Невозможно сказать, кто был ошарашен больше, Юлай или Полярный, потому что последний, увидев злосчастную статью, впал в дичайшую истерику, стараясь придумать, как можно разрулить ситуацию. От блоггера, также втянутого в эту авантюру, помощи ждать было бессмысленно, к тому же ещё и после всего, да и на страницах писателя уже висел перманентный бан, так что любая связь была невозможна без желания самого Энтони, будь он трижды проклят с его идиотскими идеями по вызволению почти слепого из тёмного бесконечного помещения, ведь ту глупую ситуацию в туалете было проще объяснить двум людям, чем, как теперь, огромному количеству народа. Каков подлец, книжный обзорщик вообще будто бы испарился, словно ему даже и дела нет, хотя, может, так оно и было.
Тяжело вздохнув, Александр направляется на кухню за очередным кофе. Нервы давали о себе знать и только этот горький напиток хоть как-то мог успокоить и придать сил, ведь работа не шла, зато шёл второй день существования статьи и огромный поток комментариев о сложившейся ситуации, кажется, был неостановим. Повсюду потихоньку начинала подхватываться эта истерия уже сейчас, и всё новые предположения штамповались десятками, и что самое интересное, фотографии тоже: где-то те же самые, но разукрашенные умельцами так, что было почти не отличить от изначально цветной картинки, на других же сайтах были снимки, видимо, взятые с той же видеозаписи, но другие моменты, а совсем отчаянные любители слухов прикрепляли и вовсе склеенные в фотошопе изображения, от содержания которых хотелось и смеяться, и плакать.
Иной раз начинало казаться, что вся эта клоунада затеяна лично Энтони Юлаем, потому что ну очень много совпадений свалилось сразу: публичное унижение, когда они столкнулись на сцене именно с ним, безумная прогулка «за ручку», а потом вообще «разговор по душам» у холодной стены, а в итоге оказывается, что за происходящим вообще велась слежка — слишком много совпадений или просто коварный план по тотальному уничтожению репутации писателя? Вопросов много, а вот ответов почти нет, потому конспирологические теории не кажутся такими уж абсурдными. А в самом-то деле, чего стоило всё это подстроить? Пара человек, продуманный заранее план и чистая генетическая токсичность, и как кстати, именно этим обладал и легко оперировал популярный блоггер. С другой стороны, он и себя подставил таким образом, более того, подставил в той же степени, что и своего оппонента, если не больше, получается какой-то не очень хороший план, если подумать.
Мысли роятся, предположения сменяют друг друга с космической скоростью, и даже столь любимый напиток ничуть не способен их утихомирить, и Саша отталкивает от себя кружку. Накатывает обида. Чёртов Энтони. Если бы не его канал, не его позавчерашнее присутствие, не его придурковатый план, всё могло бы быть иначе, ну, или по крайней мере, закончилось бы вчера там, на фестивале, а не тащилось бы шлейфом грязных слухов следом. А если всё же именно этот эмоциональный юноша произошедшее и подстроил, это будет просто прекрасно, ведь в этом случае предугадать, как разовьются события дальше, будет невозможно, как невозможным станет и прикинуть результаты, к которым всё это приведёт. Столько мыслей, что Полярный на замечает, как засыпает, лёжа щекой на столе.
Будит его звук пришедшего уведомления. Едва разлепив глаза, мужчина включает смартфон, отмечая про себя, что на дворе 3:49 и что везде, как казалось, уведомления были отключены.
«Если не спишь, я жду тебя в главном сквере.» — гласит e-mail, куда уже несколько месяцев не приходило ни единого письма, и почему-то Полярный подрывается на месте, забывая переодеть домашнюю кофту, меняет лишь брюки и выскакивает из маленькой квартирки, накидывая привычное чёрное пальто.
