Любовь во время зимы

Наша помощь ему была не нужна – да и что мы, собственно, могли бы сделать? Зато ему могла поспособствовать Синичка. Ей нужно было сделать только одно: перед рассветом, пока ещё будет темно, послать в небо любой яркий магический знак – всполох огня, фантом, иллюзию – не важно, лишь бы поднялось повыше в небо и светило достаточно ярко, выдавая наше местоположение. Она, немного подумав, согласно кивнула. Йасме взбодрился, лёг, вытянувшись, насколько это вообще было возможно и сказал, что всем нам сейчас лучше немного поспать. В этом я был с ним согласен, но сам заснуть не смог – очень трудно расслабить мозг и тело, когда думаешь только о том, как бы выбраться из западни без потерь. Впрочем, сам он тоже не спал – всю ночь тихо насвистывал раз в несколько минут. Спрашивать, что он делает, я побоялся – а вдруг собью с нужный мысли, ритма или действия? Поэтому я молча ждал утра, лёжа с закрытыми глазами. Всё равно рассматривать было нечего, да и света в повозке тоже не было, а моё зрение всё-таки больше человеческое, чем эльфийское. За меня это сделала Син сразу же после того, как проснулась. Она удивилась тому, что теперь вокруг нас мгновенно не собирается метель. Ответ пришёл с неожиданной стороны – от всё-таки Неумершего парня. Он прохрипел: -Эльф по чуть-чуть собирает вокруг нас грозовые облака, чтобы перед рассветом буря грянула быстро и незаметно. И это было первое длинное предложение, которое я от него услышал. -Ты можешь говорить? – удивилась девушка. -Почему нет? Все разумные расы могут говорить. -Вот только ты не разумная раса, - неожиданно сказал Йасме в перерыве между посвистываниями, - А обыкновенная рептилия. -А ты заносчивый ублюдок, - тут же парировал парень. -Стоп. Стоп, - я повернулся к нему, решив не отрывать эльфа от свиста, - Кто ты вообще такой? -Друзья зовут меня Сид, - ответил он после непродолжительного молчания, - Хотел сказать вам спасибо. Теперь я обязан вам жизнью. -Вот только вы не друзья, и потому не советовал бы так сразу ему доверять, - легкомысленно заметил Йасме, - Сменит шкурку и сбежит. Они всегда так делают. Сид посмотрел на него единственным с недавних пор глазом – долго и внимательно. Сложно было сказать, о чём именно он думает в этот момент. Лицо не выражало никаких эмоций. Потом перевёл взгляд на меня, сложил руки в немудрёной фигуре – вертикально ладонь к ладони – и слегка поклонился мне, насколько позволяли наши условия и сказал: -Клянусь. Я кивнул, а эльф недоверчиво хмыкнул, но не стал никак комментировать. Зато издал какой-то мудрёный переливчатый свист, прозвучавший громче обычного, и насторожился. Я тоже прислушался, но, кажется, пронесло, лагерь молчал. И слава богу. -А откуда ты знаешь, что он делает? – спросила Син у нашего одноглазого попутчика, глядя на него всё так же удивлённо. -Он же снежный эльф. Они такое умеют. И он уже пытался сделать то же самое перед тем, как его… покусали, - уголки его губ растянулись в кривой усмешке. -Заткнись, или я сам тебя покусаю, змеёныш, - очень спокойно проговорил эльф, но это напускное равнодушие меня не обмануло. Он напряжён, как пружина, и сейчас вполне может взорваться. -Прекратите, - надо встать между ними, пока они не решили подраться, - Зачем оскорблять друг друга? Вы даже не знакомы. И почему сразу змеёныш? Вполне приличный человек, - это я говорю уже с возмущением. Эльф, поперхнувшись, начинает тихо хихикать, а Сид смотрит на него с бесконечным терпением и с сожалением признаётся: -Просто я – наг, но вот понятия не имею, как остроухий об этом прознал. Тут-то всё и становится на свои места. Я читал о них. Наги – отдельный вид оборотней, живущие особняком от своих собратьев далеко на севере; подозреваю, что каким-то образом они граничат с эльфами, а значит, имеют историческую предпосылку для нелюбви друг к другу – невозможно не подраться с соседом за территорию. Но это только домыслы, зато о