Ын Джи Хо думает, что сходит с ума.
Ему мерещится в толпе чей-то размытый силуэт, в ушах звенит тихий, приятный, но едва ли различимый, голос, а перед глазами мелькают, как кадры из фильма, фрагменты незнакомых —
он убеждён, что не его — воспоминаний. Подобные галлюцинации —
или иллюзии ушедшего времени? — нельзя списать на простую усталость и недостаток сна.
С Джи Хо определённо творится что-то — сверхъестественное, переходящее грань реального и человеческого. Что-то, что он не может объяснить. Что-то ненормальное. И это даже не смешно и ни капли, блядь, невесело. Ещё бы, кто бы посмеялся над новостью, что гордость и отрада чеболя Ын Хан Су, его единственный сын, —
безупречный, вылизанный до идеала — наследник Hanwool Group Ын Джи Хо оказался шизофреником? Сенсация! Самое время выводить об этом крупным шрифтом заголовки статей в интернете.
Джи Хо уверен: у него крыша едет. Её сносит
к чертям собачьим, с петель рассудок и здравый смысл срывая. И он не понимает причины. И однажды к нему приходит осознание, что всё это время какая-то чертовщина происходила не только с ним одним.
— Мы вшестером собираемся на море, верно? — радостно, вся искрясь и сверкая, спрашивает Ё Рён, пихнув сонного Чон Ёна в бок, чтобы тот не упал в страну грёз раньше времени.
Случайно брошенное
«вшестером» остро врезается Джи Хо в голову, отдаваясь болью в висках и парализуя. И, кажется, будто кто-то настойчиво бьёт по черепной коробке чёртовым молотком. Простая ошибка и оговорка, но почему вызывает столь странные, неуловимые и неясные
знакомые до зуда в пальцах чувства?
— Что такое, Бан Ё Рён? — Джи Хо растягивает губы в привычной усмешке, скрывая замешательство на дне глаз. В душе у него всё скручивается в липком необъяснимом волнении. — Первое место по школе разучилось считать до десяти?
— Нарываешься, Ын Джи Хо?! — тут же разозлённо кричит девушка, вскинув руки в предостерегающем жесте и сверкая глазами. — Я вообще-то…
Внезапно Ё Рён замирает и закрывает рот, так и не заканчивая фразу. Она опускает взгляд, и неловко хлопает ресницами, безмолвно двигая губами. Джи Хо вопросительно поднимает бровь, озадаченно наблюдая, как одна за другой сменяются эмоции на её лице.
— Ё Рён, всё хорошо? — легонько касается плеча подруги Ын Хён, приводя её в чувство.
— А? К-как… — смущённо бормочет она, хватаясь за голову и слабо сжимая пряди волос. Глаза стыдливо бегают, словно у провинившегося ребёнка. — Почему я была уверена, что нас всегда было шестеро? Чего это я…
Джу Ин мягко, ободряюще хлопает её по спине, и они меняют тему. Пошатнувшее их спокойствие
«шесть» утонуло в неловком хохоте. Но неприятный осадок оседает внутри у каждого тяжёлым грузом.
И тогда Ын Джи Хо понимает. Они все поголовно тронулись умом. Что это? Какая-то болезнь? Коллективный гипноз?
Отрицать факт, что с ними творилось что-то невероятное, было слишком поздно. Непонятное, необъяснимое чувство чего-то утраченного и потерянного никак не покидало, грызло изнутри грудную клетку.
И в какой-то момент Джи Хо совершенно перестаёт отдавать отчёта своим действиям. Тело двигается на автомате, полностью игнорируя сигналы посылаемые мозгом. Он чувствует себя полнейшим идиотом.
Идя к квартире Бан Ё Рён, Джи Хо останавливается у соседней двери, будто ожидая, что кто-то оттуда выйдет. Но единственный «кто-то», кто может оттуда выйти — злая, одинокая сорокалетняя тётка с каштановыми кудрями, которая скорее обматерит его, чем скажет «доброе утро». Он покупает —
прости господи — шоколадное молоко, казалось, собираясь его кому-то отдать. Но всё, что Джи Хо делает, это озадаченно пялится —
«разве кроме Ю Чон Ёна это кто-то пьёт?» — на собственную ладонь, сжимающую напиток. На каждой большой перемене он заходит в класс 2-8, из-за чего успевает сцепиться в словесной перепалке с Ли Ру Дой. И не понимает, почему его так тянет зайти в этот чёртов кабинет, пересчитывая всех учеников и вглядываясь в лица каждого.
Джи Хо кажется, что он кого-то отчаянно ищет. Ожидает, что кто-то очень важный —
дорогой, чертовски близкий — должен быть рядом с ним.
— Меня в последнее время не покидает чувство, будто у меня что-то украли, — однажды говорит Джу Ин, во время их совместной подготовки к тестам.
Джи Хо почти с ним солидарен.
Почти. У него чувство, что у него, блять, не просто украли, а нагло и бесстыдно оторвали
кусок души, вцепившись острыми клыками в плоть и оставляя лишь пустоту, которую ему нечем заполнить.
