Вопреки всему

Прочувствовать на себе всю жестокость и мстительность натуры Эрика и не умереть в постели: так можно обрисовать ночь после поездки в Дружелюбие. Ни одного слова «прости» не было сказано мной с момента нашего разговора. Я даже укусила Эрика за руку, когда он сделал мне больно, за что его пальцы сомкнулись на моих запястьях до хруста, оставляя на коже синяки. Я переборола своё желание лягнуть его, хотя был отличный шанс заехать ему коленом в пах. Но я побоялась ответной сдачи. Сегодня он был резок и груб.       Было до боли обидно за наши отношения, но меня спасали мысли о моей сестрёнке, и в голове зрел план побега, и потому все его колкости и выпады скользили мимо меня.       Пока Эрик принимал душ, я быстро одела штаны, водолазку, зашнуровала ботинки, заткнула пару лезвий в карманы и вышла из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь. Время катило к шести, до ужина время ещё было, но я надеялась успеть.       Я шла скорым шагом к дивергентам, в командирское крыло. По пути мне попались только трое жителей Фракции. Было время переложить лезвие из кармана под рукав водолазки.       Поднимаюсь на второй этаж. Ещё с лестницы слышу детский визг и смех. Открываю дверь и вхожу в квартиру. Мебели прибавилось, как и ребятни. Дети играют в догонялки, прыгая по кроватям, и на меня не обращают внимания. Я подхожу к Роуз, сидящей за кухонным столом: она увлечённо рисует в тетрадке карандашами. Беру её за руку.       — Роуз, идём.       — Но я рисую, — протестует она.       — Я сказала, идём! — дёргая её за руку, произношу в приказном тоне. Она испуганно смотрит на меня. Я веду её к выходу и сталкиваюсь в дверях с Небраской. Она смотрит на меня, потом на Роуз и снова на меня.       — Крис, на пару слов, — кладёт она руку на моё плечо.       — У меня нет времени на разговоры, — я делаю шаг в сторону, чтобы пройти.       — Поверь, это важно.       Я натянута, как струна. Отпускаю руку сестрёнки, которая тут же бежит на своё место.       — А ну-ка перестали бегать! Быстро в душевую руки мыть! — командует Небраска, прикрикивая на детей. — Зик с Юрайя уже несут вам ужин! И на столе приберите. Что у вас там за свинарник?!       Небраска смыкает пальцы на моем предплечье и ведёт на балкон. Закрывает стеклянную дверь и наваливается на неё спиной. Резко хватает мою руку и задирает рукав, забирая лезвие себе. Смотрит на синяки на моём запястье. Я отдёргиваю руку.       — Я знаю, что ты задумала, — она затыкает лезвие себе в карман и хватает мою вторую руку, проверяя рукав. Там чисто. На коже уже проступили синяки, «подаренные» Эриком.       — И что же? — я стою прямо напротив неё и настроена подраться.       Небраска хмурится.       — С ней тебе не дадут выйти из Фракции. Тебя убьют, а Роуз вернут.       — Я найду способ.       Небраска хмыкает и подступает ко мне ближе. Я сжимаю кулаки, готовая отразить удар. Она кладёт руки мне на плечи и разворачивает к окну, за которым я вижу, как дети носятся по квартире. Теперь она стоит позади меня.       — Всмотрись, Крис, в этих детей. Ты видишь, их стало больше? Пополнились из Бесстрашия, — она больно стискивает мои плечи и встряхивает. — Макс как с цепи сорвался, когда вы вернулись из Дружелюбия. Он приказал проверить всех детей Фракции и нашлись пятеро Дивергентов! Пятеро! Знаешь, что тут было? Брат восстал на брата. Женевьева, как ты же, хотела бежать с сыном. Макс её пристрелил на КПП, как вшивую собаку. Роберт кинулся на Макса. Ему было двенадцать, Крис. И что ты думаешь? Макс и его убил. При всех. И приказал стрелять в тех, кто решит покинуть Бесстрашие с детьми-дивергентами. Мы становимся врагами друг другу. Семья распадается.       Она выпустила меня из цепких рук. Я обернулась, глядя на Небраску. В её глазах блеснули слёзы.       — А что делать мне? Что делать мне?! Родни тоже дивергент. Семьдесят два процента! Чёртов прибор! — в её глазах отразился ужас, — он же маленький ещё… всего пять лет. Мой сыночек…       — Небраска… — я коснулась её плеча, сожалея. Она сердито сбросила мою руку. В глазах застыл лёд.       — Ты услышала меня, Крис? — она пристально посмотрела на меня. — Стисни зубы и улыбайся. Эти дети ни в чём не виноваты. Мы все на мушке у эрудитов.       — У меня есть предложение, — остановила я её. В комнате визжали дети. Что-то с грохотом упало.       