***
Миранда помнила, как команда «Норманди» и ее капитан стали героями, спасшими Цитадель. И помнила, как все рухнуло в одночасье. Для Лоусон, впрочем, это можно было считать обыденностью. Она видела много трагедий, смертей и даже принимала в некоторых прямое участие. Она читала отчеты с Торфана, где была в свое время Шепард, и точно так же стало и с «Норманди». За два года, проведенные в лабораториях и лазаретах, Миранда узнала о Алан все: прошлое, характер, идеалы, привычки и даже сам факт того, что перед ней лежало «тело» Шепард, «тело», которое имело прошлое, характер, идеалы и привычки, ничуть не смущал женщину, ведь Шепард — её работа и головная боль. Иногда Миранда была готова рвать и метать, бросаться на стены, выть словно раненый зверь только от одной мысли, что проект провалится и Шепард не проснется живой, а если и проснется, то вовсе и не собой. Позже, когда проект все-таки удался, Лоусон, скрепя зубами, стала подчиняться ей, хотя спорила с методами. Спорила, потому что могла, потому что хотела доказать и ей, и самой себе, что они равны, что Шепард не права, никогда не будет. Но со временем Миранда, сама того не осознавая, все же предалась новой закалке, и никто не мог понять, насколько важным человеком для нее стала Алан. Эта женщина открывала перед ней другую сторону жизни, личным примером показывала, как жить несмотря ни на что. Теперь же она, Шепард, снова на «Норманди». Новенькой, сверхтехнологичной и комфортной. В кресле пилота все тот же Джокер с его неизменными шуточками. Гаррус и Тали, готовые пойти за Алан хоть к черту, даже есть кроган. Но все это, на самом деле, лишь блеклая тень прошлых дней. Капитана, за которой многие готовы были пойти в Ад, уже нет. Стоит ли готовить о том, что этот самый Ад наступит совсем скоро? «Единственные вещи, которые не меняются в Шепард — это упрямство и верность себе.» — думала Миранда, крутя в руках бутылку крепкого виски. Без какого-либо оповещающего сигнала двери лифта открылись на верхней палубе. — Шепард? — не удосужившись как-либо постучать, женщина вошла в каюту Коммандера — Расслабься, у меня нет никаких тестов с собой. — ответила Миранда, обворожительно улыбнувшись на хмурый взгляд Алан. Женщина фыркнула, резко повернув голову в сторону двери, затем откинулась на спинку кресла, закинув ноги на стол. Несколько датападов, которые женщина задела берцами, упали на пол, с глухим треском ударяясь об него — один, кажется, и вовсе разбился. Шепард не волновало это. Ей вообще было сейчас наплевать на все. Она смотрела в потолок, наблюдая за своим отражениям и с отвращением отмечая, что еще немного и на нее можно вешать украшения — светится на новогодняя елка. «Цербер» постарался на славу. Алан едва узнает себя в зеркале, привыкает к тому, что ее кожа гладкая, словно глянцевая, на ней нет ни единого шрама, ее левая рука — чистая, запястья целые, а плечи усыпаны лишь крупными веснушками и ничем больше. Шепард не верила, что это она. Миранда же говорила, что ничего не меняла, лишь воссоздала тело, а об отметинах не думала. «Это же, блять, не часть твоей личности, Шепард!» — Ты, я, виски. Никаких служебных протоколов. Пьяные разговоры. Можем потом поприставать к экипажу. — усмехнулась женщина. На самом деле она говорила первое, что приходило в голову, перед Шепард ей не хотелось ни врать, ни притворяться, однако было одно «но» — Лоусон еще не решила зачем она пришла сюда — ради себя, ради интересов Призрака или просто потому что ей до безумия хотелось узнать Алан поближе с её слов, а не из информации в Экстранете. Лоусон же для Шепард — не новый тип людей, но с такими она контактировала редко. Последний раз был лет двенадцать назад, на какой-то мелкой миссии. Парень, кстати, погиб. Миранда — нет. — Ты же знаешь, что я не пью, Лоусон. — бросает Алан, поднимаясь с кресла и носком обуви пиная осколки в сторону урны. Брюнетка как раз смотрела в эту сторону. «Она выжила. Я завидую ей». Говорить не хотелось. Ничего не хотелось. Сейчас «Норманди» держит курс на Цитадель. Есть пару магазинов, в которых надо наведаться, а также Чаквас настоятельно порекомендовала дать команде увольнительную, тем самым дав отдохнуть и самой Шепард. Но кто