Десятая

      Проходит ровно неделя, с того дня, как отряд Эний обосновался в Ривенделле. Все шло хорошо, иногда даже слишком. Долгие беседы вечерами, вкусные обеды и ужины, музыка по ночам у камина, и разные историй от эльфов, для поднятия настроения. Жизнь — мечта, как бы многим показалось. На самом же деле, эмоциональный фон был как на бочке с порохом. Особенно у Эни, которая никак не могла прийти в себя, пока не увидит Алирию.       Что же, этой ночью все получилось. Арвен разрешила ей войти. Сразу после ужина, пока на это было время. Взволнованная, и до жути счастливая, Эни переступила порог дальней комнаты, очень тихо открывая двери.       Первое, что она сделала — вытерла слезы. Все эти виды настоек, чашек с водой и бинтов вгоняли в ступор. Она так сильно переживала, что совсем забыла произнести хотя бы, приветственную речь, или что-то такое. Просто вошла, подбежала к сидящей на постели Алирий, и обняла её. Так сильно, словно мать, обнимает ребенка, которого находит после долгой разлуки. Эмоций точно такие же. — Как же я скучала, — еле-еле прошептала Эния, утыкаясь в волосы подруги носом.       Она пахнет травами, и каким-то странным неприятным запахом настойки. Лечат как полагается, здесь она в безопасности. Алирия обнимает в ответ, с такой же силой, как раньше. Окрепла, только почему-то до сих пор не выходит. Ей трудно спускаться по лестницам, да и Элронд не в восторге от таких прогулок. — Мне так много надо сказать, но я… — Ничего не говори, — произносит Алирия, с улыбкой прижимая подругу еще сильнее. — Ты жива и здорова, сидишь около меня. Остальное… Не сейчас. Не надо.       Эния кивает, понимая, что и сама не хочет обсуждать все, что случилось в такое спокойное для всех время. В конце-концов, будет много дней после, чтобы задать вопросы, спросить совета, и поговорить о делах дальше.       Алирия чуть отклоняется от Эний, чтобы рассмотреть ее лучше. Шрам у левой брови, две ссадины на шее, и синяки на ключице. Была разбита губа, и чуть рассечен лоб. Ей это не нравится, но почему-то Алирия сидит молча. — Не спрашивай, — просит Эния, отстраняясь от подруги. Смотрит в стену напротив, перекручивая в руках рукава своей куртки. — Я совершила много ошибок. — Мы все их совершаем.       И вот опять она отреагировала с пониманием, как старшая сестра, которая будет злится но никогда не осудит, и не накричит, потому что, знает, что это все не поможет. — Плохие, хорошие. — Алирия пожимает плечами, поднимая голову чуть выше, рассматривая как на небе движутся серые тучи. — Ошибки это опыт. В следующий раз, ты будешь знать, что делать. — Тебя очень не хватало, — усмехнулась Эни, поймав короткую улыбку девушки. — Я до сих пор не верю, в то, что происходит. — Ничего хорошего, верно? — Катимся в Бездну. — Глубокую? — Очень.       Девушки рассмеялись, а потом вместе упали на кровать, рассматривая потолки эльфийских комнат, которые напоминали корни деревьев. Эни давно так не смеялась, вспоминая каждый вечер вместе, еще до начала всей этой историй. — И как всегда вместе, — тихонько произносит Эния. — Навсегда, — прошептала в ответ Алирия, поворачивая к подруге голову. — Эльфийская дочь, захватившая Северные земли. — Издеваешься? — Рассмеялась девушка. — Это все звучит как оскорбление. — Правда? — Алирия усмехнулась, пожимая плечами.       Эни поднялась с постели первая, подошла к перилам, и уставилась вниз. Потоки воды сбивали друг друга словно участвовали в гонке. Прохладный ветер, и спокойствие. Сейчас, она поняла, что такое быть счастливой.       Возвращаясь в свою комнату, Эни не торопилась. Внимательно рассмотрела все гобелены и статуи в гостевых покоях. Посидела у камина, полистала книги и карты. Провела время с собой, наконец восстанавливая душевное спокойствие. — Я слышал здесь началась история, — произнес уже знакомый голос где-то сзади. Она не обернулась. — Он не очень-то разговорчивый тип. Все время сидит у круглого стола, и о чем-то думает в одиночестве. — У него должно быть много мыслей, — поддерживает Эни, осторожно отставляя книгу на полку.       