Ню от ведьмы

Танцуй, ведьма, танцуй! Мельница - "Ведьма".

POV Натальи О'Шей (Хелависы). *** Не надевать бюстгальтер под платье оказалось спорной идей. Нет, вообще я люблю так ходить, особенно в самую летнюю жару. Раскалённая солнцем сцена — повод одеться посвободнее. Но всё-таки — не слишком ли это смелый ход для выступления на «Нашествии?» Перед выходом к публике я оглянулась на зеркало и Себя-в-нём. Вроде платье в порядке — белый верх в неброскую полоску облегает, намекает на многое, но показывает меньше, чем любой купальник. - Это оно сейчас ничего такого не показывает, - косо улыбнулась мне Хелависа-из-зеркала. - НатальАндреевна, ты не думала, что оно в такую жару скоро прилипнет к телу как вторая кожа? - Хелависа-из-зеркала провела рукой по своей груди, и я машинально повторила её жест, почувствовав соски под белой тканью. - Наталья, ты рискуешь устроить слушателям сеанс лёгкой эротики. - Ну если лёгкой, то можно, - сказала я. Если честно, меня больше волновали другие вопросы — дурацкая простуда, подсевший голос, накладки в расписании; авиашоу, которое могло сократить наш сет... - Да ладно, всё образуется, - прочитала мои мысли Хелависа-из-зеркала. - Просто иди и задай им жару, как ты умеешь, а я помогу, если что. - Спасибо, Хел, - я кивнула отражению, направляясь к выходу. - НатальАндреевна, если что, тебе достаточно просто снять эти тряпки, и всё «Нашествие» будет твоё! - крикнула мне в спину Хелависа. Я улыбнулась. Умеет эта ведьма поднять настроение. *** Начинаем сет трудно, долго раскачиваемся. Моё горло болит, каждую высокую ноту я бреру, будто карабкаюсь на Эверест. Звук гуляет; что слышно толпе, даже не знаю, но встречают нас хорошо. «Мельница» быстро проскакивает «Оборотня» и «Дороги», «Ангел» идёт уже лучше, и где-то к концу «Мемфиса» я вдруг чувствую, что фирменная магейя всё-таки случилась, и всё идёт по плану. «Волкодава» пою уже в легко, в охотку; народ завёлся; пляшет и поёт хором знакомую песню, я ловлю их энергию и отдаю назад умноженной. Но Я-в-зеркале всё-таки права — зажигая народ, я вспотела как в бане. На «ГориМоскве» я выбегаю вперёд, за мониторы, к самой толпе, и только тогда замечаю, как влажный лиф облепил мои, пардон, сиськи. Я прыгаю и выгибаю спину на самом краю сцены, ткань натягивается, сиськи колышутся; в общем, самым зорким в первых рядах публики есть, на что посмотреть. А в конце концов, и что с того? Хороший концерт — это как секс между музыкантами и слушателями, я всегда так говорила. Я совсем расслабляюсь, даже горлу становится полегче. Запеваю «Мору» и прямо чувствую, как за спиной вырастают крылья. Когда начинается лажа? Сначала дважды мигает звук, исчезает и появляется. Потом вдруг вырубаются порталы и мониторы, отрубаются все микрофоны, и тишина наваливается на меня. За спиной гулко ухают барабаны Димы, издалека пробивается звук флейты другого Димы, ещё я слышу себя — но мой голос улетает в первые ряды толпы и, не усиленный колонками, затихает. По толпе бродит шум — там тоже никто не понимает, что происходит. Потом с железным стрёкотом в небо над «Нашествием» врываются боевые вертолёты, голос ведущего объявляет экипажи. Нас отрубили из-за начала авиашоу. Кто-то из слушателей продолжает смотреть на нас, кто-то даже апплодирует, но большинство задрали головы и всматриваются в парящие высоко вертушки. Я почти плачу. Крылья с тихим звоном отваливаются и исчезают. Нельзя так заканчивать концерт. Это были мои люди, мои души, а их в один момент у меня отобрали. - Да, НатальАндреевна, подстава, - вдруг звучит голос Хелависы-из-зеркала у меня в левом ухе. Я машинально смотрю через левое плечо — но, естественно, никого не вижу. - Я тебя не звала в мою голову, - сердито шепчу я. - Ты же знаешь, я всегда у тебя в голове, - отвечает Хелависа. - Кстати, ты могла бы быть повежливей, я пришла помочь там, где ангел не справляется. - Есть работёнка для ведьмы? - улыбаюсь я, смахнув слезу. - Ты можешь включить нам звук? - Я могу приворожить всех тех обалдуев, которые сейчас пялятся не на тебя, а на вертолётики, - пропевает Хелависа-в-левом-ухе. - Вот