Небраска оглянулась, открыла дверь в комнату и сердито рявкнула:       — Ну-ка сели живо! И чтоб ни звука!       Дети послушались и быстро юркнули по кроваткам. В комнате воцарилась тишина.       — Какое? — глянула она на меня, прикрывая плотнее дверь.       — Познакомить детей с волкодавом.       — Смысл?       — Он будет их охранять, — я отвожу взгляд в сторону стекла, за которым хорошо видны любопытные мордашки, прилипшие лбами к окну. Детям не слышно, о чём мы говорим. Стеклопакет звуконепроницаемый. — Надеюсь, Бой сгрызёт пару эрудитов, если они решат увезти детей без нашего ведома.       Небраска убирает прядь со лба и с прищуром смотрит на меня.       — Знаешь, а я не против, — кривит она губы.       — Значит, после ужина ведём их к Бою, — говорю я и как бы между делом добавляю, — во внутреннем дворе нет прослушек. Можно говорить смело.       — Но есть камеры.       — Они не пишут звук.       — Уверена?       — Да. Эрик говорил. Там мы и секретничаем.       — Хорошо.       Мы входим в комнату. Я окидываю взглядом детей, быстро пересчитывая их по головам. Тринадцать. Вижу Родни. Он самый шаловливый, глаза озорные, улыбка до ушей. Четверо урождённых Бесстрашных сидят на одной кровати и смотрят на нас. От них больше шума, чем от девятерых детей из разных Фракций. Но и эти тихони из Отречения и Дружелюбия втянулись в общее веселье. Девочка лет семи со светлыми волосами сидит рядом с Роуз и смотрит, как та рисует. Небраска поднимает с пола упавший стул.       — Значит так. В Бесстрашии порядки строже. Наставников нужно слушать или наказание будет назначаться мгновенно — носом в угол мы не ставим. Вы выполняете физические нормативы. За каждую провинность — отжимание от пола на кулаках десять раз, планка — счёт двадцать раз, приседание — десять раз. Я могу перечислять бесконечно, — Небраска бросает на меня быстрый взгляд. — А сейчас живо мыть руки и за стол!       Зик входит первым в квартиру, за ним идёт Юрайя. Оба несут крытые поддоны с едой. Дети толкаются в душевой.       Я иду туда руководить процессом. Ставлю детей в очередь, слежу, как они моют руки и отправляю за стол. Зик с Юрайя раскладывают еду по тарелкам. Небраска следит, чтобы все сидели ровно, взяли вилки, а не руками хватали куски.       Пока дети едят, мы вчетвером выходим на балкон и обсуждаем дальнейшие планы.       — После нашего ужина ведём детей к Бою, — говорю я. Зик смотрит на меня с прищуром.       — Что задумала? — спрашивает он.       — Почему сразу задумала? — смотрю на него удивлённо.       — Потому что ты обычно ничего просто так не делаешь, Крис.       Я отрицательно качаю головой, скольжу взглядом по мутным стёклам. С моего ракурса видно часть внутренней планировки квартиры: кухонный стол и детей, сидящих за ним.       — Ему можно сказать, — Небраска имеет ввиду Зика.       — Он будет их защищать, — отвечаю тише, как будто нас могут подслушивать. Но в соседней квартире сейчас никого.       — И каким же образом, если он в клетке сидит? — усмехается он.       — На ночь я буду приводить его сюда.       — Бредовая затея, — качает он головой.       — Почему?       — Макс не разрешит.       — Значит, надо добиться, чтобы разрешил, — я смотрю на Небраску. Она поджимает губы.       — Давай сначала познакомим детей с псом. Может, он их не примет или дети будут в ужасе, — отвечает она. — А потом как всё выгорит, я с ним об этом поговорю.       Мы следим за тем, чтобы дети поели. Двое дежурных, выбранных из компании детей, моют посуду у раковины. Небраска пододвигает кровати, отъехавшие от стены. Мы с Юрайя перекладываем печенье в вазу. Дети рассаживаются по своим кроватям.       В нас летит сто и одно «почему», и попеременно мы отвечаем на вопросы, но не на все. Зик лучше всех справляется с задачей. Небраска переодевает сына в другую футболку. Я заглядываю в тетрадь Роуз. Листаю страницы. Мир фантазий: люди с оружием в пятнистой бурой форме, летающие диски в воздухе. Я вижу себя и Эрика в такой же форме. Рядом со мной большой волкодав. Похоже, что Бой. Только Роуз его ни разу не видела. Я озадачена.       — Выглядит красиво, только форма у Бесстрашных другая, — говорю я, пальцем показывая на рисунок. Дети тянутся посмотреть, и постепенно на кровать к Роуз перебираются почти все дивергенты.       — А там у них такие, — отвечает мне Роуз.       — У кого у них? — переспрашиваю я.       — Не знаю. Они живут в больших городах, у них всё летает.       — Фантазёрка, — улыбаюсь я и обнимаю сестрёнку. Возвращаю ей тетрадь и поднимаюсь с кровати. Юрайя кивает мне на выход, показывая на время.       Перед уходом я даю детям задание на логику, загадываю загадку.       — Мы сейчас тоже сходим поедим и вернёмся к вам, а вы пока разгадайте загадку: «Гладишь — ласкается, дразнишь — кусается. На цепи сидит, дом сторожит».       Это старая загадка про собаку, но Роуз не знает на неё ответ, потому что ей было пять лет, когда Вилли умер. Она его почти не помнит. В её рисунках собак нет.       Дети переглядываются, повторяют загадку, шепчутся, продолжая сидеть рядом с Роуз. Каждый выдвигает свой вариант.       — И чтобы тихо сидели. — Небраска предупреждает детей перед уходом, а смотрит строго на бесят лихих из Бесстрашных. Это они зачинщики беспорядков. Такова их природа. Дети кивают.       Зик собирает пустые контейнеры, и мы уходим.       Уже в столовой Небраска тормозит меня.       — Не подскажешь ответ? Мне и самой интересно.       — Собака.       — Ахах! Так сразу и не поймёшь. Птенчики поломают голову.       — Слушай, а почему нет эрудитов среди детей? — задаю волнующий меня вопрос.       — Сама догадаешься? — Небраска уходит за свой стол. Я иду следом и сажусь с ней рядом. За столом уже сидит Ена, поедая кусок мяса, удерживая его двумя руками.       — Привет, — здороваюсь с ней. — А Лу с Хлоей где?       — Счас подгребут. Хлоя терь тихоходка, пока доползёт… — улыбается она.       Небраска пододвигает мне тарелку. Я собираю себе бутерброд и в сторону лидерского стола даже не смотрю. С нами садятся Зик и Юрайя.       — Крис, скажи ответ на загадку, а то я себе голову сломал, пока перебирал варианты.       — Да, я тоже, — кивает Юрайя.       — Что за загадка? — смотрит на меня Ена.       — Да детям загадали, чтобы чем-то занять, пока мы здесь, — отвечает Небраска.       — Гладишь — ласкается, дразнишь — кусается. На цепи сидит, дом сторожит, — говорю я.       — Эт просто, — отзывается Ена, отмахиваясь.       — Правда? — поднимает на неё взгляд Зик.       — Это мой Кирюша, — хмыкает она.       — То есть ты его на цепь сажаешь периодически? — смеётся Зик.       — Когда нажрётся в хлам, связываю, — кивает она.       — Ответ сидит в клетке, — заговорщицки понижаю голос.       — Волкодав?! — восклицает Зик.       — Вообще-то собака. Но такой ответ тоже годится, — улыбаюсь.       — Не, я гладить его не буду. Рука мне пока нужна.       Все смеются. Краем глаза замечаю, что в столовую входит Эрик, но в его сторону не смотрю. Он идёт прямиком к нашему столу. Встаёт позади меня и кладёт свои руки мне на плечи.       — Какие успехи с птенцами? — спрашивает он нашу группу.       — Порядок, командир, — кивает Зик. Он сидит как раз напротив меня и спокойно смотрит на Эрика. — Втягиваются в работу, тренируются, загадки отгадывают.       — М… что за загадки? — спрашивает он.       — Гладишь — ласкается, дразнишь — кусается. На цепи сидит, дом сторожит, — говорю я без эмоций.       Эрик хмыкает.       — Собака, что ли?       — Командир, откуда знаете ответ? — удивляется Небраска.       — Книги умные читаю, — отзывается он, берёт рукой её за подбородок, наклоняется к ней и целует в макушку. — И тебе советую, рысь.       — Чертовски хорошая мысль, командир! — огрызается она, но по-доброму. — Может, подкинете парочку?       — После ужина все трое ко мне в кабинет, — не реагируя на её тон, говорит Эрик, делает шаг в сторону и тянет меня за руку. Я не хочу идти, руку отдёргиваю. — Давай-давай, мне скучно в одиночестве есть.       Эрик забирает мою тарелку и несёт с собой.       — Иди, Крис. С ним надо помириться, — шепчет мне Небраска.       — Но я…       — Стиснув зубы и с улыбкой, — улыбается она и подает мою кружку с соком.       Я выдыхаю, поднимаюсь и пересаживаюсь за лидерский стол.       Макса нет. Марк убит. Поодаль сидят несколько командиров разведотрядов, Ивена и его отряда нет.       Эрик садится ко всем спиной, на моё прежнее место, и тянет меня, принуждая сесть рядом с ним. Я пытаюсь отсесть. Он по-хозяйски сгребает меня за плечи и привлекает к себе.       — Обиделась? — спрашивает он.       