Лоарн тихий. Как и всегда. Он не любил нарушать спокойствие, но сегодня почему-то вышел из тени колонн, и вмешался в тишину, которая витала в воздухе. Эни не злилась, отнеслась с пониманием. — Он стал отцом, — усмехнулся мужчина, облокотившись на каминную полку из белоснежного мрамора. Эни улыбнулась. — Вчера я подошел узнать про оружие, меня выгнали из комнаты. — Тебя всегда выгоняют, — честно ответила девушка, зная, что он не обидится. — Как и ты, из своей жизни, — в ответ произносит Лоарн, а потом ждет её реакцию. Или ответ, который его устроит.       Его не было. Вместо слов, Эни просто убирает улыбку, делая вид, что не замечает всех его обидных высказываний. Он может отчасти и прав, но сейчас она не готова выслушивать старые обиды. — Я всегда хотел спросить, — говорит Лоарн, расхаживая вокруг. — Как так вышло, что ты все забыла? — Времени прошло слишком много, — отвечает предводитель. — Странно, что задаешь такие вопросы сейчас.       Лоарн рассмеялся над собственными мыслями, а потом снова принял серьезное выражение лица, кивая Эни в знак согласия. — Я ведь из-за тебя приехал, — произносит мужчина. — Пересек половину карты, делая вид, что хочу посмотреть Север. Знаешь, — он усмехнулся от обиды. — Нет в нем ничего. Пустой. Как и все ваши жизни. — Лоарн развел руками. — Вы давно умерли.       Эни хочет ему что-то ответить, но почему-то слова застревают посреди горла. Никогда раньше ей не было так больно от высказываний, но как известно, ударять в сердце могут лишь самые близкие люди. Знающие, как обезоружить тебя за одно движение.       Больше они не разговаривают, он поклонился и зашагал прочь, оставляя девушку наедине с собственными мыслями, которые слишком больно кусались. Только она подумала, что все наладилось, снова всплыло прошлое. Девушка присела на скамейку, опустив голову вниз: Несколько лет назад Келондим       Я шла по узкой грязной и отвратительно мрачной улице. Тут всегда было так, даже дома говорили о том, что радости тут не было, практически никогда. Келондим был очень бедным городком, люди там не жили, а выживали.       В очередной раз плакала от непонимания и детской обиды, дети тут тоже были злыми, они не принимали меня к себе, никогда не звали играть. Все было наоборот. Я была в основном объектом насмешек и издевок, так они наверное хотели показать, что они чем-то лучше меня. В силу возраста, я так и не поняла об этом раньше. — Странная! Странная! Проваливай! — Кричала стайка детей в спину, швыряясь комками мокрой и липкой глины.       Под эти крики я брела по улице, пытаясь оттереть пятна, что оставляли комья грязи и глины. Так выходило практически всегда, когда я попадалась им на глаза. Детей моего возраста тут было мало, и дружить мне было не с кем. Поэтому, я не оставляла попыток подружится с ними, но выходило всегда не удачно.       Мама всегда говорила мне, что они злятся на меня просто потому что завидуют. Я немного отличалась от них внешне, а еще понимала, о чем говорят эльфы. Мама часто брала меня когда ходила работать в город. Эльфов там было более чем, достаточно.       Зайдя в старую, покосившуюся лачугу, я залезла на лавку, и обхватила колени руками. Мама готовила ужин, а я уставилась в мутное от пыли окно.       За окном бегали и суетились ребята. Один из них заметив меня, стал тыкать пальцем и что-то задорно кричать, слов я не разобрала, остальные тут же подхватили это весело скача вокруг. Я снова заплакала уткнувшись лицом в колени. — Милая, что случилось? — Рука женщины мягко легла мне на голову. — Кто тебя обидел? — Я подняла голову. Она улыбалась, ласково и нежно. Как может только мама. — Моя кукла, она порвалась, — я посмотрела на пол, где валялась моя единственная кукла, которая и заменила мне всех друзей. В этот раз, она была у меня с собой и ей оторвали руку. — Ну ничего страшного, мы ее вылечим, — женщина снова улыбнулась, а потом посмотрела в окно, где все так же резвились дети. — Но сначала нужно переодеться, и доделать ужин. Давай поднимайся, — она потрепала меня по волосам.       Мама. Она всегда знала, как отвлечь от всего этого.       Ужин был скучным, впрочем, как и всегда. Но он был самым вкусным, ведь его готовила мама. Мы жили очень бедно, как и все в этом месте, иногда даже этого то, не было.       Она знала, что остальные дети меня не принимали, и всячески старалась меня оградить от этого. Она сильно переживала, и всегда твердила, что я просто особенная. И потом все наладится.       