"Ты спас меня"

Он один. Всегда был и будет. Уже многие тысячи лет пустота повелевает его душой и за это время подчинила своему холоду не только сердце, но и разум. Всегда молчаливый, угрюмый, даже пугающий бог отталкивал других одним лишь своим видом. Все его сторонились, возможно ненавидили, сознательно или подсознательно. Каждый презирал его, взрослые боги пугали им маленьких, сызмальства учили травить. Он не был уродом, поверьте, среди богов есть те ещё страшилы, скорее наоборот, привлекательным. Высокий, каштановые волосы спускались до плеч, голубые глаза, приятный голос (хотя наверняка никто не мог сказать, как он звучит, бог очень давно не заговаривал). Его угрюмость не всегда была при нём, жизнь привила эту черту. В целом, ненависть была напрасной, но тем не менее она была, причём довольно сильная. Любовь. Она стала его наказанием. Именно за то, что он способен сам любить и подталкивать любить других, Павла стали гнобить. Ведь это человеческое чувство, недопустимое, как и всё человеческое в их мире. Боги не любили, они творили во благо мира: детей, предметы, свои благодати. В их пантеоне, где Паше на нашлось места, все влияли только на природу. Были боги рек, морей, лесов, зверей, рыб и так далее. И ни одного, кто влиял бы, как он, на людей. Эти твари считались низшими созданиями, не достойными ни капли чего бы то ни было. Они были, точно мусор. А тот, кто влияет на мусор, последний урод. А ещё Павла боялись. Боялись, что он навредит их миру своей силой. Потому как хоть он и был рождён богом, имел способности демона. Да-да, именно демона, ибо человеческие чувства были их амплуа. Они управляли похотью, гневом, обидой, грустью, влечением, радостью, короче, преогромным спектром людских эмоций. Не демон, не обычный бог, уж точно не человек… Кто же он? Иногда Паша задавал себе этот вопрос в перерывах между приступами апатии. Кто он, и суждено ли ему хоть однажды ощутить что-нибудь, кроме пустоты, что-нибудь…доброе? Заполняя свою неприкаянную голову этими мыслями, бог часто спускался вниз, к людям. Правда, не к самим людям, а в их мир. Там, в старом, почти заброшенном районе каго-то города, Петербурга, вроде, он проводил часы, сидя на крыше недостроенной, никому не нужной высотки. Ветер трепал тёмные волосы, из-за чего на мгновение его голова становилась похожа одуванчик. Это вызывало слабую, очень-очень редкую улыбку. В один из таких дней он сидел на своём привычном месте и смотрел на уходящее солнце. Кругом только шум птиц и далёких автомобилей. Но внезапно возник новый звук, словно стрела пронеслась, и рядом с ним опустился черноволосый мужчина. Его глаза, того же цвета, что волосы, сверкали недобрым огоньком. *** Ещё издалека Юра заметил фигуру на месте, что принадлежало ему. Крыша высотки была единственным местом, где привести мысли в порядок представлялось возможным, и сейчас кто-то наглым образом присвоил его! Демон сосредоточился, определяя происхождение этой фигуры. С человеком легко было договориться, со своим сородичем ещё проще, с богом, правда невозможно, но это просто не может быть один из них, они никогда не спускаются, считают это грязным. Однако, подлетая к Паше, он всё-таки понял, с кем придётся вести диалог и настроился сразу нападать, ведь это лучшая защита. Только было ещё какое-то странное чувство. — Эй ты, ебожитель, — резко обратился Юра, — не учила мамка, что нельзя занимать чужое без спроса? Но встретившись с богом глазами, его агрессия поутихла. Павел смотрел на него устало, в голубизне радужки мешались безразличие и боль. Он молча встал, расправил серые крылья и перелетел на другой конец крыши. Чего-чего, а такого Юра точно не ожидал. Обычно боги были жутко упрямые, этот парень должен был начать пререкаться, оскорблять и тому подобное, а он вместо этого взял и покорился. Мужчина заинтересовался. Не только необычным для бога поведением, но и было в этом серокрылом что-то манящее. Юра взмахнул вороновыми крыльями и тихо приземлился на небольшом расстоянии от бога. Он попытался заглянуть под вуаль каштановых прядей, но тот сам обернулся к нему и уставился, не мигая. Юра наконец-то смог нормально рассмотреть его лицо, вытянутое, весьма симпатичное. На правой щеке возле губ еле виднелся небольшой шрам, великой давности, вероятно. Парень был высок, судя по длине ног, болтающихся в воздухе, и бледен. Паша же