Пианист

      Тэхен абсолютно растворился в этих отношениях, не переставая думать о Чонгуке ни на минуту. Профессор Намджун даже ухмылялся, потому что его студент стал чуть менее проникновенно играть сложные депрессивные мелодии, предпочитая им более задорные и жизнерадостные, что было удивительно.       Тэхен повесил подаренную любимым картину на стену напротив кровати у себя в спальне. Так, чтобы, просыпаясь каждое утро, сразу видеть ее. Чтобы взгляд сразу падал на это полотно, которое Тэхен начал считать трепетным символом. Он так твердо полюбил ее и любовался ей каждый день. Напротив его кровати в спальне стоял комод, на который он также регулярно ставил свежие цветы, которые Чонгук постоянно дарил ему, а рядом с вазой стоял тот самый красный том с прозой Камю, который любимый тогда ему вручил. И Тэхену было так хорошо.       Чонгук стал для него его новым миром, его новой открывшейся вселенной, и ему хотелось утонуть в ней и исследовать ее постоянно, что он и стремился делать. Этот мир ему нравилось изучать весь, целиком. И Тэхен делал это неустанно. Например, он выяснил у своего профессора, что тот знаком с Чонгуком уже целых тринадцать лет – они познакомились «по воле судьбы», когда возлюбленному было еще девятнадцать, когда тот был "молодой" и "неопытный", и только начинал сколачивать по крупицам свое дело. Также, например, он познакомился с Бао, которую тоже почему-то стал сразу воспринимать, как родную бабушку, потому что она была такая ласковая и добрая и так быстро полюбила мальчика. Например, он почти подружился с Чимином – по крайней мере, у них сложились теплые отношения двух молодых приятелей, и Тэхен нередко проводил с ним время, когда, например, ждал Чонгука с работы в его доме – Чимин все еще жил тут, но никто не был против его присутствия, Тэхен даже был рад этому новому знакомству, хоть и общего у них было немного, все же Чимин казался ему хорошим малым.       А Чонгук тем временем не уставал бесконечно заботиться о нем, отдавая ему все свое свободное время и постоянно беспокоясь о том, как он себя чувствует.       И буквально подарил ему своего личного водителя Хосока, а сам начал чаще ездить на собственном автомобиле – потому что не хотел допускать, чтобы его мальчик ходил пешком, ездил на такси или пользовался услугами общественного транспорта. Он хотел обеспечить его постоянным комфортом. Тэхен смущался, но чувствовал себя таким важным, когда Хосок каждый день забирал его из консерватории и отвозил или к Чонгуку, или к Тэ домой, куда обязательно приедет Чонгук после работы.       И сегодня Тэхен вышел из консерватории вечером, и Хосок должен был отвезти его к Чонгуку на работу. Вместе с ним был и Сокджин, которому тоже нужно было в офис; тот вышел из автомобиля, когда увидел возлюбленного своего босса, и заботливо открыл для него дверь, помогая сесть на заднее сиденье, отчего Тэхен особенно тушевался. Но вообще-то он с ними двумя очень сильно подружился – эти двое были ближайшими подчиненными Чонгука, которые знали о нем больше остальных, поскольку больше проводили времени в его компании. И Хосок с Джином здорово полюбили юношу, потому что он был таким очаровательным и прелестным мальчуганом, особенно тогда, когда пребывал в отрадном расположении духа. Сегодня Тэхен чувствовал себя очень болтливым и любопытным и решил помучать этих двоих расспросами о своем возлюбленном:       - Хосок, Джин, а можно я вас кое-что спрошу о Чонгуке?       Эти двое переглядываются и мило усмехаются, сидя спереди. Хосок говорит:       - Ну конечно, Тэхен. Спрашивай, - Тэхен уже давно приучил их обращаться к нему в обычной неформальной форме, как при обыкновенном дружеском общении.       - А сколько вы двое уже работаете на Чонгука? Давно?       - Я – четвертый год, - говорит Джин.       - Ох… А я уже лет шесть или семь, а то и больше, не могу припомнить, - говорит Хосок.       - И как? Вам нравится работать на него?       Хосок и Джин снова переглядываются и улыбаются друг другу.       - Ну что-о вы молчите, - Тэхен протягивает.       - Я много, где проработал до этого, но могу сказать, что это моя лучшая работа за все время, - говорит водитель, отчего Тэхен начинает улыбаться.       - Моя тоже, - отвечает Сокджин. – Когда я еще учился на факультете менеджмента, то и представить не мог, что мне так повезет оказаться в компании Чонгука и быть его личным ассистентом. Он даже на собеседовании был таким вежливым, что я даже смущался.       - Да, - подтверждает Хосок.       - Он всегда интересуется, все ли в порядке; если и ругается, то только по делу. И никогда не скупится на щедрые премии! – протягивает Джин, немного надувая губы и распахивая глаза, как он обычно это делал при неформальном общении.       - Это правда, - говорит водитель.       - Да? – желает окончательно убедиться Тэхен.       - Тэхен, давай-ка я расскажу тебе кое-что. Расскажу тебе одну историю. Когда однажды это случилось, я понял тогда, что за эту работу нужно держаться, потому что лучших условий и не найти вовсе, - начинает рассказывать Хосок, а Тэхен подтягивается к ним ближе, чтобы слушать внимательнее. – Это случилось пять лет назад, Тэхен. Я тогда уже работал у Чонгука какое-то время. Моя жена тогда рожала нашего первого ребенка, сына. И тот день я не забуду никогда. Я должен был отвезти мистера Чона в аэропорт, потому что в этот же день, сразу по прилете, у него было важное совещание с бизнес-партнерами. Он улетал в Малайзию, заключал партнерское соглашение. Я знал, что это было очень важно, и собирался выполнить свою работу без приключений. И, представляешь, когда я уже ехал, чтобы забрать господина Чонгука из офиса, мне звонит жена и говорит, что у нее отошли воды, – роды были немного преждевременными. И я буквально не знал, что мне делать, потому что вылет был так скоро, и я, конечно, знал, что моя жена не родит вот так сразу, и у меня есть эти несколько часов в запасе, но мы так ждали нашего первенца, и я обещал ей, что все время буду рядом. Короче говоря, я, даже не успев хорошенько обдумать, рванулся к ней, чтобы отвезти ее в больницу. Пока я ехал, я, конечно, мысленно попрощался с работой, потому что прекрасно осведомлен о том, что в мире акул бизнеса подобные огрехи никем не прощаются. Я позвонил боссу, рассказал ему о случившемся, объяснил ситуацию, на что тот сказал, чтобы я не волновался и что все в порядке. А потом он не то, что не уволил меня, а лишь заботливо поинтересовался, кто у нас родился: мальчик или девочка, как назвали и сколько малыш весил при рождении, здоров ли он. Я чуть не прослезился от такого отношения. А потом все-таки прослезился, потому что узнал, что на рейс господин Чонгук все-таки тогда опоздал, и сделка сорвалась. Я, помню, пришел к нему лично в офис, чтобы принести свои извинения, на что тот махнул рукой, сказав, что деньги – это мусор, а дети, семья – самое важное, что есть в жизни, Тэхен. Вот тогда я по-настоящему понял, что мистер Чон за человек. Такое можно встретить крайне редко. Я много у кого раньше работал личным водителем, у таких же серьезных и богатых людей, но никогда не встречал настолько теплого и человечного отношения.       Тэхен расплылся от этого рассказа. А когда Хосок закончил, Джин сказал:       - Это правда, господин Чон – очень уникальный человек, я тоже таких не встречал. Если бы я не был гетеросексуалом, то я бы и сам наверняка захотел с ним встречаться! – произносит Джин без задней мысли, а Хосок и Тэхен начинают смеяться, последний говорит:       - Джи-ин, ужас какой. Не говори больше такого никогда.       Они смеются. Потом Тэхен произносит:       - Надеюсь, он не заплатил вам, чтобы вы рассказывали мне все это.       Джин ухмыляется и произносит:       - Нет, Тэхен, это все чистая правда.       Через несколько дней Тэхен, раньше освободившись, приезжает домой к Чонгуку – он знает, что тот еще долго будет на работе, но ему так нравится ждать его в этом доме. Он заходит в прихожую, разувается и следует на кухню:       - Бао, это я! Привет.       - Тэхен-и, со-олнышко, здравствуй, мой дорогой! – протягивает старушка, оборачиваясь к нему; она так сильно полюбила этого красивого и нежного мальчика. – Иди, сядь, покушай, я тут как раз сварганила чего-то. Голодный наверняка с занятий пришел?       - Спасибо, но я не голоден, правда. Я буду в гостиной, ладно, поиграю на фортепиано? – отвечает младший.       - Поиграй, поиграй, мой хороший. Красиво ты играешь очень, я всегда радуюсь, когда слушаю, - ласково отвечает помощница, а Тэхен улыбается и следует в гостиную, находившуюся рядом с кухней, садится за любимый инструмент.        *Chopin – Piano Concerto No. 2 In F Minor, Op. 21. 3. Allegro vivace*       Начинает игриво исполнять знаменитый отрывок из концерта Шопена, его фортепианную вариацию. Это минорная мелодия, но Тэхену она не кажется слишком грустной – он формулирует для себя ощущение от нее так: «восторженная меланхолия». Это произведение спокойное, одновременно ни быстрое, ни медленное; надорванное, но не слишком; размеренное, но не чересчур. Оно для него светлое, теплое; оно льется, как прогретая морская вода, оно ликует и не унывает. Он постоянно думает о Чонгуке – вообще, но в момент игры особенно. Образ его всегда всплывает в голове, он перед собой видит его лицо, его улыбку, кожей вспоминает его прикосновения, и от этого его игра становится такой чувственной, душевной и чуткой. Он неподдельно проживает эту музыку. Сосредоточившись на безупречном исполнении, он не замечает, как в гостиную приходит Чимин и усаживается на диван с ноутбуком на коленях, занимаясь своими делами и параллельно слушая, как играет Тэхен.       Тэхен заканчивает играть и слышит, как Чимин подает голос, оборачивается к нему.       - Вот эта прикольная, мне понравилось.       Тэхен не может сдержать ухмылки и, ссутулившись, смотрит на Чимина как-то снисходительно.       - Чего ты лыбишься так?       - «Прикольно». Никогда не слышал, чтобы музыку Шопена характеризировали так. «Прикольно», - цитирует Чимина Тэхен, усмехаясь.       - Ну я не фанат этой вашей классической музыки! Что думаю, то и говорю.       - Да ладно, я просто посмеиваюсь над тобой. Как дела, Чимин?       - Супер. Твои?       - Лучше всех. Чем занимаешься?       - К экзамену готовлюсь.       - Скоро он?       - Через месяц. Так что не волнуйся, скоро я свалю. Как только сдам, уеду обратно в Пусан – на пару месяцев точно, до результатов поступления. Останешься один.       - Чимин, брось, - ласково говорит Тэхен. – Тебя никто никуда не гонит. Все тебе рады. Нам нравится, что ты здесь живешь.       Чимин усмехается, и теперь очередь Тэхена спросить:       - Чего смеешься?       - Мило, что ты начал говорить от лица вас двоих: «все», «нам».       Тэхен стыдливо опускает глаза и улыбается.       - Придешь ко мне на день рождения через пару недель? Я тебя приглашаю. Я уломал Чонгука, и он мне разрешил отпраздновать его здесь. Но сам он сказал, что уедет куда-нибудь и не будет нам мешать.       - Правда разрешил? Ничего себе. И много будет народу?       - Не очень, человек пятнадцать может, - Тэхен усмехнулся. – Так что, придешь?       - Приду, раз зовешь. У тебя юбилей?       - Ага, третий десяток размениваю. Круто, что ты согласился.       Спустя некоторое время Тэхен зашел в кабинет Чонгука на втором этаже, предупредив об этом Бао, решив ждать его здесь. Он скоро уже должен вернуться. Ему нравилось осматривать его комнаты – в них отражался его мир. Тэхен заботливо и нежно рассматривал разные предметы, сел в его просторное кожаное кресло, скрестив ноги. Когда сидишь у Чонгука за письменным столом, то взгляд падает на висящую напротив на стене картину – ту самую Джеффри Смарта, которую Чонгук успел Тэхену показать. Тэхен рассматривает ее, а потом вглядывается в аккуратно разложенные, как ему нравится, предметы на столе – ноутбук, бумаги, очки, подставку с канцелярией. Тэхен замечает, что элегантная шариковая ручка «паркер» лежит не совсем ровно и поправляет ее так, чтобы она лежала четко параллельно основанию стола. Теперь он доволен.       Он лениво нежится в кресле вот так и, не колеблясь, отодвигает нижний ящик стола – обычно он так не делает, но тут совершил это действие, как-то особо не задумываясь. Он видит в нем деловые документы, блокноты, какие-то рабочие записки, отодвигая их пальцами. И вдруг замечает кое-что под кипой бумаг.       