Я знаю, ты хочешь

Ты красивая, знаешь об этом? Я уверена, знаешь. По-другому и быть не может. Ты же Панси Паркинсон. Слизеринка. Аристократка. Идеальна во всём. Смотрю на тебя и не могу оторвать взгляд. Ни на уроке, ни в столовой. Ни сейчас. Особенно сейчас. Ведь ты лежишь передо мной, такая прекрасная. Как богиня. И только моя. Ловлю на себе открытые, дерзкие взгляды зелёных глаз. Однажды ты спросила, не путаю ли я их с геройскими. Тогда я не нашлась, что ответить. Просто не могла понять, как можно спутать тебя и Гарри. Твои глаза… они особенные. Не яркие и не ясные. В них сложно что-либо прочесть. Они не затягивают с первого взгляда. Но стоит мне заглянуть чуть внимательнее, как я падаю в них. Утопаю. Твои глаза тёмные, как Запретный Лес на закате. Такие же загадочные. Они меня завораживают. Но о глазах ли сейчас говорить? Ты спускаешь руку вниз и хватаешься за непозволительно короткий для школы край юбки. И тянешь. Удивительно медленно тянешь его вверх, задирая. От меня и так было скрыто немного, но сейчас я вижу край твоего кружевного белья. Чёрного. Я знаю, как ты помешана на нём. Мне кажется, я видела всю коллекцию твоих трусиков. Они прекрасны. Особенно на тебе. Ты разводишь свои длинные стройные ножки, но закрываешь рукой всё самое интересное. Ткань юбки натягивается, и это безумно соблазнительно.  — Ты будешь просто смотреть, Грейнджер? И это правда вопрос. Ведь ты знаешь, я люблю смотреть, как ты играешь сама с собой, доводишь себя до края. Кусаешь губы и закатываешь глаза. Но неизменно смотришь на меня, когда кончаешь. Да, я та ещё извращенка. Но сегодня у меня другие планы. Я качаю головой и чуть улыбаюсь. Мои руки в это время уже расстёгивают пуговички на блузке. Скоро она падает на пол. А потом к ней добавляется и юбка. Бельё не снимаю специально. Ведь так интересней. Ты следишь за мной. Хищно, жадно. Тебе хочется меня, Панси. Я знаю. И я скоро буду твоей.  — А галстук? — спрашиваешь ты и даже с какой-то ненавистью смотришь на кусок красно-золотой ткани. Ты так не любишь львиный факультет или закрывает обзор?  — Чуть позже, — уклончиво говорю я и тяну к тебе руку. Твои пальцы длинные и чуть прохладные. Они скользят по моей ладони, а потом обхватывают запятье. Тянут. Я послушно лезу на кровать и сразу же седлаю твои бёдра. Твои руки на моей талии. Уверенные и сильные. Будто и не девчачьи. Хотя кто сказал, что так неправильно? Мне нравится. Я люблю отдаваться в их власть. Ведь они удивительно чуткие и творят чудеса. Я развязываю узел на твоём галстуке, а потом вытаскиваю пуговички из петель на блузке. Развожу ткань в стороны и с удовольствием смотрю на твою пышную грудь. Я могла бы воспевать её в песнях или в стихах. Восхищаться нежностью и белизной кожи. Говорить о ярких бутонах моих грубых поцелуев на ней. Пошло, я знаю. Но тебе бы понравилось. Ты тоже любишь пошлость. Ведь ты само её воплощение. Помогаю тебе приподняться и снимаю с тебя рубашку. Она нам не нужна. Как и бюстгалтер. Он, конечно, прекрасен, но извини. Я хочу смотреть на твою грудь без преград. И не только смотреть — мои руки уже приступили к делу. Они собственнически сжимают, ласкают. Твои сосочки упираются мне в ладони. Такие твёрдые, возбуждённые из-за меня. Удивительно приятно знать это. Я вижу твои приоткрытые губы, красная помада на которых уже потеряла былую яркость. Я её съела, когда целовала. Твои руки чуть поглаживают мою талию, но ты не спешишь перенимать инициативу. Нравится, Панси? Я сжимаю грудь сильнее и двигаю