На улице крупными хлопьями валит снег, путаясь в волосах, пока Александр быстрым шагом направляется к парку. Вокруг почти стоит стена из снега, и даже свет фонарей не способен пробить её, дабы осветить улицу, потому сейчас сквер выглядит пугающе тёмным, но одновременно с тем загадочно, и, поколебавшись некоторое время, молодой человек всё же шагает вглубь, ступая по заледенелой плитке дорожки.
Среди деревьев снегопад не такой беспросветный, как в остальном городе, потому удаётся сразу разглядеть темнеющую на фоне белого снега фигуру, которую теперь уже сложно спутать с какой-либо другой. Энтони стоит спиной, что-то рассматривая вдалеке, а, может, просто любуясь окружающей сказочной атмосферой, и его приходится окликнуть, чтоб заявить о своём присутствии. Тот кажется невероятно удивлённым:
— Не думал, что ты придёшь.
— Я правильно понимаю, зачем мы здесь?
— Безусловно. — почему-то в Юлае нет больше той самой его характерной уверенности, что сквозила во всём и всегда, а вместо неё под глазами едва заметны начинающие темнеть синяки, из-под недлинного пальто выглядывает свитер, надетый от невнимательности или впопыхах наизнанку, а запах кофе и виски кажется слишком терпким, но Саша слегка улыбается, понимая, что и сам выглядит не лучше: помятый, слегка замёрзший, со спутанными волосами, однако теперь точно ясно, что виновником неожиданного торжества клеветы кучерявый любитель книг не является. — Что, опять внезапный приступ истерического смеха? — в ответ только молчание и пожимание плечами. Секунду голубые глаза внимательно рассматривают серые, а затем их обладатель разворачивается вполоборота и медленным шагом идёт к выходу из парка, очевидно намереваясь прогуляться, а черноволосый, тоже не имея ни малейшего желания просто стоять в темноте и холоде, да ещё и в осеннем пальто поверх одной лишь просторной рубахи, шагает за ним.
Молодые люди ещё минут пять не знают, как и с чего начать разговор, хоть и осознают, что всё происходящее обязательно нужно обсудить, бредут по улицам, прикрывая веками глаза от летящих снежинок или протирая очки, когда Полярный первым нарушает тишину:
— Честно говоря, я даже думал, что всё это ты подстроил. — на что блоггер усмехается, отнюдь не весело, но молчит, позволяя собеседнику договорить. — Давай проще: что нам с этим делать? — говорящий поднимает взгляд, больше не рассматривая дорогу, переводя взор на вьющиеся в хаотичном порядке каштановые волосы.
— Понятия не имею. — шатен выдыхает огромное облако белёсого пара. — Я думал об этом, но почти все идеи или бредовые, навеянные прочитанными недавно книгами… мягко говоря не из лучших, или тупиковые, результата от которых не будет, скорее всего.
— Сейчас, пожалуй, нам подойдёт всё, что угодно.
Теперь и Энтони разворачивается, глядя на автора столь бездарных произведений.
— Смело, что ж, раз так…
Они бродят, обсуждая возможные тактики выхода из сложившейся ситуации, ещё несколько часов, отметая одни и записывая другие в заметки на телефонах как возможные для воплощения. К концу ночи уже готов список из нескольких пунктов, которые, теоретически, могут помочь исправить положение дел.
Рассудив, что лучше не показываться средь бела дня в центре города, да ещё и вдвоём, парни неловко прощаются, не зная, стоит ли жать друг другу руки, ведь ничего не изменилось, и каждый после стабилизации ситуации продолжит заниматься прежними делами: А. Полярный вновь напишет книгу, сравнимую по идиотизму только с придуманными первоклассниками сценками на утреннике для родителей, а Энтони Юлай снимет очередной обзор, в котором укажет на абсолютно все недостатки произведения, чем вновь вызовет волны негодования со стороны преданных писателю фанатов и волну одобрения среди своих зрителей.
— Это всё только для дела, ясно? И я всё ещё не отказываюсь от своих слов касательно твоих…
— Я, разумеется, понимаю. Благодарю за идеи и до встречи.
