Хобби

      В груди вяло царапнула обида на Мальбонте, за его холодность, и какая-то злость на себя, за то что в глубине души желала чего-то другого. Хотя оно и к лучшему, мы достаточно влезли под кожу друг другу, наверное, он чувствует себя паршиво от этого. Маль терял терпение, я видела это, как и он, наверняка, уже читал ответ на свой вопрос в моих глазах. Жаль, что между нами всё закончится так. Мне бы не хотелось, чтобы мы были врагами, но если сохранять нейтралитет не выйдет…       Присоединиться к нему тоже не вариант для меня.       Я устала от этого дерьма вокруг. Я не боялась смерти. Мне не наплевать, когда и как умереть, просто после той ночи, когда я потеряла ребёнка, я осознала свою готовность к смерти. А ведь до той страшной ночи я и не понимала, нужен он мне или нет. Белыми нитками шила план дальнейших действий, полагаясь на случай. Шепфа — ты жесток. Зачем позволили мне встретить её душу? Чтобы я поняла, что у меня есть сердце, полное любви к этой девочке, а затем оно разорвалось на сотни мелких кусочков, когда её не стало? За тот краткий миг я осознала, как сильно люблю, как сильно она нужна мне. Решила, что буду бороться до последнего вздоха моих врагов, кем бы они ни были, но спасу её. Но не смогла даже выносить.       Я подняла на Мальбонте взгляд, рассматривая каждую черточку знакомого, и такого нового, лица, запоминая каждую деталь. Ты выжил, Маль, не смотря не на что. Я не ненавижу тебя. Какая-то моя часть даже желает тебе удачи, но я никогда не стану подчиняться тебе. Но ты ведь не примешь мою гордость в качестве аргумента, правда? — Я жду. Каков твой ответ? Я облизнула пересохшие губы и собираясь поставить точку, когда нас прервал нетерпеливый стук в дверь. В комнату ворвался, по-другому не скажешь, Фенцио. Маль схватил меня за руку и поволок за собой на улицу. Надо будет добавить к моему отказу небольшую лекцию о том, как нужно вести себя с девушкой, особенно если тебе пока не хочется её убивать.       Даже интересно, какой оттенок ярости отразится на его лице?       Мими, Дино и Люцифер стояли на коленях перед Мальбонте, со связанными крыльями. Стоило мне увидеть их, как холод прошел от затылка по позвоночнику и я едва устояла на ногах, не в силах даже вдохнуть. С моей головы словно сорвали покров тишины, заполняя уши звуками окружающего мира. Я снова испытала этот первобытный страх, это отчаяние, когда ты не в силах повлиять на ситуацию. А думала, что в моей жизни нет тех, кто был бы мне настолько дорог. Ещё минуту назад я думала — мне наплевать, что он сделает, а сейчас была готова рухнуть на колени и умолять его о пощаде. Ведь если он решит, если решит убить их, я ничего не успею сделать, даже если бы могла. Я думала, мне незачем жить? Вот, целых три причины смотрят сейчас на меня. В их глазах я вижу облегчение, а они в моих — панику. За каждого из этих троих я готова убить. Только сейчас им это никак не поможет.       Сердце будто сжал кто-то в невидимом кулаке. Ну зачем они пошли за мной? Не только за мной, конечно, ведь пропал целый отряд. И всё же я понимала, ради кого самые дорогие мне люди прыгнули в пекло. Я не стою этого! — В камеру их! Зло бросил Маль, а я наконец-то тихо выдохнула. В камеру — это хорошо. Значит, будут жить. Но плохо, что он злится, словно они лично чем-то успели вызвать его гнев. Подумать об этом я не успела, мой локоть снова сжали в тиски его крепкие пальцы, и Маль поволок меня за собой. Как тряпичную куклу. И теперь я ощущала себя ею. На середине комнаты он резко оттолкнул меня, с такой силой, что я едва не врезалась в стену. А он занялся своими делами. Я послушно замерла у той самой стены, стараясь дышать не слишком громко. Маль старательно игнорировал моё присутствие, а у меня было время прийти в себя и подумать. Моим первым порывом было пробраться к камерам и попытаться освободить друзей. Но я мысленно отвесила себе оплеуху, призывая здравый смысл. Это место — долбаный военный лагерь, тут не чихнуть без надзора и позволения Мальбонте, что сосредоточено отмечает что-то на картах, делая вид, что забыл о моём существовании. Сейчас я его почти ненавидела. И до одури боялась решений, что он мог принять. Пол часа назад я могла сказать ему всё что взбредёт в голову, зная — худшее, что он может сделать со мной — убить. А сейчас я в полной мере осознавала, в каком ужасном положении нахожусь. И помощи мне было ждать неоткуда. Просить Ади я не могла. Даже если бы он согласился — подставлять под удар ещё и его будет слишком эгоистично и мерзко. Пока он на стороне Маля, он в безопасности. Мне осталось только одно — поверить в Дино и Люцифера. Друзья не пришли бы сюда без плана. Я усмехнулась. Вот ведь ирония. Когда надежды нет, человек начинает полагаться на веру.

