Долг - гибель любви

      Крутые локоны чёрных волос волнами колыхались на ветру. Молодая женщина в свободном лиловом платье стояла у открытого окна, сложив руки на груди. Ладная линия плеч была напряжена, тёмные глаза буравили расплывчатую линию горизонта. Там, за стенами замка, море ласкало золотой песок, а в чистом небе летали белые чайки. Всё живое радовались наступившим весне и миру. Но женщине было не до радости. — Как ты смеешь просить меня о таком? — спросила она, отворачиваясь от окна. — Как ты смеешь, Эддард? Он сжал губы. После утомительной дороги и ещё более утомительной войны у него совершенно не было сил оправдываться. Ни сил, ни желания. Эддард не был уверен, что такое вообще возможно оправдать. — Ты, который столько твердил о чести? — продолжала женщина, наступая на него со сжатыми кулаками. — Ты, который приехал сюда, чтобы — как ты сказал? — чтобы дать нам знать, что Его Величество Роберт не собирается нам мстить! Интересно, за что же это? — низкий голос сорвался на фальцет. — За то, что мой брат выполнял свой долг? За то, что он сражался на стороне короля, которого поклялся защищать, во что бы то ни стало? За то, — она задрожала. — Что я служила самой доброй на свете принцессе, убийцу которой этот король оставил безнаказанным? Она не договорила, всхлипнула и отвернулась. Эддард шагнул ей навстречу. — Эшара... — Не надо, — она отшатнулась от него, обняла себя руками и села на край кровати, не оглядываясь. — Не трогай меня. Эддард молчал. Эшара опустила голову на руки и сидела так, покачиваясь, несколько минут. Он знал, что она плакала, но не мог подойти к ней. Между ними будто появилась невидимая, но ощутимая пропасть. Пропасть из несбывшихся надежд и неоправданных ожиданий, через которую он не мог перебраться. Спустя несколько минут Эшара поднялась, подошла к небольшому столику и принялась вытирать лицо платком, закрывшись от него плотной завесой из чёрных волос. — Как ты вообще осмелился приехать сюда? — уже спокойнее спросила она. — После... после... — Эшара помолчала, отложила платок и шумно вздохнула. — После того, как убил моего брата? Эддард прикрыл горящие веки. — У меня не было выбора, — тихо сказал он. — Я не про то спросила. Я не спросила, как ты мог убить его. Вам, мужчинам, только дай повод, чтобы пролить кровь... Я спросила: как ты мог приехать в Звездопад, как мог показаться мне на глаза после этого? И как тебе совести хватает просить... чтобы я... У Эддарда был тот же вопрос. Он уже не понимал, где свет и где тень; после того, как Роберт отказался преследовать убийц принцессы и её детей, его мир пошатнулся. В Винтерфелле его ждала леди-жена с новорождённым мальчиком и чин Хранителя Севера. А на юге... На юге, в замке Звездопад, стоящем на берегу моря, была прекрасная и печальная Эшара Дейн. Прямо из Королевской Гавани Эддард выехал в Дорн, чтобы вернуть меч Рыцаря Зари на положенное ему место. Он хотел почтить память Эртура Дейна, но ещё больше хотел увидеть его сестру. Вот так. — Я не знаю, — признался Эддард. Эшара повернулась к нему. Тёмные глаза блестели от слёз. — Что ж, — сказала она. — Ты хотя бы не лжёшь. Это хорошо. *** Эшара сидела на полу, прижав голову к прутьям колыбели. Мальчик, убаюканный кормилицей, мирно спал. Эддард осторожно зашёл внутрь комнаты и застыл в дверях, не решаюсь приблизиться. Она сделала ему знак рукой, приглашая подойти. Эддард заглянул в колыбель; мальчик был укрыт тёмно-синим льняным покрывалом с россыпью золотых звёзд. — У него твои глаза. Он поднял взгляд на Эшару и заметил, как побледнело и осунулось её лицо. Она невесело усмехнулась и отвернулась. — Он... Я думаю, он будет похож на тебя. — Ты дала ему имя? — Нет. Мне бы хотелось... — их взгляды снова встретились, и Эддард понял всё без слов. Ему стало горько. Эшара, посмотрев на него несколько секунд, тоже всё поняла. — Но нельзя, да? — Боюсь, что так. Она задумалась. — Тогда... Джон. Эддард улыбнулся. — Как скажешь. *** Меч Эртура Дейна сиял изнутри. Говорили, что он сделан из упавший звезды. Эддард готов был поверить этому. Молочно-белый, изящный, с тазанитом, спрятанном в вырезе рукояти, он был легче, чем старковский Лёд, но такой же смертоносный. В руках умного воина любое оружие становится вдвое опасного, подумалось Эддарду. Эртур Дейн убил бы его, не встань между ними Хоуленд Рид. Возможно, так было бы лучше. Смерть избавила бы его от многих проблем. Он лишал собственного сына матери и права на нормальную жизнь. Здесь, в Дорне, на бастардов не смотрят косо, но на Севере он всегда будет лишним. Он отнимал ребёнка у женщины, которую любил, и обрекал её на жизнь в бегстве, а всё потому, что таков был его долг. Эддард дал слово родной сестре, что защитит её сына, чего бы того ни стоило. Всю свою жизнь он был послушным сыном и готовился стать таким же послушным братом — ему это было несложно. Младшие сыновья не становятся лордами, но зато они вольны жениться по любви и заботиться о семье. Не стань Брандон жертвой собственного безрассудства, всё так и случилось бы. Никаких разбитых сердец, никаких разрушенных жизней; Эддард мог бы жениться на Эшаре и растить с ней своего первенца. Но Брандон погиб, и на него обрушилась непосильная ноша наследника. Эшара никогда не выйдет за него замуж и никогда не посмотрит на него, как раньше, а Джон никогда не возьмёт его имени и не увидит своей матери. Вот, к чему его привел долг — к одному сплошному "никогда". *** — Ты уже решила, как сделаешь это? — Да. Эддард умолк. Эшара, в белом платье с лиловыми нашивками, шла босиком по песку и собирала ракушки. Солнце клонилось к горизонту, и это навевало печаль: через несколько дней ему нужно было возвращаться домой, к жене, сыну и обязанностям. — Можно тебя спросить? Эшара обернулась. Некогда весёлые глаза теперь были печальны, как небо над беспокойным морем. Эддард выдержал паузу, подбирая слова. — Почему ты согласилась? Она наклонилась за ракушкой и положила её в корзинку. — Потому что этот мальчик — законный король, — ответила Эшара после раздумий. — И потому, что Дейны тоже всегда выполняют свой долг. — Мы приносим свет, — вспомнил Эддард. Эшара грустно улыбнулась. — Да, — сказала она. — Мы приносим свет. Даже если для этого нужно сгореть самим. *** Джон был очень тихим ребёнком. Он спокойно лежал на груди матери, следя тёмно-серыми глазами за трепещущим огнём свечи. Эшара сидела неподвижно, но прекрасные пурпурные глаза были беспокойны. Она всё сжимала край синего одеяльца, и видно было, что ей приходится прилагать усилия, чтобы оставаться на месте. — Я хочу, чтобы одеяло осталось с ним, — неожиданно сказала она. — Хоть что-нибудь от меня. Я сама его сшила. Возьми его с собой в Винтерфелл, Эддард, хорошо? Обещай мне. "Обещай мне, Нед". Ему вспомнились увядшие зимние розы, и слёзы навернулись на глаза сами собой. — Обещаю, — сказал Эддард.