***
Лай'риа не торопливо шла по исследованной ею сотню раз тропе, а по правую руку лапами перебирал крупный хищник. Раз в неделю девушка выбиралась, чтобы собрать фруктов и всяких полезных трав. В пищу растительность она обычно не принимала, но травы были очень ценны, например, для того же отвара. За время жизни в гордом одиночестве она нашла много “жил” разных плодов и составила наиболее эффективный для сбора маршрут. Вскоре пара достигла небольшой рощи спартаны. Это конусовидное растение тускло-голубого цвета имело “воротник” из особенно больших и размашистых листьев. Саму же верхушку составляли жёлтенькие грибочки с маленькими шапками. О полезности спартаны, как части рациона, можно спорить, но ни один на'ви не скажет, что оно не съедобное или не вкусное. Лай'риа не использовала ничего, кроме рук. Схватившись за листья обеими руками, она выдергивала их по очереди из основания и, скручивая в компактную прямоугольную лепёшку, складировала в сумочку на поясе. Позже они вышли на цветущий луг, усеянный лошадиной росянкой. Эти цветы похожи на листья-кувшинки и опыляются лютоконями. Несколько таких были на лугу всего пару секунд назад, но, завидев палулукана — в страхе разбежались. Внутри росянки хранилась сладковатая водичка. Лай'риа наклоняла их, и жидкость маленьким ручейком уходила прямиком в пустую колбу. Последним пунктом в маршруте был сильно заросший участок леса, а в нём — ценнейший для клана Тауками ресурс. Исцеляющие розы — огромные цветки использовались представителями клана целителей как священное место для ритуалов и как крайне эффективное средство для различных целебных, успокаивающих средств. Девушка собрала совсем маленькие розы, планируя в дальнейшем их растолочь и закинуть в кипящий чан. За подобное обращение с этим цветком Тауками, наверное, содрали бы с неё кожу живьем. Легки на помине. По сети толстых, заросших мхом ветвей на корточках передвигались двое на'ви. Их одежды были сотканы из толстых листьев, волосы собраны в треугольные пучки и, судя по корзинам, перекинутым через плечо лямкой растительного волокна, здесь они были для сбора. Возможно, даже для сбора нектара роз. Однако спуститься за искомым они не решились. Представители Тауками злобными глазами с осуждающим взглядом проехали по фигуре Лай'рии, агрессивно шикнули и скрылись в листве. Её они недолюбливали, но и прогнать были не в состоянии. Свирепый танатор под рукой сильно уравнивал положение сторон.***
У дерева, на высоких ветвях которого Лай'риа сплела свой кокон, ошивалась тройка остророгов. Существ, напоминающих лютоконей, но значительно уступающих как в высоте, так и в объёме мускул, к тому же на их черепах присутствовал заострённый костяной отросток. Палулукан тут же угрожающе топнул и зарычал, но был быстро успокоен своим макто. Девушка, видя жажду охоты, положила руку на голову зверя и прошептала: — Не сегодня. Взяв собранные плоды и травы, Лай'риа приступила к приготовлению пищи. Она развела огонь в небольшом костре у основания дерева, использовав сухие ветки и трут. Когда пламя разгорелось, она поставила над ним глиняный горшок, наполненный водой из ручья. Сначала Лай'риа подготовила плоды спартаны, нарезая их на тонкие ломтики и укладывая в отдельную миску. Затем она взяла собранные розы и, плотно растолкав их в деревянной ступке в порошок, добавила в горшок. Вода начала кипеть и аромат наполнил округу. Тёплый пар знатно прочистил нос девушки, но палулукан несколько раз хмыкнул и пересел подальше от источника запаха. Девушка не спешила, поочередно добавляя новые ингредиенты и старательно перемешивая их в горшке. Когда отвар был готов, она перелила его в небольшую чашу и, по чуть-чуть зачерпывая ложкой, пила, закусывая вяленым мясом. Суп был вкусен: сок росянки делал его слаще, а свойства исцеляющих роз распространяли приятную слабость по уставшему телу. — Это не так уж и плохо, — обратилась девушка к палулукану. — Помнишь наше первое тсахейлу? Я дала тебе мясо, которое мы ели почти каждый день, а ты отрыгнул его вместе с непереваренными кишками лютоконя. Прямо на меня.**Воспоминания**
