Хобби

      Она собиралась медленно, словно нарочно тянула время. Поправила складку платья на груди, слегка задев подушечками пальцев кожу; перекинула волосы вперед. А из мыслей всё никак не хотел уходить иронично заданный вопрос: «Ты успела по мне соскучиться?» Не выходил, потому что ответом было безоговорочное «да». Чёртово «да»! И Хлоя даже не чувствовала в себе стыда за это. Или вины. Она тщательно искала эти чувства, но не находила. Девушка тихо выдохнула и прикрыла глаза, прислонившись лбом к большому, напольному зеркалу. Тому самому, через которое она общалась с Бонтом. — Ты — бессовестная дрянь, Хлоя Уокер. Сказала она себе и отпрянула от прохладной глади, собираясь с мыслями. Нет больше Бонта. Он изменился. Точнее, стал собой. Не за кем там скучать. «Это всё ритуал. Он связал нас, и только. Мы — враги. И чем раньше ты осознаешь это, тем лучше для тебя». Но убедить себя в этом никак не получалось. То что она испытывала к Мальбонте сложно было описать словами или подобрать сравнение среди чувств. Потребность. Больная привязанность. Губительная тяга. Он притягивал её, как гигантский магнит. А она и не сильно сопротивлялась.       Хлоя развернулась и подошла к письменному столу. С лежащего на нём листа плотной бумаги на неё смотрели Ади и Семи. Горло девушки сдавил спазм, она схватилась рукой за шею, пытаясь сдержать рвущиеся слезы. За последний год она плакала больше, чем за всю предыдущую жизнь. Ей не нравилось плакать, не нравилось быть слабой. Но ничего кроме боли у неё сейчас не осталось.       По возвращении из Долины Смерти Хлоя хотела выплеснуть эту боль. Девушка нашла в классе бумагу и грифели, ещё точно не зная, что будет рисовать, но стоило сделать первые штрихи, и образы друзей сами возникли в голове. Показалось таким правильным изобразить их вместе, что на это ушел весь вечер и вся ночь. Хлое не хотелось спать или отдыхать. Стоило прикрыть глаза как она с ужасом вспоминала слова того существа из Долины, что принял облик Ади. И поначалу ей сложно было отделаться от мысли, что оно сказало правду и она действительно виновна в гибели друзей. Но Хлоя была не тем человеком, которого можно заставить терзаться чувством вины. И брать на себя ответственность за действия Фенцио и Мальбонте она не собиралась.       Осторожно свернув лист в трубу, Хлоя покинула спальню через окно. Девушка долго думала, где оставить эту часть своего сердца. Не хотелось, чтобы кто-то ещё мог найти их и потревожить. Она выбрала отдалённый маленький островок, на котором не было ничего кроме покрытого лишайником валуна, и россыпи лиловых бессмертников на земле. Хлоя развернула лист, чтобы взглянуть в нарисованные глаза в последний раз. Нельзя было долго задерживаться в этом месте, так далеко от школы. А в сердце кто-то словно нарочно поворачивал невидимый нож. Несколько солёных капель всё же сорвалось и упало на бумагу. Но она запретила себе плакать. Девушка завернула портрет в свой шелковый шарф, и положила его под торчащий из земли валун. Нарвала бессмертников. Пальцы неспешно, и будто сами, сплели из жестких стеблей венок, который Хлоя возложила сверху на камень, ставший своеобразным надгробием. Вот и всё прощание.