ее слушает? Шепард не умела отдыхать. Она трудоголик до мозга костей, ебаная карьеристка, предпочитающая лишний раз повылазить вон из кожи, нежели отпроситься домой. Ах, да. У нее нет дома. А ее семья — это ее команда. — Ну, я слушаю? Наверное… я не сильна в разговорах, Миранда. Миранда. Красивое имя. Мягкое и тянущееся, как карамель. Действительно, она живая, а Шепард — нет. И женщина, сидящая сейчас на кровати и державшая стакан с виски не Алан, а какой-то ВИ. Кто угодно, но не Коммандер Шепард. И она это понимала. Миранда усмехается, неотрывно наблюдая как темно-медная жидкость плескается в бокале. — Нет, ты просто забыла, как это. Просто разговаривать, без цели, протокола. Просто от нечего делать. — Лоусон залпом осушает бокал, почти не чувствуя горьковатого вкуса. — Помню, что ты не пьешь, но в данный момент мне кажется, что тебе это просто необходимо. Обычно я не ошибаюсь в своих суждениях. Её взгляд невольно падает на витрину с моделями космических кораблей. Шепард любит что-то коллекционировать или корабли ее особенная страсть? Миранда не помнила о подобном из интервью или личного дела женщины. Коммандер резко и молча осушила свой бокал. Миранда, не задавая очевидного вопроса, так же молча наполняет их бокалы вновь. «Шепард, все же за тобой я пойду в Ад.» — думает она, но противная мысль кислотой разъедает душу. — «и, тем не менее, я предаю тебя». — Я… — Лоусон мнется, словно взвешивая все за и против такого вопроса. — Я более чем уверена, каждый второй спросил тебя об этом. Но… как ты? Я понимаю, что ты вряд ли ответишь, но я помню, как ты сказала мне, что всегда готова помочь, поэтому я хотела сделать то же и для тебя, Ал… Шепард. — Миранда осекается и замолкает, за её вопросом следует пару минут тишины, нарушаемой лишь шумом аквариумного фильтра, и шуршанием космического хомяка. — Умерла, воскресла… Интересно складывается твоя судьба, не так ли? — решив, что ответа на свой вопрос не получит, натянуто отшучивается Миранда, даже не замечая, что за все время не обратилась к Шепард на «Вы» и возможно впервые чуть ли не назвала по имени. Шепард слабо покачивает рукой, мешая напиток в стакане. Она действительно не умела нормально разговаривать. А может и не хотела. Даже Тали не смогла выбить из женщины хотя бы каплю её настоящих эмоций, а не действий, прописанных протоколом. Поэтому и сейчас разговор не шел, и Миранда время от времени просто рассматривала каюту, молча доливала алкоголь и так же молча пила. Происходит ли все это на самом деле? Можно быть Алан снится сон? Она наконец уснула и сладко-сладко спит? — Как я? Хах… — Лоусон была права. Каждый второй задавал ей этот вопрос, а Доктор Чаквас — чуть ли не каждый божий день. «Как ты, Шепард? Все порядке?» — Честно? Женщина двигается ближе к краю кровати и ставит стакан на стол. Проводит рукой по лицу, слово размазывая краску, ей хотелось верить, что красные шрамы на ее лице — всего лишь рисунок. «Эй, Коммандер, все окей?» — Я устала. Лоусон точно не ожидала ответа от Шепард. И уж тем более честного. Алан чувствует, как женщина смотрит на нее. Буквально прожигает взглядом. Нет, без единой злобы, наоборот — с пониманием и крупицей жалости. Какой-то по-матерински теплый взгляд. И плечи Алан вздрагивают. Она закрывает глаза руками, опирается локтями о колени. И молчит. Нет, все, что она хотела сказать дальше — нытье. «Коммандер, Вам надо отдохнуть.» «Шепард, почему ты так напряжена? Ты в безопасности!» «Как ты… Алан?» Алан. У нее же, в конце концов, есть имя. Она не Коммандер. Сейчас она просто Алан. — Я не понимаю, почему я. Я… блядство, — женщина вздыхает и тянется к бокалу, мигом осушает его и с громким цоканьем становит на столик. Вновь молчит. Миранда сейчас может понять, может высмеять, а может проигнорировать — ее право. Ещё давно Андерсон говорил, что держать в себе — вредно, «особенно тебе, Шепард… Алан». — Это не я. Даже… теперь не знаю, кто я. Два года назад… черт возьми, Миранда, я не понимаю, почему я должна все разгребать? Какого черта вы вообще решили сделать… это… какого черта вы достали меня с того света?! — женщина вновь хватается за бокал и делает большие глотки. Горло не жжет, становится даже как-то