Что-то, о чём я не знаю, но моё сердце кричит

Эрет привык к этому, но визиты от Томми не перестают удивлять. Он почти теряется в поисках. Сегодня холоднее, чем предполагалось, и одеяла было недостаточно, чтобы согреться. Он жалеет, что ходил босиком по полу замка, но мужчина действительно не был готов выходить из дома, а тем более к внезапным визитам. Погода отвратительная, влажная, дождь смешивается со снегом и замерзает на земле, чтобы разыграть ничего не подозревающий ледяной покров, который стал почти скользкой тропой. Эрет больше не мог видеть горизонт сквозь тонкий туман и брызги дождя. У любого проходящего мимо ботинки промокли бы, и, к сожалению, это казалось лишь началом крупномасштабного шторма, который всегда появлялся зимой в смп. Он слышал глобальное предупреждение Дрима оставаться дома. Эрет с готовностью удовлетворил бы просьбу, но не все были столь ответственны или менее упрямы. Блондин буквально промок до ниточки. Томми смотрит в пол, как будто собирался проглотить его, частицы пыли, снега и воды пачкают его одежду, и, судя по тому, как его руки дрожат, а нос покраснел от холода, он может заболеть. Ботинки издавали влажный скрип, когда Томми переминался с ноги на ногу. Эрет обычно навещает мальчика, когда тот находится на грани чего-то. Терпения. Гнева. Страха. Он столкнулся с бесчисленными гранями Иннита почти незаметно для других. Хотя мужчина правда думал, что ему нужно больше, чем просто извинение в письме. Мальчик мог регулярно раздражаться, но он все еще был мальчиком, брошенным посреди войны. В настоящее время это скучная бюрократия, но Эрет знал, как Уилбур может вести себя «интенсивно», когда чувствует угрозу. На данный момент он просто хочет знать, с каким бурным чувством он столкнется сейчас. «С возвращением, Томми. Заходи, я приготовлю тебе горячий шоколад». Он не получает ответа, но когда Эрет вздыхает, подросток осознает, на сколько ему действительно холодно, потому что он вздрагивает и часто кашляет. Томми проходит в комнату, которую ему выделил Эрет, и его ботинки издают странный звук, но парень не содрогнулся ни на дюйм. Иногда он расстраивается, но Томми приучал себя быть крутым. Они ведь были важными шишками бизнеса как ни крути. Эрет закрывает дверь и делает вид, что не замечает, насколько напряжен Томми. Это будет трудный разговор. Подросток продолжает смотреть вниз и от стыда потирает руки, хотя в замке очень жарко. Брюнет на мгновение видит, как он теряется, прежде чем сдаться и сесть на диван. Слегка обхватывает пальцами сиденье перед тем, как устроиться по-удобнее. Никогда не расслабляется. Никогда не теряет бдительности. Взгляд бегает по всему помещению, прежде чем сосредоточиться на самих пальцах, глядя сквозь длинные волосы. «Ты можешь принять душ, если хочешь, Томми». он не получает ответа, поэтому на его лице появляется улыбка, когда на ум приходит мысль подшутить. «Я чувствую здесь запах твоей вони». Подушка летит к его лицу, и он смеётся. Комично возмущенный взгляд и Эрет благополучно улыбается. «Хорошо. Я иду, гений». Томми закатывает глаза и убегает с дивана в мокрых ботинках вверх по лестнице в ванную с душем. Эрет сдерживает упрек в горле и просто выдыхает. Диван мокрый, и шаги Томми испачкали грязью пол. Он помнит первые несколько раз, когда приходил Юннит. Тревожный и слегка виноватый способ испачкать пол своей обувью. Едва ли казалось, что сегодня блондин с радостью придет к Эрету и беспрепятственно побежит вверх по лестнице замка. Его доверительные отношения с Томми были полностью прозрачными, медленными и даже полезными в информационной части работы. Связь сформировалась таким образом, что у Эрета был ящик с одеждой Томми на всякий случай. Мужчина улыбается, когда слышит шум душа, и он может представить, какое облегчение всегда чувствовал Томми после того, как сделал что-то простое, что не мог позволить в обычной жизни. Затем Эрет идет к одному из шкафов в огромной гостиной и кладет чехол, чтобы хоть как-то обсушить влажную ткань дивана. Он несколько раз протирает сухой тканью в надежде избавиться от мокрого пятна, оставленного на подушке. Эрет изящно хлопает по подушке, когда