Я молчу.       — Извини, — неожиданно говорит он. — Перегнул.       Его рука смещается мне на талию, а второй рукой он оттягивает рукав моей водолазки и берёт мою кисть в свою лапищу, рассматривая.       — Не рассчитал, — говорит он. Убирает руку с моей талии и оттягивает рукав своей водолазки.       — Смотри, какие зубки, — показывает он на след от моего укуса.       — Ты сделал мне больно, — парирую я.       — Сожалею, — он привлекает меня и целует в висок. — Мир?       Оттопыривает свой мизинец. Я медлю с ответом, но вкладываю свой мизинец.       — Мир.       Эрик сплетает наши пальцы. Теперь ему приходится есть левой рукой. А мне правой. Неудобно. Но он и я не замечаем этого.       После ужина мы идём в его кабинет, взявшись за руки. Позади нас идут ребята, и слышно, как они перешёптываются.       — Я всё слышу, — говорит Эрик и бросает короткий взгляд через плечо.       Троица замолкает. Я коротко улыбаюсь. Встречный народ предпочитает пропускать нас, скользя вдоль стены. Эрика здесь боятся, что уж и говорить, а после устроенного кипиша с детьми, наверное, все боятся лишний раз в его сторону взгляд бросить. Даже Небраска, которая всегда придерживается нейтралитета и никогда не вмешивается в чужие отношения, и та подтолкнула меня помириться с Эриком.       В кабинете прохладно. Эрик подходит к створке окна и прикрывает её. Возвращается за свой стол и садится. Перед ним лежит прибор. Эрик берёт его в руку и смотрит на нас.       — Чёртово изобретение дало сбой, — хмыкает он. — Кто-то из охраны случайно активировал его рядом с Джанин. Показало, что она из Дружелюбия и с семьюдесятью процентами Дивергент. Забавно было слышать это от Макса. Хотите фокус?       Эрик поднимается и тестирует прибор на себе. Экран активируется, загорается поле синим.       «Дружелюбие. Дивергент. Семьдесят процентов» — говорит женский голос.       — Хороша шутка, не правда ли?       Эрик направляет прибор на Юрайя.       «Бесстрашие. Дивергент. Пятьдесят семь процентов».       Юрайя сглатывает. Я напрягаюсь.       — Нет, вы видели? — смеётся Эрик и бросает прибор на наш стол. — Сегодня обещают к вечеру починить.       Юрайя медленно выдыхает напряжение.       — Значит, детей можно отпускать по домам? — осторожно интересуется Небраска.       — Кто сказал? — бросает он на неё изучающий взгляд.       — Если прибор врёт? — вопросом на вопрос отвечает она.       Эрик хмыкает.       — Я что сейчас только что сказал?       Она кусает губу. Кивает.       — Значит так, банда. Сегодня у меня ещё хренова туча дел в городе. А вы тренируете детей. Пишете отчеты и мне на стол. Два дня, как запущен проект, а информации об этом —ноль. Непорядок.       Он на секунду застывает, созерцая сломанный прибор на нашем столе, и хлопает Зика по плечу.       — Чего застыли? Свободны.       Мы выходим из кабинета и разделяемся. Я иду к волкодавчику, чтобы вывести его во внутренний двор и подготовить к встрече, а остальные приведут детей.       Бой рад меня видеть. Он звонко лает, прыгает лапами на клетку. Я открываю дверцу и лохматость выбегает, кружит вокруг меня, молотит хвостом из стороны в сторону от перевозбуждения. Обнимаю его, чешу за ушком. Отмечаю, как он вытянулся и покрупнел. Меняю корм в чашках, наливаю воды. Беру побольше хрустелок себе в карман и его любимую игрушку.       Поводок несу в руке. Открываю дверь и выпускаю волкодавчика во внутренний двор. Он пулей вылетает, кружит по периметру, разминает лапки. Я забрасываю ему игрушку. Он носится за ней, выполняет все мои команды, радуется.       Через какое-то время слышу за дверью детские голоса. Подзываю Боя к себе и цепляю поводок.       Волкодавчик начинает глухо рычать.       — Тише-тише, свои, — говорю я и похлопываю его по холке. Он продолжает рычать, но скорее ворчать. Потому что голосов много, все шумные.       — Мы входим?! — кричит Небраска.       — Да! Смело. Он на поводке! — отвечаю я и Бой начинает лаять. Я останавливаю его поглаживаниями и похлопываниями. — Свои, Бой, свои.       Теперь он ворчит. Волнуется.       Во двор робко входят детки. Жмутся к стене. Волкодава они видят впервые в своей жизни.       — Это собака! — восклицает мальчик из Дружелюбия.       — Отгадали загадку? — спрашиваю я у детворы. Молчат. Зик с Юрайя стоят у выхода. Небраска держит на руках шаловливого сынишку.       — Шабака, — повторяет Родни, показывает пальцем на Боя и улыбается.       — Ответ на загадку: «собака». Но перед вами волкодав. Это волк с помесью дикой собаки. Они сильнее, крупнее и опаснее домашних собак и тех же волков. Его зовут. Бой. Он пока ещё щенок, — рассказываю я детям про питомца.       — А что такое щенок? — тянет руку девочка.       — Это ребёнок собаки, — отзывается мальчик.       — Правильно. Это молодая собака, ещё ребёнок. Но так как у волкодавов взросление проходит быстрее, то перед вами подросток пятнадцати лет, если перевести на человеческий возраст. Он служебный пёс-следопыт.       — Он живёт один? — спрашивает девочка.       — Он ночует в клетке один, — киваю я.       — Ему там скучно? — летит следующий вопрос.       — Нет. Собаки таких больших размеров должны жить отдельно, не в квартире. Бой не домашний питомец. Он служебный пёс.       — А если он ещё подросток, то каким он будет, когда вырастет? — задаёт вопрос девятилетка из дружелюбных.       — Примерно вот по сюда, — я показываю себе по бедро.       — О-о-о-о! — удивлённо выдыхают дети.       — А вас он слушается?       — Да. Я его растила с юного возраста, поэтому я для него хозяин.       — А его можно погладить?       — Так. Насчет погладить, — остерегаю я детей. — Всякая собака незнакомых людей воспринимает как угрозу. Сначала она должна к вам привыкнуть, обнюхать, и только потом можно его погладить, но только за голову, шею и спинку. Собаку нельзя дёргать за хвост, тянуть за уши и пытаться потрогать нос и зубы. Не смотрите ему пристально в глаза. Бой может за это больно укусить. Это понятно?       Дети кивают.       — Сейчас я подведу его к вам. Не бойтесь, не кричите. Он вас не укусит. Я не позволю. Мы идём знакомиться. Ручки по швам.       Подвожу Боя к первому мальчику. Волкодавчик нюхает нового человека. Я легко похлопываю волкодавчика по холке, повторяя «свой». Он осторожно обнюхивает всех детей, в том числе и Юрайя с Зиком. Небраска садится с сыном на руках и сдерживает желание сына потрогать собаку. Бой лижет Родни в подбородок, ребёнок смеётся. Протягивает руку и опускает её на густую рыжую шерсть, ероша Бою «причёску» на голове. Волкодавчик отступает, смотрит на Небраску и громко гавкает, при этом виляя хвостом.       — Это что? — пугается Небраска, поднимаясь.       — Признал своими, готов пустить в свою стаю, — отвечаю я и сажусь рядом с Боем. — Подходите без резких движений и можете погладить его.       Я пока держу Боя за ошейник. Дети обступают нас, и каждый осторожно касается шерсти, гладит его. Бой возбужден, он пытается лизнуть каждого.       — Хорошо, Бой, свои, свои, — повторяю я. Поднимаюсь и сую руку в карман. — Детки, протягивайте мне ладошки. Это лакомство для Боя. Дайте ему слизать его с ладошки, открыв её. Не сжимайте руку в кулачок.       Раздаю сухарики и слежу, как дети дают лакомство волкодавчику. Подзываю Зика, Юрайя и Небраску. Все дают лакомство псу, испытывая восторг, когда широкий шершавый влажный язык касается кожи, слизывая корм с ладони. Обтирают руку об штаны, улыбаются.       — Теперь вы часть стаи. Он вас принял, — говорю детям. Вижу их неподдельный восторг в глазах. — Теперь можно и поиграть. Бой очень любит бегать наперегонки. Конечно, он быстрее, но тут он всегда поддаётся. В этом дворе можно играть в шумные игры, но не в квартире. Понятно?       Я обращаюсь к детям, глядя на них строго. Они с пониманием кивают в ответ.       — Нам всегда сюда можно приходить? — спрашивает мальчик.       — Только в сопровождении кого-то из инструкторов. Да.       — О, круто!       Я отцепляю Боя от поводка.       — Бой, играть! — командую я и вывожу его из круга. — Играть!       Он бежит от меня, я догоняю. Но он круто изменяет угол, и я промахиваюсь.       — Догнать его непросто! Но не пытайтесь загнать его в ловушку — он нападёт в ответ, воспринимая это как вызов. Догоняйте его, бегайте вместе с ним. Он будет с вами играть.       Бой подбегает к детям и лает. Потом отскакивает в сторону. Снова лает и снова отскакивает. Мальчик отрывается от группы и бежит его ловить. Не может поймать, падает. Снова встаёт. Бой возвращается, тычет носом ему в руку.       — Не забывайте смотреть себе под ноги! — говорит Зик.       