— Ну-ну. — и снова насмешливая уверенная во всём улыбка красуется на слегка обветренных губах, обнажая ровный ряд белых зубов.
***
Перво-наперво было решено предпринять политику игнорирования, так как в теории слухи забываются быстро и спустя пару недель жизнь должна была вернуться на круги своя. И действительно, вся следующая неделя прошла абсолютно спокойно, будто бы кто-то подслушал разговор и решил устроить вляпавшимся в нелепую ситуацию юношам отдых или же просто оправдать их планы. Утро — сон, вечер — съёмки, примерно так выглядел в этот период распорядок дня Энтони, даже на минимальный мониторинг просторов интернета времени банально не оставалось, поскольку на декабрь планы были по истине грандиозными, и пока даже представить было не очень легко, как же это всё будет согласовано с жизнью, ведь совсем не хочется полностью погрузиться в камеру и сделать из своей реальности видеоролик, однако, пока мысли крутились только вокруг происшествия с участием Полярного, появился шанс уйти в работу с головой, чтоб и отдохнуть от размышлений, и выполнить всё запланированное.
Проблема, которая ранее занимала все мысли, вообще перестала в них появляться, теперь это место занимали всё новые и новые идеи для видео, а также сюжеты читаемых книг, казавшихся не таким уж примитивными и пресными. Более того, второй вовлечённый в происходящее мужчина тоже на связь не выходил, не строчил гневных писем, только привычно вёл страницы соц. сетей и продолжал, как и ранее, писать. Теперь, казалось, наконец-то, можно было появляться на улицах, как и раньше фотографироваться с подходящими подписчиками, потому что минула уже целая неделя, в ход пошла вторая, работы был непочатый край, да и интерес с предновогодним настроением не утихали.
Очередным вечером, чтобы хоть немного проснуться и сразу же набраться сил, Юлай решает слегка подмёрзнуть на балконе, чтоб полноценно ощутить зимний холод и перенять атмосферу. Огромная новогодняя кружка и так хорошо согревающий чай, что ничто не может нарушить идиллию. Кроме шуршания на балконе на этаж ниже, который через секунду превращается в обрывки фраз. Мужчина уже собирается уйти, ведь ему совершенно нет дела до чужой жизни, и уж тем более он не собирается ничего подслушивать.
Но всё же слышит: «…они молчат, несмотря на такой ажиотаж, потому что не хотят отрицать очевидное…» — и чуть не давится остывшим напитком, замирая, даже не дыша.
— …да что ты несёшь, какой ажиотаж, просто пара пабликов подхватили…
— …а ты не знаешь? Все уже, по-моему, в курсе, что…
На этом моменте примерно на уровне солнечного сплетения зарождается гадкое ощущение, что действительно странно, ведь отношение к едким комментариям, критике и даже хейту у настолько бывалого книжного блоггера было достаточно спокойным, хотя, может, здесь дело было в очевидном провале плана, который, казалось, был наиболее действенным, и при том, абсолютно простым.
В квартиру Энтони вошёл с ощущением, что он упускает что-то важное, но понять, что именно, пока не удавалось.
На исходе второй недели, протекавшей вдвое медленнее, как и предполагал кудрявый юноша, он получил e-mail от Полярного, но вот содержание письма было отнюдь не тем, на который хотелось надеяться и ждать:
«Антон! Не представляю, железные ли у тебя нервы, или же ты просто не замечаешь, но мне кажется, нам есть что обсудить. Удобно в 3:49 в главном сквере?
А. Полярный»
«Как будто я не знаю, кто мне пишет», — проносится в голове, и уже через час Юлай запирает квартиру на ключ.
