Таккои

Ненадолго правда, секунд на десять. Потом просто притворялся, пока меня тащили до лабораторий. Для хиччи эти препараты, что слону дробина, быстро нейтрализуются. Но это никому знать не обязательно. Меня пристегнули к холодному, металлическому столу. Сейчас начнется веселье. — Очухался? Ага, Львовичу не терпится. — Пока нет. — Буди! Чем-то брызнули в рот, в легких зажгло, я закашлялся и медленно открыл глаза. — Все вон! — скомандовал мой босс. — Ну что? Рассказывай, Дениска, как до такой жизни докатился? — Я? А что я сделал-то? — включил я дурака. — Сам знаешь! — Не понимаю о чем вы! — Ты оборотень! Ты столько лет обманывал нас, работал, был в экспедициях, подвергая смертельному риску других сотрудников! — Я оборотень? Вы с чего это взяли? Я в шоке! — Мне все рассказали. Те, кто были с тобой в тюрьме видели, кто ты такой. Ты организовал этот дурацкий побег, зная, что идут переговоры и вас вот-вот должны освободить! — Что за бредни! Нас перевозили в другое место, мы и воспользовались случаем. А кое у кого похоже крыша поехала сидя взаперти, раз такое насочинял. — Ты еще наглость имеешь сейчас мне лгать, мерзкое отродье! — А вы докажите, Николай Львович! Есть у вас на меня хоть что-то, кроме слов людей, которых несколько месяцев держали в плену на наркоте? Он даже зубами заскрипел от злости. — Сам все мне расскажешь. Зря старался Львович, аж вспотел бедный! Мою защиту ему не пробить, я сейчас превосходил его в силе. Препараты на меня не действовали, а боль от электрических разрядов после Аниной мази оказалась сущим пустяком. Я, конечно, покричал для приличия. Чтоб уж он меня сразу не укокошил. Пусть думает, что еще немного и он добьется своего. Только бы передышку дал, ушел бы на часик. Все-таки ночь уже на дворе. А я как раз и улизну. — Ну что, как самочувствие? — он подошел ко мне после очередной «порции». Вот же садист! Все-таки боль была нешуточной, лоб покрылся испариной, да и в груди опять начало ломить. Ненавижу электричество! Всю жизнь дровами топить буду! — За что, Львович? — прошептал я, — что я тебе сделал? Он с такой ненавистью посмотрел на меня, что мне стало не по себе. Говорил он тихо, на лице была маска отвращения. — Мало того, что ты пидор! Мало того, что ты вонючий оборотень! Так ты еще и место мое должен был занять! Молодой, сильный, талантливый! Счастливчик просто, да? Как бы не так! И он ударил меня кулаком в лицо. Сильно. Так, что голову сразу повело. А потом еще раз и еще. Понятное дело, выплескивал свою злость и обиду. Эх, жизнь! Вот тебе и высший маг… — Круто, Львович, — я выплюнул кровь, — бьешь как настоящий мужик! Ручки свои белые не сбил случаем о мою пидорскую морду? — Заткнись, мразь! Я тебя все равно пробью! Он приложил салфетку к разбитым костяшкам и что-то ввел мне в вену и вышел. Сознание опять заволокло дымкой, стало подташнивать. Я лежал не шелохнувшись, чтобы не выдать себя. Вспоминал моего солнечного мальчишку. Его глаза, полные боли перед тем, как я толкнул его в портал. Вспоминал наши ночи, его голос. И так стало тепло на душе! Я увидел, как Маша тихо прошла по коридору, бесшумно открыла дверь. «Защиту ставь на комнату» «Готово» «Сейчас освобожу» Она подала мне знакомый плащ. Так вот как она пробралась мимо охраны и камер! «Что у тебя с лицом?!» «Львович из себя мужика строил» «Вот козел!» «Пойдем скорее» Мы выскользнули в коридор, двинулись вдоль стены, стараясь не издавать ни единого звука. Проходя мимо одной из комнат, я боковым зрением увидел такое, от чего что у меня волосы зашевелились на голове. «Дэн, что это?!» «Это не тюрьма и не зоопарк! Это намного хуже! Похоже, эксперименты.» Подопытных существ было несколько. Люди, мутанты? Я чувствовал исходящее от них отчаяние и боль. Они были разумными существами! «Это ужасно!» «Тише, тише, от тебя волны на несколько метров идут!» «Хорошо. Но, как же…» «Как думаешь, здесь есть комп?» Машка моментально поняла мою задумку. Мы скинули все данные, что нашли на несколько сайтов. Если наши попытаются замять дело, то уж в Лондоне точно заинтересуются этим варварством. Ну, вот и всё. Я закинул Машку на ее дачу. Ну куда скажешь, моя хорошая, туда и доставлю! «Маш, спасибо! Можно я тебя