Это была фотография. Старенькая, потрепанная, черно-белая. Небольшая квадратная фотография. Тэхен удивился.       На фотографии был Чонгук, а рядом с ним стоял кто-то. Чонгук на ней был такой молодой, с совсем еще юным лицом, с другой, более короткой, чем сейчас, стрижкой, с забавной густой челкой на лбу, и улыбался, обнимая стоящего рядом человека за талию.       Тэхен подумал, что это, может быть, какой-то его родственник? Но братьев и сестер у возлюбленного не было, по крайней мере, он не рассказывал о них – так что вариант с братом Тэхен отметать не стал. На отца Чонгука человек был совсем не похож – выглядел слишком молодо; еще моложе, чем сам Чонгук. Это был некий юноша, с такими же, как у Тэхена, короткими и вьющимися волосами, стройный и красивый. Интересно, кто это. Тэхен положил фотографию в карман, решив спросить у него потом об этом.       Когда он слышит, как кто-то поднимается по лестнице, то, как сущий ребенок, прислоняется спиной к стене у двери, чтобы Чонгук не сразу заметил его присутствие в комнате, когда войдет. Он поджал губы, прижавшись, и старался не засмеяться. Чонгук входит, а Тэхен закрывает его глаза сзади ладонями, а Чонгук начинает улыбаться, оборачивается к нему и притягивает за поцелуем:       - Вот ты где, - его голос такой согревающий и ласковый.       Через несколько минут Чонгук сидит в своем кресле, а Тэхен – у него на коленях, заботливо обнимая и расспрашивая, как у старшего прошел день. Чонгук рассказывал о проблемах на работе, пока тот внимательно слушал его и успокаивал, хвалил и говорил, что они со всем справятся и что все будет в порядке. А у Чонгука сердце грелось от его внимания.       - А ты? Как твой день? – спрашивает Чонгук, поправляя ему волосы на лбу.       - Все хорошо. Чонгук-и, я хотел спросить тебя кое о чем.       - Что такое?       Тэхен достает фотографию из кармана и непринужденно спрашивает:       - А кто это рядом с тобой? Сколько тебе здесь лет?       Реакция Чонгука испугала его. Улыбка с лица старшего вдруг испарилась, а лицо его стало не на шутку серьезным и каменным.       - Где ты нашел ее?       - Здесь, у тебя в столе.       Чонгук задержал дыхание, после чего сказал чересчур напряженно и... разгневанно, слегка повысив голос, с тоном начальника, и это напугало Тэхена еще больше:       - Кто разрешал тебе рыться в моих вещах?!       Это звучало чересчур грубо. Неожиданно грубо. Тэхен вскочил с его коленей и замер на месте, распахнув глаза от изумления, не ожидав, что Чонгук так станет разговаривать с ним, не ожидав проявления такой неслыханной агрессии. Он почувствовал вдруг резкую обиду. И, кажется, разбился, как хрустальная ваза. А потом начал пятиться к выходу, не произнося ни слова, ощутив растерянность, смятение и какой-то неожиданный страх.       Чонгук подскочил с места и принялся брать его за руку:       - Нет, Тэхен, пожалуйста, прости, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не уходи, я не хотел говорить так, прошу тебя, - его голос стал таким раскаивающимся и почти что хнычущим, но Тэхен исступленно закачал головой, застыв от разочарования, и стал убирать руку:       - Нет, нет...       - Тэхен, пожалуйста, прости, прости, я прошу тебя.       - Нет, отпусти меня, отпусти. Оставь меня в покое. Отпусти. Отпусти! – заговорил Тэхен, а Чонгук не мог ему противостоять, не мог не выполнить его просьбу. Тэхен выбежал из комнаты и – из его дома. А Чонгук почувствовал себя полным идиотом, он отчаялся от такой глупой ошибки, от такой собственной неожиданной резкости. Он не хотел так, он не специально, это была тупая неосторожность; его мальчик не заслуживал такого обращения, он ранил своего любимого, и от этого стало так паршиво. Он хотел догнать его и броситься на колени, умоляя о прощении, но Тэхен попросил оставить его, а его желания были превыше всего, поэтому Чонгуку ничего не оставалось, как сидеть и корить себя за эту выходку.