***

      Широкая ладонь плавно скользнула с бедра вверх, провела по животу, ребрам, затем легла на левую грудь и по хозяйски сжала её. Знакомые, сильные пальцы стянули вниз бретельку ночной рубашки. Прохладный ночной воздух ласково прошелся по коже, будто ещё один любовник, а мужчина навис сверху, полностью накрывая собой, поглощая остальное пространство мощными крыльями. Он вновь провёл пальцами по груди, нежно, едва касаясь, и грубовато оттянул сосок, вызвав у девушки сладкий стон. Она не видела лица, но знала, кто с ней, потянулась к губам, которые уже доводилось целовать когда-то давно, словно в другой жизни. В нетерпении коснулась ладонями широких плеч, что сводили её с ума, пропустила между пальцами короткие, шелковистые волоски на затылке, и наконец ощутила на своих губах его требовательный рот. Его руки исследовали её тело, оставляя после себя настоящий пожар. Вызывая только одну потребность — стать одним целым. Хлоя призывно раздвинула ноги, позволяя Мальбонте взять её… И шокировано распахнула глаза, уставившись в потрескавшийся потолок. — Этого не хватало. Тяжело дыша прошептала девушка в темноту ночи. Видения с Мальбонте приобрели вполне чёткую форму. А учитывая, что бессмертным сны не снятся, только видения, попробуй пойми, это её подсознание вытолкнуло тайные желания наружу, или его?.. Хлоя раздосадованно ударила кулаком по матрасу. Тело горело, низ живота болезненно ныл, от неудовлетворения, а между ног было настолько мокро, что если бы она надевала на ночь трусики, их можно было бы выжимать. «Твою мать» Девушка не могла понять, что злит её сильнее, то, что этот эротический кошмар вообще вторгся в её сознание, или то, что во сне она так и не кончила? Пожалуй, второе. Было бы не так обидно. «Мальбонте тоже это видел? Боже, надеюсь нет!» Она поднялась с кровати, намериваясь встать под прохладные струи воды в душе, и уповая на то, что они смогут её отрезвить. Ноги дрожали от возбуждения, колени подкашивались. Взять себя в руки и дойти до двери оказалось чертовски сложно.       Вода была ледяной, но Хлоя едва ли это замечала. Она листала свою память, как галерею в телефоне, пытаясь отыскать момент, когда такое успело с ней произойти?.. Её тянуло к Бонту, к чему скрывать. Тянуло к его чистоте и свету, как мотылька к огню. Она смотрела на него и видела, что в нём не было скрытой тьмы, как в ней. Его поцелуи были потрясающими, исцеляющими её душу. На какой-то миг она даже засомневалась в своём решении стать демоном. Впервые засомневалась. Он не ломал её, а мягко менял, вновь пробуждая в ней невинность, не позволяя боли и ненависти вернуться в сердце. Потому что нельзя испытывать такие горькие чувства рядом с таким ангелом. И всё же она осталось при своём. Возможно, будь у них с Бонтом больше времени, она бы полюбила его сильнее, как любят мужчину, а не ангела. Сегодняшний сон не мог быть связан с Бонтом. Их прикосновения друг к другу были слишком целомудренными.       Она вспомнила, и как увлеклась Люцифером. Несмотря на всю опасность такой привязанности и на то, что от таких парней она всю жизнь старалась держаться подальше, он уверенно отвоевал себе место в её мыслях. Сперва его приставания вызывали в ней насмешку с примесью раздражения. Он был привлекателен физически, харизматичен, но его отношение в стиле «хоть ты и непризнанная, я бы тебя разочек поимел, так и быть», убивало даже возможность того, что между ними что-то произойдёт.       Хлоя не была ханжой, она любила хороший секс, которого в её жизни было не так много, как болтали неугомонные языки. У неё был короткий роман с черлидершей Джессикой Сторм в старшей школе, затем был Джеймс, умудрившийся влюбить её в себя и разбить сердце. Через полгода она нашла утешение в Адель Габен, очаровательной и раскованной француженке, что приехала к ним на каникулы. Ещё через несколько месяцев Хлоя умерла. Она не воспринимала запрет слишком серьёзно. Ну расслабились они с Мими, и что плохого? Мир от этого не рухнет. С Ади всё вышло спонтанно. И только потому что она знала — ему нужно отвлечься, а девушка была свободна и не против облегчить его боль. И свою. И возможно, они бы ещё пару раз так отвлеклись, если бы Люцифер не прижал её к стене к тёмном коридоре. О, ей тогда понравилось всё. И его настойчивость, граничащая с грубостью, и запах, и его руки, пригвоздившие её собственные над головой. Знал бы демон, как её такое возбуждает!       «Тебя хочу» Эти откровенные слова маленькими иголочками вошли в сознание. Точка невозврата была пройдена. Люцифер привлёк её внимание. Захотелось попробовать. Узнать, так ли он хорош, как пытается показать? Чутьё подсказывало, что да. Им будет очень хорошо вместе. В этот момент Хлоя поняла, что они точно переспят. Не сейчас. Сейчас она немного поиграет с ним и оттолкнёт, чтобы сбить спесь. И разжечь его интерес сильнее, доведя градус напряжения до максимума. А затем, если она в нём не ошиблась, и он начнёт видеть в ней личность, а не красивую куклу — она позволит ему сделать всё, что он хочет. И многое сделает в ответ.       