это работа для ведьмы. - Это очень трогательно, что ты так обо мне заботишься. - У меня нет другой жизни кроме твоей жизни, Наталья, - серьёзно говорит Хелависа. - Поэтому, хотя ты и очень скучная, мне приходится о тебе заботиться. Просто дай мне волю. Я знаю, что делать. - Что делать? - эхом отзываюсь я, отдавая Хелависе своё усталое тело. - Магию женской прелести и бесстыдства, - отвечает Хелависа-в-дурной-голове. Я наблюдаю за всем будто со стороны, будто это тело перестало быть моим. Вот Хелависа опять выходит к самому краю сцены. Вот она высвобождает руки из коротких рукавов липкого платья. Могла ли я остановить её в тот момент? Думаю, могла, но не стала. Люди продолжают разглядывать вертолёты, и только фотографы с их чутьём первые понимают, что прерванный концерт «Мельницы» принимает новый оборот. На меня сразу наводятся их объективы. Кстати, нас же транслируют на весь интернет — вот камера в двух шагах от меня... Хелависа — то есть Наталья — то есть я — глубоко вздыхает и резко сдёргивает верх платья, оно повисает у меня на талии, и я встаю по пояс голая перед тысячами людей. Шум обрушивается не сразу. Люди оборачиваются, всматриваются, толкают других, чтоб они обернулись на меня тоже. - Сиськи! - восторженно визжат половозрелые юноши. Гул нарастает, вот уже все сколько-то-там-с-хреном-тысяч смотрят на меня; и вдруг поле взрывается в вопле счастья, заходится от радости, море рук взлетает в воздух и аплодисменты заглушают всё. Я чувствую — действительно чувствую — как тысячи жадных пристальных взглядов трогают мою голую грудь, сползают к животу, опять поднимаются вверх. Фотики щёлкают, какие-то весёлые девочки в толпе скидывают лифчики и трясут сиськами, подражая мне. Но я ничего этого уже не вижу — я плачу от счастья, и две слезинки падают на левую грудь... - Ой, вы посмотрите, какая красавица на сцене! - вдруг разносится мужской голос над полем. Толпа оглушительно смеётся. - Кажется, товарищ служивый забыл, что должен комментировать авиашоу, - довольно говорит мне Хелависа-за-левым-плечом. - Наталья, ты сгоришь на солнце, если так и будешь стоять столбом. Спляши им джигу, что ли? Танцуй, детка, танцуй, - пропевает она. Я смеюсь ещё сильнее, хотя никто не понимает, над чем. *** Я ввалилась к себе в гримёрку, молча пройдя мимо изумлённых людей за сценой. Платье я уже нацепила обратно, но Хелависе-из-зеркала на это было наплевать: она так и щеголяла топлесс за гладью стекла. - Ты не могла бы одеться? - нервно попросила я. Адреналин отступил, и меня начало немного колотить. - Не за что; не стоит благодарности, НатальАндреевна, - ядовито ответила Хелависа. - Ладно, спасибо, - сказала я. - Ты мне действительно очень помогла. - Как сказать, - протянула Хелависа. - Не знаю, понравится ли тебе, что твой акт эксгибиционизма уже стал главным событием этого «Нашествия». Меня заколотило сильнее. Хелависа-чёртова-эксгибиционистка от восторга хлопнула в ладоши: - Спорим, половина всех фоток и видео будут про полуголую солистку «Мельницы». Во всех статьях о «Нашествии» только про тебя и напишут. Плюс сотни комментов в интернете... обязательно с возмущённым рефреном «куда катится наша культура». Хотя, может, наоборот напишут: «Я думал, что Мельница это какая-то фигня для ролевиков, а они такой класс показали!». Мы помолчали, потом я сказала: - Но всё-таки мы не зря это устроили? Я же поддала им жару? - А то! - гордо ответила Хелависа-из-зеркала. - Ты даже чуть не устроила крушение вертолёта! - Почему? - Один пилот так на тебя засмотрелся, что забыл про высоту и чуть не впилился в землю, - объяснила Хелависа. - Идиот. Хорошо хоть, что его отражение в фонаре вертолёта догадалось найти меня и попросило закончить шоу. - Ты ведьма, - констатировала я. Хелависа-из-зеркала лениво покрутила левый сосок между пальцев: - Я знаю. Но ты тоже потихоньку учишься у меня, дорогая. В конце концов, в этой реальности я — это ты. Кстати, забабахаем тебя голую на обложку следующего мельничного альбома? Продажи будут такие... Я вздохнула. Иногда эта ведьма бывает совершенно невыносима.