***

      — Рад, что мы все сдесь собрались. Прокоментировал Маль наше воссоединение, а я едва успела удержать губы от усмешки, вызванной вспыхнувшей в памяти фразой, что едва ли была сейчас уместна: «дорогие мои, мы собрались сдесь сегодня…». Это уже нервное. Но компания и впрямь была подобрана со знанием дела. Зря я надеялась, что ему может быть что-то не известно о наших чувствах друг к другу. О друзьях или о врагах. Маль знал всё и умело нами манипулировал. От этого у меня кровь стыла в жилах. Словам Люцифера я не сильно удивилась. На его месте я сказала бы что-то такое же, чтобы пустить пыль в глаза. А вот отказ Маля задел его за живое на самом деле. Сначала совет, теперь это. Но мне было не до размышлений о чувствах Люцифера, мне хотелось, чтобы мои друзья остались живы. Фенцио начал поносить Ребекку и весь женский род, и я не выдержала, рассмеялась. — Ты и правда жалок. Прямо Русалочка, с перьями. Даже ненавидеть тебя теперь не могу, — с упреком сказала ему. — Знаешь, принц не был виновен в том, что видел в ней только друга. Не его вина, что эта дура отказалась от семьи, хвоста и голоса ради него. Он не просил. В жалком конце Русалочки виновата только сама Русалочка. Не знаю, понял ли он о чем я говорю, но Фенцио вскочил с места, его трясло от злости. — Может, я и жалкий, но я сдесь. — «Сомнительное достижение». — Полон сил и власти… — «Что-то не похоже» -…передо мной открыты все дороги. — «Опять же, сомнительно». — А твой друг и недолюбовник мамаши канули в Небытие, так и не познав настоящей радости бессмертия. Если бы взглядом можно было убить, Фенцио был бы мертв. Не из ненависти. Из жалости. Бешеного пса гуманнее пристрелить. — Я убью и тебя. А твою мать посажу передо мною на колени, где ей и место. - «Убьешь, конечно. Если хозяин позволит. Вот только я почему-то нравлюсь ему больше тебя». Ах, — я скривилась в отвращении, — избавь меня от своих сексуальных фантазий касательно моей матери. Пожалуйста. Дать ключи от двухтонной тачки? Или ты продемонстрируешь мне свою хваленую силу, и справишся с девченкой без этой небольшой помощи? Я презрительно фыркнула, резко потеряв к ангелу интерес. Может, он и был силён, но глядя на этого жалкого, злобного, обрюзгшего старика, и не боялась. Такому я не проиграю, если представится случай сразиться. Но судьба в эту ночь решила распорядиться иначе. Ади тоже поднялся на ноги. И я знала, что он собирается сделать. Знала и то, чего ему это будет стоить. Но я не смела ему мешать. Не в этот раз. Это было его решение, его выбор и его жизнь. Я думала, что готова. Ошиблась.