Беременность

      Сичень уже привык просыпаться каждую ночь. Он ложился на кровать, обнимал своего омегу и засыпал с мыслью, что часа через два-три его уже разбудят. Будь то легкие поглаживания по спине или крепкая хватка чужих пальцев на плече, от которой остаются синяки. Иногда его будил нежный голос, но это огромная редкость. Муж дергал Лань Сиченя каждую ночь и многими другими способами. Обстоятельства были совершенно различными: слишком сильно обнимает или слишком слабо обнимает, холодно, жарко, или очень душно, слишком плохо, или наоборот. Лань Сичень все это понимал и принимал.       Но чаще всего Цзян Чэн будил мужа с одной, самой проблематичной, просьбой — поесть. И каким бы уставшим и не выспавшимся не был Лань, он покорно вставал с тёплой постели и шёл готовить то, что его просят. Однажды он осмелился отказать беременному омеге и это был первый и последний раз, когда он сказал Цзян Чэну «нет». Он успокаивал плачущего мужа часа два.       Сначала всё было даже не так уж и плохо. Цзян Чэн не хотел ничего «за рамки выходящего», просил обычные для ордена Юньмэн Цзян блюда. И Лань Сичень просто шёл, чтобы разбудить повара. Просил его приготовить еду, которую так хотел Цзян Ваньинь, а потом Лань сам относил все приготовленное в комнату. И если ему удавалось застать мужа, пока тот не уснул, свернувшись клубочком на его подушке, то сам же кормил Ваньиня.       Потом стали звучать странные просьбы.       — Я хочу поесть блюдо, которое ты приготовишь, — произнес сонным голосом Цзян Чэн. Мужчина пробормотал это в шею Ланя. Последний решает никак не реагировать, надеясь, что Ваньинь просто продолжит спать. Но минуту спустя Цзян полностью стягивает с мужа одеяло. Мужчина пытается выглядеть злым. Но с растрёпанными волосами, сонными глазами и нежно обнимающими уже большой живот руками — у него не получается выглядеть устрашающим. Но Лань обречено вздыхает и приподнимается на локтях.       — Но я никогда не готовил, — растерянно произнес Лань Хуань. Он сел, притянул Цзян Чэна к себе и поцеловал его в лоб.       — Ну и что! Я хочу приготовленную тобой кашу, — настойчиво повторил Цзян Чэн и практически выкинул мужа на пол. На этот поступок Лань только вздохнул, оделся и пошел будить повара. Он никогда не думал, что будет делать настолько жалобное лицо ради повара. Но вот он с умоляющим взглядом и рядом сонный повар.       Лань Сичень никак не мог понять, как его истинный узнал, что это не он готовил. Но об этом он уже размышлял стоя в коридоре, когда его выставили и хлопнули дверью прямо перед носом. Конечно, он не был в ярости и даже ничуть не злился, он все понимал. Беременность не могла не оставить след на его паре. Поэтому он покорно учился готовить.       Позже Цзян Чэн начал полностью браковать блюда повара, на что тот уже начинал злиться и даже порывался уйти. Лань Сиченю пришлось долго с ним разговаривать, и тот согласился работать как раньше, но не готовить для главы ордена. Сичень пообещал, что эту обязанность он возьмёт на себя.       — Я хочу блюдо из ордена Гусу, — пробормотал Цзян Чэн одной ночью ему в плечо.       Сичень пытался повторить блюда из своего родного ордена и при этом старался приспособить еду под вкусовые предпочтения Чэна. Тому нравилось до поры до времени, пока не пошли запросы:       — Я хочу, чтобы она было до ужаса острой!       — Нет, я хочу чтоб она была такой пресной, как во время обучения! Я тебе нравился тогда?       — Можно мне очень соленый суп?       — Хочу сладкую кашу! И чтобы она и солёной была!       Просьбы менялись через каждые два часа. Иногда Цзян просто мог разговаривать сам с собой, пытаясь определиться, что он хочет. И чем дальше он заходил в своих «размышлениях», тем сильнее Лань хотел сбежать из спальни. В лучшие из дней Цзян Чэн мог просто уснуть у Сиченя на руках, пока перебирал все варианты, и проспать до утра.       Все идеи были реализуемы, но в один прекрасный момент Цзян Чэн сказал:       — Хочу еду, которую готовит Вэй Ин.       И после того, как он это произнес, полились слезы.       Сичень опешил, пытаясь понять что не так и успокоить мужа. Уже утром он отправился в родной орден и «выторговал» у брата Вэй Усяня на неделю. На все это Усянь только рассмеялся, но согласился. Он как никто другой знал, что значит беременность и все её «причуды».       Вэй Усянь показал, какие специи он использует и в каких пропорциях. Показал, как готовить знаменитый суп шицзе и различные каши из их детства. Ровно через неделю объявился Лань Чжань, закинул своего супруга на плечо, и вернулся обратно в орден.       Сичень брата полностью понимал и сделал бы тоже самое со своим супругом. К тому же, зная, как сложно Лань Чжаню даётся общение с детьми. Даже с родными детьми.       Лань Сичень закрыл глаза, начал засыпать. Но проснулся он быстро, а всё благодаря удару об пол.       — Я хочу сладкую булочку. И не смей больше игнорировать меня, Лань, — Цзян Чэн лег на подушку мужа и начал недовольно ворочаться.       Сичень только нежно посмотрел на омегу и пошел на кухню.