ворчит и сдается. По шуму музыкального свиста он узнает песни Томми по ту сторону смп Дрима. Эрет чувствует себя так по-домашнему, что у него замирает сердце. Он оставляет свернутое одеяло на краю дивана и ждет, пока подросток спустится по ступенькам и свернется калачиком на мягких подушках. Брюнет понимает, что еще даже не приблизился к тому, чтобы сделать что-нибудь съедобное для Томми, и подумывает дать лужам грязи высохнуть самостоятельно. Но он все равно их уберёт. Сухая ткань, впитывающая грязную воду из темного климата снаружи. Он знает, что не выпустит Томми сейчас, даже если тот будет настаивать. Тьма клубится вокруг стен замка, похожая на темную ночь и звездное небо. В любом случае Эрет не прочь включить свет. Он знает только, что оставит камин, согревающий комнату, и оставит необходимый свет для этого случая. Он вспоминает, как однажды ночью пришёл Томми, мальчик вздрогнул, говоря о том, насколько пугает окружающая среда. Одинокая и уединенная. Эрет ответил, что привык к одиночеству. Иногда он сожалеет о том, что упомянул одиночество так свободно, учитывая то, как Томми посмотрел на него, и он пытался убедить себя, что это было по той же причине страха, а не потому, что иногда чувство вины хватало его за ноги. Наконец белая ткань становится светло-коричневой и влажной. Неприятно, но могло быть и хуже, если бы Томми был правда вонючим. Душ выключен, и Эрет на кухне рассеянно топит молоко в кастрюльке. Радио настроено на частоту, чтобы иметь доступ к любому коммуникатору на расстоянии, ожидая сообщения Дрима или чего-то минимально важного. Обычно так он понимает причину визитов. Томми — главный герой, всегда вовлеченный в крупные скандалы. Не то чтобы это было автоматически хорошо. В конце концов, голос Дрима звучит, шипя и властно, тем голосом, в котором Эрет чувствует силу на расстоянии. Затем он просто наливает молоко, чтобы оно не испарялось в воздухе. «… Из-за нынешнего климата это должно продлиться на неопределенное время. Я рекомендую вам всем оставаться на месте или искать лучшего убежища.» Дрим бормочет что-то неразборчивое, и сразу же звучит кто-то, кого он не узнаёт. «Если вы застряли с врагом, отложите эту бюрократическую войну. Ты меня слышал, Уилбур?» Эрет смеется. «Оставайся в безопасности». Эрет слышит шепот и тянется, чтобы увидеть, как Томми ворочается на кушетке. Никакой грязной, мокрой одежды. Никакой обуви, способной устроить беспорядок. Он просто сворачивается на одеяле и ждет Эрета, тупо глядя в телевизор, который показывает что-то, что Эрета на самом деле не заботит. «Уилбур будет так зол на меня». Мужчина немного рассердился, поэтому он немедленно обращается к Томми. «Как дела, дружище?» он сидит в пустом месте на кушетке, и вскоре Томми слегка подталкивает себя к контакту, светлые кудри касаются бедра Эрета. Несмотря на его желание заключить Томми в объятия, он знает, как легко может защищаться парень. Эрет научился быть более терпеливым, когда дело касалось Иннита. Он протягивает ему кружку горячего шоколада, подросток тянется и садится, подтянув колени к груди, несмотря на это, он не выглядит таким отстранённым, как обычно. Он берет шоколад, как будто тот не горячий, и Эрет в замешательстве хмурится, а Томми пожимает плечами. Некоторое время все затихает, мальчик смотрит на телевизор и свои пальцы, как будто видит то, что нельзя видеть другим. Томми открывает и закрывает рот трижды, прежде чем из его рта вырывается смущенный звук, и он начинает говорить что-то связное. «Эрет, что ты почувствовал, когда понял, что ты бисексуал?» Томми, казалось, сказал утверждение, и Эрету потребовалось время, чтобы ясно понять вопрос. «Ты…» — сформулировал Эрет «Ты думаешь, тебе нравятся мальчики, Томми?» «Нет.» он отвечает почти пусто «Но это…» Томми вздыхает, и Эрет ждет. Он чувствует, как работают механизмы подростка, чтобы сказать то, что он действительно чувствует. Блондину хуже всех, когда дело касается его собственных чувств, поэтому Эрет здесь. «Я разговаривал с Туббо сегодня. Мы уделяли время всему и говорили обо всем, кроме этой надвигающейся войны и сомнительных лидеров». Томми смеётся, но вскоре