***
Её комната. Мягкий полумрак в любой другой ситуации был бы приятен, но сейчас он дарил давящее чувство на грудь. На столе, как будто приглашая, лежал старомодный пергамент, Адель видела такой всего пару раз, да и те в руках коллекционеров. Ты должна быть скромной. Ты должна быть послушной. Ты должна быть послушной женой. Ты должна быть смиренной. Ты должна. Слово повторялось десятки раз, сотни, тысячи. Сливалось в сплошную какофонию и уже забыв своё первоначальное предназначение, становясь простым набором букв. Совсем рядом лежал кинжал с красным рубином на торце. И, закрыв глаза, девушка одним движением вонзает бритвено острое лезвие в бумагу. Адель резко открывает глаза. Бешено колотящееся сердце отдаётся гулом в ушах, резко начинает не хватать воздуха. Ощущение, как будто она провалилась в сон, но с открытыми глазами. Благо, это наваждение пропало через несколько секунд, всё-таки оставив после себя неприятное чувство в груди. Перед глазами так и висит картина слегка пожелтевшего пергамента с сгибами и сколам на краях, с единственным словом выведенным кроваво-красными буквами. А также столь идеальный кинжал с красным рубином на торце, выглядевшим таким инородным на фоне старой бумаги. — Адель? — мать, до этого мерящая комнату шагами, резко останавливается, прерывая лекцию, — Ты не должна прерываться, я же для тебя рассказываю. — Прости… Я просто опять задумалась. Сердце всё также продолжало набатом стучать в висках, не давая сконцентрироваться на словах. «Один, два, три» — отсчитывала она в уме, стараясь дышать в такт. — Не волнуйся, всё будет хорошо, — мягко говорит мать и обнимает дочку, та утыкается ей в живот и рвано вздыхает. — Надеюсь, — она молчит, собираясь с силами, — Я боюсь, мам… А если он будет плохим? — Всё будет хорошо, солнышко, все будет хорошо… Пустые слова, столь похожие на мантру, как ни странно, успокаивали.***
— Роджер, расскажи ещё! В кабаке, столько облюбованном пиратами, было как всегда шумно. Уже даже самые скептичные интересовались новыми историями через посредников. А ведь прошло всего три дня! Быстро же меняется мнение людей… Но Адель не разделяла всеобщего ажиотажа, пребывая в каких-то своих мыслях, но с придыхание слушая каждую историю. Путём небольшой борьбы она, смогла отвоевать себе недалеко столик, но всё же потеряла изначальный. Было обидно. А уже совсем скоро 4 ноября, день свадьбы. Каждое утро Адель просыпалась с трудом, но пыталась дышать полной грудью оставшиеся глотки свободного воздуха. — Роджер, Роджер! — скандировали люде в кабаке, выводя Адель из невесёлых размышлений и заставляя, непроизвольно нацепив улыбку, кричать вместе с ними. — Хорошо, хорошо, — не особо ломаясь согласился он, улыбаясь во все тридцать два, — Про что хотите? — Про русалок! — Про острова! — Про Морских Королей! Предложения сыпались градом, да так, что не было слышно никого, каждый старался перекричать соседа. — А что в конце Гранд Лайна? — не особо надеясь, что её услышат, сказала Адель себе под нос. Но, к её удивлению, вопрос не потонул в всеобщем гвалте, напротив, капитан повернулся в её сторону и с заинтересованностью рассматривая девушку, которая уже не первый день привлекает его внимание. — В конце Гранд Лайна? — задумчиво переспросил Роджер, когда наступает тишина; откидываясь на спинку стула он начинает, — Никто не знает. Поэтому я стремлюсь туда, кто же как не мы должны это узнать?! По всей таверне пронеслось громогласное «Ура!!!» и звук чокающихся кружек с алкоголем. Адель слабо улыбалась и наконец, совершенно случайно, заметила на себе взгляд капитана. Он приглашающе махнул рукой и похлопал по пустому сидению рядом с собой. Девушка решила не рисковать, кто в здравом уме будет упускать такой шанс? Пока Адель перебиралась, какой-то пьяный завсегдатай решил, что если ударить такого же пьяного собутыльника кружкой, то было бы очень забавно. — Ты ахренел?! — крикнул в ответ тот, кто получил по голове. — А ты?! — отвечал ему не менее пьяный голос, путающий звуки в словах. Нападающий попытался