В клане Анурай обряд Икнимая — огромная редкость. Это не только день, когда подрастающее члены клана наконец становятся полноценными его представителями, но и день, когда многие из них уходят к Эйве. Жестокий мир местных окрестностей вынуждает на'ви идти на риск. Свежее мясо — дар, снисходящий на местных только в особенные моменты жизни, в остальном — мёртвое мясо. Сочные и полезные плоды не растут на земле, пропитанной смертью, а потому их поиск и собирательство — конкуренция за ресурс с кланами, которым этот ресурс принадлежит исконно. Сам обряд ставит точку в вопросе права на жизнь молодого или молодой на'ви, преследующего их от рождения до самого Икнимая. Далеко не каждая мать готова узнать ответ и потому уберегает своих детей от становления, обрекая их заниматься бытовыми делами клана на всю жизнь. Ни шагу за территорию Великого Кладбища. Ни охоты. Ни борьбы.***
Группа юных Анурай расположилась в густой кроне одного из деревьев, задержав громкое, по меркам сего места, дыхание. Снизу земля была обита бархатом люминесцентных кустов, деревья стенами обнесли логово, а в нос бил вызывающий мурашки запах. На'ви не двигались, будто у них такой возможности не было совсем, взгляд устремился в одну цель, пальцы сжимали костяные кинжалы. Вместе с ними на ветке была женщина: высокая на'ви, укутанная в лиственный плащ и носящая на своей голове тяжелую белесую корону. С шеи свисало причудливое ожерелье с округлой косточкой и вырезанным на ней символов, распознать который не дано никому, кроме самих Анурай. Её предплечья были надёжно защищены толстыми кусками кожи и прикрепленными на них ребрами мелких животных. Строгие глаза сосредоточились на молодой Лай'рие. — Ты будешь первой, — почти неслышно прошептала Тсахик. — Докажи, что ты истинный воин Анурай или умри в жалких попытках. Девушка кротко кивнула, переведя взор к небольшой пещере, из которой медленно “выплывало” чёрное, блестящее пятно. Крупный хищник страшно зарычал, поднял морду выше и его ноздри раздулись. От ужаса быть замеченными нога сама дёрнулась, и подсохшая кора дерева, хрустнув, откололась и полетела вниз. Палулукан распахнул пасть во весь диаметр, и рёв, отдающий звоном в ушах, стал призывом к действию. Зверь длинным рывком достиг дерева и, вцепившись острыми когтями в ствол, оттолкнулся, подлетел и сомкнул пасть на ветви, пошатнув всех на ней сидящих. Ещё немного и палка упала бы либо разломившись надвое от укуса, либо от веса танатора. — Давай! Лай'рия спрыгнула, целя на максимально возможное расстояния от зверя, увлечённого древом и сидящими на нём жертвами. Резвый кувырок и быстрый полёт: ноги коснулись земли и девушка, замедленная инерцией, обернулась к палулукану, раскручивая снятую с пояса липкую лозу. Прежде, чем существо успело полностью переключиться на Лай'рию, девушка выпустила из рук кружащую в кулаке “верёвочку”, надеясь на то, что она достигнет пасти и соединится на ней, временно скрепляя челюсти животины. Так и произошло. Возмущённый танатор сначала ударил головой по стволу, а затем отстал от него, отдавая весь приоритет охотнице. Хищник дважды попытался угрожающе зарычать, но лоза тому помешала. Не желая терять ни секунды времени, девушка подбежала и, будучи всё ещё подталкиваемой ветром, подпрыгнула, аккуратно приземляясь на спину палулукана. Зверь попытался скинуть её, пару раз резво подступая вперёд и обратно, но, не достигнув цели, прислонил голову к земле и свободным когтем зацепился за лозу, сковывающую пасть. Лоза просвистела, оборвавшись. Лай'рия, тем временем, сжала косу хищника и поднесла к ней свою, но не успела совершить тсахейлу: танатор ударил боком по близстоящему древу несколько раз и девушка, не в состоянии удержаться на скользкой спине, свалилась наземь плашмя. — Нужно ей помочь, — один из на'ви на ветви обратился к тсахик. Тсахик металась в сомнениях. Видеть то, как собственная внучка в шаге от растерзания самым жестоким и сильным хищником леса, священным существом клана… прерывистое дыхание и бегающий взгляд выдавали в хладнокровной женщине любящую бабушку. Она закинула руку за спину и длинный костяной лук вскоре скрипнул натянутой тетивой. Секунда сомнений и капля пота, стекающая по виску… Тсахик выстрелила. Стрела рассекла воздух, но вонзилась не в палулукана, а землю меж двумя противоборствующими сторонами. Зверь отвлёкся, громогласно завывая. Лай'рия, воспользовавшись моментом, быстро перегруппировалась: вскочила и, перекрутив костяной кинжал в руке, бросилась на танатора, вонзив клинок ему в ногу. Хищник заскулил от боли, но не сдался, пытаясь сбросить надоедливую на'ви, вновь забравшуюся на его спину. Зрители не могли оторвать глаз от суровой борьбы, мысленно похоронив подругу, но всё ещё делая вид, что надежда пылает. Однако в этот раз девушка крепко держалась за нож, торчавший из ноги чудовища, потому и трюк не сработал: Лай'рия закрепила своё положение на хищнике и, взяв его косу, подсоединила к своей. Нервные отростки сплелись в единое целое, зрачки участников процесса расшились, вытесняя радужку, а разумы растаяли в безупречном единении и абсолютном взаимопонимании. Боль от раны зверя пронзила чувства девушки, но она стойко выдержала, млея от приглушенных связью с духовным братом восхищённых возгласов соратников.**Конец Воспоминаний**
