Пустой сосуд

— Спасибо Вам, хорошего вечера! — попрощался Виктор с таксистом, мило улыбнувшись, и захлопнул дверь. Одет он был совсем не для погоды на улице: холодные порывы воздуха задувались под пальто снизу, сверху, даже через рукава! Виктор поёжился, перехватил пакет поудобнее и двинулся к своему подъезду. Деревья шелестели листьями, и некоторые из них, не самые цепкие, опадали на землю, вальсируя друг с другом. Лужа около скамейки напротив подъезда, что только-только начала подсыхать, видимо, останется здесь навечно, потому что с неба по одной начали капать капельки дождя. Виктор выглянул из-под козырька, вытянул раскрытую ладонь под дождь, та сразу намокла. — Бррр, — мужчина вернулся назад, стряхнул воду с руки и поспешил зайти внутрь подъезда. Лифт ехал неприлично долго. Он будто насмехался над уставшим Виктором. На третьем этаже двери, наконец, раскрылись, и навстречу Виктору вышла соседка. Тучная женщина лет шестидесяти с крашенными блондинистыми волосами. — Здравствуйте, Татьяна Витальевна! — сказал Виктор и вышел из лифта, пропуская внутрь соседку. — Здравствуй, Витенька, здравствуй, — кивнула старушка и они обменялись улыбками. На площадку вышла девочка-подросток прямо в тот момент, когда Виктор вставил ключ в замочную скважину. — Маша, здравствуй, — Виктор улыбнулся, — Как дела? — Здравствуйте, — девочка кивнула и прошла к двери, что вела к лифту, — Дела нормально, вы как? — Превосходно, — Виктор справился с замком и достал ключ, улыбнулся, — Давай, до встречи. — До свидания, — Маша скрылась за куском металла, простучав ногами по кафельному полу. Дверь квартиры, тяжёлая, хорошая, с чёрной ручкой и точно такого же цвета отделкой внутри, закрылась мягко. Виктор кинул ключи на тумбу в прихожей, те проскользили до стены с характерным железным звуком и остановились в паре миллиметров от щели между краем поверхности и обоями. Маккачин, видимо, спал. Виктор снял пальто, туфли, поставил пакет на пол и осел рядом с ним. Приземлился на попу, пододвинул колени к груди и уткнулся в них лицом. Гудящая тишина была не только снаружи, но и внутри. Кажется, маска улыбчивого человека лежала сейчас где-то рядом с теми ключами. Внутри Виктор был пуст, как та бутылка вина на его кухонном столе. Сосуд эмоций исплескался за сегодняшний день, так же ровно, как и за все предыдущие — полностью, ни капли. Ни злости, ни радости, ни обиды, ни печали. Усталость. Виктор чувствовал усталость каждой клеточкой своего тела. Кажется, что даже его белая рубашка и серые брюки все насквозь пропитаны этим ощущением. Виктор оторвал голову от коленей, но она показалась ему настолько тяжёлой, что быстро упала назад. Больно не было. Где-то в зале Маккачин слез с дивана. Его коготки простучали по паркету и нос, мокрый-мокрый, уткнулся в щеку Виктора. Лизнул. — Зравствуй, мой мальчик, — тихим шёпотом сказал Виктор и не смог даже пошевелиться, чтобы погладить пса. Руки, ноги, голова, кажется, что даже мозги, были тяжёлыми. Свинцовыми. На лодыжки улеглось что-то мягкое, кудрявое и тёплое.