атаковать, но случайно попал по сидящим за соседним столиком пиратам. Высоченная груда мышц встала из-за стола, на его лице читалось желание убивать, он уже начинал разминать пальцы и примерять удар. С другого конца таверны послышался боевой клич и через всё помещение полетела кружка, в кого-то попадая. Это было подобно спичке в комнате с газом. Повсюду свистели и галдели, каждый считал своим святым долгом зарядить соседу по голове, да потяжелее. Адель, кажется, пыталась срастись со стулом, настолько сильно в него вжавшись. Во всём сумасшествии не участвовал только столик по середине, за которым расположились Роджер, его старпом, и Адель. «Рейли, — вспомнила девушка, ударяя себя по лбу за такую забывчивость, — Его зовут так, дурья ты башка!» — Как всегда, — протянул капитан, одним ленивым движением головы уворачиваясь от пролетевшей кружки. — Кому-то платить ещё штраф. Не хочешь их остановить? — Рейли отзеркалил позу друга, сложив руки на груди и каждый раз безошибочно уворачиваясь от шальных снарядов и ударов. — Не… Пускай развлекаются. «Ему просто лень, — перевела Адель про себя, слабо улыбаясь и уже не пытаясь породнится со стулом, её успешно обороняли двое мужчин, — Интересно, как они это делают?» Между тем потасовка даже не думала прекращаться. Подключилось даже несколько зевак с улицы, услышав звук чего-то интересного. Были и те, кто пытались утихомирить бунтовщиков, но их возгласы быстро тонули в общем гвалте, а через минуту практически каждый из них сам принимал участие в избиении людей, получив шальной кружкой по голове. -…ты даже её имени не знаешь? — услышала Адель обрывок возмущенного возгласа Рейли. — Не было времени… — обиженно отвечал Роджер, отворачиваясь от старпома. Ей богу, как маленький ребёнок. Рейли уже хотел что-то возразить, но махнул рукой, поняв что это бесполезное дело. — Как ваше имя, мисс? От такой официальной манеры общения Адель чуть ли не подавила воздухом. Они так умеют? — Адель Оусэйт, — быстро справившись с первоначальным шоком изрекает она, рефлекторно выпрямив осанку и нацепив на губы лёгкую улыбку. Уроки этикета и многочисленный балы, — мам, какой бал, ты видела год на дворе?! — прошли не зря. Роджер усмехнулся в усы, а слегка девушка стушевалась, поняв что сделала. — Сильверс Рейли, — старпом галантно прикасается губами к руке девушки, на его губах играет едва заметная улыбка, — А вот этого ты знаешь, — он нечленораздельно махает рукой в сторону Роджера, от чего тот смеётся. — Очень приятно, — бормочет Адель, совершенно ошарашенная тем фактом, что кто-то из пиратов знает этикет. На секунду её взгляд падает на открытую дверь. Точнее на того, кто стоит за ней. В тусклом свете фонаря стоит маленький мальчик с мягким медвежонком в руках. — Когда вы отплываете? — срывающимся голосом спрашивает она, подрываясь с места. — Завтра днём, — отвечает кто-то, но девушка не вдавается в подробности кто это был, главное, что сказали. — Простите, мне пора! — на бегу кричит она и, подхватив пальто с вешалки, спешно натягивает его. Нет, эту белобрысую шевелюру Адель не спутает ни с кем. Сердце начинает нарастающим ритмом стучать в ушах, в горле застыл колючий ком. — Элеон! — Адель! — заметив её, мальчик шмыгает носом и кидается обнимать сестру, — Адель, там… там… Он не может сказать, чуть ли не икая от долгого плача, лишь крпече сжимает в объятьях сестру. — Ну, ничего, — тихо шепчет она и, взяв малыша на руки, направляется по скользкой от недавнего дождя брусчатке домой, — Что случилось, Элеон, скажи. — Мама, — наконец смог сказать он, на секунду переставая содрогаться от долгих рыданий, — Она… Ей плохо. Мне стало так страшно, сестричка… Я убежал… Сам не знаю зачем, но убежал, а потом… потом потерялся… С каждым словом братика Адель чувствовала, как сердце всё быстрее стучит и в горле всё нарастает колючий ком. Как через каждую секунду спину всё больше сковывает неприятным ощущением. — Не плачь, Элеон, — тихо выдыхает она скорее для себя, нежели для брата, его всхлипывания становятся всё реже и реже. Не плачь.