вкусно. — Ты не должна все это разгребать. — честно отвечает Лоусон, покачивая головой. — Можно по… — Понимаешь… это издевательство, а не жизнь. — Алан повышает голос, Миранда чуть вздрагивает и смотрит в глаза женщине. — Я просто не могу. Некоторое время они сидят молча. Каждая погружается в свои мысли. Миранда вспоминает Шепард, такой какой она была два года назад. Невольно сравнивает с той «иконой», в которую ее превратили после смерти. И наконец нарушает, начинающую угнетать, тишину. — Коллекционеры, Жнецы… Чтобы выжить разумным расам необязательно бороться с ними. — Лоусон тяжело вздыхает и трет переносицу, словно вспоминая что-то неприятное. — Но не каждый этого понимает. Думаю, ты не согласна со мной, но прежде, чем захочешь начать спорить — подумай хорошо. — Миранда замолкает, наполняя стаканы виски. Бутылка стала заметно легче. — Только вот, Алан, если ты все-таки сдашься, то ни у кого не будет шансов. Многие помнят об угрозе и боятся, но из-за дезинформации и запугивании за два года так ничего и не добились. А едва стоило тебе снова оказаться в строю, и мы… ты уже на хвосте коллекционеров. — Лоусон смотрит ровно перед собой и даже не уверена, что Коммандерее слушает. А Алан улыбается — впервые за этот вечер. Миранда иногда говорит удивительные вещи. Кем будет Шепард, если действительно согласится? Впрочем, а давно ли ее стало волновать чужое мнение? — М-м-м, я, пожалуй, воздержусь. Ты же знаешь, сдаваться не в моем характере. Эти разговоры такие… странные? «Пустые», мысленно поправляется себя Алан, прижимая колени к груди. О том, что она залезла в обувь на кровать женщина не переживала. Алкоголь немного действовал. — К тому же, я еще не составила планы на ближайшие полгода. Ну, знаешь ли, шанс выжить у меня, как всегда, на минимуме. — почувствовав ошарашенный взгляд женщины, Коммандер глотает смешок и поправляет себя. — Шутка. Она никогда не думала о таких вещах. Будущее? А что будет завтра? Зачем строить какие-то планы, надежды, если с ее-то стилем жизни все это может решить одна пуля в затылок или в грудь, отказ систем жизнеобеспечения или отторжение имплантов? Ее тело не справляется с одним из них, а результат на лице — в прямом смысле. Гаррус как-то пошутил, что еще немного и по степени уродливости Алан перегонит самого Вакариана. И он прав, возможно. В последнее время он слишком часто оказывается голосом разума. Ирония. — Ты знаешь… А хотя, забей. Нытье нытьем, но так много душу изливать я не намерена. Пожимание плеч от Миранды Алан расценила, как одобрение, поэтому она плюхнулась на кровать, с удивлением отмечая, какая она мягкая. Боги, как давно Шепард не смыкала глаз? Сколько энергетиков выпила? В каюте резко стало душно. По крайней мере так казалось Алан. Бутылка с горем пополам была закончена, лишь пару грамм виски осталось на дне стакана Коммандера, но пить ей не особо хотелось, разве что воды. Тишина затянулась, как казалось, Шепард, на несколько часов, а то и больше, и единственный источник звука, который она четко слышала — это ее собственное дыхание. Тяжелое, неровное. Видимо градус дал в голову. Странно, что биотика внутри нее не справляется. Может быть, просто с непривычки — тело-то совсем новое, оно как младенец, ничего толком не испытавшее, кроме как иголок и пуль. Рядом лежала Миранда — на животе, подмяв одну руку под себя, прикрыв глаза — видимо не одной Алан стало как-то дурно. А ведь это всего лишь одна бутылка виски. Шепард вспоминает об этом, когда касается бледной щеки Миранды, пальцами очерчивая ее скулу и немного задев губы — они оказались сухими. Миранда улыбается, не открывая глаз, чувствуя касание прохладных пальцев. От выпитого лицо горит и неосознанно Миранда едва подается на встречу этому касанию. Тело налилось приятной тяжестью, каждое движение давалось ей лениво и как-то небрежно. Грация испарилась, как и жидкость в бутылки с виски, казалось, что даже моргать женщине немного лень. Это было даже странно и неестественно для нее. Лоусон всегда находилась в эмоциональном напряжении и не давала себе толком расслабиться. А сейчас ей хорошо. Хорошо настолько, что она чувствует, как понемногу немеют пальцы и зудит где-то в районе живота. Руки