И ощущение, что отнимают это самое что-то —
или всё же кого-то? — не впервые.
Словно такое уже случалось.
Далеко не один раз.
Дежавю?
Джи Хо просыпается каждую блядскую ночь в холодном поту, тяжело дыша.
В голове лишь мутные, неясные картины («воспоминания» поправляет он себя). Размытое лицо незнакомой девушки. И собственный голос, беспрерывно повторяющий чужое
такое родное и тёплое имя.
Хам Дан И.
Он произносит вслух, и оно отдаёт сладостью на кончике языка. А сердце против воли начинает учащённо биться.
Хам Дан И снится ему постоянно.
Джи Хо медленно по крошечным кусочкам собирает свою память заново, вставляя недостающие детали. Он вспоминает. Как они гуляют и задирают друг друга, как он провожает её до дома, как он помогает ей с домашним заданием. Как она смеётся, как улыбается, как плачет…
Всё это так ему дорого, так чертовски важно. Так...
Так невыносимо хочется...
...вернуть.
Сердце болезненно сжимается, и в голове циклично, не переставая, повторяется её имя.
Хам Дан И
Я
Найду тебя
***
Джи Хо снова видит сон. Знакомый с детства дом Ву Джу Ина. Хам Дан И сидит на диване, у нее в кровь разодраны ноги и глаза красные от слёз. И после обрывки фраз и искажённые, совсем не чёткие изображения.
«…Каждый год в этот день мне снится сон…»
«…Ё Рён не живёт за соседней дверью…»
«…Ваши номера недоступны…»
Джи Хо распахивает глаза, подрываясь с постели, и запускает руку в волосы, сильнее путая их после сна.
«…Вас там нет…»
Он накидывает верхнюю одежду и выбегает из дома, в спешке проверяя телефон.
Второе марта.
«…Вы забываете обо мне…»
Медленно садится солнце, окрашивая небо в ярко-оранжевый цвет. Джи Хо оглядывается вокруг, его лицо мрачнеет: всё выглядит обычно, но в то же время совершенно непривычно, неправильно. Чувство, будто он ворвался в чужой дом без ведома хозяев. И вдруг Джи Хо понимает — это другой мир.
Её мир. Он снова срывается на бег, толкает людей, слыша гневные крики, что посылают в спину — ему плевать. Его волнует другое.
Чёртово
второе марта.
День, который переворачивал вселенную вверх дном.
День, который забирал её.
Джи Хо останавливается у ворот школы. То же место, но абсолютно другое здание и название.
Средняя школа Дае Дам.
«Я поступала в среднюю Дае Дам! О школе Джи Джон я даже никогда не слышала!»
Джи Хо уже дышать тяжело, но он продолжает бежать — боится, что не успеет, что она снова исчезнет, растворится и у него больше шанса не будет. Он действует, опираясь на чистую интуицию. Класс в конце коридора — тот, где они провели третий, последний год средней школы. Это другой мир, совершенно не та средняя школа, в которой они учились, но он чувствовал. Чувствовал, что так
нужно.
У него сердце бьётся как сумасшедшее, вот-вот выпрыгнет из груди, и в душе надежда —
такая хрупкая, такая отчаянная — что он не ошибся. Джи Хо резко открывает дверь и на мгновение замирает, забывая как дышать, глядя неверяще вперёд.
В пустующем классе, залитом рыжевато-жёлтым цветом заката, смотря в окно, одиноко стоит
она.
Та, которую нельзя было забывать.
Та, которую он всё это время искал.
Словно очередной сон, шалость судьбы-шутницы. Джи Хо чудится, что время остановилось, что весь мир замер в немом ожидании. И только они —
вдоём, живые, настоящие — существуют, назло вселенной цепляются друг за друга.
И в тот миг, когда она оборачивается, в тот миг, когда их взгляды встречаются. Его сердце падает и безжалостно разбивается на тысячи осколков прямо к её ногам.
— Хам Дан И.
Джи Хо даже не обращает внимания, как слабо и беспомощно звучит собственный голос. И всё это так неоднозначно, противоестественно, но так правильно. Чуждо, но знакомо. Забыто, но хранимо в глубоко в душе. Она — одно сплошное противоречие. Деталь, которую всеми силами отвергает мироздание.
Обессиленный, Джи Хо ватными ногами делает несколько шагов, оказываясь с ней лицом к лицу. Он мягко касается кончиками пальцев её щеки и чувствует, как по телу пробегает ток.
— Я наконец-то нашёл тебя.
Я обещал.
Чувствовать бархат её кожи, тонуть в её невероятных янтарно-карих глазах — кажется, это всё, ради чего он существовал.
— Долго же ты — произносит Дан И со смехом. У неё глаза блестят от слёз, но она улыбается, счастливо, благодарно. И к руке его тянется, прижимается щекой сильнее, льнёт, как будто тепло вот-вот исчезнет.
— Я ждала тебя.
Я знала, что ты придёшь.