В один из дней я играла со своей куклой перед домом, мама ушла работать, меня в этот раз брать не стала.       Увлеченная игрой, я не заметила как подбежали мои обидчики. Один из них выхватил куклу, и принялся скакать с ней вокруг меня. — Отдай! — Я пыталась отнять ее обратно. Но тот перекинул ее в руки девочки. Она покрутив ее в руках, смеясь на все, что происходит. — Отдай, пожалуйста… это не твое, — я протянула к ней руку, но ее тут же откинули, а потом и меня. Стали толкать в разные стороны, под веселое гоготание, пока я не упала в грязь. — Забирай! — Она зло улыбнулась, а потом бросила ее на землю, и принялась топтать в ту же грязь.       Я смотрела и плакала, бессильно сидя в грязи. Даже не заметила, как они ушли.И не знаю, сколько я там просидела. — Привет! — Я вздрогнула. Передо мной стоя мальчик, на вид немного старше меня. Я видела его раньше, он жил на другой стороне улицы. Его отец быт стражником, а мать так же как и моя, помогала эльфам в их нелегком деле.       Он протянул мне руку и улыбнулся, я долго смотрела на нее с опаской ожидая очередной насмешки, а потом несмело протянула свою. — Меня зовут, Лоарн. А тебя? — Он помог мне подняться, а потом поднял перепачканную грязью куклу, и протянул ее мне. — Э…Эни, — все еще шмыгая носом ответила я, взяв у него куклу.       С того момента мы часто гуляли вместе, нас периодически задирали, но мы давали отпор, и частенько дрались с другими детьми.       В основном мы всегда уходили на окраину города, хоть нам и запрещалось это делать, а иногда даже попадало за это. Мне там нравилось, мне нравилось смотреть на поля и леса и дороги что бегут куда-то в даль. И слушать, что рассказывает Лоарн. Он рассказывал что где-то есть прекрасные эльфийские города, и другие места. Рассказывал, что хочет быть как его отец, и заступить на службу. А еще, о том, что учится держать меч. И что потом хочет уйти от сюда, что бы служить в Гондоре. И много чего еще.       Мне нравилось слушать и мечтать вместе с ним. За все это время, он стал мне не только другом, но и старшим братом.       Время летело, мы взрослели и вот наступил мой семнадцатый день рождения. Лоарн пришёл на рассвете, как и договаривались днем ранее. Сегодня мы собирались пройтись до небольшой речушки, что протекала на приличном отдалении от городка, мне нравилось часами сидеть там, а он всегда поддерживал эти идеи.       Мы гуляли, дурачились и просто беззаботно проводили то малое время, что удавалось провести вместе.       И вот уставшие, и довольные мы плелись по грязным улочкам. Было уже довольно поздно. На улицах уже зажгли факелы. — Мама обещала испечь пирог. Может зайдешь? — Подходя ближе к дому спросила у него я. Мама хорошо относилась к Лоарну и была рада видеть его у нас дома. — Да, можем зайти, — с улыбкой отозвался он.       До дома оставались считанные метры. Подойдя ближе я поняла, что что-то не так. Дверь была приоткрыта, а из дома доносились всхлипы и плачь матери.       Я ринулась к двери толкнув ее. От увиденного я застыла в диком ужасе. Отец лежал на полу в луже собственной крови, он не дышал. В доме было трое незнакомых мне мужчин, один из них в этот момент пронзил грудь матери мечем, она вскрикнула, а потом затихла. Я закричала и хотела кинутся к ней. Люди обернулись. — Бежим от сюда! — Лоарн схватил меня за руку, и с силой поволок прочь.       Люди кинулись за нами. Я все еще кричала, пыталась вырваться, но он тащил меня дальше, петляя по узким улочкам и подворотням. Он знал эти улицы, и на какое-то время нам удалась оторваться от преследователей.       Я уже просто всхлипывала, мне было страшно и больно, перед глазами стояла картина расправы над родителями. Он затолкал меня по старую поросшую травой и кустами повозку. — Сиди тихо, я постараюсь увезти их дальше, а потом беги, от сюда. Как можно дальше, — выравнивая примятую траву проговорил он, а потом растворился в темноте.       В следующий момент мимо промчались три пары ног. Я долго лежала в грязи, закрывая рот рукой, боясь шевелится. Меня трясло.       Спустя время я выбралась из укрытия и кинулась прочь. Я не особо помню, что было дальше. Как добралась до Бри, как осталась в трактире. Ничего. Правда, потом был Север. Алирия, и следопыты.

