***
Сначала были прогулки по выходным и простые прикосновения, держания за ручки, неловкие поцелуи в щёки — пока никто не видит — не имеющие никакого подтекста. Так они утоляли тактильный голод и этого было более чем достаточно. Ощущать присутствие любимого рядом, разве не здорово? Однажды вечером, прямо во время чтения джампа, Ямагучи посетила мысль. Может, пора продвинуться дальше? Он размышлял об этом неделю, ломал голову и уже собирался устроить романтический ужин при свечах, как вдруг увидел в очередной мелодраме по телевизору трогательную сцену. Двое возлюбленных, стоя под дождём, самозабвенно целовались и обнимались после долгой разлуки, а в перерывах признавались в любви и слёзно клялись, что больше никогда не расстанутся. Точно, настоящие взрослые поцелуи. Это открытие воодушевило Тадаши прочитать множество статей в интернете и просмотреть обучающие видео с советами от гуру. Ничего дельного он из этого не вынес, но понял простую истину: сначала нужно попробовать, а дальше будет видно. С гордой решимостью он запирался в комнате три дня, чтобы потренироваться на помидорах. Два дня ушли на психологическую подготовку и наконец он был полностью готов сделать один уверенный шаг вперёд в их отношениях. В очередной из совместных вечеров, дождавшись паузы между разговорами, Ямагучи неожиданно серьёзно спросил: — Цукки? Блондин повернул голову, вопросительно щуря глаза — очки лежали в стороне. Тадаши подсел ближе и мягко скользнул рукой по щеке, как будто спрашивая разрешения на дальнейшие действия. Кожу на ладони опалило горячим дыханием. Кей прикрыл глаза, давая понять этим жестом, что абсолютно не против того, что парень хочет сделать. Когда он почувствовал немного влажный поцелуй в щеку, а затем и в краешек губ, то, недолго думая, повернул голову. Они столкнулись носами, немного отстранились, чтобы перевести дух. Волнительно и любопытно, хотелось попробовать на вкус. Сначала было неловко, поэтому они останавливались и пробовали заново. Это в корне отличалось от практики с помидорами, но Ямагучи постепенно осваивался. Неторопливые, ласковые прикосновения губами, нежные объятия, румянец на щеках и туман в голове. Останавливаться не хотелось от слова совсем, ещё и Цукишима прижимался слишком близко, согревая, и одновременно вызывая мурашки по всему телу. А когда он смело провёл кончиком языка по губам и скользнул внутрь, Ямагучи вовсе растерялся. Широкие ладони с лопаток плавно перетекли на талию, по пути пересчитав позвонки, а затем проворно забрались под футболку и легли на поясницу. Кей отстранился с ухмылкой, довольный тем, что смог смутить парня. Остаток вечера они лежали на кровати, закинув друг на друга руки и ноги, иногда лениво соприкасаясь губами, будто им было мало. Их лица горели, дыхание сбилось, а шальная улыбка всё никак не исчезала. Просто невозможно перестать улыбаться.***
Колени соприкасаются кожа к коже, и от этого контакта разливается тепло не только по телу, но и в душе. Цукишима тайком поглядывает на Ямагучи, любуется веснушками на лице и плечах, по которым хочется ласково провести ладонью, но вместо этого он сплетает их пальцы вместе и начинает легонько поглаживать костяшки. Спустя пару минут такой простой ласки он подаётся вперёд, прижимается к крепкому плечу, обнимает длинными руками и приковывает к себе. И не думает о том, как нелепо это должно выглядеть со стороны. По ощущениям температура в комнате стремительно повышается, но ему хочется душевного тепла. И Тадаши даёт его, отдаёт всё без остатка. Не только тепло, но и себя, при этом забирая не меньше. Сейчас их отношения как только разгорающееся пламя. Подожди немного — и вспыхнет, поглощая всё на своём пути.***
Цукишима и Ямагучи уже третьегодки — для них время бежит слишком быстро. Пора всерьёз готовиться к экзаменам, искать подходящий университет, строить грандиозные планы на будущее. Волейбольный клуб стал неотъемлемой частью жизни, изменившей не только ритм жизни, но и их самих. Вслух Цукишима никогда не скажет, что гордится Тадаши. Он смотрит в его широкую спину и беззлобно усмехается, искренне восхищаясь тем, как из неуверенного в себе подростка тот стал капитаном — опорой и поддержкой для всей команды. Ямагучи Тадаши — надёжный человек, ему всегда можно довериться. Он чуткий и понимающий, внимательный и заботливый. Цукишима знает.***