бёдрами. С губ срывается тихий вздох. Но с моих или твоих? В прочем, не важно. У нас один вдох на двоих. Я отнимаю руки от твоей груди. Мне даже немного жаль, но дальше будет интереснее. Знаю. Я беру твою руку в свою и подношу пальцы к губам. Ловлю твой взгляд — темнее обычного. Я снова падаю в его глубину. А потом целую твой пальчик, чтобы потом аккуратно вобрать его в рот. Ты не парень, но то, как я его посасываю, определённо тебя волнует. Ласкаю его внутри языком, ты прикусывашь губу, а потом нагло толкаешь второй. И смотришь, как я принимаю его. Твои пальцы ласкают мой язык, а я послушно облизываю их. Мокро, не правда ли? Я снова двигаю бёдрами и отпускаю твою руку. Чувствую, как два мокрых пальца скользят по шее, ключице, минуют грудь, а затем дразнят живот. Ты останавливаешься на кромке трусов. Прости, они не так элегантны, как твои. Обычный хлопок. Белый цвет. Куплены в маггловском магазине. Но как-то ты обмолвилась, что тебе нравится. А ещё моя неиспорченность, что вроде как прослеживается в этом. Не знаю, где связь, ведь я далеко не монашка и мой язык ласкал не только твои пальцы. Но с того момента я стараюсь носить только такое бельё. Ты усмехаешься и шепчешь:  — Чуть позже. И твои пальцы предательски не касаются ткани моего белья. И даже бедро трогают с середины. Но, знаешь, я даже не удивлена. Я хватаюсь за галстук и легко развязываю узел.  — Так лучше, — ты чувствуешь победу и тянешься руками к моей груди, но я перехватываю тебя за запястья. Ловлю удивлённый взгляд, но лишь усмехаюсь в ответ. Панси, ты любишь игры? Я знаю, что любишь. Я завожу твои руки за голову, прямо к спинке кровати. Выручай-комната сегодня предугадала мои желания, сделав её резной. Я прижимаю твои руки к металлическим прутьям, а потом привязываю тонкие запястья к ним своим галстуком. Он обхватывает их огненной лентой. Недостаточно крепко, чтобы действительно удержать, но достаточно, чтобы дать понять мои намерения. Ты целуешь мою грудь — она ведь прямо перед твоим лицом. И ещё раз, чуть прикусываешь кожу. Я улыбаюсь.  — Хочешь меня, Панси? Ты вскидываешь бёдра, я тихо ахаю. Конечно, хочешь. Я сажусь на тебе ровно и завожу руки за спину. Застёжка подаётся легко и моя грудь на свободе. Не такая большая, как у тебя. Не петь о ней песни… но тебе нравится. Я знаю это и вижу в твоих глазах. Хочешь их потрогать? Поцеловать? Зализать? Но не сейчас. Сейчас я буду тебя дразнить. Я обхватываю свою грудь руками и тут же выгибаюсь навстречу. Сжимаю соски между указательными и средними пальцами, трусь о тебя бёдрами, прижимаясь ближе. Чувствую, как внизу уже влажно. Это ты виновата, знаешь? Ты заставляешь меня течь. Так много. Ты, конечно, знаешь об этом и толкаешься в ответ. Ткань юбки кажется слишком грубой для моей кожи. Тебе ведь она тоже мешается? Слажу с тебя и заползаю со стороны твоих прекрасных ног. Я готова их целовать часами. От кончика напедикюренных пальцев до внутренней части бедра. Ты сводишь острые коленки вместе. И что пытаешься скрыть? Какая ты уже мокрая? Поверь, я знаю. Я этого и добивалась. Я невесомо скольжу пальцами по коже, поднимаясь от тонких щиколоток до тех самых сведённых коленок. А потом развожу их встороны. Не встречаю и малейшего сопротивления. Короткая юбка любимая моя часть твоего гардероба. Люблю смотреть на неё в школе и знать, как она может задираться. Вот как сейчас. Так бесстыдно. Приглашающе. Склоняюсь над тобой, кидая шальной взгляд из-под ресниц. Твои обычно бледные скулы сейчас горят. Пылают. В