Иллюзия.

      Ты подхватываешь на руки легкий стан девушки в нежно голубом платье, с фонариками на рукавах и крутишь ее, обнимая за талию.       Слышишь ее заливистый смех, смеёшься в ответ. Она шепчет тебе на ухо какие-то признания, а ты, счастливый, закрываешь глаза, расплываясь в улыбке.       И обязательно шепчешь в ответ.       Опускаешь на землю и прислоняешься своим лбом к ее, вдыхая воздух. Смотришь на ее губы, щеки, нос, но почему-то не можешь увидеть глаза. Будто не можешь поднять свой взгляд, что-то держит. Но ты не придаёшь этому значения, когда она обхватывает ладошками твоё лицо и нежно накрывает своими губами твои.       Снова опускаешь веки, растворяясь в любви и бескрайней нежности, льющейся из вас обоих. Не можешь даже примерно прикинуть, сколько длилось это блаженство, потому что кажется, уже прошла целая вечность рядом с ней, но тебе все мало.       Ловишь себя на мысли, что ещё никогда ничего подобного не ощущал.       Догадываешься, что это и есть любовь, о которой так много пишут и говорят.       Красавица хватает тебя за руку и тянет за собой, продолжая заливисто смеяться и выкрикивать тебе что-то неразборчивое, но и это не важно, пока ее пальцы переплетаются с твоими.       Ты готов идти так за ней, даже не видя дороги.       Куда угодно.       Только бы с ней, только бы подольше задержаться в этом чувстве.       Она разбивает ногами едва начавшую опадать листву в разные стороны, чуть не поскальзывается, но ты ловишь ее, подхватывая одной рукой за талию и снова не можешь разглядеть глаз, только губы, растянутые в нежной, до одури тобой любимой, улыбке.       Отпускаешь ее, и вы идёте спокойным шагом, снова переплетя пальцы. Немного опережает тебя и ты видишь, как русые волосы едва спускаются до плеч и развеваются от едва ощутимого тёплого ветерка, переливаясь в лучах золотом и серебром.       Солнце высоко и светит так же ярко, как ты сейчас ощущаешь в себе желание всегда быть с этой девочкой, оберегать ее хрупкое сердце от любой беды, просто любить и, желательно, знать, что любит в ответ.       Смотришь под ноги на золотые листья, которые шурша опадают на землю один за одним и задумываешься о невозможности происходящего. Ведь тебе никогда ещё не было так хорошо. Просто хорошо.       И ты осознаёшь, что с этим «хорошо» не сравнится ни одна физическая близость, ни с одной легкомысленной девицей, что окружали тебя, а тебя все устраивало, потому что других чувств ты не знал.       Но теперь знаешь и без них, кажется, просто умрешь.       — Я тебя люблю. — будто прочитав твои мысли, девушка обнимает тебя за плечи и шепчет на ухо своё признание. А ты лишь крепче сжимаешь тоненькую талию, желая раствориться в этом шепоте, в ней, навсегда.       — Таня…       Ты не успеваешь ничего ответить, как хрупкая фигурка тает в твоих руках.       Твои глаза наполняются ужасом, но ты будто знал, что так будет, а потому стоишь и не можешь ничего сделать.       Ты будто знал, что такой исход неизбежен.       Сам боишься своей реакции, потому что мозг не понимает, что происходит, а душа будто знала изначально все наперёд.       Две личности сейчас в тебе агрессивно спорят друг с другом, и неизвестно, кто одержит победу и окажется прав.       Распахиваешь глаза и с отчаянием осознаёшь, что все это лишь сон. Над тобой уже битый час сидит какая-то блондинка и держит телефон с будильником прямо над твоим ухом, поглаживая руками по плечам и шее.       Вдруг становится нестерпимо противно от женских прикосновений. Сбрасываешь «очередную» с себя и уходишь в душ.       В голове только воздушный образ из твоего сна, от него ты ещё долго не сможешь избавиться.       Ты ещё даже не знаешь, что никогда уже не сможешь.       — Как тебя зовут? — бросаешь своей полуночной гостье, прежде, чем она навсегда покинет твою территорию.       — Таня. — безразлично бросает и хлопает дверью.       Нет, в твоём сне была точно не она.       Эта Таня вряд ли сможет обьяснить тебе, что такое настоящие чувства, которые вызывает в тебе та, что из сна.       Стараешься избавить себя от этих мысли и самокопания, свалив все на лошадиную дозу спиртного, влитого в тебя вчерашней ночью.       А тот образ воспринимаешь лишь за олицетворение собственных желаний. Ведь мозг во сне воспроизводит то, о чем мы больше всего думаем, приукрашая и показывая нам абстрактную картинку наших же мыслей.       И все это казалось вполне научно и реально, потому что о настоящих чувствах, о любви, о том, какая она, ты думал в последнее время очень часто. И действительно хотел этого.       Больше всего на свете.       Но реальным и научным этот сон казался тебе ровно до того момента, как…       — Слушаю.       — Дан, сегодня подписание контракта с украинским телевидением, ты помнишь? Я рассказывала тебе про украинский аналог «The Voice». Ты давал добро. Через пол часа уже должен быть у Вовы Завадюка в кабинете. — Даша говорила четко и быстро, хорошо понимая, что после твоих ночных похождений ты не в состоянии вспомнить даже, как зовут твоего менеджера, не говоря уже о каких-то деловых планах и встречах.       — Понял. А кто там ещё будет в проекте? — спрашиваешь ты, а Даша цокает, возмущаясь тому, что триста раз тебе это говорила.       — Вот приедешь и все увидишь. Давай, не опаздывай!       Размеренно идёшь по коридору, понимая, что укладываешься во время, рассматриваешь стены, увешанные портретами медийных личностей Украины, понимаешь, что со многими уже знаком, но с большинством лишь предстоит.       С одного из портретов на тебя смотрит девушка. Красивая, с нежной улыбкой, спрятанной за красной помадой и холодными, как Северный Ледовитый океан, глазами. Что-то цепляет тебя в этом образе, тебе почему-то кажется, что ты уже видел это лицо. Видел эти губы, эту улыбку, но не можешь вспомнить взгляд, чтобы все окончательно встало на места.       Понимаешь, что судя по месту, где висит портрет девушки, личность она не безызвестная и успокаиваешься тем, что вполне мог видеть ее на просторах интернета.       Хотя что-то внутри кричит, что дело здесь далеко не в этом.       Дело спрятано куда глубже.       Заходишь в кабинет и на тебя уже смотрят четыре пары глаз, среди которых ты улавливаешь одну знакомую, и одну — ее.       Пожимаешь по очереди руки мужчинам и доходишь до девушки, которая съёжившись от холода в помещении, вжалась в кресло, но встала, как только ты к ней приблизился.       Берёшь ее ладонь в свою и понимаешь, что уже чувствовал эти прикосновения, ты знаешь эти руки.       Очень хорошо знаешь.       — Дан. — завороженно произносишь ты, слегка пожимая женскую ладошку.       — Тина. — она с легкостью в голосе отвечает и чуть хихикает, а ты узнаёшь этот смех, поднимаешь глаза и видишь улыбку.       Ту же самую, что видел в коридоре на портрете.       Ту же самую, что… видел сегодня во сне.       Пройдёт много времени, прежде, чем ты захочешь в один из ваших вечеров поделиться с ней, раскрыть свою последнюю тайну. Она будет все так же смеяться, удобно расположившись в твоих руках, а ты расскажешь про свой сон пару лет назад, что до сих пор не отпускает. Про имя, которое было почему-то не ее. Но пазлы окончательно сложатся, когда она нежно шепнёт тебе на ухо:       — Я Таня. Я для тебя теперь Таня, — а потом принесёт из какой-то старой шкатулки своё свидетельство о рождении. Где каллиграфическим почерком выведено: Либерман Татьяна Григорьевна.       — Таня… — впервые вылетает из твоих уст в ее адрес, и ты осознаёшь, что чудеса случаются и магия реальна, если в неё верят двое.