Даже с наступлением вечера не становится прохладнее и у них пропадает всякое желание шевелиться лишний раз. Пока блондин размышляет о настоящем и будущем, Ямагучи выбирается из объятий и укладывает голову на чужие колени. Пальцы сами начинают поглаживать кожу, проходясь по мелким шрамам и почти сошедшим бледным синякам. Затем ладонь ложится на щиколотки. Сама по себе. Он ведь совсем не знает, что это чувствительное место, что Цукишима чуть ли не до смерти боится щекотки. Сначала Кей дёргается и недовольно шипит. В отместку наклоняется и слегка прикусывает мочку уха, оставляя розоватый след, который наверняка сойдёт через несколько минут. Тадаши вздрагивает, поворачивает голову и смотрит удивлённо. И если сначала он просто тихо фыркает, то потом уже начинает хохотать в голос. — Заткнись, Ямагучи. Цукишима пыхтит, ворчит, делает сложное лицо и щипает смеющегося Ямагучи за бок. За всё время, что они вместе, Кей так и не перестал смущаться подобных вещей.***
Ямагучи не остаётся на ночёвку. Кей провожает его до двери, а когда мама скрывается на кухне — бесстыже целует, проводя языком по приоткрытым губам и дёснам, настойчиво толкается внутрь. От собственной смелости сердце бешено бьётся в груди, готовое вот-вот проломить рёбра. Сейчас собственные желания берут верх над здравым смыслом. Кто-то из соседей может увидеть. Цукишиме плевать. Ямагучи быстро отходит от шока и отвечает также пылко, перехватывая инициативу. Он наклоняет голову, зубами мягко прихватывает нижнюю губу, придерживает светлый затылок и едва держит себя в руках, чтобы не разложить этого нахала прямо на пороге лицом вниз. Хочется обречённо застонать. Кей часто так делает: доводит до грани, провоцирует, ищет слабые места, а потом мягко ускользает из рук и гаденько улыбается, оставив его распалённого и со стояком. Сложно найти силы, чтобы остановиться, но всё-таки приходится разорвать поцелуй. Карие, почти медовые глаза под длинными светлыми ресницами следят за каждой эмоцией. — Увидимся, Цукки, — сипит Тадаши, смотрит в ответ всего мгновенье, сохраняет в памяти красивое выражение на безупречном лице своего неотразимого парня. Ноги совсем не слушаются и каждый шаг даётся с трудом. Ямагучи неловко разворачивается, выдыхает через сжатые зубы и быстро ретируется. Всю дорогу до дома в памяти всплывает этот эпизод, снова и снова. Хочется повторить. Растянуть удовольствие на сколько это возможно, не торопясь целовать, обнимать, прикасаться и смотреть. Тадаши надеется, что в тусклом свете фонарей никто не увидит его лихорадочного румянца и блеска в глазах.***
В понедельник родители уходят на работу и Ямагучи остаётся дома один. Стрелка на часах показывает ровно одиннадцать, а он уже битый час нежится в постели, как кот на солнышке. Когда глаза снова смыкаются и медленно начинает подкрадываться сон, телефон разражается громкой мелодией. — Да? — Ты занят? — энергичный голос Цукишимы из динамиков приводит Ямагучи в чувства. Сонливость уходит окончательно. — Нет… — ноги касаются прохладного пола и приходится наклониться всем телом, чтобы достать тапочки из-под кровати. — Не занят. — Впустишь меня? Смысл слов доходит не сразу и сначала Тадаши беззвучно зевает, нашаривая рукой футболку. А потом давится воздухом и, забыв про одежду, вылетает из комнаты. — Ты… Ты у моего дома? В трубке слышится осуждающий вздох.***
