На Земле или на Марсе

Открываю глаза и секундой позже приходит понимание, что я в очередной раз встречаю свой день рождения не дома. Взгляд падает на часы, время – половина девятого утра. Я вообще могу несколько раз встречать этот день. Фактически он уже настал, потому что мы сейчас находимся в таком часовом поясе, где солнце уже встало девятого марта. Но я нащупываю свой сотовый и смотрю на время там – 20:28 – время в Городе Ангелов. Значит день моего рождения еще не настал. Да, чтобы не потеряться во времени насовсем, наручные часы я перевожу всегда под время той страны, в которой мы находимся, но часы в телефоне всегда идут по Лос-Анжелесу. Я знаю, что через несколько минут ты зайдешь ко мне в номер, чтобы поздравить. Ты всегда делаешь это первым, для тебя не имеет значения сколько времени дома, здесь и сейчас уже настал мой день рождения, который ты любишь даже больше чем свой, потому что внимание приковано не к тебе, потому что ты не любишь внимание в день своего рождения. Ты всегда придумываешь для меня что-то особенное в этот день, но он всегда, в любом месте, начинается с завтрака в постель. Вот и сейчас я чувствую, что ты уже не спишь, ведь ты у меня жаворонок, это я могу спать до полудня, если ты сжалишься надо мной и не станешь будить. Счастливо улыбаюсь своим мыслям, и сладко потягиваюсь, улавливая краем уха шум за дверью, который спустя пару секунд превращается в твое довольное лицо. Мне не нужны подарки за тысячи долларов, когда ты вот так входишь в мою спальню, и твои глаза искрятся радостью и любовью. Даже если ты сейчас скажешь, что ничего не приготовил для меня на сегодня, я буду самым счастливым именинником на свете, потому что ты рядом, потому что огонь внутри тебя горит только мне. - Доброе утро, братишка! – громко произносишь ты. - С днем рождения, любимый! - добавляешь шепотом, потому что почти следом за тобой входит официант с непроницаемым выражением лица, и расставляет на столике наш завтрак, в то время как ты соблазнительно улыбаешься и цепко держишь мой взгляд. Потом официант кланяется, едва заметно улыбается и выходит. Он будет молчать, как и все они, потому что миром правят американские президенты. Ты дожидаешься пока мы остаемся наедине, и нежно целуешь меня. У нас есть немного времени, пока остальные приведут себя в порядок и начнут ломиться ко мне в дверь. - Подожди… - отстраняешься, и я разочарованно стону, падая обратно на постель, но ты тянешься к подносу, аккуратно цепляешь кончиком пальца немного сливок, и нежно проводишь по моим губам, - десерт оставим на потом. Машинально облизываю губы и тянусь за продолжением, но знаю что ты имел ввиду – сейчас дальше поцелуев и ласк мы не зайдем. - Потерпи, - шепчешь мне на ухо, продолжая целовать, - нам просто нужно это пережить. – Улыбаешься мне в губы. - Томо уже не спит, ты же знаешь его, сейчас притопает с обнимашками и телячьими нежностями. Ага, и с очередным «подарочком». Однажды он с абсолютно серьезным лицом подарил мне презерватив в рамочке, с надписью «в крайней нужде – разбей стекло». - А потом нас ждет Париж… - мои губы расплываются в счастливой улыбке, и ты целуешь их еще раз, прежде чем подняться и всерьез заставить меня позавтракать. Я давно хочу в Париж, не официально. Без гостиниц и толпы поклонников. Я люблю этот город. Мне есть что вспомнить в нем. И будет еще, после сегодняшнего дня. - Что ты задумал? – с любопытством смотрю на тебя, принимая из твоих рук маленькую чашечку ароматного кофе, который ты стопроцентно варил сам. Не особо рассчитываю на ответ, держать интригу ты умеешь лучше всех. Но твои глаза загораются лазурным блеском, и ты с охотой отвечаешь: - Мы будем гулять по набережной Сены… - отбираешь у меня полупустую чашку и легко касаешься моих губ своими, - никому не будет до нас дела… - целуешь скулу под ухом, слегка прикусывая, - будем кормить голубей. Потом будет ужин в каком-нибудь уютном кафе, с живой музыкой и плетеной мебелью. Бордо будет литься рекой, а потом… - хитро прищуриваешься и многообещающе облизываешь губы, - я исполню любое твое желание...