Кроули внёс в этот план некоторые коррективы. И вскоре Хлоя почувствовала, что Люцифер действительно начал ей нравится. Демон стал нужен ей больше чем просто потенциальный любовник. И Люцифер своими поступками показал, что его интерес к ней поднялся намного выше пояса. Они негласно условились отложить эти недоотношения до лучших времён. Она не была влюблена, но это было близко. Хлоя была уверена в своём выборе. До убийства Сатаны. До того, как узнала о своей беременности. Почему же сейчас воспоминания о прикосновениях, о поцелуях Люцифера вызывают отторжение, как что-то неправильное, противоестественное?.. «Какого черта изменилось?» Хлоя стукнула кулаком о стену душевой. Выключила холодную воду и включила горячую. Пришёл черед других воспоминаний, в которых предстояло разобраться. Тех, от которых её начинало трясти. После ритуала ей хотелось, чтобы освобожденный не без её помощи полудемон просто забыл о её существовании. Было больно осознавать, к чему привели её эгоистичные решения. Ничего не было кончено, всё только начиналось — что-то связало их, она поняла это после видения, которое настигло её в общем зале, — и когда он вновь появился бы в её жизни, было лишь вопросом времени. И всё же, его первый визит застал её врасплох. Оказалось, что у него были серьёзные притензии к ней. Даже несколько. Если бы он не закрыл ей рот, лишив возможности и дышать и говорить, она бы сказала ему, что сам виноват, нечего было втягивать её в сомнительные ритуалы. Если бы она во все глаза не рассматривала его, пытаясь отыскать на искаженном от ярости лице хоть что-то от родного её сердцу ангела, она бы сказала ему.       Мальбонте отступил раньше, чем она успела по-настоящему испугаться. Прежде, чем вера в то, что Бонт ещё где-то внутри него, и не позволит навредить ей, распалась под осознанием, что Маль совершенно не был похож на Бонта. Она прекрасно усвоила его предупреждение — он может убить её, где бы не находился, главное — захотеть. Но девушка его не боялась. Хотела постичь, как очередную тайну бытия, но не боялась. Он, вероятно, желал примерно того же.       К его второму визиту она была готова. Дерзка и собрана. Мальбонте больше наблюдал за ней, не нападал, они даже парой фраз перекинулись. В тот раз она поняла, что он очень странно влияет на неё. Тогда это легко было спихнуть на последствия ритуала. Больше оправданий не было. Оказавшись в плену она не робела перед ним, но уже просто не была способна бояться. Что он мог сделать с ней такого, чего раньше не делал? Разве мог причинить больше боли? Неприятно было узнать, что он помнит каждое их мгновение с Бонтом. Кто из них двоих, в конечном итоге, оказался воришкой, укравшим интимные моменты жизни другого?.. Он играл с ней, как кот, а она в это время узнавала его: как он двигается; как говорит; как быстро выходит из себя; как звучит его смех. Не вполне осознанно, она дергала за ниточки, играла на нервах, наблюдая за его реакцией. Очень быстро смутный образ Мальбонте в её голове обрёл чёткость: мимику, жесты, характер, острый ум, манеры, харизму. Она даже успела заметить, что чувство юмора ему было не чуждо. И конечно же она видела, что Мальбонте был привлекательным мужчиной. Он будоражил всю её суть. Но она никогда не испытывала к нему сексуального притяжения. Ведь не испытывала же?..       Мальбонте вызывал в ней восхищение. Не похожий на Бонта, не похожий не на кого. Он был ей бесконечно интересен. Она не понимала только одного, в чём был его интерес? Наконец, спросила об этом прямо, а прозвучавший в ответе намёк предпочла пропустить мимо ушей. Вероятно, он совсем не то имел ввиду, это всё её испорченность истрактовала на свой лад. В глубине души Хлоя уже тогда знала, что причина по которой Маль так цеплялся за неё, крылась в их связи с Бонтом. Одинокий, он хотел вернуть друга, который был у его ангельской половины. Но сложно было соотнести «ужасного» Мальбонте и обычную социальную потребность. Вряд ли он сам до конца осознавал это желание.       Хлоя не могла остаться с ним. Какая-то её часть хотела, но она велела ей заткнуться и слушать голос разума. Она не могла остаться с ним, потому что тогда пришлось бы сражаться на его стороне, убивать по его приказу. Не могла, не после того, как он отнял жизнь Ади. Уйти было правильно. Тень сомнения в этом он сам развеял, когда вырвал её крылья. Его урок был жесток.       Хлоя поёжилась, тряхнув мокрыми перьями. Тогда у неё не было времени на злость, за то сейчас… Она слишком хорошо помнила, как это больно. Больнее всех предыдущих раз, тогда крылья просто ломали у основания, быстро вырывая из сустава, а Мальбонте вырвал их с мясом и кожей. Её любимые, прекрасные, сильные крылья. «И этот говнюк ещё посмел меня во сне лапать?! Убью» Вспышка гнева прошла так же скоро, как и возникла, сменившись тоской. Она не могла ненавидеть Маля. Не умела.