нагах можно сказать без сомнения две вещи: они не слишком общительны и они умеют обращаться в огромных змей. И, несмотря на то, что они, как и все остальные оборотни, не умеют колдовать, связываться с ними не рискуют даже медведи – а кому охота, чтобы тебя обвила и раздавила змеюка весом в добрую тонну и с зубами размером в локоть? Наги, можно сказать, одни из представителей сильных нашего мира, так что не совсем ясно, как Сид оказался в плену. Хотя это нас и не должно касаться. Но я был бы не я, если бы не задал какой-нибудь глупый вопрос. Например, вот такой: -Так почему же ты не обратился сразу после того, как пришёл в себя и не сбежал? – не судите меня, это из-за удивления вырвалось. Наг посмотрел на меня снисходительно, как на ребёнка, и признался: -Я ваш должник. Я не могу вас бросить. Хотя, честно сказать, такие мысли у меня были. -К чему благородство? – фыркнул Йасме, - Просто у него на ноге такая же гадость, как у меня на руке, вот и сидит, не дёргается. Так бы только хвост в траве уже и видели б. Я вздохнул. Трудно с ними. И не стал прекращать эту вялую перебранку. Часы тянулись медленно, под аккомпанемент свиста Йасме, но рассвет неумолимо приближался. Во мне поднималось растущее чувство тревоги и неуверенности. Не то чтобы я потерял веру, просто однажды мы уже ошиблись, и это дорого стоило. Кто знает, что будет в этот раз? Но мучился этим, кажется, только я: эльф по-прежнему посвистывал, только немного чаще обычного, Синичка что-то бесшумно шептала себе под нос – возможно, подбирала нужно заклинание из её скромного ассортимента, а Сид медленно стирал остатками воды кровь с лица – дело продвигалось медленно, кровь запеклась и превратилась в твёрдую корку, которую никто из нас трогать не решился, а воды было мало. Приближалось утро. Когда Йасме ободряюще улыбнулся и сказал ей «Давай», нервы мои натянулись до предела, а внутренности просто сжались в один большой комок. Синичка кивнула, на секунду стала очень сосредоточенной, а потом размяла кисти, что-то тихо пропела и в темноте нашей кибитки распустился огромный алый цветок. Он сверкнул и помчался прямо сквозь дощатый потолок, устремившись высоко в небо. Эльф снова стал свистеть громко и неприкрыто, и в лагере снова грянула буря – в один момент, без промедлений, сбив с толку спешно просыпающихся варваров. Я сжал кулаки и внутренне подобрался – был готов бить любого, кто посмеет сунуться в наше крошечное укрытие или попробует хоть кому-либо здесь навредить. Пока всё складывалось, как надо – метель должна была их обезвредить, а цветок дать сигнал. Но время шло, а на поданный знак никто так и не откликался. Ветер завывал на улице, но паники в лагере не было. Йасме тихо шипел что-то сквозь сжатые зубы – кажется, ругался на своём языке. Напряжение вокруг нарастало. Я нервно вздохнул; в этот момент дверь повозки распахнулась и нас всех по очереди, как бы мы ни сопротивлялись, выволокли наружу и бросили на выпавший в июне снег. Первым делом я зажмурился. Солнца мы не видели уже много дней, и сейчас свет резанул по глазам, отразившись от маленьких сияющих сугробов, лёгших на траву ровными холмиками. Контраст свежей зелёной травы и искрящегося, ещё даже не подтаявшего снега, восхищал и одновременно раздражал привыкшие к темноте зрачки. А над голой раскинулось небо. Вот уж на что точно никогда не насмотреться. Матово голубое, и ни облачка на горизонте, только огромный шар нашего светила, выкатывающийся из-за горизонта. Такая безмятежность. Жаль, что не для нас. Над головами у нас возник Одноглазый. Сказать, что он был преисполнен гнева – это ничего не сказать. У ублюдка даже кончик носа покраснел от злости, черты лица заострились, даже рытвины на лице выделились сильнее. Он сразу же пнул эльфа в лицо, и тот рухнул в снег ничком, и остался лежать молча и без движений. Я прижался к Синичке, приготовившись её защищать просто на всякий случай. В конце