soft sound

Чанхи ждал этого весь вечер. Чанхи ждал этого весь вечер и, поэтому, когда рука Ёнхуна оказывается на его бедре, а лицо стремительно приближается к его собственному, Чанхи улыбается. Чанхи чувствует улыбку ответную, когда Ёнхун его целует. Невольно кладёт ладонь на щёку старшего, поглаживает большим пальцем, словно подбадривая. Поцелуй выходит спокойный, губы Ёнхуна мягкие, и Чанхи чувствует, как внутри начинает покалывать от удовольствия и радости. Ёнхун немного отстраняется, рассматривает его лицо, рот приоткрывает, словно сказать что-то хочет, но, в итоге, целует ещё раз. После облизывает губу нижнюю и косится в сторону водителя. Чанхи тихо усмехается. В салоне такси темно, водитель включил радио, и он не смотрит на них уж точно. Но, когда Ёнхун рукой по бедру Чанхи вверх ведёт, Чанхи голову на спинку откидывает и смотрит на парня вопросительно — ты что творишь? — Да ладно тебе, ему до нас нет дела, — Ёнхун говорит едва слышно, прижимается щекой к его плечу, снизу вверх смотрит и бессовестно касается ладонью его паха. Чанхи глаза закатывает и скидывает его руку. — Потерпи, — почти ласково — сегодня Чанхи не может на него злиться. Ёнхун послушно кладёт голову на его плечо и смотрит в окно, сцепив в замок руки. Такси останавливается на светофоре. Люди переходят дорогу. Водитель пишет что-то в мессенджере. Чанхи думает, что, возможно, тот жалуется на них какому-нибудь своему дружку.Чанхи тянет Ёнхуна за запястье, сжимает его ладонь в своей, поворачивая к окну голову. Рука Ёнхуна снова покоится на его бедре. Чанхи вспоминает, как в ресторане, прямо за соседним столиком, когда Ёнхун накрыл его ладонь своей и посмотрел в глаза так, словно что-то сказать хочет, какой-то мужчина вдруг опустился на одно колено, и все захлопали, а сопровождавшая его девушка закрыла лицо руками. Это было немного неловко — Чанхи тогда только отвёл взгляд и глотнул вина, следом слабо похлопав вместе с остальными. К счастью, чувство неловкости из-за испорченного момента удалось замять обсуждением десерта — шоколадный фондан ещё ни разу не подводил, что уж там. Однако с тех самых пор внутри Чанхи скреблось чувство странное, словно день шёл совершенно не так, как он предполагал. Чанхи старается от себя отогнать — всё и так замечательно. Ёнхун вернулся, они едут к нему домой, и вечер, с большего, подходит именно к тому завершению, на которое Чанхи рассчитывал. Чанхи поворачивает голову, касается губами открытого лба Ёнхуна. Тот прикрывает глаза и улыбается. Такси трогается. По счастливому стечению обстоятельств они практически не стоят в пробках, и потому у дома Ёнхуна оказываются уже через полчаса. Кондиционерный воздух автомобиля сменяется свежим, уличным — Чанхи вдыхает с каким-то наслаждением и словно бы чувствует, как оживает природа. Скоро должны будут зацвести вишни, и он планирует пригласить Ёнхуна посмотреть на них. Высокие многоэтажки в респектабельном районе в это время совершенно тихие. Чанхи разглядывает горящие жёлтым окна. Ёнхун в это время возится с дверью. После придерживает её для Чанхи. Чанхи улыбается, когда проходит мимо, и он уверен, что Ёнхун рассматривает его зад — не зря же Чанхи полчаса пытался в эти джинсы узкие влезть. Ёнхун крадёт у Чанхи ещё несколько кротких поцелуев, пока они ждут лифт. — Рад, что ты сказал, что не хочешь домой, — тихо оповещает, заставляя хмыкнуть. Альтернатива Чанхи не прельщала никоим образом: Сону всё ещё не устроился на работу и не выходил из дома всю последнюю неделю, а Чанмина, который мог бы принять удар на себя, сейчас дома тоже нет — в этом Чанхи уверен. — Кстати, как тебе его новый, — Чанхи не знает, как это лучше назвать, и потому взмахивает рукой. Ёнхун нажимает на кнопку нужного этажа, притягивает к себе Чанхи мягко за подол белой жилетки и целует снова. Чанхи нравится ощущать его губы на своих, но, тем не менее, он обхватывает