***

      Выйти за пределы комнаты, было куда приятней чем она думала. Одетая в свою чистую одежду, состоящую из облегченных доспехов, Алирия наконец шагнула в общий зал, приветствуя собравшихся здесь эльфов. Они улыбались. Были рады её видеть. Один из них даже подошел поинтересоваться как здоровье, правда ушел так же быстро, ссылаясь на дела возле тренировочной площадки.       Светило яркое, осеннее солнце, озаряя золотым светом все горы и деревья на равнине. Река беспокойная как и раньше. Здесь совершенно ничего не изменилось. Все словно остановилось на месте. Только люди вокруг другие, совсем не те, что были на совете когда она сюда приехала. — Миледи, — поклонился один из советников Элронда, протягивая потрепаные ножны в руки девушки. Дожидался, когда она примет меч обратно. Правда, она только улыбнулась. Ничего больше. — Спасибо, Гальдрот, — произносит следопыт, поблагодарив эльфа за сохранность оружия. Он явно этого совсем не ждал, раз так вытаращил глаза на то, что она сказала. — Отдайте его моему супругу. — Эльф поклонился. — Где они остановились?       Гальдрот любезно рассказал как пройти до гостевых комнат, где сейчас обитали люди Гондора. Алирия не переспрашивала, запомнила с одного раза. Прошла два моста, свернула на пригорок, успела спросить у проходящего эльфа как он поживает, а потом вошла на территорию гостевых комнат.       Люди Боромира расположились по разные стороны леса, заставляя все свободное пространство шатрами и палатками. Улыбнувшись, Алирия остановилась как раз у входа, вдыхая этот приятный аромат витающий в воздухе. Здесь пахло войной, даже не смотря на то, что вокруг царила другая атмосфера. Стояли огромные мускулистые жеребцы и кобылы, приветливо вскидывая головы. Она дома. Совершенно точно, дома.       Парочка воинов с улыбкой поклонились следопыту, толкая товарищей, чтобы те отвлеклись от работы. Лагерь встретил Алирию как полагается. Это непривычно. Теперь она супруга их предводителя. Это многое изменило, что раньше не бросалось в глаза.       В шатре Боромира как обычно споры. Она даже вошла не сразу, стояла у входа, с улыбкой слушая все, что там происходит. Громкий голос, наверняка весь красный как рак, капитан кричал и размахивал руками. Эния стояла у огня, быстро-быстро кивая на все его выражения и замечания. Она увидела Алирию первая, с улыбкой глядя себе под ноги. — Я что-то смешное сказал? Опять ты не слушаешь, — делая глоток из кубка говорит мужчина. Алирия улыбнулась, осторожно прикрывая брезент ладонью. Советник Боромира так же как и Эни стоял с улыбкой. Правда на него никто не обратил внимания.       Капитан налил себе еще выпить, даже не оборачиваясь в сторону выхода из шатра. Казалось бы, что странного, он просто не слышал ни единого шороха, из-за своего громкого голоса. Эн снова улыбнулась, сложив на груди руки. — Тебе всегда смешно, а потом получаются такие баналь…- Он не договорил, случайно поворачивая голову.       Бокал лопает в его руках, рассыпаясь на мелкие осколки. Эни молчит, чуть заметно кивая советнику на выход. Они не будут мешать. Где и когда угодно, но не сейчас.       Боромир стоит молча, Алирия тоже. Оба молчат, не зная, что сказать друг другу. Эти взгляды, вздохи, и удары сердца. Через раз.       Хватает минуты, может двух, чтобы он сорвался с места, поднимая её на руки. Это легко. Он даже не почувствовал веса. Как пушинка, хоть и поправилась после родов. Зарывшись носом в волосы Алирий, он закрыл глаза, не веря в то, что было напротив. Очнулся только когда она коснулась его длинных волос пальцами, пропуская пряди мимо пальцев. — Привет, — прошептала девушка, с улыбкой сползая с рук Боромира. Смотрела ему в глаза, прикоснувшись носом к носу мужчины. Он постарел. Прошло не так много времени, но войны давали отпечаток. Похлеще любого времени.       Он не целует её. Чего-то ждет. Осматривает, скользит взглядом по лицу и телу, понимая, что все это правда. Она снова рядом с ним, вот только не такая, как раньше. Мать его сына. Девочка, которая поставила его на место. Выдернула с того света, и дошла до конца рядом с ним.       