Когда солнечный день медленно отдавался во власть прохлады и наступающей темноты, девушка покинула уютный уголок своего отшельнического дома, стремясь на чёрном хищнике куда-то вдаль. Все встреченные на пути животные разбегались в страхе, птицы срывались с насиженных мест и, под собственный звонкий клёкот, улетали в неизведанную даль. Люминесцентные растения распустились красотой: трава под ногами палулукана волнами светилась, случайно задетые листья, словно противясь внезапным прикосновениям, ярко сияли. Лиственный капюшон мантии на голове держался из последних сил, храбро снося напористый ветер, сопротивляющийся ходу хищника и его наездника. Плотные заросли то и дело заставляли когтистые лапы разрывать их хаотичный строй, зверь ловко перепрыгивал переплетения вылезших корней. Дорога эта была не протоптана никем, живущим рядом или поодаль. Ночь уже опустилась на купол густых крон леса и, как это водится, опасности повылезали из своих нор. Стволы деревьев, несмотря на ночники светящихся точек на листве, обращались жуткими силуэтами, искажающимися от случайно пробивающихся лучей тёмного светила. Однако пугаться Лай'рия намерена не была. Она знала, что к чёрному хищнику, несущему её вдаль, не полезет ни одна, даже самая безбашенная тварь. Спустя несколько часов непрерывной езды высокие деревья стали редеть, уступая место своего влияния низкорослыми кустарниками и жухлой траве. Ветерку более не нужно было штурмовать крепость леса и холодное прикосновение природы ощущалось намного сильнее. От прохлады по телу стали пробегать стаи прытких мурашек, заставляя девушку изредка подергиваться. Палулукан перепрыгивал все встречающиеся ручейки, и было легко заметить то, насколько они ослабевали. Широкие потоки воды сменились едва видимыми линиями, сообщающими о себе только лишь блеском отражения светила. Мягкая земля преобразилась каменистой поверхностью, побуждая путников огибать их твёрдые фигуры. Крупные валуны, покрытые мхом и лишайником, никогда не сравнились бы с теми видами, которые открывались в джунглях, но, должно сказать, они пробуждали некоторые воспоминания о доме. Вместо лучезарной полянки Лай'рию встретил до дрожи в коленях знакомый, но в то же время неузнаваемый кратер. Огромное оранжево-чёрное рельефное углубление в земле было усеяно мелкими осколками раздробленных костей, а в его центре красовался необъятный глазу череп левиафана. Священное место клана Анурай… Некогда сей череп представлял собой завораживающую картину, напоминающую о столь величественных существах, живущих задолго до на'ви. Но сейчас… Куски черепа были обломлены, а он покрыт многолетней сажей и походил на жалкие руины, непригодные к ношению звания обители Эйвы. Лай'рия соскочила с седла и, приблизившись к ушам зверя губами, хрипло прошептала: — Я побуду одна. Ступай… Палулукан грозно хмыкнул и побрёл подальше от кратера. Лай'рия намеренно соскользнула с крутых скал, окропляющих кратер, и помчалась вниз, разгоняя собравшуюся на поверхности пыль. В отсутствии верного зверя окружение перестало казаться… безжизненным. Тревога нарастала, колоколом ударяя в груди. Окружающая тишина обрела плотность, охватила девушку со всех сторон и будто бы оторвала от привычного мира. Уши более не улавливали ни хмыков танатора, ни его мощного дыхания. Абсолютная тишина, разбавляемая только шлёпаньем босых ног по холодному камню. — Мм… мм… — раздалось из уст путницы мычанье, подогнанное под мелодию, разыгрывающуюся в голове. — О Эйва… Моих ты братьев знала. Анурай обходила исполинский череп, ведя тонкими пальцами по шероховатой поверхности. Затылок скелета был сокрыт под толщей камней и, быть может, где-то там укрыто его великое тело. Вытянутая клыкастая челюсть, слегка напоминающая увеличенную в тысячу раз пасть змееволка, была распахнута, служа входом в Священное Место. — Шёл в бой за смертью следопыт… но Мать была не с ним, — продолжая напевать хрипловатым голоском трагичную песнь, Лай'рия остановилась у входа, словно боясь перешагнуть “порог”. — Зачем, зачем… ты бросила, разбила Анурай. Наконец, собравшись с силами, девушка перепрыгнула через невысокую костяную преграду и оказалась внутри. Это единственное место в округе, где что-то росло. На белесой поверхности тонким слоем раскинулся мох, периодично обдавая пришедших биолюминесцентным сиянием. Девушка поднесла косу к месту, где щупальца нервных отростков нехотя отклонялись от мха, сердце заколотилось предельно сильно, лёгкие стало жечь больней самого горячего огня, зрение помутнело и в голове заплясало море красок…***Воспоминания***