лицо Ёнхуна ладонями и отстраняется. — Не знаю, — Ёнхун надувается. — Этот выглядел поприятнее прошлого. Чанхи гладит щёки Ёнхуна большими пальцами, и тот прикрывает глаза. — Кто-то должен ему сказать, что не обязательно влюбляться в каждого парня, которому нужно помочь устроить выставку, — с нотками беспокойства в голосе. Ёнхун фыркает, приобнимая Чанхи за талию. Когда лифт останавливается, они расцепляются. Чанхи ждёт, пока Ёнхун откроет дверь. — Ну, эта ведь была неплохой, да? Они заходят внутрь, и Ёнхун включает свет, бросает ключи на небольшую тумбочку, снимает обувь. — Да и прошлая была неплохой. Он знает своё дело, — резонно отмечает Чанхи, проходя глубже в квартиру и включая везде свет. Чанхи задёргивает шторы, когда ладони мягко скользят по его талии, обнимают поперёк живота. — А ты своё? Чанхи оборачивается, чуть-чуть привстаёт на носочки и настойчиво Ёнхуна целует. Но это всё ещё лениво как-то, размеренно. Чанхи ладонь Ёнхуну на шею кладёт, чувствует под пальцами его пульс, пока ещё относительно спокойный. Звуки их поцелуев заполняют тихую комнату, и Чанхи отмечает разливающееся в груди тепло. Он чуть отстраняется, и лоб Ёнхуна прижимается к его собственному пару секунд, прежде чем старший невесомо касается губами скулы, щеки, переходит на шею, потому что Чанхи откидывает голову. Желтоватый свет от настольной лампы создаёт комфортное ощущение защищённости. — Как ты хочешь сегодня? — спрашивает Чанхи, продолжая поглаживать его шею, пока Ёнхун медленно расстёгивает верхние пуговицы на его рубашке, чтоб открыть себе доступ к его ключицам.Чанхи говорит вполголоса невольно как-то, словно чтобы слова эти оставались только между ними. Ёнхун выдыхает горячо и прямо на кожу чувствительную, заставляя вздрогнуть. Мнёт в пальцах ткань его рубашки и медлит сильно, прежде чем сказать тихо: — Хочу быть снизу. — Хорошо, — Чанхи гладит его затылок, и Ёнхун тыкается носом в изгиб шеи, прежде чем нехотя отойти и сказать: — Иди в душ первым. Чанхи чмокает Ёнхуна в губы ещё раз, напоследок. — Полотенце там же, где обычно? — Можешь надеть мой халат. Чанхи немного удивлённо вздёргивает брови. Ёнхун прежде не разрешал ему — ни разу за последних несколько лет их дружбы. И ни разу за два года отношений. Он всё время ворчал и бухтел, если Чанхи просился. Халат этот и не представляет собой ничего особенного — Чанхи не раз приходилось его с Ёнхуна снимать, и он узнаёт ткань его мягкую на ощупь прекрасно. Тем не менее, в нём было что-то. Может, в самом том факте, что Ёнхун не хотел им делиться. Чанхи молча кивнул, показывая, что принимает к сведению. Это кажется ему новым этапом доверия в их отношениях, если такое вообще возможно. Или, может, Ёнхун ведёт себя так, потому что тоже скучал — три недели срок немалый, всё-таки. В ванной комнате Чанхи долго возится со своими джинсами зауженными, после чего легко вылезает из огромной рубашки и не менее огромной жилетки, складывает всё аккуратно. Догола раздевшись и под душ став, он вдруг думает о том, что Ёнхун не боттомил уже несколько месяцев — вздыхает немного раздражённо, вспоминая, как тот ноет всегда. Его слишком быстро развозит, и он обычно кончает ещё до того, как Чанхи в него до конца войдёт — довольно мило с одной стороны, но ещё и раздражает с другой. Чанхи запускает пальцы в волосы, портит укладку, на которую утром несколько часов потратил, глаза закрывает и кожу головы массирует, продолжая о Ёнхуне думать. Красивом, высоком, чувствительном и бесконечно вредном. Не видеться с ним несколько недель было действительно тяжело. Чанхи привык, что они встречаются почти каждый день, обедают вместе или ужинают, и выходные всегда вдвоём проводят. Они даже говорили уже о том, чтобы Чанхи к Ёнхуну переехал — это до сих пор под вопросом только потому, что Чанмину и Сону нужно найти нового соседа, потому что вдвоём они квартиру эту если и