его снова трясет. «Итак, мы случайно затронули тему отношений, и он, очевидно, упомянул девочек, а я пошутил над женщинами». Томми выглядел еще более сбитым с толку. «Он просто улыбнулся мне и сказал: « Я подожду, пока ты сам все узнаешь «. Теперь похоже, что он знает то, чего я не знаю, и я не могу перестать думать об этом.» Эрет коротко улыбается. Не то чтобы он еще не знал, он просто не ожидал, что это станет актуальным прямо сейчас. Он сдерживает смех, но его голос звучит точно так же. «Хорошо, давай проведем тест Эрета», — хлопает он в ладоши, и Томми пугается. Он выглядит обиженным, и Эрет делает вид, что не замечает рефлексивной реакции мальчика. «Что это такое?» «Мой безошибочный самоанализ». Эрет знает, что Томми ненавидит эту самодовольную улыбку, но он не может обойтись без неё. «Тогда давай», — подросток скрещивает руки и фыркает, одеяло почти падает с его ног. «Хорошо, только отвечай четко, хорошо?» «Говори быстрее, сучка», за этими словами тепло точно не кроется, и Эрет оживленно смеётся. «Мальчики?» Блондин фыркает в знак признания. «Это не поможет!» «Мальчики?» Эрет повторяет. «Нет.» «Девочки?» Томми падает на спинку дивана и пытается сосредоточиться на чем-то, кроме взгляда мужчины за его очками. «Девочки, Томми?» Эрет слегка прижимается, обнимая Томми за плечи. Он уклоняется, прежде чем лечь и использовать брюнета в качестве подушки и закрыть глаза рукой. «Я так не думаю…» Томми вздыхает, и Эрет проводит пальцами по его голове. Юннит тянется к прикосновению, и Эрет чувствует небольшую жалость. «Все говорят об отношениях, как будто это то, чего все хотят, просто я не думаю, что они мне нужны, я не знаю». «Тебе не нужно заставлять себя, Томми» «Я знаю! Просто… мне кажется, что я что-то упускаю, что-то, что все не имеют или хотят. Но когда я смотрю на себя, я просто не могу представить себя в отношениях. Я просто не могу этого понять. Я думал, это из-за стресса и прочего. Но чем больше я об этом думаю, тем меньше у меня интереса. Я не могу представить, что меня когда-нибудь романтически привлекает кто-то другой «. «Томми, ты не упускаешь то, чего не хочешь». поскольку Томми не перебивает, он продолжает. «Людям не нужны отношения, чтобы жить, тебе не нужны отношения, чтобы оценивать себя. Есть несколько способов любить людей, способов проявить привязанность, восхищение. Романтизм — один из них, и, кстати, аромантичные люди тоже могут влюбиться.» Эрет решает сказать проще. «Есть много способов полюбить, Томми, ты ничего не упускаешь, потому что не можешь приобрести ни одного.» Томми на мгновение выглядит потерянным. Мальчик молча смотрит в телевизор. Он понимает, откуда эта пауза, желание заставить мир остановиться на время, чтобы иметь возможность ясно мыслить. Или иметь возможность немного перестать думать об этом, потому что даже если это кажется поверхностной информацией, это очень сложно. Трудно понять себя в мире, особенно когда у тебя нет времени на это. Он понимает необходимость отрицания, сомнения и отчаяние, которые сомнительно застривают у него в горле. «Но что, если я однажды пожалею об этом?» Голос Томми почти сорван. «Если это просто вещь в моей голове, и я влюблюсь, как никто другой?» «Все в порядке, Томми». — перебивает Эрет. «Все равно было бы хорошо». Томми смотрит на него в поисках лжи за словами и не находит. Он грустно смеется, и Эрет это чувствует. Он чувствует вину сквозь смущенный смех Томми. «Это так смешно, что я сейчас думаю о чем-то подобном. В разгар войны. Мне нужно о многом беспокоиться, и я думаю об этом. ” Эрет магически раздражён. Разочарован в Томми. Ощущение, которое вам может придётся испытать к нему. Поскольку Томми так слепо восхищается окружающими его людьми, что ему больно, Томми не видит в себе ничего, кроме орудия войны. Это то, кем больше всего боялся стать Эрет, он чувствует себя виноватым за то, что оставил остальное тому, чего всегда боялся. Он продолжает проявлять нежность к голове Юннита, чувствуя, как он расслабляется даже с напряженными плечами. Мозолистые руки, которых никто не заслужил. «Будь подростком, Томми» Он не против встретиться с Уилбуром на следующий день.