"Тебе кажется".
Мужчина опускается на корточки, напротив самой девушки. Довольно грубо берет её за лицо, заставляя смотреть ему в "глаза". В конце концов, он снова оказывается внутри её головы. Зрительный контакт давал ему возможность залезть гораздо глубже в голову человека, нежели обычное упоминание или беглый взгляд. Поэтому как только их глаза сталкиваются, девушка замирает, осознавая, как глубоко в душу, в сознание он проникает. Что он сейчас там увидит? Узнает? Много ли? А скажет об этом? Вопросы забивали голову. Резко прозвучал голос. Он грубо попросил её прекратить думать о чем-то другом и вспомнить ту чёртову песню. Она напрягается, но сознание и правда концентрируется на том воспоминание. Он видит все от первого лица и ощущает то, как крепко её держали за руки, как она волоклась в довольно тяжёлом платье дальше и дальше по лесу. Видел, как её руки сковывают цепи, как она возвышается над огнём, который грубо и совершенно без сожалений сдирал с неё платье, кожу, даже часть волос. Слова песни. На этом особенно зациклился Слендер. Обязательно должны произнести имя того, кому предназначена данная жертва. Он терпеливо ждал, когда это случится и вот, он слышит... —Инхоспиталис... — как-то недовольно сообщает мужчина, покидая её сознание, заставляя девушку немного пошатнуться. Он ловит её на руки, придерживая, позволяя подняться и только после этого поднимается сам. — Его здесь не было уже несколько веков, какого черта они продолжают делать это? — Опасность для семьи. Он оставляет её в покое, когда очередного старшего ребёнка сжигают... — уже более уверенно сообщает девушка. Её усаживают в кресло, видя, как кружится голова. Уж больно сильно он давил на сознание Элизабет. — Твоя семья, получается, сейчас в покое? Человек должен погибнуть или просто сгореть? — Сплендер поддаётся вперед, осматривая девушку, которая нервно забегала глазами. — Да, она в любом случае в покое, потому что... Сам ритуал был, жертва была. Не было никогда условия именно убийства, нужно именно сожжение и... Зачастую, после него ещё оставались живы... — А это откуда тебе известно? — Когда я была маленькой... Присутствовала на одном таком событии... Оно было незапланированно, так как жертву теперь приносят через поколение прямая ветвь родственников тех, кому впервые помог лес. — она немного вздыхает, поправляя прядь волос. — Семья покинула то место, но я ещё вернулась и видела, что человек живой. — И ты после этого согласилась? — удивляется Сплендер. —Я... Она вдруг затихает, опуская взгляд вниз, неуверенно рассматривая туфли, которые ей выдали. На секунду ей стало интересно, что же придумает Трендер и в чем ей придётся ходить, но после, отводит взгляд в сторону, проводит рукой по лицу, заправлял волосы назад. Ещё чуть-чуть тупит, прежде чем пожать плечами. Она не знала. Элизабет просто не знала, почему она согласилась и так терпеливо приняла свою судьбу, несмотря на то, что у неё были все шансы сбежать. В конце концов, её хлопают по плечу, понимающе кивают и отправляют обратно к себе. Разрешают выбрать любую книгу на родном языке или том, который ей знаком и взяться за чтение. Это немного обрадовало её, потому что никаких вещей с собой у неё не было, все, что оставалось - только читать. И в целом, ничего плохого в этом занятии не было, тем более, что книги тут явно хорошие, стоящие. Вряд ли существа, считающие себя на ступень выше человечества, станут читать его самые дурные произведения. Классика, знаменитые писатели прошлого. Она благодарит их, уже, кажется, зная, какую именно книгу она хочет найти себе для прочтения. Шаг неспешный, но постепенно голоса стихают и все, что ей остаётся, остановиться у шкафа, напрягая уши, дабы понять, что происходит между братьями. Сначала - многозначительная тишина, прерываемая лишь редким скрипом кресла. — Хочешь сказать, он вернулся? — Он вернётся. Эта тварь известна своей любовью к своим подаркам и уж тем более женщинам. — как-то недовольно произносит Слендер. — Ты