Дикий кот

Несмотря на опасения Бьёрна, кот приходит снова и снова, без предупреждений, в любое время когда захочет, и неизменно исчезает после, получив свое. Дикий и непокорный, лишь на короткое время, по непонятной прихоти решивший зайти в чужой дом, он ничего не рассказывает о себе, впрочем, обычно им некогда разговаривать. После напряженного дня Бьёрн устало вваливается в свою комнату в запылившейся одежде, желая умыться с дороги и упасть замертво, и видит ухмыляющееся лицо Гинта. Нагло развалившись на постели, тот скучающе смотрит в потолок и небрежно роняет: — Наконец-то, а я хотел уже уходить. Хотя, судя по твоему виду, сегодня мне стоит поискать себе кого-то другого. Бьёрну дико хочется стащить его на пол и прямо там грубо овладеть, наказывая за вызывающее поведение. Его приводят в ярость равнодушное выражение лица, независимый вид, холодные слова и непокорность кота, хотя нет, последнее как раз заводит сильнее всего. Гинт это знает, он никогда не отдается добровольно, не угождает, как другие, просительно заглядывающие в глаза. Тем более не выпрашивает ласку, не позволяет коснуться своих губ. Он всегда сопротивляется, но Бьёрн знает, что это часть игры, их игры, только для них двоих. Игры — которая заводит до предела, когда они оба дрожат и вибрируют, словно натянутая на луке тетива. В этой игре между ними нет места нежности и поглаживаниям — только ощутимые шлепки, оставляющие синяки на теле, укусы, клеймящие следами острых кошачьих клыков. В этой игре нет доверия, Гинт никогда не расслабляется полностью, не открывается. Он настороже. Он не покоряется, но уступает лишь на время, как сильный — сильному. Но ему это нравится, Бьёрн это точно знает, иначе кот не приходил бы к нему раз за разом, тайно проникая под покровом ночи в его комнату. Теперь Бьёрн всегда раздражен, словно голодный медведь, которого разбудили зимой. Он постоянно рычит и срывает свой гнев на чужих, хотя прекрасно знает, что причина его злости в том, что негодный кот где-то шляется по ночам. Бьёрн не желает быть зависимым, и в то же время иногда его охватывает неведомое раньше чувство — он опасается того, что Гинт больше не придет. У него появляются странные желания, которые пугают его самого — свирепого Бьёрна, не ведавшего прежде страха в бою. Ему хочется потрогать бархатную, не знавшую лезвия кожу, хочется зацеловать желанные губы, хочется уткнуться носом за маленькое ушко с острым кончиком и вдыхать самый родной запах — его кот пахнет деревом, согретым солнцем в знойный день. И каждый раз его останавливает насмешливый взгляд темных глаз Гинта. Бьёрн уже многое знает о своем коте. Некоторые знания он получил, когда позволил себе быть слишком самодовольным и неосторожным. Раны от когтей плохо заживают, и это Гинт полоснул его еще не в полную силу, когда Бьёрн попробовал удержать его силой возле себя. После того случая Гинт долго не появлялся, и Бьёрн навсегда запомнил это тоскливое время одиночества. А некоторые знания покупаются за золото, много золота, но Бьёрну не жаль монет, зато теперь он точно знает, кто Гинт на самом деле. Это знание здорово отравляет ему жизнь, и за это знание он тоже наказывает Гинта, когда тот подставляется ему. А сейчас Бьёрн, даже не умывшись, молча отбрасывает свое оружие в сторону, срывает с себя кожаный доспех, все-таки стаскивает паршивца с постели и прижимая собой к стене, хищно втягивает ноздрями его запах. Жадные руки скользят по гибкому телу, мнут, сжимают, рвут пояс на штанах. Гинт шумно дышит, прижатый щекой к стене, недовольно подергивая плечами, он не любит, когда его ограничивают в движениях и трогают. Он слегка дрожит под руками Бьёрна, прогибается в пояснице, крутит бедрами и сам притирается ближе. Он утробно урчит от удовольствия и тут же недовольно шипит на ощутимые шлепки по ягодицам, которыми тот награждает его. Бьёрну хочется ворваться поцелуем в его смеющийся рот, хочется видеть, как Гинт плывет и его глаза затуманиваются от наслаждения. Все его существо жаждет этого. Но Гинт никогда не поворачивается лицом и не позволяет заглянуть себе в глаза. А потом, когда все заканчивается, Бьёрн наконец добирается до своей постели и засыпает, не уверенный что проснется завтра, и все же доверяющий свою жизнь тому, кому нельзя доверять.