концов, кто знает, может, мы так их достали, что нас сейчас повесят на ближайших деревьях в ряд? Но я дорого продам наши жизни. Одноглазый, заметив это, ухмыльнулся. -Так-так-так, - издевательски протянул он, прохаживаясь вдоль нашего маленького воинства – два шага от Сида к Синичке и обратно, - Значит, решили подать сигнал? И это после нашего радушного приёма? – стражники вокруг расхохотались, довольные глумливой шуткой, - Интересно… вы трое слишком долго у нас и всё это время не делали ничего такого. А вот эльф… его родина близко, где-то наверняка шатаются друзья. Стало быть это его план. И он снова, точно ставя точку, пнул Йасме под рёбра. Бедный остроухий! Сколько ещё ударов ему придётся вытерпеть? Он не шевелился, и одноглазый продолжил: -Не хочу убивать вас, детки. Вы слегка подлатали раны, скоро вас можно будет продать, и убытки мне ни к чему. Но знаете, о чём я подумал? Эльфа мы заковали в двимерит, колдовать он не может. Наг не умеет. Ты, парень, принц из Ременума, там колдунов до сих пор садят на кол или жгут на кострах. А вот девчонка… И тут я похолодел, но перебивать не стал. От страха за Синичку спёрло дыхание и язык прижался к нёбу. Я был готов защищать её в любой момент, готов умереть за неё. Но что толку, если моя смерть будет бессмысленной и ей всё равно навредят? -Девчонка умеет какие-то крохи, этот знак – её рук дело. Конечно, если бы ваш план сработал, я бы с вами сейчас не разговаривал… но удача умеет выбирать, верно? – он посмотрел на меня и камень в его глазнице сверкнул особенно остро в рассветных лучах. -Поэтому я думаю вот что: эльфа наказывать без надобности, слишком он тупой, уже проходили, ничего не понимает. Вы двое тоже тут не виноваты, вы же ничего не делали, правда, мальчики? – и снова язвительная ухмылка в нашу сторону, а потом он опускается на корточки перед Син, - А вот ты… знаешь ли, я далёк от сантиментов и не верю в то, что женщин нельзя бить. Более того – иногда вас надо учить кнутом, тем более в такой ситуации. И он обхватил её подбородок своими уродливыми пальцами, заглядывая прямо в глаза. Синичка слабо трепыхнулась, но тут же затихла. Глаза у неё стали медленно наполняться слезами. -Сначала я подумал, может, не стоит так тебя беречь? Но монашки, особенно молодые, идут по хорошей цене, если они не тронуты. Так что не будем портить товар. Так что я проучу тебя иначе, но уж постараюсь сделать так, чтобы ты никогда больше не вздумала колдовать, - прошипел он, глядя ей в лицо. -Нет! – мой голос сорвался на отчаянный крик, я попытался вскочить, но получил предупреждающий удар под рёбра и скривился. Больно. Но это не свело мои усилия на нет, поэтому под строгим взглядом, брошенным Одноглазым на своих людей, меня снова связали, сильно стянув запястья верёвкой. -Не трогай её! – продолжал умолять я, не обращая внимания на боль, - Это я колдун, возьми меня вместо неё. Одноглазый погрозил мне пальцем: -Не ври, а то и тебя наказать придётся. Я бился в путах как раненый зверь, пытаясь оттеснить девушку от рук этого жуткого человека, но это ни капли не помогло, только получил очередную зуботычину. Он всё равно выволок её на середину лагеря, мерзко посмеиваясь. -Пните там эльфа, пусть посмотрит, к чему приводят его усилия! А дальше… я запретил себе вспоминать об этом, но до сих пор, стоит этому воспоминанию всплыть у меня в голове, я покрываюсь холодным потом от страха и омерзения. До конца жизни не смогу себе простить того, что случилось тогда у меня на глазах. Он заставил её ухватиться руками за жердь, к которой на ночь привязывали лошадей, задрал длинное платье и хмыкнул, указав на вязь магических узоров на бедре: -Что я говорил? Маленькая колдунья. А я молился, чтобы она не сопротивлялась, потому что знал – стоит ей трепыхнуться, и псих наколет её на свой гарпун как бабочку на булавку. Одноглазый снова хмыкнул и сделал первый надрез, как раз там, на бедре, где распускались