Дети рассыпаются по площадке. Смотрю, что в игру втягиваются все. Бой с восторгом носится по площадке. Лает и отскакивает. Деликатно обращается с детьми. Он впервые видит детей в таком большом количестве и не проявляет никакой агрессии.       Я зову друзей к контейнерам у стены, в дальнем углу площадки. Здесь мы обычно стоим с Эриком и обмениваемся секретами или целуемся.       С нашего места просматривается вся площадка.       — Честно, я думал, что мне конец, — хмыкает Юрайя. — Чёртов прибор.       — Это было близко, — соглашается с ним Зик.       — Значит, они их исправят и перепроверят всех детей, — говорю я, возвращаясь к нашим проблемам.       — Слышали, что это за чёртова коробка, которую пытаются открыть? — спрашивает Зик. — Типа оружие.       — Там ответы про дивергентов, — отвечает Небраска. — Иначе зачем они всё это затеяли?       — Лана и Сирин сегодня на патрулировании, — как бы невзначай отмечает Зик, — ищут Фора.       — Зачем? — не понимаю я.       — Затем… — Небраска кивает на детей и привлекает меня, шепнув в ухо, — чтобы спрятать детей у афракционеров.       Я смотрю на неё.       — Не вздумай сказать Эрику, — её взгляд темнее грозовой тучи.       — Ни за что. Но Фор мог уйти вслед за Трис.       — Наверняка, — кивает Зик.       Ещё не так давно можно было бы перекинуть детей через забор и уйти через поле, но теперь здесь камеры, а ночью забор под напряжением. Поутру здесь собирают мёртвых ворон и крыс.       Небраска смотрит на время.       — Ладно, давайте закругляться. Детей надо укладывать.       На часах половина девятого. Уже смеркается и холодает. Дети скучковались вокруг пса, уже не носятся по двору, что-то своё обсуждают вполголоса. Бой сидит с ними, мальчику на колени голову положил. Принял в стаю. Юрайя тоже это замечает.       — Дети, пойдёмте! — Небраска идёт к ним.       — Бой, ко мне! — даю команду. Он резко вскакивает и подбегает. Смотрит на меня, на детей. Зову сестрёнку. — Роуз, идём.       Она стоит у забора и смотрит вдаль. Я подхожу к ней и беру за руку.       — Роуз, идём.       — Погоди. Смотри какой красивый закат.       Я поднимаю голову и вижу бордовые всполохи над шпилем высотного здания.       — Красивый, — киваю я. — Идём. Ты его нарисуешь.       Веду её за руку. Бой семенит рядом.       Закрываем двери во внутренний двор. Я завожу Боя в клетку, чешу его за ушком. Он смотрит на детей и лает.       — Пока Бой, до завтра, — детвора активно машет ему руками.       Он лает и усиленно машет хвостом. Смотрится невероятно мило.       — Ну всё, Бой, служить! — командую я и закрываю дверцу клетки.       Мы выходим из помещения, я прикрываю дверь.       — Ему не будет там грустно? — оборачивается Роуз, глядя на дверь.       — Нет, зайчик. Он уже привык.       Беру её за руку и веду вместе с остальными детьми через Яму.       Несколько эрудитов терзают мишени. Я снова залепляю с большого расстояния своё лезвие, и оно летит между двумя мужиками-качками. Они оборачиваются в поисках нарушителя спокойствия, но мы с Роуз уже слишком далеко, чтобы подумать на нас.       Последние события делают это место непопулярным у лихих, когда здесь занимаются эрудиты. Эта неприязнь сейчас стала сильнее. Я знаю так же, что часть Бесстрашных сейчас служит в Эрудиции, охраняет здание и внутренние коридоры. Форма с новым шевроном как пощёчина. Новое правительство решительно настроено уничтожить всех Дивергентов руками Бесстрашных.       Дети стали тише себя вести после знакомства с волкодавом. Мы с Небраской следим, чтобы все дивергенты попили горячего компота с печеньем перед сном, почистили зубы, и укладываем их по кроваткам.       Дети рассказывают мне, какой хороший Бой, как им понравилось с ним играть. Обещаю им, что завтра они встретятся с ним после утренних упражнений в Яме.       Небраска укладывает своего малыша. Кажется, Родни здесь нравится больше, чем с мамой. Ей нельзя его забирать домой. Макс запретил. Вижу, что всё даётся ей непросто. Не мешаю, выхожу. Небраска остаётся с Родни, пока тот не засыпает.       Мы договариваемся с парнями, что пойдём в Яму выпустить пар, а потом сядем за отчёты. Солидарны всё. Небраске пишу, что мы в Яме у мишеней.       У щита двое эрудитов. Зик берёт пару лезвий и не особо прицеливаясь, посылает их одно за другим в яблочко. Берёт ещё парочку лезвий и досылает в первую мишень, создавая подобие веера из лезвий в одном гнезде.       — Повязка есть? — смотрит он на меня. Я отрицательно качаю головой.       — У меня есть! — подходит к нам Небраска. Достаёт ленту из кармана штанов и повязывает её на глаза Зику. Вкладывает ему лезвия в руки. Раскручивает парня и толкает вперёд, но не в том направлении. Зик замирает, резко разворачивается в нужном направлении и досылает лезвия в первую мишень, завершая композицию. Снимает повязку и хмыкает, глядя на своё творение.       — Полегчало? — спрашивает у него Юрайя.       — Не особо.       Эрудиты линяют из Ямы ещё после первого броска Зика, не желая находиться рядом с Бесстрашными, как будто чувствуя нашу неприязнь к ним.       Мы начинаем истязать мишени, подначивать друг друга, выполнять на спор броски. В запале не сразу слышим вызов на браслетах, причём сразу у четверых. Сообщение в нашем чате «Всякое» от Эрика и дозвон с быстрым сбросом.       «Эрудиты едут к вам. Ничего хорошего, прячьте Роуз и Родни, и остальных… Трис склеила ласты… Джанин послала своих церберов и Макса. Убирайтесь оттуда!».       Мы бежим к детям. На ходу я затыкаю лезвия в карманы.       — Давайте их в Яму! — Зик врывается в квартиру первым. Дети уже спят. Мы их будим, быстро одеваем и выводим, чтобы никто из местных лихачей не попался навстречу. Я закрываю квартиру последней. Роуз бежит ко мне.       — Роуз, уходи…       — Но там моя тетрадка! — она рвётся в квартиру.       — Ничего с ней не случится, идём.       — Эй, вы двое, стоять! — нас окликает грубый голос. Я задвигаю за себя Роуз, и моя рука ложится на рукоять лезвия.       По коридору двигаются вооруженные эрудиты. И среди них Макс.       — Проверь её! — рыкает он на подчинённого.       На меня движется гора мышц. Перед носом активируют прибор.       Женский голос произносит: «Бесстрашие. Ноль процентов.»       Мужик пытается вытянуть у меня из-за спины сестрёнку, но я крепко прикладываю его мордой об стену. Эрудит падает на пол, хватаясь рукой за разбитый нос, из которого хлещет кровь.       — Кристина! Отойди по-хорошему. — Макс направляет на меня винтовку. — Не делай хуже ни ей, ни себе.       Дуло утыкается мне в грудь.       — Кристина, — Роуз всхлипывает за моей спиной, — Кристина, мне страшно.       — Иди сюда, малышка, — Макс опускает винтовку и выуживает у меня из-за спины сестрёнку.       Прибор применяют на ней.       «Искренность. Дивергент. Девяносто процентов.»       — Забираем, — хмыкает Макс. Подступает ко мне и вжимает в стену. — Где остальные, Крис?       — Да пошёл ты! — плюю ему в лицо.       Получаю крепкий удар по голове, ноги резко подкашиваются, и на доли секунд всё становится чёрным, а звуки растягиваются.       — Оставьте её, ищите остальных, девчонку грузите! — рычит Макс.       — Кристина! Кристина! — кричит Роуз где-то впереди. — Пусти! Кристина, помоги!       Я заставляю себя подняться, хватаюсь за стены, упрямо толкаю себя вперёд. Скатываюсь с лестницы, поднимаюсь снова, иду по пустому коридору, ориентируясь по звукам. Мимо меня проносится рыжий ветер.       — Взять! — выдыхаю я команду вслед волкодаву.       Впереди слышатся выстрелы, крики, лай. Да, это был Бой.       Иду быстрее, почти бегу, и сталкиваюсь с кем-то из Бесстрашных в коридоре.       — Помоги дойти до гаража! — хватаюсь за него. Боец обхватывает меня за талию и тянет на себе. Я его не знаю. Я вижу отъезжающую машину и рыжую гору в луже крови. В стороне лежат два человека с разодранными глотками. Оружие валяется в стороне.       — Эрудиты убивают наших детей! В Яму, скорее! — ору на бойца. Он срывается назад.       Я опускаюсь на колени рядом с Боем. Он тихо поскуливает и часто дышит.       Веду рукой по его шерсти и нахожу раны, из которых течёт кровь. Он вздрагивает и протяжно скулит.       — Бой! — зову его, тяну за ошейник, волоку по полу, падаю под его тяжестью. Набираю Мардж, мажу экран кровью. Она отвечает не сразу.       — К оружию! Они убивают наших детей! — ору я ей и сбрасываю звонок, продолжаю идти по списку, набираю всех подряд, в желании встряхнуть Фракцию. — Спасите детей! Наших детей убивают эрудиты!       — Крис! — ко мне подбегает Ена и пытается меня растормошить.       — Они в Яме! Дети! Помоги им! — отталкиваю её от себя и ору на весь гараж. — Быстрее!       