потянут, то с трудом. Чанхи открывает гель для душа и к лицу подносит, медлит секунду, прежде чем вдохнуть поглубже. Чанхи довольно думает о том, как запах гибискуса наполнит комнату, отпечатается на его коже, и что Ёнхун будет пахнуть точно так же, когда выйдет. Чанхи нравится делить с ним одни запахи на двоих. Он моется неспеша, но заканчивает быстро, помня о том, что Ёнхуну в душе придётся пробыть куда больше, чем ему, и потому затягивать нельзя. Халат Ёнхуна, несмотря на свой возраст, по-прежнему в прекрасном состоянии. Он Чанхи великоват. Завязывая пояс, Чанхи чувствует, как тот мягко касается его обнажённого тела, и понимает немного, почему Ёнхуну так нравится — его словно бы обнимают. Он, вытирая волосы небольшим полотенцем, выходит из ванной и шлёпает босыми ногами в спальню. Ёнхун стоит у окна. Пиджак и галстук снял уже. Он задумчивым выглядит. Чанхи подходит к нему, кладёт подбородок на плечо, потом в это же плечо губами утыкается, и Ёнхун чуть склоняет к нему голову. — Я закончил, — глухо и тихо. Они молчат некоторое время. Чанхи думает о том, чтобы поторопить Ёнхуна, потому что хочется целоваться. Да и не только. Но он терпеливо ждёт, пока тот рассматривает что-то вдалеке. — Мы скоро три года вместе, — говорит Ёнхун. До Чанхи вдруг доходит, что тот включил негромко какую-то лёгкую музыку, играющую где-то теперь на фоне. Он не отвечает ничего, потому что думает, что Ёнхун факт констатирует. Тот вздыхает как-то, бормочет следом: — Поверить не могу. — Почему это? Чанхи отстраняется, смотрит на него. Ёнхун наконец-таки задёргивает снова шторы, улыбается. — Ну, воспоминания о том, как ты меня отшил, всё ещё свежи, — и прежде, чем Чанхи успевает ответить, меняет тему: — Тебе идёт. Ёнхун пропускает его волосы через пальцы, рассматривает, удовлетворённо хмыкает и отправляется в ванную комнату. Чанхи садится на кровать и берёт телефон в руки. Он подключается к интернету, и тот сразу же начинает разрываться от приходящих уведомлений. Больше всего их, конечно же, в диалоге с Сону и Чанмином. Чанхи читает то, что пропустил, убеждаясь, что Чанмин, как и он, не ночует дома, и потому Сону заняться нечем. Он пишет пару сообщений о том, что Сону нужно работу найти, после чего быстро просматривает уведомления из других соцсетей. Но, видя высветившееся на экране сообщение от младшего товарища, совершенно теряет ко всему интерес. Сону: что там с предложением? Чанхи кусает губу. Ему становится стыдно, потому что он, кажется, ошибся. Если Сону узнает, то будет высмеивать его до конца жизни. Чанмин: с каким предложением? Сону: Чанхи сказал, что Ёнхун собирается сделать ему предложение Чанмин: ЧтО? То есть вы пришли на выставку и ты не сказал мне об этмо??! СЕРЬЁЗНО?!!? Чанхи раздражённо вздыхает, напоминая себе впредь никогда не рассказывать Сону о своих подозрениях. Чанхи: ты был занят своим другом. не хотел мешать Сону: это не оправдание Чанмин: это не оправдание! Чанхи постукивает по корпусу телефона пальцем. В душе включается вода. Играющие песни все на английском, поэтому Чанхи их почти не понимает. Чанхи: в ресторане предложение сделали прямо возле нас. думаю, он застеснялся Чанмин: Чанхи): мне жаль Чанмин: ну ничего! у вас вся ночь впереди))))))) Чанхи блокирует телефон и откидывается на подушку. Почему Ёнхун вспомнил, как предложил встречаться? Это ведь позорная история. Чанхи подумал тогда, что тот снова прикалывается. Сказал что-то вроде «нет, отвали», и только после того, как Ёнхун начал его избегать, понял, что тот говорил серьёзно. Чанхи никогда в жизни не хотелось исчезнуть так, как в тот день, когда стоял перед ним, смотрел в пол и бормотал извинения. Хоть в этом и было куда больше вины Ёнхуна — за долгие годы их дружбы Ёнхун слишком много раз говорил то, чего не имел в виду на самом деле. Чанхи выключает уведомления, потому что телефон бесконечно вибрирует — Сону