помнишь, сколько у него невест? — Наверное, девушек двадцать... Я не знаю, меня не сильно интересует его личная жизнь. — секунда молчания, а после, лёгкий смешок. — А чего ты так переживаешь из-за того, что он девушек в невесты берет? — Не пройдёт. — Слендер фыркает, после чего явно покидает гостиную. Элизабет ещё немного повтыкала куда-то в сторону книг и, в конце концов, выдернула что-то от Жюля Верна. С этой же книгой она направляется в комнату, пока случайно не сталкивается с чем-то довольно крупным и через чур широким. И секунды не прошло, как она сразу осознала что это Оффендер и дернувшись, пару раз неловко извинилась. Уже хотела, было, сбежать из этого чертового коридора, как её прихватывают за ногу, поднимая вверх головой, так, чтобы их лица были напротив друг друга. Он явно что-то задумывает, раз продолжает её осматривать, а улыбка на лице растягивается все сильнее и сильнее. Видит, как она крепко прижимает книгу к груди, ощущает, что вот-вот и к её голове прильет слишком много крови, поэтому, в конце концов, озвучивает свою мысль: — Пройдешься со мной? — Куда? По лесу? Нет, нет. — он смеётся. — Если я тебя туда утащу, меня убьют как найдут. А найдут быстро. — он наконец ставит её на ноги. — В сад. Мой сад. — У тебя есть сад? — девушка смотрит на него с широко открытым ртом. Монстр-насильник держит свой собственный сад. Наверное, это было удивительная новость и не менее удивительное зрелище, поэтому охотно соглашается. Он довольно ухмыляется, неспешно направляясь к выходу. Девушка бежала следом за ним и у выхода вновь неловко втыкается в него, но в этот раз, в его ладонь. Девушка быстро вкладывает туда свою руку, вместо лица, и он так же быстро поднимает её наверх, придерживая уже немного скромнее, но все ещё довольно нагло. Ничего не стала говорить, в конце концов, а толку? Существо привыкло так жить, это его основная цель. Неудивительно, что у него такое отношение будет даже к ней. Лучше уж не усугублять своими замечаниями. Тем более, сейчас ей гораздо больше хотелось посмотреть на сад. Каким он будет? Это его отдушина, а может, наоборот, часть характера? Может быть, оно вообще будет противоположно ему? А что там растёт? И как много? Насколько вообще большой был сад? Столько вопросов и она с нетерпением ждала, когда наконец получит на них ответ. Ведь он словно назло, шёл неспешно, осматриваясь по сторонам, время от времени. Наконец, опускает её на свои ноги, отпуская бежать вперёд. Она уже видит довольно плотные, но ухоженные стены из кустов. Похоже, это использовалось вместо обычного ограждения. И правда, живая изгородь тут была как кстати. И только добавляла небольшой садовой атмосфере. Внутри стоял дурманящий цветочный запах. Розы. Разных цветов, видов. Уже во всю цветущие, только набирающие бутоны и уже отцветшие. Но все были прекрасны, несмотря ни на что. Сад, скорее всего, оказался... Вообще чем-то другим. Она не видела никакой романтической подоплеки, не видела черт его характера в нем, не видела ничего, что могло бы намекать на то, что их хозяин - монстр, занимающийся изнасилованиями. Она ходит аккуратно, рассматривая цветы, принюхиваясь, иногда поднимая уже опавшие бутоны, рассматривая их. Парочку даже, с разрешения Оффендера, она оставила себе, вложив в книгу. Сделает потом гербарий. Она никогда раньше ими не занималась, но... Почему бы не попробовать? В конце концов, ей осталось не так много. — Нравится? — спрашивает тот, довольно улыбаясь и скрещивая руки на груди. Он, кажется, наслаждался такой наивной реакцией на его творение. — Очень. Это прекрасно. — девушка, чуть улыбается, разворачиваясь к нему, видя перед своим лицом протянутую розу. Он держал её с помощью вектора. И, она уже протянула руку, будучи очарованной этой атмосферой, самими цветами и тем, что она сможет прикоснуться к ещё живой части этого прекрасного места, но, резко рука чуть дёргается, словно, её отдернули и она прижимает ту к себе, к груди. Смотрит неуверенно. В голове всплывают слова, отрывки