глазах как обычно не могу прочитать всё. Но и так понятно, чего ты хочешь. Мне приходится чуть поменять свои планы. Ведь я смотрю на твои губы. Припухшие. Яркие от помады. Я помню их вкус десять минут назад. Но какие они сейчас? Мне нужно проверить. Возвращаюсь ближе к тебе и впиваюсь поцелуем. Сладко. У помады пряный привкус. Твой язык сплетается с моим. Он такой юркий. Ласкает, но будто не может понять, чего именно хочет. Мечется. Я успокаиваю его, заталкивая обратно, и провожу по внутренней стороне твоих губ. Не лишаю себя удовольствия прикусить нижнюю на последок, а затем отстраняюсь. Ты недовольно вздыхаешь. Но потерпи, скоро я восполню твои ожидания. Я спускаюсь ниже. К моим любимым. Скучали? Я точно. Широко облизываю сосок и вбираю его в рот. Он такой твёрдый, так приятно толкается в язык. Мне нравится его посасывать. И слышать твой тихий стон. Вторую грудь я обхватываю рукой, то и дело пощипывая сосок. Это нравится уже тебе. Ты так жмёшься ко мне, к моему телу. Ох, я уже почти и забыла с чего хотела начать. Я спускаюсь быстрыми поцелуями вниз по твоему животу. Он так нервно дрожит под губами. Цепляю пальцами край юбки и тут же нахожу молнию сбоку. Вжикает она от чего-то слишком громко. А может это просто мои нервы уже не выдерживают смотреть на такую тебя. Ведь я хочу не меньше. Снимаю и откидываю юбку вместе с кружевными трусиками. Найдём их потом. Я смотрю на тебя. Наконец-то не скрытую лишними тряпками. С тебя бы рисовать картины. Ты так прекрасна в своей наготе. У меня сводит дыхание от осознания, что ты моя. Вот вся такая… неземная. Не знаю, правда, спустилась ты с Небес или поднялась из Ада, но для нашего мира ты слишком хороша. Я склоняюсь над твоими бёдрами и целую выступающую тазовую косточку. Она такая хрупкая. Веду языком ниже, по нежной коже. Туда, куда я хочу. Всё ближе… Ты такая вкусная и там тоже. Тебя выгибает от первого моего касания, но ты не можешь двигаться в полную силу. Помнишь — руки связаны. При желании ты бы выбралась, но твои мысли слишком заняты моим языком у тебя между ног. А он может многое. Я сжимаю пальцами твои упругие ягодицы. И целую. Обхватываю клитор губами, ведь он безумно чувствительный. Ты стонешь. Протяжно, без остановки. Раззадоривая меня. Я толкаю язык дальше, прямо внутрь. И ты жмешься ко мне. Стонешь особенно громко. Надо же, холодная Панси Паркинсон, а так умеет кричать. Мой язык творит магию? У волшебников всё волшебно… Мне нравится трахать тебя языком. Ты течёшь подо мной. И ты уже близко. Ты всё чаще дергаешься в своих путах, вскидываешь бёдра, но я держу крепко. У меня тоже сильные пальцы. Но сегодня ты кончишь без них. Только от моего языка.  — Гермиона… — стонешь ты. И это музыкой льется мне в уши, — Гермиона… пожалуйста… Ты уже просишь? Хорошо. И ты скоро получишь всё, что хочешь. Дала бы я тебе слово, но рот, увы, занят. Ты кончаешь скоро. Дрожишь в моих руках, изгибаешься, разводишь шире свои длинные ноги. Стонешь громко. Сладко. Я отстраняюсь, облизывая влажные губы, и смотрю на тебя взглядом полным обожания. Твоё тело полностью расслабленно, будто и не было напряжено секунду назад, как струна. Твоя грудь вздымается, жадно ловя воздух. А глаза… глаза смотрят на меня. Ещё чуть расфокусированно, лениво. Но я знаю, что скоро они будут наблюдать за тем, как в твоих руках изгибаться буду уже я. Мы пьяны друг другом. Одержимы. Не можем насытиться из ночи в ночь. Но я так тебя люблю, что и не готова отпускать хоть на одну из них. Моя Панси Паркинсон.