расспрашивает Чанмина о выставке и его «друге». Чанхи поднимается, оставляет телефон на комоде, заранее переведя его в режим полёта — им с Ёнхуном сегодня ничто не должно мешать. Останавливаясь около зеркала в полный рост, Чанхи себя рассматривает. Из волос, не так давно розовых, вымылся цвет, и теперь они были просто светлыми. Зато не пачкали полотенца. Чанхи немного спускает халат с плеч, вытягивает шею, приподнимая подбородок. Он замечет несколько краснеющих меток и невольно хмыкает. Ему хочется пить, так что он отправляется на кухню, где наливает себе немного воды. Время тянется медленно, но Чанхи не против. Он прислушивается к тому, как в душе всё ещё льётся вода, прокручивает в голове прошедший день. На самом деле ему не так уж и важно, сделает ли ему Ёнхун предложение в итоге. Это ведь всего-то… символ. Чанхи возвращается в спальню, снова падает на кровать и смотрит в потолок, трогая свои подсыхающие волосы. Очередная песня начинается с мягкого женского i'm so in love with you. Чанхи встаёт, подходит к ноутбуку, к которому подключена небольшая колонка, и оставляет её на повторе. Он ещё раз обходит по кругу комнату, смотрит немного на себя в зеркало, усаживается на кровать, проводит по ней ладонью. Простыни свежие. Чанхи думает о том, что нужно будет разложить полотенце, чтоб их не запачкать. Наконец-таки выключается вода. Минуту спустя, может, включается фен. Чанхи закатывает глаза, но улыбается. Ёнхун решил высушить волосы. Чанхи поудобнее раскладывает подушки, усаживается, опираясь на одну из них. Ждёт. И невольно выпрямляется, вытягивается, когда слышит, как выключается фен и открывается медленно ведущая в ванную дверь. Ёнхун идёт бесшумно и слегка медлит словно бы. Когда в комнату заходит, Чанхи кусает губу нижнюю, пытаясь сдержать улыбку. Он распаренный после душа, домашний совсем с пушистыми тёмными волосами, спадающими теперь на его лоб, и с полотенцем на бёдрах. И возбуждён. Он останавливается у изножья кровати. Чанхи протягивает руку и шепчет: — Ну иди уже сюда. Ёнхун залезает на кровать, и полотенце само собой с него спадает, развязываясь. Чанхи чуть раздвигает ноги, позволяя Ёнхуну между ними устроиться. Тот осторожно опускается, прижимает Чанхи к матрасу своим телом, шумно выдыхает, когда его член касается внутренней стороны чужого бедра. — Ты трогал себя в душе? — спрашивает Чанхи, стараясь в лицо заглянуть, потому что Ёнхун прижимается щекой к его груди, слегка ёрзая. Тот, покраснев, отрицательно мотает головой. — Я вообще не мастурбировал. Всё это время, — тихо-тихо, пока Чанхи гладит его по волосам. Чанхи нежно трёт его ушко, и Ёнхун ёрзает вдруг немного активней, голову поднимает. Чанхи рассматривает его лицо. Ему привычно видеть его с такого близкого расстояния. Они много целуются, много прикасаются друг к другу, но, при том, каждый раз Чанхи снова и снова отмечает то, насколько Ёнхун бывает трогательно чувственным: с покрасневшими от лёгкого смущения и возбуждения щеками, блестящими тёмными глазами и приоткрытыми мягкими губами яркого цвета, словно кусал их много. — Ты такой милый, — Чанхи не говорит, что именно имеет в виду. Ёнхун тянется вперёд. Поцелуй долгий, и они оба замирают словно бы, наслаждаясь моментом. Потом Ёнхун чуть хмурится, языком едва губ Чанхи касается, и тот послушно рот открывает, пропускает внутрь. Знакомое щекочущее чувство вдоль затылка, по позвоночнику, вниз. Чанхи, едва прикасаясь, подушечками пальцев по спине Ёнхуна водит, чувствуя, как тот мурашками покрывается. — Чанхи, — он чуть отстраняется, поцелуй разрывая, и дышит тяжело: — Я… хочу. Очень. — Знаю, знаю, — Чанхи давит на его плечи, заставляя подняться с себя. — Расстели полотенце и ляг. Ёнхун делает, как сказано. Чанхи поднимается, на коленях к нему ближе переползает, халат падает с плеча, оголяя. Чанхи пропихивает подушку под поясницу старшего. Ёнхун