Боромир садится перед ней на колени, никак не ожидая от себя того, что сделал. Снимает меч, и кладет рядом. Так надо. Так будет правильно, пусть она и не попросила бы никакой защиты. Алирия принимает все его движения, согласно кивая супругу. Они воспитаны одними законами. — Как ты себя чувствуешь? — Тихонько произносит мужчина, когда они приходят в себя, после церемонии приветствия друг друга, пусть и назвать её так достаточно трудно. — Элронд сказал, роды прошли не в лучшем виде. — Я ждала этого, — вышагивая по шатру говорит Алирия. Боромир сидит на стуле, упирая подбородок ладонью. Его меч лежит на столе рядом. Она к нему так и не прикоснулась, как должна была сделать. — Дети рожденные в бурю, редко приходят тихо. — Девушка улыбнулась. — Ты уставший. — Алирия кивает. Боромир молчит. — Говорят, я сильно постарел за это время, — усмехнулся мужчина. — Отдал сыну все самое лучшее. — Он будет красивым парнем, — в ответ улыбнулась Алирия. — Со своими секретами? — Спрашивает капитан, выгибая бровь. Она поняла о чем он, но не ответила. — Когда ты заходишь в комнату, обычно становится холодно. — Не начинай, — просит девушка, убирая улыбку. Боромир пожимает плечами. — Я не проводила ритуалов. С этим покончено.       Боромиру хочется крикнуть от такой радостной новости, но почему-то он сидит молча. Смотрит на прекрасное тело супруги, не веря в то, что она наконец оставит все свои дела на Севере. — Алира, — говорит Боромир после короткой паузы. Она поворачивает к нему голову. — Я люблю тебя. — Как камень с души после его слов. Обычно он не такой падкий на подобные речи. — Ты же знаешь, я приму все, что угодно. Мы прошли слишком много, чтобы скрывать от друг друга такие мелочи. Что тебя беспокоит? — Ничего, — соврала девушка, расплываясь в улыбке. Странно, что он поверил. — Зло уходит, но… Мы не будем об этом в такое светлое время. Спасибо, что выполнил мою просьбу. — Боромир кивнул. — Я знала, что она это сделает. — Снова кивнул. — Тебе следовало просто быть с ней рядом, в любых решениях. — Я не мог не выполнить твоих просьб, — произносит мужчина. — Мог, — кивает Алирия, оборачиваясь на пришедшего в шатер эльфа. Боромир хочет попросить его выйти, но как только замечает меч, слова заканчиваются. Он принимает ножны в руки, провожая мужчину взглядом. Вынимает сталь, прокручивает в руках, со свистом убирая обратно. Этот звук будоражит Алирию, но она просто отворачивается. — Ты не приняла оружия, — прошептал капитан, вытирая ножны лоскутом ткани. — Отдала супругу. В нашем городе это… — Да, — кивает Алирия, расправляя плечи. — Давай не будем об этом, хорошо? — Он согласно принимает это предложение, укладывая её меч рядом со своим. — Спасибо.       Какое-то время они сидят в полной тишине, по разные стороны. Алирия встает с ящика, идет к камину, и становится у огня. Здесь тепло и уютно, даже не смотря на напряжение витающее в воздухе. Боромир следит за каждым её движением. Как лев, готовящийся к охоте.       Она не успевает увидеть, как он встает и становится сзади, крепко сжимая её плечи двумя руками. Странно, что она чувствует каждую мозоль на его ладонях. Боромир не расставался с мечом с самого детства. Его так воспитали. С ним не страшно.       Алирия закрывает глаза, облокачиваясь на грудь мужчины спиной. Этого не хватало все это время. Банально, но это чистая правда. С ним она могла быть в безопасности.       Внутри все переворачивается, когда в тишине капитан начинает петь едва слышную песню. Ему так легче передать эмоций, да и он никогда не делал этого раньше. Просто выучил. Просто захотел поделится этим именно сейчас, стоя в шатре, рядом с супругой. — Я бы вынес сотни раз боль, — прошептал мужчина. — Не замерз когда вокруг снег. — Он улыбнулся. — Только ждал тебя к себе в дом. Словно солнце по утру, свет…- Она усмехнулась, позволяя обнять себя еще крепче.