линии магической отметины. Порез получился глубокий и сразу же начал кровоточить. Меня снова чуть не вывернуло наизнанку от вида крови на бледной коже – и от крика Син, огласившего окрестности. Она кричала почти так же страшно, как и Йасме, когда ему калечили руки, как раненый зверёк, вытащенный из своей норы по жестокому человеческому замыслу, и мне было больно, горько и страшно – насколько далеко зайдёт этот человек. Следующий надрез – и снова по линии узора, снова глубоко, и кровь бежит по бедру сестрёнки. Я и сам, кажется, кричу, наблюдая этот кошмар, а Одноглазый продолжает: каждый новый надрез сразу после того, как из предыдущего перестанет хлестать кровь сплошным потоком. Он делает это умело, как с Йасме – они не закрываются, ужасные, похожие на надрывы изнутри. И так – долгое время, пока бедро Син не покрывается новым узором, однако вместо магической татуировки там теперь сплошное месиво и остаётся только надеяться, что когда-нибудь это будут только шрамы, но надежды мало, настолько страшно это выглядит в лучах солнца. И у меня на лице, кажется, слёзы, и я никого не слышу, в голове сплошная каша, ни одной мысли, только эмоции: ненависть, боль вырываются изнутри, и я не чувствую пинков, которыми меня награждают стражники, пока я пытаюсь вырваться, чтобы помочь. Хотя что я могу сейчас? Сердце просто разрывается. Когда дело было кончено, солнце стоит уже высоко. Под конец Син уже не сопротивлялась и почти не кричала, только молча плакала, не в силах остановиться. Одноглазый брезгливо вытирает ладонь, стряхивая кровь на землю, вытирает гарпун и отталкивает девушку от себя. Она падает, как подкошенная, а он бросает через плечо: -Приберите это и в дорогу. Нас снова запихивают обратно в повозку, меня и парней первыми, а сверху небрежно бросают Син, словно изломанную, использованную куклу. Я сразу же притягиваю её к себе, когда мы разбираемся в хитросплетении наших тел, она взвизгивает, но тут же обмякает в моих рука, заходясь в истеричном плаче – горько, не сдерживаясь, навзрыд. Я глажу её по тёмным прядям волос, шепчу что-то успокаивающее, а у самого в груди чёрная дыра с обломанными краями, которые ничем не стянуть и мне настолько больно, что жить не хочется. Но я обязан держаться ради неё, и пусть всё, что я могу – это только быть рядом, я сделаю это, потому что она как никогда во мне нуждается. А ещё я обещаю себе – никогда такого больше не произойдёт ни с одним из тех людей, кто мне дорог. Никто не причинит моим близким вреда. Никогда. Пусть лучше я умру, чем увижу такое ещё раз. Когда – а это случилось нескоро – её истерика прекратилась, девушка забылась то ли во сне, то ли в каком-то подобии обморока, Йасме, до этого смотревший на нас с ней с невыразимым ужасом и жалостью во взгляде, потянулся ко мне и принялся развязывать мои руки. Это давалось ему с трудом, покалеченные пальцы еле сгибались, это определённо причиняло ему боль, но он не сдавался. Когда хват верёвки ослаб, он стащил её с моих кистей, посмотрел мне в глаза и сказал что-то на своём странном, но красивом свистяще-шипящем языке. Я кивнул. Конечно, понятия не имею, что он говорит, но догадываюсь, что обещает помочь мне отомстить. Сид прошипел нечто подобное, и я снова кивнул, вытерев лицо рукой. Эта слабая, маленькая девочка невероятнейшей ценой спасла наши жизни, которые могли в раз оборваться из-за неудавшегося побега. Всё следующее время я посвятил только Син. Держал её в объятиях, умолял не бояться, говорил, что никогда больше не позволю случиться подобному, не допущу, чтобы её кто-то тронул. Она редко плакала, жалась ко мне, но в основном молча и бездумно смотрела в стену, сидя у меня на коленях. Могу только представить, что она чувствовала в этот момент… хотя, пожалуй, что и не могу. В какой-то момент, кажется, через несколько дней – а может и часов, не знаю, я сильно потерялся во времени – Йасме сказал: -До их города осталось