Цукишима ставит на стол пакет с угощениями, которые передавала его мама. Он включает чайник и достаёт из шкафа две кружки: одну белую, с забавным велоцираптором, его собственную, которую Кей случайно оставил несколько лет назад ; вторую — его подарок Тадаши на день рождения. Серо-мятный цвет был приятным для глаз, но ещё приятнее тот факт, что за два года она осталась в полной сохранности, без видимых потёртостей, идеально чистая. Когда Тадаши заходит на кухню после душа, Кей уже пьёт чай. Сквозь линзы очков взгляд скользит от мокрых волос по обнажённому торсу прямо до резинки мягких штанов, останавливаясь на косых мышцах живота и тазовых косточках. Ямагучи не был идеалом, не сверкал стальными мышцами налево и направо, да и вообще, несмотря на тренировки, оставался каким-то тощим и нескладным. Разве что прибавил несколько сантиметров в росте и раздался в плечах. Но Кею большего и не надо. Кею хватает одного взгляда на неидельного Ямагучи, чтобы позорно истечь слюной и упасть на колени. — Ты сегодня один? — первое что приходит в голову. Слова сами срываются с языка. Цукишима смотрит в сторону и прячет лицо за кружкой. Сразу понимает, какой глупый задал вопрос. — Ага… — У тебя вроде были проблемы с математикой? Я хотел помочь тебе. Сам бы ты спохватился об этом только перед экзаменом. Ответом ему служит удивление, смешанное с радостью и благодарностью. Воодушевлённый Ямагучи уплетает черничные кексы и весёлой улыбкой отвечает на ворчание о сбалансированном питании.***
Тадаши быстро схватывает информацию, в отличие от Хинаты и Кагеямы, поэтому Цукишиме не приходится напрягаться с объяснениями. Он бездумно листает страницы учебника, пока Ямагучи решает задачи. Комната у парня небольшая, с тёмными занавесками до пола, фикусом у стены и мягким ковром. Бардак на столе и незаправленную кровать Цукишима старается игнорировать. — Цукки, я сделал! Юноша передаёт тетрадь и как-будто случайно оглаживает руку. Случайно наклоняется ближе, едва ли не соприкасаясь лбами. И конечно же случайно его ладонь уверенно проводит от колена вверх, к внутренней стороне бедра. — Ямагучи. — Прости Цукки, — на лице наглая улыбка, в голосе ни капли раскаяния. Рука пропадает, но ощущение приятного тепла остаётся. Строки букв и цифр перед глазами превращаются в кашу, на несколько секунд мозг отказывается работать. На самом деле Цукишима пришёл по другой причине, а математика — выдуманный на ходу предлог. Кто же в здравом уме с порога предложит своему парню впервые заняться сексом? Наверняка озабоченный безумец. Именно им он себя и ощущал, потому что вчерашним вечером стоял под холодным душем примерно полчаса, прокручивая в голове тот самый поцелуй, фантазируя, развивая события и кончая от собственных мыслей раз за разом.***
За час атмосфера в комнате неуловимо изменилась. Теперь об учёбе и речи идти не может, но они упорно продолжают делать вид, что действительно увлечены уравнениями. Первым сдаётся Ямагучи — убирает учебник и тетрадь в сторону, придвигается к Цукишиме, заглядывая тому в глаза. Теперь близость ощущается по-другому, более интимно, чем когда-либо. — Ты… Не против? Если мы… — неуверенным шёпотом спрашивает Тадаши, поглаживая юношу по бедру и легко играясь пальцами со складками на одежде. В этом жесте нет настойчивости, всего лишь ненавязчивое предложение. — Не против, — Цукишима говорит это на выдохе и тут же припадает к чужим губам. Он шарит руками по телу, оглаживает открытые участки кожи, и целует. Влажно, немного грубо и требовательно. С губ слетает тихий стон, когда Ямагучи забирается ладонями под футболку и с нажимом проводит по пояснице, затем плавно оглаживает бока и переходит на острые лопатки. — Погоди… — хрипит Кей и чуть ли не оттягивает от себя Тадаши, уперевшись в широкую грудь, медленно выдыхает. — Что такое? Ты передумал? Тебе стало неприятно? Прости, я должен был об этом подумать… — он уже собирается вскочить с места, но тяжёлый взгляд придавлиает его к полу. Серьёзное лицо никак не вяжется со съехавшими на нос очками, блеском в глазах и покрасневшими из-за поцелуев губами. — Мне не неприятно, — тихо говорит он и отворачивается, начав искать что-то в кармане своей сумки. Сначала Тадаши с интересом смотрит на поставленный перед ним небольшой розово-белый флакон. Он часто видел похожие в торговых центрах на витринах магазинов с косметикой. Или в рекламе по телевизору, где чудо-средства обещали вернуть былую красоту. Кажется его глаза ползут на лоб, когда он читает на упаковке «Интимная гель-смазка на водной основе». — Цу… — кровь снова ударяет в лицо Ямагучи. Кажется, у него вылетело из головы абсолютно всё, поэтому он размахивает руками, чтобы хоть как-то передать свои эмоции. — Ты же не против? — теперь Цукишима смотрит на него с ухмылкой и выглядит при этом настолько самоуверенно, что все мысли и вопросы в ту же секунду отпадают сами собой.***