устраивается поудобнее, но коленки не разводит в стороны. Чанхи вздыхает. Он знает, что Ёнхун вот так лежать перед ним до сих пор немного стесняется, и это тоже как-то трогательно. Чанхи кончиками пальцев ведёт по бёдрам, вверх, к коленкам, и Ёнхун послушно, медленно их чуть разводит, позволяя тонким пальцам на внутреннюю сторону перейти. Чанхи знает, что это щекотно немножко, и Ёнхун одну руку к груди прижимает, сжав кулак, не дыша словно даже. Мышцы его живота напрягаются на секунду, когда пальцы Чанхи начинают вырисовывать круги на внутренней стороне бёдер, в опасной близости к его возбуждённому члену. Чанхи подползает ближе. Манёвр удался, и теперь Ёнхун полностью открыт перед ним. — Ты себя подготавливал? — Д-да, — он отвечает слегка напряжённо, словно старается себя контролировать. — Дай посмотреть, — Чанхи ощутимее сжимает его бёдра, большими пальцами разводит сильнее в стороны ягодицы. Ему становится ясно, почему Ёнхун вернулся таким заведённым, но он не может не: — Не против, если я подготовлю тебя ещё немножко? Ёнхун кивает, показывая, что согласен. Чанхи тянется, из тумбочки прикроватной достаёт смазку, презерватив. Он ещё не возбуждён полностью, но точно двигается к тому. Лубрикант на пальцах холодный, и Чанхи заботливо растирает его, ждёт, пока тот по температуре приблизится к температуре комнатной. Он проникает в Ёнхуна без труда особого сразу двумя пальцами, внимательно за лицом его следит, заботливо поглаживает коленку. Ёнхун лежит, прикрыв глаза и откинув голову.Чанхи добавляет третий палец, проталкивает их глубже, и теперь Ёнхун на него смотрит, снова кулак сжимает, выдыхает громко. Чанхи знает, что, протолкни он пальцы ещё чуть-чуть, и бёдра Ёнхуна бы вверх дёрнулись, и не смог бы он и дальше голос свой сдерживать, но Чанхи не делает этого. — Чанхи, пожалуйста, — сдавленно просит Ёнхун. Чанхи вопросительно на него смотрит. — Н-не издевайся. Он говорит тихо совсем, даже как-то жалобно. Чанхи наклоняется, целует его коленку и бормочет в неё «я должен был убедиться», отстраняется. Он развязывает халат, стараясь не задеть его пальцами, которыми дразнил Ёнхуна, и резко передёргивает плечами, скидывая его с себя. Ёнхун открывает и закрывает рот, прежде чем сказать: — Я хочу поменять позу. Чанхи несколько лениво трогает себя, склоняет на бок голову. — Уверен? — Да. — Окей. Чанхи плюхается на подушки. Он в несколько движений надевает презерватив, пока Ёнхун сидит рядом, наблюдает за ним. — Я хотел, — замолкает, мотает головой. — В другой раз, малыш, — Чанхи снова касается его ушка, и Ёнхун заметно смущается. Он забирается к Чанхи на колени, но к нему спиной. Чанхи снова чувствует лёгкое раздражение. — Ёнхун. — М? — Лицом ко мне. Это больше похоже на приказ, и Ёнхун не смеет ослушаться. Он возится немного. Сидя лицом, голову вниз опускает, руки на плечи Чанхи кладёт. — Ну не смущайся ты так, — Чанхи целует его, не выдерживая. Короткие ногти Ёнхуна слегка царапают его кожу. Ёнхун снова старается избежать его взгляда, но лицо Чанхи слишком близко, он не даёт опустить голову. — Я просто… давно не, — едва слышно оправдывается он. — Я знаю, — шепчет Чанхи в ответ. — Всё нормально. Расслабься и приступай. Чанхи откидывается на спинку кровати. Ёнхун вздыхает. Он так возбуждён, что его член блестит от выделяющегося предэякулята. Он узкий даже несмотря на то, сколько времени растягивал себя в душе. Чанхи отмечает это, стискивая зубы и невольно кладя руки на его бёдра. Не только Ёнхун не был давно принимающим. Чанхи столько же не был дающим — и потому он немного забыл, каково это. Ёнхун выдыхает, губы облизывает, голову назад откидывает — и это при том, что внутри него только головка. К моменту, когда Чанхи в нём наполовину, они оба дышат тяжело, и Чанхи кажется, что он от того, как медленно Ёнхун всё делает, скоро с ума сойдёт. У Ёнхуна подрагивают пальцы, он снова и