часов десять ходу. Надо торопиться. Придётся идти на отчаянные меры. И стал мерно постукивать двимеритовым браслетом по полу, стараясь попасть звучанием в перестук копыт. -Ты же знаешь, что он не расколется, - сказал Сид, наблюдая за этими манипуляциями. -Не расколется, - легко согласился эльф, не прекращая стучать, - Но все минералы не идеальны. Можно нащупать.. хмм… «точку бездействия», скажем так. -И что тогда? – скептически спросил наг, - Разнесёшь их всех на мелкие кусочки? -Да нет, - Йасме был сосредоточен, но это не помешало ему улыбнуться краем губ, - Пошлю сигнал, теперь уже телепатический. На это сбоя двимерита должно хватить. Как ты мог догадаться, я же здесь не один… да давай уже, зараза!.. Но его стараниям не суждено было сбыться. Я как раз в этот момент бросил взгляд в щель между досками, просто на всякий случай, удостовериться, что мы не привлекаем внимания. И увидел, как один из стражников, едущих как раз возле нашей повозки, странно дёрнулся, захрипел, попытался схватиться за шею и стал медленно сползать из седла на землю. Причина такого странного поведения обнаружилась довольно скоро – из шеи у него торчала длинная стрела, кровь тонким и длинным фонтаном хлестала в воздух. Думаю, ему уж точно не до бдительных наблюдений за дорогой. Наш конвой не успел опомниться и даже глазом моргнуть, как ещё трое из них точно так же рухнули с коней на дорогу, поражённые точно так же – стрелой в шею. Все сразу же остановились, а Одноглазый очень отчётливо прорычал: -Если это снова выходки этого эльфа, я отрежу ему голову! Но Йасме и сам удивлённо заозирался, приник к щели и вдруг рассмеялся – неверяще, но счастливо, и сказал: -Начинается. Принялся тихонько, но быстро насвистывать, но и без его стараний вокруг нас стремительно завертелась метель. Я удивился – раньше это происходило только благодаря эльфу. Одноглазому было уже не до нас и не до своего обещания обезглавить Йасме: его люди падали один за другим, очень быстро, а вот умирали долго и мучительно, пытаясь вздохнуть или зажать раны, но вместо этого истекали кровью из пробитого насквозь горла. Лучник бил невероятно метко, раз за разом загоняя стрелу точно в цель, без ошибок. А я желал этим ублюдкам страшной смерти, которая растянется на много часов. А потом из-за завесы снега показался силуэт, тёмный и невероятно огромный, не похожий на человека. Он издал странный звук, рванулся вперёд и показался – и я не смог сдержать изумления. Это был не человек, а колоссальных размеров медведь, в холке с меня ростом. Он сосредоточенно принюхался, маленькие чёрные и очень умные глаза оглядели всё вокруг, уставились на нашу повозку, и только тогда он громко, оглушительно взревел. Встал на задние лапы, увеличившись в размерах – хотя, казалось бы, куда уж больше, и так великан – и всем своим весом бахнулся на землю, сотрясая её мощным телом. И бросился в атаку. Какое же страшное это было зрелище! Всех, кого ещё не поразил невидимый лучник, он пытался схватить когтистыми лапами и разорвать пополам. Когда не получалось, просто бил, и кому-то попадало в голову или в грудь, и всегда это оканчивалось летально. Ни у кого кости не смогут выдержать такой удар, ломаясь и дробясь от невероятной силищи зверя. Одного из них он повалил на землю, склонился над ним и я услышал дикий крик, а потом утробный хруст разгрызаемого черепа. Варвары пытались теснить его, но ярость медведя превосходила все границы, и бравада обороняющихся быстро сошла на нет. Ещё им мешали их же кони – обезумев от близкого присутствия опасного хищника, они громко ржали, хрипели и наводили хаос среди оставшихся. Я видел, как Одноглазый бьёт своего скакуна шпорами, пытается докричаться до своих людей, но всё без толку – плотная завеса снега и общее безумие не давали сосредоточиться никому. Йасме ухмыльнулся. Видимо, чтобы остаток жизни показался им совсем уж чудовищным, он прижался к щели, в которую