фраз. — Я... Не могу, извини... — Почему же нет? — с лёгкой настойчивостью спрашивает мужчина. Его рост становится чуть более приемлемым с каждым шагом, приближающим его к Элизабет. Около двух метров был. Одна рука слегка обхватывает её талию, тянет к себе, но, она упирается ладонями ему в грудь, отворачивая голову в бок. — Ты все забудешь, все раны после этого будут залечены, ты даже не поймёшь, что случилось. — Нет, нет... Я... — она с трудом держала руки в узде, да и себя саму следом. Цветок завораживал, тянул к себе, заставлял взять его с глупой улыбкой и чувством первой влюблённости, но, с трудом, она перебарывала это ощущение. Кажется, помощью тому была новая сущность, иначе, она бы давным-давно сдалась. — Я не могу... Даже если я ничего не буду помнить, будешь помнить ты и все остальные... — Сколько тебе лет? — этот вопрос звучит неожиданно, особенно, после его действий. Минимальный напор с его стороны ей показался адским давлением, поэтому, она ещё некоторое время тупо молчит. — Шестнадцать... — Это многое объясняет. — усмехается тот, после чего аккуратно забирает у неё книгу, вкладывая туда цветок и закрывая её. — Можешь брать её спокойно, но, в целом от своего предложения я не отказываюсь. Сообщи, как надумаешь. Всё то ощущение сказки и чуда, которое она испытала попав в сад резко сменяется отвращением, непониманием окружения и себя, в конце концов. Тело неприятно начало гудеть, она ощущает дрожь, а после, обернувшись, дёргается. Весь сад был объят огнём. Её руки словно прибило к земле, она жмурит глаза, стараясь понять, что происходит. Она слышит треск сгорающих цветов, как пламя вновь и вновь хлыстает её языками по коже, обжигая, обугливая ту. Тело сковала боль, ужас. Особенно после того, как она увидела себя. Те части, что раньше были скрыты за кожей безликих, сейчас были прекрасно видны. Пепельно-черное-красное месиво, покрытое пузырями, гнойными воспалениями, кровью, корками, отслаивающейся кожей. Тошнота быстро настигает её, она не понимает, как выползает за ограждения, как склоняется к земле. Живот скручивает сильнее, содержимое желудка быстро оказывается на лесной траве. Она вытирает рот рукой, тяжело дыша, стараясь хоть чуть-чуть оторвать себя от земли. Прикованные руки, дрожь в теле, очередной пожар и среди всего этого он - высокое существо с удивительно странным лицом, которое, словно было и не было одновременно. Кожа его... Серая, с мерзким черно-голубым отливом. Глаза - две яркие красные точки в абсолютной пустоте глазных яблок, рот был таким же чёрным пятном с мерзотными зубами. То ли от крови красными, то ли изначально с такими существует. В руках его книга, толстая, с убитой обложкой, но, все ещё очень важной для него. Она не сразу понимает, что происходит, но когда наконец находит в себе силы осознать, дёргается. Кожа вновь с белыми пятнами, волосы собраны в хвост, рядом, придерживая их, стоит Оффендер. Смотрел на неё с жалостью, улыбка с лица исчезла куда-то. Пара минут неуверенного молчания и, в конце концов, он поднимает её на руки, ощущая как до этого бойкое тело, резко, словно осталось без жизни. Мгновение и он оказывается дома. Пара шагов, стук в дверь и тело тут же передают кому-то другому в руки. Она уже не успела увидеть кому, лишь ощущала то, как её довольно бережно передают из рук в руки, сообщают, что она что-то видела и, на этом, теряются последние ниточки, что держали её сознание.***