снова облизывается и словно бы нарочно тянет. Чанхи, не выдерживая, подаётся вверх бёдрами, параллельно сжимая сильно бёдра Ёнхуна, направляя своим навстречу. Ёнхун широко-широко глаза распахивает и дышать вдруг начинает ртом открытым так быстро и рвано, что Чанхи мог бы испугаться, будь это в первый раз. Ёнхун дрожит, сжимается вокруг Чанхи сильно, и Чанхи его член пальцами обхватывает, сдавливает, вглядывается в лицо, в глаза затуманенные, борется с желанием шлёпнуть по заднице, потому что знает, к чему это может привести. Дыхание Ёнхуна выравнивается медленно, полувыдохи-полустоны, едва слышные, высокие, становятся чуть реже. Ёнхун к Чанхи тянется, и, когда Чанхи по его губам языком ведёт, издаёт звук жалобный, подразумевающий «не трогай». Чанхи целует его в щёку, в кончик носа, касается губами закрытых глаз, поглаживая поясницу. — Хорошо? — спрашивает едва слышно. На фоне всё ещё играет та песня, которую Чанхи оставил на повторе. Ёнхун обнимает Чанхи за шею, утыкается лбом в его плечо. — Да, — слабо отвечает он. — Можешь двигаться. — Тогда посмотри на меня. Ёнхун уже немного растрёпанный и довольно-таки затраханный — а они ведь даже ещё не начали. Они не столько целуются, сколько Чанхи приоткрытый рот Ёнхуна языком исследует. Он начинает двигаться незаметно, толчки мелкие и ритмичные, потому что Ёнхуну так нравится. Ёнхун отстраниться хочет, но Чанхи его за подбородок придерживает мягко, не позволяя. Тогда Ёнхун начинает постанывать в его рот. Ёнхун ладошки по-прежнему на его плечах держит, и Чанхи поглаживает его бока, вдоль позвоночника пальцами водит, по рёбрам проходится, трёт соски — пока Ёнхун с усилием не отталкивает, выдыхая громкое «я сейчас», и тогда Чанхи снова приходится у основания член его сжать, потому что у Ёнхуна опять бёдра дрожат, и он ладонью рот прикрывает, стараясь успокоиться. Он даже смаргивает, глаза становятся влажными, он куда-то на потолок смотрит. — Нормально? Ёнхун медлит, кивает, на Чанхи взгляд переводит, и тот вперёд подаётся, припадает губами к шее. Чувствует пальцы Ёнхуна в своих волосах, снова двигаться начинает, всё так же мелко, дразняще, и дуреет немного от того, как Ёнхун вокруг него сжимается, как к себе теснее жмёт, дышит часто на самое ухо. — Поцелуй, — бормочет он между вздохами рваными, и у Чанхи от его голоса сердце заходится, — поцелуй меня. Чанхи вскидывает голову, и Ёнхун теперь целуется куда активнее, глаза снова закрывает, немножко хмурится. Чанхи пальцы на его ягодицах сжимает, затем отпускает, несильно шлёпает, и у Ёнхуна бёдра дрожат — в который раз. Он Чанхи в грудь толкает так, что тот обратно на подушки падает, ладонь перемещает снова на его член, заставляя Ёнхуна застонать на выдохе. — Ты кончишь тогда, когда я тебе разрешу. Ёнхун смотрит на него в лёгкой фрустрации, сглатывает. — И когда ты разрешишь? — Ещё не решил. Лицо Ёнхуна страдальческое выражение принимает, и он готов заныть, Чанхи видит, Чанхи знает его характер. Он снова его шлёпает, Ёнхун вздыхает судорожно, сам приподнимается и опускается на его члене, стонет слабо. — Ну попрыгай, если хочешь, — Чанхи знает, что звучит, как маленький дьявол, но он и не пытается скрывать того, что ему нравится наблюдать за тем, как Ёнхун сам доставляет себе удовольствие. Ёнхун раздражён, возбуждён, он откидывается назад, опираясь ладонями на бёдра Чанхи позади себя, и смотрит ему прямо в глаза, когда приподнимается, чтобы резко шлёпнуться обратно, выбивая из Чанхи короткий стон, и сам стонет следом. Его тазовые косточки в такой позе выделяются сильнее обычного, а истекающий естественной смазкой член оставляет следы как на животе его собственном, так и на животе Чанхи — Ёнхун двигается активно, более размашисто, и потому задыхается, краснеет. Чанхи волосы его со лба убирает, другая рука на его бедре покоится, и Ёнхун всё ещё ему в глаза смотрит, красивый, прекрасный, открытый — он за рукой Чанхи движется, к ладони ластится, щекой прижимается, а потом рот открывает, поднимается и опускается так резко и быстро, что по комнате начинает разноситься звук шлепков громкий. Ёнхуну не хватает воздуха явно, он из открытого рта слегка язычок высовывает, словно он щенок какой-то, и Чанхи от этого зрелища сам стонет, сжимает его бёдра пальцами, заставляя остановиться. Он притягивает лицо Ёнхуна к своему, сжимая щёки пальцами, и целует, проталкивая язык в его рот, пока тот ёрзает, тяжело через нос дыша. — Я хочу кончить, — снова начинает Ёнхун. Он звучит требующе, но жалобно. — Пожалуйста, Чанхи, позволь мне кончить. Чанхи прижимает к его приоткрытым губам указательный и средний пальцы, пока остальными продолжает сжимать его щёки, и Ёнхун открывает рот, впускает их внутрь, начинает посасывать, облизывать, ласкать языком, из-под полуопущенных век помутневшим взглядом за Чанхи наблюдая. В его рту накапливается всё больше слюны, от неё уже губы блестят глянцево. Чанхи хочется протолкнуть пальцы глубже, чтоб Ёнхун снова начал ёрзать и задыхаться, но он достаёт их из его рта, чувствуя, как на него самого это действует. И то, что Ёнхун за его пальцами следом тянется, не помогает. Чанхи и сам близко. Но он снова толкается мелко и коротко, как и прежде дразняще, и Ёнхун спустя минуту таких толчков начинает снова дрожать, как и прежде, но Чанхи в этот раз не останавливается сразу — ждёт, пока Ёнхун начнёт навстречу его движениям подаваться, прежде чем несколько раз сильно толкнуться и остановиться снова, заставляя Ёнхуна, дрожащего так, словно это лучший секс в его жизни, всхлипнуть. — Чанхи, пожалуйста, — у него в глазах стоят слёзы, и он вздрагивает всем телом, — пожалуйста, ещё чуть-чуть. Он выглядит абсолютно, совершенно разбитым. Чанхи шипит что-то себе под нос — Ёнхун не может разобрать. У него в висках стучит кровь, его лицо горячее, а член пульсирует так, что даже немного больно — Чанхи своими издевательскими толчками мелкими то и дело по простате проходится, и у Ёнхуна совершенно нет сил терпеть. Его развозит, и он просит, и просит, и просит — пока Чанхи не отвечает шлепком очередным, вырывая из Ёнхуна гортанный стон. — Так сильно хочешь? — Да, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Чанхи, — Ёнхуну уже, кажется, даже не стыдно. Он снова всхлипывает, и Чанхи решает, что достаточно. Он обнимает, прижимает к себе, и Ёнхун обвивает руки вокруг его шеи, невольно опирается на расползающиеся в разные стороны коленки, когда Чанхи начинает толкаться в него изо всей силы. Громко, быстро, почти агрессивно — стоны Ёнхуна превращаются в стакатто, и он даже не успевает вдохнуть, чувствуя приближающийся оргазм, который в следующую секунду накрывает его с такой силой, что он вскрикивает, распахивая широко глаза, сжимаясь сильнее вокруг Чанхи, который тоже стонет громко, впивается ногтями в его бока до боли. Ритм теряется, толчки становятся беспорядочными, Чанхи сквозь зубы «чёртчёртчёрт», прежде чем войти под таким углом, что перевозбуждённый Ёнхун снова вскрикивает. Ёнхун слабыми руками за изголовье кровати держится, пока Чанхи пытается отдышаться, продолжая его обнимать. Чанхи оставляет несколько поцелуев на его груди, гладит бёдра. Ёнхун приподнимается осторожно, выше, выше — наконец-таки чувствует пустоту внутри, невольно сопровождая её появление тихим, мягким «уф». Он соскальзывает на постель рядом, и Чанхи не отпускает его рук, тянет к себе, обнимает. Они оба дышат тяжело, и Ёнхун всё ещё слабо подрагивает. Он голову кладёт Чанхи на грудь, глаза закрывает. Притихший и спокойный. Чанхи свободной от ладошки Ёнхуна рукой принимается убирать со лба его волосы, пропускать их через пальцы. Ёнхун немного кряхтит, закидывает ногу на бёдра его и губами к шее прижимается, целует, покусывает, зализывает. Чанхи щекой прижимается к его лбу и чувствует