Со мной снова никого рядом. Я волоку Боя по полу. Он тяжёлый. За ним остаётся кровавый след на сером бетоне.       — Не думай подыхать даже, понял меня?! — злюсь я от своего бессилия.       — Крис! — ко мне подбегает Юрайя. — Крис, они забрали Родни!       — Помоги его дотащить, — тяну волкодава за ошейник.       — Они убили Небраску!       — Что?! — я замираю.       — Давай донесу.       Он хватает с пола пса и бежит с ним вперёд по коридору. Я едва поспеваю следом. Кровь застилает глаз. Стираю её рукавом и пытаюсь не упасть по дороге.       Фракцию разрывает звук сирены. Все подняты по тревоге, но никто не понимает, что происходит. Оповещение молчит.       Я вбегаю в Лазарет в момент, когда Юрайя кладёт на лежанку пса. Мардж смотрит на волкодавчика, на меня и снова на него.       — Оперировать буду здесь, — вдруг говорит она и командует остальными, — Готовьте приборы! Крис, сними с него ошейник.       Я расстегиваю ошейник дрожащими руками.       — Не смей умирать, понял меня, Бой?!       Наклоняюсь и обнимаю его за морду, добавляя тише, — я люблю тебя, малыш.       Подхожу к Мардж и беру её за руку.       — Спасибо.       — Сочтёмся, — кивает она, — иди.       Пауза.       — Ну чего рты поразевали? Оперировать будем волкодава! Живо за работу!       Я бегу в направлении Ямы. От входа толчея. Расталкиваю народ и вижу Небраску на полу в луже крови. Её расстреляли. Ена бьётся над ней, но рысь давно мертва. Её взгляд застыл в одной точке. Я опускаюсь рядом и протягиваю руку, чтобы закрыть её веки.       — Она не умерла, нет! — орёт Ена на меня, оглушая. — Только не она, нет! Только не она!       Я поднимаюсь. Ена в истерике, и никто не пытается её утешить.       — Где дети? — озираюсь по сторонам.       В Яме ещё три трупа эрудитов. Все убиты лезвиями, точными попаданиями в шею. Но я не оцениваю ничего из этого, я ищу детей. Мечусь по Яме, пока меня не отлавливает Юрайя, и тянет к внутреннему двору.       — Зик, это мы! — орёт Юрайя в дверь и приоткрывает её. На нас из темноты вышагивает боец с окровавленным лицом, сжимающий в руках штурмовую винтовку, нацеленную на нас.       — Они уехали, — говорит Юрайя. — Брат, опусти оружие.       Зик опускает ствол вниз. Меня вызывают. Я отвечаю. Сброс. Достаю планшет и читаю в секретном чате.       Пишет Лу: «Проследила за ними до самой Эрудиции. Они выгрузились вместе с детьми. Дальше пройти без боя тяжело, но я попробую».       «Они убили Небраску» — набираю я текст.       «Что?!»       Пишет Эрик: «Я попробую вернуть детей. Ничего не предпринимайте! Конец связи»       Я возвращаюсь. Взбираюсь на высокий камень и окликаю толпу собравшихся. Бойцы оборачиваются в мою сторону.       — Бесстрашные!! Сегодня эрудиты перешли границу! Они вторглись в наш дом! Убили наших людей и увели наших детей на опыты! Вы станете с этим мириться или встанете грудью, защищая семью?! Возьмите оружие и защищайте Фракцию! Не дайте эрудитам вытереть об себя ноги!       Я спрыгиваю с камня и иду к Ене, которая продолжает сидеть на полу рядом с мёртвой подругой.       — Прямо сейчас мне нужна твоя помощь, — поднимаю её и жестко смотрю ей в глаза. Встряхиваю за плечи и не вижу реакции. Наотмашь бью её по лицу. — Ена, очнись! За Небраску отомстим, за сестру!       Её взгляд каменеет. Моя пощёчина её встряхнула. Она проводит рукой себе по волосам.       — Берём лезвия. Много, — усмехается. — Поохотимся.       Одновременно набирает Лу. Та отвечает не сразу.       — На позиции.       — Дождись нас, лиса. Мы выдвигаемся.       — Хорошо. Я на крыше напротив. Заняла оборону. Буду прикрывать вас, девочки. Жду.       — Идём, — кивает мне Ена. — Я знаю короткий путь к гадюшнику.       Ена идёт к мишеням, набирает лезвия. Я так же добираю их больше нормы, рассовывая по карманам.       На прощание мы заходим в помещение, где Зик с Юрайя охраняют детей. Они завели их внутрь. На улице холодно.       — Мы скоро вернёмся, — говорит Ена.       — Не геройствуйте сильно, — Зик кривит рот в ухмылке.       — Это как получится, — хмыкает она и обнимает его, похлопывая по плечу.       — Небраску унесите из Ямы… — ком в горле мешает мне говорить. — И, если я не вернусь, позаботьтесь о Бое.       — Хорошо, сестрёнка, — Юрайя обнимает меня и шепчет чуть тише, — вернись живой.