Быстро. Открытие глаз происходит мгновенно. Она жадно проглатывает очередную дозу холодного воздуха. Совершенно не осознает, что происходит и где она оказалась, почему тело сводит. В конце концов, что это такое перед ней? Темнота. Абсолютная, кромешная тьма. Нет ни единого источника света, ни капли, ни намёка. Дрожь быстро унимается, когда она ощущает на лбу уже до одури знакомую глянцевую, идеально ровную, холодную кожу. Рука скользит по щеке, шее, куда-то по плечу и уже её руке. Он нежно берет её у кисти, слегка сжимает ту. Лёгкая боль, которая быстро сменяется приятным, слегка обжигающим чувством. В конце концов, открываются шторки, она видит все тот же потолок, те же балки. Вздыхает с облегчением, пока, не поднимается. Глаза удивленно осматривают того, чья рука сейчас так бережно скользила по её коже. Нервно сглатывает, отползая немного по широкой кровати к стене, поджимая ноги. Он стоял без привычного пиджака, с немного расстегнутой рубашкой, но, все ещё в рамках приличия. — Ты видела его? — вопрос был довольно простой, но, девушка почему-то замирает, не в силах сказать ничего. Дрожь по телу. Быстро смотрит на руку, видя какую-то странную метку. — Надобность. И так? —Д-да... — она начинает тяжело дышать, осозновая, что они и правда только прикрыли её раны. На самом деле она медленно умирала. — Я... Не хочу к нему, я не хочу умирать, пожалуйста... Сделайте меня такой же, как вы! — Тебе это не нужно. — вздыхает он, присаживаясь на край кровати. Сейчас он выглядит совершенно иначе, не так, как обычно. Удивительно спокойно, человечно. — Человеческое нутро и наше прекрасно совместимо, но, не на ритуальных ранах. — он опускает голову, рассматривая свои руки. Длинные, когтистые пальцы, неестественно выглядящие, по сравнению с её ручкой. — Но... — Какой срок тебе назвали? — он, в конце концов, поворачивает голову к ней, видя, что девушка нервно бегает глазами. — Полгода, прав? — Да... Мужчина вздыхает. Ещё сидит некоторое время, после чего осматривает её. В том числе, руку, на которой он оставил метку. Простая, незамысловатая, но, этот знак не пропадёт никогда. Вне зависимости от того, поменяется её форма, кем она станет и кем будет. Вернут ей человеческий облик или сделают монстром, метка останется на этом месте. Элизабет не сразу понимает, что он ещё что-то говорил ей. Она просто внимательно наблюдала за тем, как монстр медленно осматривает её. Руки, лицо, шею. С каким-то удивительным интересом. Он не делал ей больно или ещё что-то. Просто осматривал. И все же, ей не казалось. Он и правда был довольно добр к ней... — Ложись здесь. — кратко говорит он, поднимаясь с кровати. Застегивает рубашку, поправляет галстук, надевает пиджак, в конце концов, бросая на неё "взгляд", покидает комнату. Она осталась в недоумение. Пару дней назад он пинал её как мячик по всему дому, даже не жалел, а сейчас позволяет ей остаться в своей спальне. Такое ощущение, словно он что-то услышал или увидел, что-то такое, что заставило бы его поменять свое мнение о ситуации. Но, что же именно? Она понятия не имела, да и не то, чтобы спешила понимать. Скорее всего, оно вскроется позже, как такое обычно и случается. Но, сидеть на месте она не собиралась. Сползает с кровати, поправляет рубашку, после чего начинает осматривать помещение. Оно казалось неестественно тёмным, даже несмотря на то, что свет луны бил через окно. Словно нарочно здесь было все тёмным, как можно меньше возможностей сделать помещение светлее. Высокие, явно не в этом веке сделанные, шкафы. Они были набиты книгами. Но язык, на которых они были написаны... Ей вообще не был знаком. Это даже не латынь. Стол тут тоже был. На нем лежала пачка каких-то листов, несколько записей, сделанных в ручную, что удивительно... А также несколько книг. Было похоже на что-то, чем могли бы пользоваться оккультисты, но она не была уверена в этом на все сто. В конце концов, это могла быть обычная обложка, а содержимое внутри... Она даже лезть не стала. Если книга была озаглавлена на непонятном языке, то откуда там английское содержание? Тем более, в таком-то месте. В целом, его комната была максимально соответствующей ему. Мрачной, тёмной и с большим количеством непонятных вещей, книг, предметов и артефактов. Ещё немного покрутившись, она, в конце концов, находит часы. Сейчас было десять часов вечера. Спать не сильно хотела, поэтому, неспешно покидает комнату, направившись на кухню. Там же, постукивая пальцами по столу, сидел Оффендер, иногда бросая короткий "взгляд" в сторону входной двери. И, только завидев