наблюдал за боем, и проникновенно, жутко завыл, подражая волчьему вою довольно качественно. У меня самого волосы встали дыбом, хотя умом я понимал, что это делает эльф, Синичка задрожала, а он коротко рассмеялся и завыл снова. Лошади совсем обезумели – с диким ржачем носились по кругу, добивая копытами тех, кто упал, и уже ничего не могло их успокоить в этом водовороте сумасшествия. Удовлетворившись эффектом, он сосредоточенно кивнул, подполз к хлипкой деревянной двери и что есть силы саданул её плечом. Тем временем медведь зацепил лапой ногу Одноглазого, а тот коротко и зло вскрикнул и ткнул зверя в плечо гарпуном. Тот громко зарычал, от неожиданности подался назад, а варвар, воспользовавшись маленьким перерывом послал лошадь в отчаянном прыжке прямо в бурю. Больше обороняющихся не осталось. Зверь ревел жалобно и тяжело дышал, вертясь на месте и не понимая, как остановить кровь. Йасме ещё несколько раз протаранил дверь, ничего этим не добился и поэтому прокричал прямо в деревянную створку: -Хватит бездельничать, Хелла, помоги ему! Я не уставал удивляться, вертя головой – то в сторону Йасме, то в сторону створки, через которую мог наблюдать происходящее. Медведь всё ещё жалостно подвывал, буря медленно прекращалась, а дверь нашей темницы неожиданно распахнулась, и Йасме кубарем вылетел наружу, ругаясь. Раздался нежный женский смех и невидимая пока ещё спасительница произнесла: -Не волнуйся ты так, ледяное сердечко, всё будет в порядке. Солнечные лучи снова больно резанул по глазам и я поспешил прикрыть их ладонью. Но даже так я увидел, как эльф поднимается на ноги, пытается отряхнуться единственной работоспособной рукой и ворчит: -Как же, в порядке… да обращайся ты уже! Зверь перестал реветь и эльф скрылся из виду, зато в тесноте повозки возникло миловидное женское лицо в копне кудрявых огненно-рыжих волос. Тонкие черты лица смягчились, пухлые губы растянулись в улыбке, она протянула руку и сказала: -Давайте, бедные, выбирайтесь. Наг воспользовался предложением сразу, ухватившись за её ладонь, а я осторожно вынес Синичку на руках, не выпуская её из объятий. Солнце всё ещё слепило, глаза слезились, а затёкшая от долгого сидения в тесноте спина нещадно ныла, но я вдыхал запах настоящей Свободы, и душа, израненная событиями прошлых злоключений, тихонечко пела. Сид разминался, тихо постанывая, но при этом настороженность в его взгляде не утихала. Рыжая девушка обследовала остатки тел наших мучителей, потроша их сумки и вытаскивая из них что-то наверняка полезное. Йасме пытался тихим свистом приманить разбежавшихся лошадей, но они пока ещё загнанно хрипели, били копытами землю и косились красными глазами. А на месте, где ещё недавно был огромный медведь, теперь сидел парень – тоже, кстати, немаленьких размеров, - и стягивал руку широким ремнём, пытаясь остановить кровь. -Оборотень, - констатировал Сид, - Теперь всё понятно. -Простите, что так задержались. Чем ближе к их городам, тем больше вокруг разъездов. Пришлось немного поплутать и потрудиться, - рыжая уже вернулась, подошла к Сиду, наклонилась и щёлкнула чем-то – и браслет из двимерита на ноге нага упал на землю. Он блаженно застонал, вскинул руки в изящном жесте и что-то тихо прошипел. Черты его лица неуловимо сменились, заостряясь; зрачок стал растягивать в вертикальную щёлку и возвращаясь к обычной форме – примерялся к окружающему свету, а потом он облизнул губы удлинившимся языком. Соединился с внутренним зверем, запертым неизвестно сколько. -Я Хелла, - представилась девушка и протянула мне и Синичке две маленькие пластинки, - Простите за опоздание. Съешьте, это уймёт боль. Я съел одну, а вторую отдал Синичке, испуганно жмущейся к моему плечу. Пластинка оказалась сладковатой, отдавала травами и действительно помогла – боль, поселившаяся в теле, утихла, и я понадеялся, что и Син стало легче. Хелла отошла к Йасме и отдала ему что-то. Он взял