рассматривал нарушителя своего покоя, вперив в него пронзительный взгляд в надежде, что тот смутится, но демон уверенно, практически нагло оценивал его. Он был ниже его, но старше и сильнее. Чёрные волосы, стянутые в небольшой узелок на затылке, вкупе с не менее чёрными усами и бородой, придавали ему дерзость и мужественность. На теле немерено татуировок самого разного содержания. Типичный демон. Хотя нет. Глаза. Тёмная пучина его глаз затягивала, стоило лишь посмотреть. Но эта тьма не была холодной. Она окутывала теплом, расслабляла. А ещё в этих глазах была крохотная, словно только что пробудившаяся, искорка…восхищения? Нет, точно не его, но чего-то очень похожего. Юре стало неловко за свои слова. — Ты чё, обиделся что-ли? — спросил он. Паша мотнул головой и снова уставился в пропасть. Никому нельзя доверять, будь это даже демон с «человеческими» способностями, нельзя (хотя очень хотелось). Если он сейчас  ответит ему, то не будет пути обратно, придётся поверить. Вдруг подул ветер и Пашины волосы снова превратились в одуванчик. Обычное дело. Но справа, где сидел демон, послышался дикий ржач. А его, оказывается, очень просто рассмешить. Мужчина так смеялся, что чуть не сорвался вниз. При этом он сделал такое лицо, что Павел не выдержал. Изо рта вырвался смешок. Другой. Третий. И вот он смеётся, чего не делал очень и очень долго. — Ну ты даёшь! — тяжело дышал Юра, всё ещё посмеиваясь, — надо же было такие патлы отрастить. Паше этот демон определённо нравился. Но надо было кое-что прояснить. Пусть лучше он сразу бросит его. — Ты разве не знаешь, кто я? — впервые за много лет бог с кем-то заговорил, поэтому голос слегка сел. — Да хоть Царица Вселенной, — Юра несколько удивился этому вопросу, — если ты не такой же мудила, как эти ебожители, велкам, — он распростёр руки, показывая свою открытость. Юра был совершенно искренен. Он принимал его. И Паша пропал. Он доверился. Доверился этим глазам, этой простой учерноусой улыбке. Он доверился демону. — А что, ты кто-то крутой? — спросил Юра — А? Что? — Паша залип на него, поэтому не сразу понял суть вопроса, — нет, забудь, — а потом тихо добавил, — может когда-нибудь скажу. Бог боялся, что если новый знакомый узнает о его уродливости, то отвернётся. — Да вы, сударь, ёбаный интригант! — воскликнул Юра, — как звать-то тебя? — Паша — Юра, — он протянул руку. И Павел дотронулся до неё. Ладонь окутало тепло чужого тела и крепко пожало. Бога прошиб лёгкий ток. Юра тоже что-то почувствовал. Его сильно тянуло к этому парню. Он хоть и был выше и ростом, и местом жетельства, но его хотелось защищать. Когда они пожали руки, мужчине сильно захотелось его обнять, но он сдержался. Если бы демон не знал чувства слишком хорошо, то решил бы, что влюбился с первого взгляда. Этого быть не могло. Нет, не сегодня. Не в бога. — Значит, ты демон? — спросил Паша — Ага, — ответил тот задумчиво — Какая способность? — Привязанность. Я заставляю людей привязываться друг к другу. Неважно, дружба это, симпатия, стокгольмский синдром, или ненависть. Да-да, ненависть часто сопровождается желанием мстить, так что это тоже своего рода привязанность, — объяснил он в ответ на удивлённый взгляд Паши, — Ну, а ты что? — Я? — он замялся, — я эээээ камень, — и соврал, — да, камень. Пиздит. Юра сразу это понял. Ладно, захочет — скажет. А Паша был в шоке. У них были похожие способности! Так вот почему к этому черноглазому так тянет. И они говорили. Очень долго говорили. Может, прошло полдня, может больше; у тех, кто живёт так долго, тем накопилось очень много. Они собрались разлетаться, когда солнце уже село. — Ну ладно, Пашка, приятно было познакомиться, — Юра протянул руку на прощание. Парень пожал её, но отпускать не спешил. Юр, — он несмело поднял глаза, — мы ещё увидимся? У демона прям сердце сжалось — так бог на него посмотрел. — Конечно, хоть завтра. — Правда? — Павел просиял — Ну конечно правда, — демон улыбнулся и, не сдержавшись, потрепал его по голове. А Пашка залился краской до самых ушей. Сердце бешено стучало, никто раньше так к нему не прикасался. Он не позволял. Но этому кареглазому почему-то был готов позволить всё на свете. — Ну, до завтра, — улыбнулся Юра, вспорхнул, спикировал вниз и исчез в глубинах земли. Бог  полетел домой с чувством, что его сейчас разорвёт от счастья. Они договорились встретиться в то же время.