кожей, что парень старший улыбается. — Я скучал по тебе, — шепчет Ёнхун. Чанхи заглядывает ему в лицо. Он поднимает голову, смотрит Чанхи в глаза. — Я люблю тебя. Чанхи чмокает его в губы, и Ёнхун улыбается слабо, но счастливо. Чанхи смотрит на него и чувствует, как сердце сжимается от нежности так, что аж больно. — Я тоже скучал. И тоже тебя люблю, — он отвечает, проводя ладонью по его щеке. Ёнхун голову чуть поворачивает, оставляет на ладони его поцелуй, и Чанхи мягко гладит большим пальцем его губы. — Я знаю, и поэтому, — Ёнхун вдруг отстраняется. Он кое-как поднимается, и идёт медленно к креслу, на котором оставил свой пиджак. Чанхи вытирает подсыхающую на животе сперму салфетками влажными, упаковка которых всё это время лежала на тумбочке рядом, снимает и завязывает презерватив. Ёнхун достаёт что-то из кармана пиджака и стоит к Чанхи спиной. Чанхи рассматривает покрасневшие от его же шлепков ягодицы, худые ноги. Ему не хочется говорить. Он испытывает долгожданное умиротворение, и потому ждёт, пока Ёнхун вернётся в постель. У него кожа светлая и довольно тонкая. Он обнажённый, красивый, всё ещё раскрасневшийся и немного блестящий от пота. Он возвращается медленно в кровать, рядом с Чанхи приземляется на живот. — Я знаю, и именно поэтому, — он показывает небольшую бархатную коробочку. Его голос тихий, но дрожит от нетерпения. Чанхи начинает улыбаться, сам того не осознавая. Ёнхун открывает её торжественно. — Предлагаю нам провести всю жизнь в компании друг друга. Внутри — два кольца одинаковых, обручальных. — Ты этап с предложением решил пропустить? — Чанхи смотрит на кольца, на Ёнхуна, снова на кольца — и не может перестать улыбаться. Ёнхун пожимает плечами, закусывает губу. Чанхи достаёт одно из колец и берёт руку Ёнхуна в свои, надевает его на безымянный палец, целует костяшки. Ёнхун делает то же самое. Это всё ещё просто символ — Чанхи понимает это. Тем не менее, сердце колотится, и ему смеяться беспричинно хочется, а ещё, может, немножко совсем, плакать. От счастья. Он целует Ёнхуна, на фоне по-прежнему, в очередной раз — i'm so in love with you, и Чанхи понимает. Он от Ёнхуна чуть отстраняется, и они лица друг друга разглядывают так, словно не виделись несколько лет; Ёнхун стирает непрошенные слезинки, застывшие у Чанхи в уголках глаз. Чанхи одними губами говорит ему очередное «я люблю тебя». Он носом шмыгает и в следующий момент уже тему переводит: — Вау. Могу теперь всем говорить, что я весь такой замужний и деловой, — Чанхи рассматривает кольцо. Ёнхун ведёт по его бедру пальцами, и это немного щекотно. — Звучит… Сексуально. Ёнхун кончиками пальцев чуть ниже пупка его вырисовывает какие-то завитушки. Облизывается. — А теперь можно? Чанхи снова убирает со лба его волосы, гладит ушко. — А ты не устал? Ёнхун мотает головой. В его глазах вдруг начинают плясать озорные огоньки, и он произносит: — Мы не виделись три недели. Предлагаю исполнять супружеский долг до утра. — О, ты столько не протянешь, — Чанхи переворачивается, садится верхом на по-прежнему лежащего на животе Ёнхуна и разводит в стороны его ягодицы, чтобы посмотреть на рефлекторно сжимающуюся дырочку. — Это ты столько не протянешь, — говорит Ёнхун, приподнимая таз и выпячивая таким образом задницу. Чанхи шлёпает его со смешком, падает сверху и шепчет ему на ухо с улыбкой: — Замолчи, — принимаясь медленно тереться о его ягодицы. — А ты меня заставь. Чанхи сжимает его руку, переплетает пальцы, и не может налюбоваться на то, как их парные кольца потрясающе рядом смотрятся. Нужно будет по возвращении домой начать собирать вещи, потому что тянуть с переездом ему больше не хочется, а ещё Сону может выкусить: предчувствие его не подвело. — Ну так что? Собираешься и дальше просто вжиматься в меня? — возвращающаяся к Ёнхуну нахальность — сигнал к действиям. И, о, Чанхи их на эту ночь запланировал ещё много.