На этот раз на улице просто морозно. Не ветрено, не сыро, не снежно, а именно морозно, и морозно не по-приятному: это тот самый холод, от которого хочется зайти домой, сесть около батареи с чашкой чая и больше никогда не предпринимать попыток куда-либо выходить. Александр ждёт прямо на входе в парк и сходу предлагает:
— Как насчёт лавандового кофе?
— Чт… а хотя, я бы не отказался, а-то что-то прохладно.
— Здесь недалеко кофейня, и пока мы до неё дойдём, я бы хотел всё же осветить ситуацию, ведь, по-видимому, ты не понимаешь, что могло пойти не так.
Как выясняется из рассказа, эта неделя и конец прошлой выдались насыщеннее некуда: пока любитель плохой литературы, как и подобает нормальному человеку со сбитым режимом дня, активничал только ночью, днём весь удар принимал писатель: всё начиналось с простого наплыва вопросов и комментариев, затем постепенно превратилось в самый настоящий шквал, но самого апогея ситуация достигла, когда прямо посреди улицы при попытке дойти до магазина, несколько особенно смелых человек стали орать, что Полярный прямо сейчас и прямо здесь, после чего, подойдя ближе, стали навязчиво расспрашивать, что же значило всё произошедшее не так давно, почему до сих пор нет никаких комментариев с их стороны и так далее и тому подобное. После этого случая ходить днём по улице, откровенно говоря, не хотелось, а если точнее, было просто не по себе, чего уж говорить о восстановлении репутации. В свою очередь, Юлай тоже заметил, что столкнулся с проявлением подобной шумихи, хоть и в гораздо меньшем масштабе, и уже успел испытать тот самый дискомфорт при каждом выходе из жилища.
— На самом деле, мне казалось, тебе вообще дела не будет до этого.
— До слухов? Да, обычно мне и правда всё равно, но здесь… — шатен запинается. А что, собственно, здесь? Почему ему и впрямь не наплевать? Но уже через секунду он отмахивается от этих мыслей, предпочитая хлебнуть ещё оказавшегося достаточно вкусным лавандового кофе и подумать обо всём позже. — здесь, кажется, игнорирование не поможет от слова совсем.
— Какие варианты у нас были ещё?
Антон тяжко вздыхает:
— Придётся всё же рассказать, как всё на самом деле было, записав видео. Думаю, это стопроцентный вариант, ведь люди, всё ж таки, не звери, поймут.
— Да, я заметил, насколько они «не звери».
— Мы не будем это обсуждать, ведь иначе не думаю, что разойдёмся мирно, а ведь ещё нужно утихомирить поток гадостей, что льётся в наши стороны, так что в другой раз.
В ответ Саша только бурчит что-то не совсем внятное.
***
А дальше начинается настоящая вакханалия: после выхода видео с обращением на канале Юлая, накатывает огромная волна вопросов, ответить на которые возможным не представляется из-за их количества, аналогичная ситуация происходит и на страницах Полярного, где тот разместил текстовые посты с объяснением. Оба парня стараются по мере накопления отвечать на комментарии или снимать ролики с ответами на вопросы, но только будят чудовище: вместо одного вопроса получают три новых, но даже объяснив и эти три пункта, получают сразу девять.
Нервы потихоньку кончаются, когда странности начинают происходить и в реальной жизни: одним утром, выглянув из окна, Александр замечает стоящего у подъезда человека, по виду, мужчину, и, конечно, не придаёт этому значения, ведь мало ли народу живёт в многоквартирном доме, пришли, может, к кому-то в гости, да дверь не открывают, однако к вечеру, снова по привычке в ожидании снега глянув на улицу, внизу черноволосый замечает уже не одного мужичка, а целую компанию разношёрстных граждан, которые, по-видимому, ждут здесь с самого утра.
Сначала хотелось просто это не замечать, то есть от слова «совсем», но, когда толпа растёт с каждым днём и вечером третьего дня это уже походит на какой-то митинг или сходку фанатов очень крупного канала, становится ясно — кто-то пронюхал, где живёт автор «Мятной сказки».