поцелую?» «Размечтался! Таккои учует, устроит тебе взбучку! Не пропадай, Дэн!» «Будь осторожна!» Теперь можно и домой! Один прыжок, второй и я у Ани. Меня окружила такая мертвая тишина, что я даже встревожился чутка. Огляделся. Ага, защита, это хорошо! Вот они, стоят вдвоем на заднем дворе. Живые, здоровые. Одни. Можно расслабиться. — Я дома! — крикнул я бодро. Ну надо же и голос не подвел. Дверь распахнулась, и он вошел. Как же быстро ты повзрослел, мой мальчик… Спокойный взгляд из-под нахмуренных бровей, упрямо сжатые губы. Он молча подошел и обнял меня. Крепко прижал к себе, потом отпустил, прикоснулся к повязке на груди, осмотрел мое разбитое лицо, поцеловал глаза, скулы, чуть прикоснулся к губам. И снова прижался. Я гладил его волосы, руки, спину. «Люблю тебя, Аматсу!» «И я люблю. Больше жизни люблю!» Аня периодически исчезала куда-то, ссылаясь на уже наступающее лето и необходимость собрать нужные травки и корешки. Мы конечно только рады были этому, не отрывались друг от друга ни на минуту! От моего дома и прежней жизни ничего не осталось. Портал схлопнувшись, поглотил все. Что ж, значит построим новое! К зиме точно съедем от Ани. А в середине лета они явились вместе с Машкой и принесли кучу новостей! Взрыв в научном сообществе все-таки случился, и почище ядерного! Львовича арестовали, международные проверки шли полным ходом. — И еще одно. Кто бы вы думали, займет место руководителя отдела? — спросила Машка, хитро сощурившись и жуя десятую по счету печенюшку, которые Таккои готовил просто потрясающе! — Давай колись, не томи уже! — не люблю я сюрпризы. — Наш мудрый учитель! — Машка протянула руки к Ане. — Та-да-а-ам! — Временно! — подняла вверх указательный палец Аня, — пока не найдут достойную кандидатуру на замену! — Нет ничего более постоянного, чем временное, — я засмеялся и обнял ее. — Ты сама-то как думаешь? — Что сказать… Мой сын в надежных руках. Я еще сильнее прижал ее к себе и поцеловал в щечку. — Это первое. Второе. Раз уж мы теперь все реабилитированы, я бы хотела вернуться. Мне очень нравится работать с молодежью. А руководить — попробую, конечно, раз такая ситуация. — Ура! — Машка вскинулась и прижалась к нам, радостная и довольная, как ребенок. Мы оставили Таккои с Аней вдвоем, все-таки для него это неожиданность. С матушкой он никогда не расставался, а тут она уходит в другой мир. Это непросто осознать и принять. Хотя шастать туда-сюда кто нам запретит? Мы с Машкой сидели на заднем дворе в удобных плетеных креслах. — Такая отметина осталась на груди, — она с сожалением кивнула в сторону моей распахнутой рубашки. — Ты умничка, Маш, я тебя очень люблю и ценю! Ты себе даже не представляешь, насколько сильно! Ты столько раз спасала мою шкуру. И Таккои жив благодаря тебе! — Благодаря тебе, Дэн! Я никогда не видела такого прежде. Как ты додумался? — Я и не думал тогда. Просто взял и сделал. Знал, что получится и всё. Иначе бы я умер рядом с ним сразу же. Я не стал бы жить без него. И не стану, ни минуты! — Слушай, давай я его на недельку заберу к нам. Проверю все, мало ли что осталось после такого, анализы сделаем. Ты пока домом спокойно займешься. — Я его одного не отпущу! Она засмеялась, увидев страх, мелькнувший в моих глазах. — Верно, это я глупость сморозила! Куда ж вы друг без друга! Ну, давай и тебя тоже посмотрим, сердце тогда с такой нагрузкой работало, все может быть. — Да, бывают иногда перебои, но это больше после электричества Львовского. — Он тебя пытал?! Дэн, ужасно! — Да, все уже забылось, Маш! Главное, что мы все живы. — Ребята, идите в дом! — послышался Анин голос, — кое-кого ждет сюрприз! Ну, вот опять! Конечно, ничего плохого от нашей ненормальной семейки я не жду, но все же спокойная жизнь мне больше по душе. А на столе стоял большущий торт! И новенькая гитара в руках Ани, и еще куча разных подарков! — С Днем Рождения, Дениска! Давай, загадывай желание и задувай свечи! — Ох, спасибо вам! Спасибо! Я и забыл совсем про днюшку! Еще пребывая в шоке, я загадал самое-самое, заветное-презаветное желание. Поцеловал Аню. Пообнимался с моей боевой подругой. И, конечно, сгреб в свои объятия Таккои и долго не отпускал. И плакал. От счастья. Я ведь умею плакать. Я просто человек.