у Алан вопреки всему нежные, словно и не держали всю жизнь оружие. Все обе жизни. Миранде было спокойно, потому что рядом лежала Шепард. Суровая, негибкая характером, упрямая, но такая привычная и родная. Она невольно сравнивает Алан с образом матери, которой у Миранды никогда не было, но Алан не мать, хотя очень похожа порой. И не друг. И даже не командир. Кто же? «Что я творю?» — Миранда тихо и немного пьяно смеется. Пришедшая ей в голову мысль отдает подростковой глупостью. Лоусон перекатывается с живота на спину, оказываясь совсем близко к своему Капитану. Одно неверное движение — и их носы столкнутся. Внутри все вопило, а кровь все больше подступала к и без того красным щекам. Она чувствует чужое тепло, дыхание. Кажется — прижмись ближе и услышишь, как сердце бьется, перегоняя кровь. А затем она открывает глаза, встречаясь с усталым взглядом Шепард. Многие ли видели свою икону такой? — Алан… — совсем тихо зовет она женщину, приподнимаясь на локтях и сокращает расстояние между их лицами, это не выглядит как порыв страсти, пьяный интерес или продуманная концепция. Касание сухих губ до щеки Шепард закономерно. Так как должно быть. Лоусон осторожно целует веснушчатую скулу. Чуть левее касается губами шрама, аккуратно целуя его, одна из рук скользит по мягкому плечу — Алан не знает, что ей делать. Оттолкнуть? Кого она обманывает? Ей нравится сложившаяся ситуация, хотя она, на самом то деле, никогда не думала о Лоусон в таком ключе. Алан невольно втягивает живот и поворачивается, затем, наконец, накрывает губы Лоусон своими, ловко проведя по ним языком, а пальцами зарывшись в ее волосы. На самом деле, она никогда не позволяла брать над собой верх. Ни на службе, ни тем более в постели, но сейчас все это ушло на второй план, и факт того, что женщина буквально оседлала Шепард, обеими руками уперевшись около ее головы, никак не смущал Шепард, наоборот, это разжигало такое желание, которого Алан не испытывала, казалось бы, целую вечность. «Что мы творим?» — этим вопросом задается Коммандер, когда женщина немного выгибается, шершавыми пальцами поглаживая Шепард где-то в районе живота. Она понимает, что делает? Она не боится? — М-м-м… не здесь… Она редко позволяла ласкать себя. Наученная опытом и знающая свое тело, Алан все равно больше предпочитала отдавать, нежели брать. Поэтому практически сразу взяла инициативу в свои руки, целуя шею Миранды и зубами задевая тонкую нежную кожу — кожа Лоусон значительно бледнее, а ее груди, с маленькими розовыми сосками, уже торчащими, привели женщину в немой восторг. Женское тело было прекрасно во всех его представлениях. А тело Миранды — прекраснее вдвойне. Она напряглась, немного отстранилась, сжав плечи Шепард, и Алан показалось, что она делает что-то не так, что она забыла о чем-то. — Миранда? «Как она дышит…» Ловкий язык скользит по ложбинке, Шепард, не торопясь поднимается выше, оставляя мокрый поцелуй. Внутри все дрожало, давая понять, что терпеть она не хочет. Но и торопиться тоже. Алан слабо кусается, затем зализывает это место и припадает к соску, другой лаская пальцами. Миранда, откинув голову назад, вспоминает сетки шрамов на руках Шепард. Вспоминает мелкие рубцы, шрам на брови. На фото они выглядели очень пестро и несуразно и делали Шепард живой, рассказывали ее историю. Теперь история Шепард перезапущена и первыми «письменами» были несовершенства работы Цербера. Несовершенства «её» работы. Миранда понимает, вот-вот заплачет, потому что ситуация до боли комична. Она воссоздала Шепард. Она ее ненавидела. Она ее полюбила. Их поцелуй был наполнен нежностью и горечью, а ласковые руки Миранды гладили щеки Алан, подушечками пальцев она ощущала каждый шрам и все больше понимала каково сейчас Шепард, как она «несовершенна». — Прости меня… — Миранда? — удивленно выдыхает Алан, смотря на женщину. Миранда обнимается ее, грудью прижимаясь к лицу и начинает словно убаюкивать. Минутой спустя Шепард чувствует, как она плачет, прижимается подбородком к рыжей макушке и шепчет что-то непонятное для слуха женщины, Алан ладонями проходится по голой спине, гладит её, а затем обнимает, прижимаясь ближе.Миранда не проронила ни слова, мысленно проклиная себя.