Переменная

Букер чувствовал, как проклятая вода наполняет его легкие. Ясно чувствовался вкус крови так сильно смешавшейся с водами озера. Мужчина смотрел на плачущую Элизабет сквозь мутную воду и легонько положил руки ей на плечи, а потом провел вверх, поглаживая щеки и размазывая соленые слезы. Девушка посмотрела Букеру в глаза и, перехватив его руки, поцеловала одну, а потом опустила в воду. И ДеВитт пошел ко дну. Словно камень... Первое, что услышал Букер, пока еще не открыл глаза, было: - Прошу вас, сэр, - потом послышался железный щелчок и кто-то подтолкнул мужчину внутрь лифта. Глаза ДеВитт смог расцепить только уже будучи в механической клетке. Во рту он уже не чувствовал того привкуса крови. Не только чужой, но и своей. Но от этого не стало легче, а, наоборот, еще тяжелее. И ДеВитт все больше начинал нервничать, не понимая, что или кто привел его сюда. А лифт несся все быстрее, унося грешного Букера все выше в небеса, словно на Суд Божий. А кто знает, может это так и есть. ДеВитт закрыл глаза, на этот раз утопая уже не в воде, но в собственных воспоминаниях. Но, что примечательно, он не чувствовал какой-то тяжести за это приключение. А удовлетворение. Словно, он нашел то, что искал все эти годы, после смерти жены. Любовь дала ему покой. Она дала ему покой. Элизабет. Лиз. - «Скажи мне, Букер, ты боишься Бога?» - как будто снова девушка задает ему этот вопрос. И он помнит ответ. И снова отвечает: - Нет... Но я боюсь тебя. - и в этом ответе слышаться вся горечь, вся любовь, вся мощь мистера ДеВитта. Мужчина открывает глаза и понимает, какой невозможно красивый вид открывается ему на... Париж. Она всегда хотела увидеть его. Город огней. Город любви. Город мечтаний и надежд. А у самого края, облокотившись тоненькими локотками о поручень балкона стоит Лиз. А Букер не решается подойти. И тогда, понимая, что он не подойдет к ней, она сама поворачивается и улыбается, как раньше. А глаза красные. Темные. Любимые. - Я рада, что ты здесь, - она берет его за руку и подводит к краю, рукой обводя ночной Париж. - Да... - произносит он блаженно. - Здесь, действительно, стоит побывать! - Спасибо, - хрипло шепчет она. - За что? - не понимает он и снова слабо хватает ее за подбородок. - За все, - и она обнимает его. Он чувствует ее запах. Ее тело. Ее сердцебиение. И смотрит на город. - Я это не заслужил. - Но ты должен был это увидеть! - возразила она. - А теперь тебе пора к началу... И она встает на цыпочки, облокачиваясь на его грудь своими ручками и целуя его губы. Да, нежности, ваниль, скажите вы, но как могут еще прощаться два человека, ставшие друг другу такими близкими за время путешествия. За время общей борьбы. Она открывает глаза и отталкивает его от себя, шепча: - Прощай. Поручни позади Букера исчезают и он теряет равновесие. Летит вниз. Навстречу смерти. Снова. В ушах звенит от ветра. Он понимает, что вот-вот разобьется. Но, как ни странно, спокоен. Ее лицо еще минуту его успокаивает. А потом исчезает. И он слышит детский плач... Мистер ДеВитт открывает глаза, сидя на стуле в собственной конторе. Слышит детский плач. Встает и идет к двери давно заброшенной комнаты. Дверца жалобно скрипит. И снова детский плач. - Анна, это ты? - спрашивает Букер и проходит внутрь, к детской кроватке. А там лежит маленькая девочка. Крохотная. И у нее глаза Лиз. Темные. Любимые. Мужчина плачет...