перед собой Элизабет, дернулся, улыбнувшись. — Он щеголял перед тобой голым, верно? — на самом деле, она ждала другие вопросы. О самочувствие, о том, что это было, в конце концов. Но с другой стороны... А чего ещё от него ожидать. Она чуть улыбается в ответ на его вопрос, но кивает отрицательно. — Да ладно... Я думал, ты будешь первой. — В смысле? Вы тут друг друга раздеваете и осматриваете, что-ли? -— она морщит нос, только представляя это. — Прекрати думать об этом, это мерзко. — он и сам морщит нос, но после резко начинает смеяться, говоря, что была бы возможность, он так и сделал. Элизабет, несмотря на свое отношение к такому виду взаимодействия, чуть смеётся. — Нет, просто, так или иначе, случались казусы. Но вот с ним такого никогда не было. Никогда. А живём мы уже не первый день и даже не год. — Несколько веков старательно прятать свое тело от братьев... Вам стоит задуматься над этим. — она чуть смеётся, прикрывая рукой рот, а после идёт к холодильнику, желая заглянуть внутрь. — Извини, а... Есть что-то поесть? — Да, на верхней полке стоит сковородка. Трендер утром что-то готовил. — А какой из него повар? — немного неуверенно спрашивает девушка, открывая дверцу и почти сразу осозновая, что холодильник гораздо выше, чем ей казалось. Немного вздыхает. — Неплохой, вроде... — пожимает плечами. — Я редко ем дома. — У меня такое ощущение, что ты не сильно-то любишь это место... — неуверенно произносит Элизабет. Немного хрустит спиной, вытягиваясь, после чего появляется вектор. Сейчас или никогда. — Малая, у тебя плохое шестое чувство. — усмехается тот, видя, как она пытается начать управляться с вектором. С едой, конечно, он бы посоветовал не играть, но с каких пор он занимается раздачей советов? По крайней мере, о чей-то безопасности или сытом желудке? Но, совсем промолчать не смог. — Представь, что ты очень долго не двигала рукой и теперь снова начала ей двигать. Вспомни, какие это были ощущения и вперёд. — Ты довольно умный... — тихо подмечает Элизабет. И правда, не без помощи рук, но она смогла опустить сковородку к себе, благодаря вектору и даже не уронила ту. Хотя тряслось все знатно. От самой сковородки до девушки. — Почему Слендер у вас за главного? — Дом его, лес его, он был ближе всего к отцу и просто тупо сильнее нас. — он немного разводит руками, а после вздыхает. Снимает шляпу, вешает ту где-то в коридоре с помощью вектора, а сам скрещивает руки на груди. — Поэтому, как-то оно само собой получилось, он начал нести все это бремя. Но, ответственность за нас лежит на Сплендоре. Поэтому, как ни крути, ты всегда будешь под надзором кого-то из них. — О, кстати, я давно не видела Сплендора. Что-то случилось? — она откладывает себе немного со сковороды в тарелку, разгоревает и садится за стол. Пару секунд молчит, прикрыв глаза, а после начинает есть. —Не, с ним все хорошо. Просто, он щас занимается твоей ситуацией. В конце концов, демон тебя в покое не оставит, раз уже начал приходить за тобой. — Погоди... Он... Ты его видел? —она даже прекращает есть, чуть не уронив вилку. —Видел. Но, он исчез быстрее, чем я успел что-то сделать. — почесывает затылок, после чего толкает к ней кувшин, который стоял на столе. Заговорчески "подмигнул", хотя она не сразу осознала, что он пытался сделать, а после, с помощью вектора, ставит на стол бокал. — Попробуй. Тебе понравится. — Что это? — она пытается заглянуть внутрь и рассмотреть содержимое, но, он довольно быстро берет кувшин в руки, наливая немного в бокал, который также быстро всучил ей в руки, слегка ухмыляясь. — Умоляю, не говори мне, что это... — О, малая, нет. Это мне сестра подогнала рецепт. Между прочим, ваш, человеческий. — он немного кивает головой, когда девушка, пускай недоверчиво, но все же потянула бокал к губам. Отпивает немного и не сразу понимает, что это. Но когда доходит, чуть прикрывает рот рукой, поднимая на него широко открытые глаза. — Да... Наверное, стоило уточнить, что я добавил туда немного своих ингредиентов.