Юная на'ви без следов под глазами, в обмундировании следопытов клана Анурай: с длинным светлым лиственным плащом, грудью, скрытой костяным доспехом, наплечниками из черепов змееволков — стояла на заросшей жёлтыми цветами поляне, натягивая упругую тетиву охотничьего лука, и выпускала стрелу куда-то вдаль. Прекрасное синее небо омрачилось камнями, оставляющими позади себя чёрный дым, растекающийся по воздуху. Спереди, позади и бокам грохотали взрывы, отдающие звоном в ушах и подбивающие непреклонную стойку. Она оглянулась по сторонам и увидела знакомых товарищей, членов отряда следопытов: они, подобно своему полководцу, непрерывно вели обстрел. Враг подошёл к деревне слишком близко, и стены, окружавшие палатки с костяным каркасом, разваливались под силой технологий небесных людей. Выше жужжали демонические вертолеты, осаждающие последних защитников градом снарядов. Вслед за ними тянулись тёмные тучи, предвестники скорой гибели целой общины. Они быстро застилали небо, словно сама Великая Мать отказывала в последней воле погибнуть под тёплыми лучами её светила. Всего мгновенье, и хор свистов летящих стрел стал тише. Булыжник упал совсем рядом и распространился огнем на ближайшие метры, поглощая одного из следопытов пламенем. Но строй нельзя нарушать… Мишени из трёх на'ви, оказавшихся в первом ряду строя, беспристрастно стреляли, едва заставляя врагов нести хоть какие-то потери. По правой стороне Лай'рия заметила совсем молодую на'ви с ребёнком, подвязанным на груди, и то, как взрывная волна очередного залпа сбила её с ног. Девушка тотчас бросилась на помощь, схватила не успевшую вовремя укрыться за стенами девушку и, помогая той встать, чуть ли не швырнула их в сторону деревни, крича вслед: — Бегите скорее! Наконец из-за холма возник ряд высоких машин с руками, ногами и пушками на перевес, за их стёклами были видны управленцы — небесные люди. Вёл пехоту самый большой, красный костюм, но за его тёмными стеклами не был виден демон. Малочисленная армия людей, преодолев преграду в лице холма, бросилась в хаотичную атаку, на бегу поднимая огнестрел и окидывая на'ви неприцельными очередями патронов. Лай'рия, понимая всю ситуацию, не вернулась в строй, а побежала на встречу врагам. Она подпрыгнула и, ещё не коснувшись земли, выпустила стрелу в одного из воителей людей, пробивая стекло и грудь противника. Затем следовал проворный кувырок и второй выстрел, в этот раз задевавший блочок на спине экзоскелета, приводя к немедленному взрыву. А когда сразу пара роботов помчались на неё, она перехватила лук в горизонтальное положение и, натянув разом две стрелы, выпустила их: одна полетела в правого, вторая — в левого. Оба человека замертво упали, а вместе с ними и костюмы, с грохотом ударяясь о землю. Путь был чист. Лай'рия побежала к главному, багровому врагу, надеясь, что его убийство ознаменует победу клана Анурай, но, не найдя в колчане на спине ни одной стрелы, обнажила два клинка. С боевым кличем девушка проскользила на коленях к врагу и замахнулась парными клинками, вот-вот собираясь разрубить пушку и ногу демоническому созданию, как вдруг… Робот, чья высокая тень покрыла её всю, протянул к её груди длинную палку с синими искрами и, когда она коснулась плоти, Лай'рия ощутила непреодолимую дрожь, резво и без остановки проходящую по телу. Она не была в состоянии сделать что-либо, электрический удар парализовал все части тела молодой на'ви и, несмотря на сильный дух и видимый краем глаза воздушный флот, несущийся на всех парах к деревне, не могла даже прокричать об опасности. Когда же чудовище оттянуло палку от тела, жгучая боль всё ещё не отпустила Лай'рию: она упала к его ногам и, схватившись обеими руками за рану, обронила несколько слез. — Я… Заслужила быструю смерть, — выдавила обессиленная следопыт, как ей казалось, последнюю в жизни фразу. — И не надейся, — из костюма раздался искажённый приборами голос, напоминающий истинно демонический. — Твоя смерть не будет быстрой.