предмет, завёрнутый в тряпицу, но был слишком занят – ругался. -Кости плеча срастаются очень скверно в твоём возрасте, - говорил он парню, уже стянувшего рану ремнём и теперь роющегося в сумке, лежащей на земле, - Однажды тебе его раздробят, полежишь в лазарете пару недель и сдохнешь от тоски. -Прекрасный образчик оптимизма, друг, - басом хохотнул парень, вынул маленький светящийся камешек, раскусил его крепкими зубами с громким хрустом, и на несколько моментов его рана озарилась слабым сиянием изнутри, - Но я в порядке, ерунда. -Собираемся и валим отсюда, - фыркнул эльф в ответ, - Я знаю, где нас могут подлатать. И отправился ловить коней. А парень-медведь, улыбнувшись, в развалку подошёл к нам, на ходу надевая рубашку и куртку, и пожал мне и Сиду руку. Ладонь у него оказалась большая, горячая и мозолистая от частого физического труда. -Меня зовут Яр, - представился он, - Ещё раз простите нас за задержку. Всё в порядке? Я согласно кивнул после недолгих раздумий. Ни к чему вываливать на них всё случившееся. Они ни в чём не виноваты, как раз наоборот – мчались во весь опор, спасали и уберегли от смерти. А за Синичку я отомщу сам. Медведь расплылся в виноватой всё же улыбке и пошёл помогать Йасме, подшучивая над матерящимся эльфом. Я перевёл дух. -Зря ты не сказал, - Сид сплюнул на траву и поморщился, - Пусть знают. Ради вашего же блага. Эльф ещё запишет вас в свои должники за спасение жизни, вот увидишь. Я мысленно присвистнул. Мне вот он не показался таким зловредным. Когда с лошадьми разобрались, стало понятно, что некоторым из нас нужна помощь. Синичку я поручил Хелле – подумал, что ей будет проще, если рядом с ней будет девушка. Лошадь Сида привязали к луке седла Яра. Наг ещё плохо ориентировался в пространстве со своим единственным глазом. А передо мной стал Йасме. Его руки всё ещё были в плачевном состоянии, поэтому я без разговоров помог ему забраться на лошадь, сам сел сзади и взял в руки поводья. И мы помчались. Ехали на всей возможной скорости и как могли пытались избежать неудобств, но Йасме всё равно опасно покачивался, норовя упасть на лошадиную шею, а мне седло, как обычно, немилосердно натирало зад. Эльф тихо ругался сразу после очередного наклона вперёд. -Что с тобой? – не выдержал я. -Не могу ни на что опереться со своими руками без лечения. Не хочу сломать нос об коня, - неожиданно беззлобно откликнулся он, посмотрев на меня через плечо. Я думал недолго и решил эту проблему, как мог: осторожно обхватил остроухого вокруг талии, стараясь не сжимать, потому что подозревал о сломанных рёбрах, а поводья взял в одну руку. Честно говоря, ожидал ругательств и возмущения, но эльф на удивление успокоено вздохнул и прижался ко мне спиной, избавленный теперь от возможности снова покалечиться. А я смог рассмотреть его затылок и макушку. Хотя мне это было без надобности, но за неимением других занятий… За длинное острое ухо перекинуты пряди свалявшихся от грязи и крови волос – очень длинные, наверное, куда ниже лопаток, если распутать, и весьма трудно-определимого цвета, пыльно-серые, что ли. Интересно, какие они были раньше? Ещё на левой части шеи обнаружилась тонкая вязь магического узора, похожего на Синичкин, только белёсая, едва различимая на бледной коже, уходящая на плечо и лопатки под одежду, и вся только с левой стороны. Подозреваю, что на плече она не кончается. Вот и всё, что я смог разглядеть на его затылке. Он этому рассматриванию препятствовать никак не мог, да и вообще вряд ли догадывался о моём взгляде. А какое-то время спустя, качаясь в седле, он указал на ближайший ничем не примечательный холм и сказал мне: -Надо добраться вон туда, оттуда уже ближе к границе, можно развернуть телепорт. И никакие опасности уже не достанут. -А ты думаешь, нам что-то грозит? – я заозирался по сторонам. Эльф дёрнул острым плечом, и грязная рубашка медленно с него сползла. И не успел я проверить, продолжаются ли ниже те самые магические символы, как за спиной раздался громкий разбойничий свист и в землю, справа от нашего коня, вонзилась стрела. -Дьявол, а я надеялся, что не догонят, - разочарованно протянул Яр, готовясь разворачиваться. -Не останавливаться! Мы уже совсем близко! Хелла, готовь телепорт! – вскинулся Йасме, с ненавистью оглянувшись. Подозреваю, что для него плен был куда унизительнее, чем для нас. Поэтому он вытолкнул мои ноги из стремян, сам встал в них, приподнялся, припал к лошадиному уху и повторил то, что я уже видел и слышал – завыл по-волчьи прямо в ухо бедному животному. Оно от такого обращения дико заржало и рванулось вперёд, не понимая, где притаилась очередная опасность. За спиной раздался похожий, только чуть более тонкий вой – видимо, Хелла пользуется тем же приёмом. Яр подстегнул свою, лошади догнали друг друга и помчались во весь опор. Нужный нам холм неотвратимо приближался, но и наши преследователи не отставали. Одному из них удалось подобраться к Сиду на расстояние вытянутого в руке меча, но наг сбросил его на землю неясно откуда взявшимся огромным хвостом с характерной погремушкой на окончании. Йасме подбадривал лошадь шпорами и воем, но нас всё равно догоняли – кони у них были свежие, отдохнувшие, а наши уже намокли от пота и на шеях у них появилась пена. Подозреваю, что вскоре мы их попросту загоним… Я обернулся – и весьма вовремя – и увидел прямо позади нас, у лошадиного крупа, звёздочкой на лбу белела морда коня, на котором, ухмыляясь, ехал Одноглазый. Меня тут же накрыл сумасшедший животных страх при виде этого страшного лица со сверкающим камнем в глазнице. Кровь застыла в жилах, когда он замахнулся для удара гарпуном в мою спину и прохрипел: -Убью. Но его угрозе снова не суждено было сбыться. Хелла вытянула из рукава маленький светящийся камешек и швырнула его под копыта нашей лошади, а эльф, заметив это, тихо произнёс что-то напевное, тягучее. Воздух сгустился, громыхнуло так, что заложило уши, и прямо перед моим лицом открылся портал – яркая жемчужная воронка в пустоту. Мы влетели в неё на полном скаку, и где-то там, далеко, гарпун пронзил воздух, раздался яростный крик, а очень близко, прямо передо мной, Йасме обмяк и едва не свалился на землю. В сияющей пустоте портала я видел, как у него закатились глаза и носом хлынула кровь. А когда мы уже были на той стороне, телепорт сомкнулся, оставив преследователей ни с чем, и их ругательства поглотило Пространство. Мы оказались на опушке берёзовой рощи. Первым делом оглядели друг друга: кроме Йасме в бессознательном состоянии все остальные были целы. Яр тут же сверзился из седла, упал на траву с блаженным стоном и с удовольствием потянулся. -Красота, - протянул он, улыбаясь во все целые зубы. Я последовал его примеру, заодно стянув с лошади эльфа и осторожно уложил его землю. Пока что некогда было созерцать окружающие виды – первым делом надо осмотреть остроухого. Вдруг он вообще умер? Но обошлось. Он спокойно дышал, закрыв глаза; видимо, обморок от истощения. Зато кровь больше не хлещет фонтаном, только размазалась по всему лицу не слишком симпатичным рисунком. Я осторожно вытер её, как мог – всё-таки одежда у меня тоже не в лучшем состоянии. А заодно смог получше его рассмотреть. Да и вообще, по правде сказать, рассмотрел впервые. Нормально и при солнечном свете. Как и ожидалось, Йасме очень красивый. Светлые брови вразлёт, тонко очерченные губы, сейчас заляпанные кровью, та самая лёгкая вязь рисунка на всей левой части лица, будто бы по линеечке отделённая от правой; красиво окружает закрытый глаз и переходит на высокий лоб и острое длинное ухо. Типичная, но никогда не приедающаяся эльфийская красота. -Перестарался немного, - сказала Хелла, подойдя ближе, - Ну ничего. Поест, поспит и оклемается. Надо бы всех вас подлечить. -А кстати, - задумчиво произнёс Сид, оглядывая берёзовые кроны, покачивающиеся на ветру, - Где мы?