Тадаши думал, что нет ничего, что могло бы смутить его больше, чем собственная нагота. Думал до тех пор, пока Кей не начал раздеваться сам. Соблазнительно стягивать футболку, открывая вид на покатые плечи и молочную кожу, что красиво обтягивала рёбра. Ямагучи стыдливо прикрывается одеялом. В одинокие вечера он часто представлял, как уверенно будет смотреть Цукки в глаза, пока раздевает его, осыпает длинные ноги поцелуями, говорит какие-нибудь пошлые глупости, прямо как во взрослых эротических фильмах… Но сейчас всё наоборот. Именно блондин катает смущающегося Ямагучи по кровати и вытряхивает из трусов, легко прикасается губами к телу под возмущённые визги и кокетничает. Наверное, стоит собраться с мыслями. Воздух выбивает из лёгких, когда он поднимает глаза и видит перед собой Кея, на котором были только очки и непробиваемая самоуверенность. Взгляд прикипает к крепким бёдрам, которыми наверняка можно было ломать не только кости, но и чужие судьбы. Воображение подкидывает пару похабных мыслей о том, как же хорошо будет чувствовать эти бёдра на своих плечах во время минета. — Так и будешь сидеть? — наигранно-небрежно спрашивает тот. Снова провоцирует. И на эту провокацию невозможно не поддаться. Две секунды нужны, чтобы решиться; одно мгновение, чтобы отбросить одеяло и потянуть на себя юношу. Новые эмоции и ощущения захлёстывают подобно цунами. Они ещё никогда не прикасались друг к другу так открыто и страстно. Ямагучи кладёт раскрытую ладонь на грудь и медленно начинает вести вниз. Кей сипло выдыхает и упирается лбом в смуглое плечо, когда пальцы добираются до низа живота и несильно сжимают член у основания. Руки немного дрожат, поэтому открыть смазку получается не сразу. Он даже не видит, сколько льёт на ладонь, потому что как раз в этот момент Тадаши принимается неторопливо надрачивать ему. И Цукишима млеет, что-то неразборчиво мычит. Собственный голос подводит, когда он пытается сказать: — Я хочу… Кончить вместе. Скользкими пальцами он обхватывает ствол, ведёт вверх и чуть сжимает прямо под головкой. Ямагучи вздрагивает и несдержанно стонет. — Цукки… — звучит жалобно, больше похоже на скулёж. Он прерывисто дышит, дрожит всем телом и смаргивает подступившие слёзы в уголках глаз. Ему никогда не было так хорошо. — Сожми сильнее, — шепчет Кей на ухо, а потом захлёбывается собственным стоном и чувствует себя беззащитным, потому что второй рукой Тадаши начинает оглаживать его бёдра и сжимать нежную кожу. Блондин что-то шепчет и выгибается в спине на каждый поцелуй в линию челюсти, на каждое прикосновение, а потом, неожиданно для самого себя, кончает с громким вскриком. Цукишиму немного ведёт из стороны в сторону, поэтому он полностью виснет на парне и укладывает голову на грудь. После нескольких тяжёлых вздохов замечает, что Ямагучи ещё не кончил. Кей опускается к паху быстрее, чем успевает подумать, что же такое он сейчас собирается делать. Во рту скапливается слюна и Цукишима облизывает губы, а потом оставляет невесомый поцелуй на внутренней стороне бедра. Ведёт языком влажную дорожку вверх, слушая вздохи и тихие полустоны. Даже не возражает, когда рука зарывается в волосы на затылке, подталкивает и направляет. Взять сразу на всю длину не получается, но он не отчаивается. Наоборот, с энтузиазмом начинает медленно насаживаться ртом на член, ласкает головку кончиком языка и помогает себе рукой. — Цукки… О боже, — Ямагучи смотрит на влажные от слёз ресницы, мелькающий иногда кончик языка, блядские губы, и от этого вида настолько плохо, что даже хорошо. Контрольным в голову становится взгляд — голодный, горячий, отражающий все самые грязные желания. Цукишима отстраняется, снова облизывается и пытается восстановить дыхание, чтобы потом вновь продолжить начатое с ещё большим усердием, как настоящий прилежный ученик. Он чувствует, что Тадаши скоро кончит по напрягшимся мышцам и двигает головой быстрее. И не успевает среагировать, когда его тянут за волосы вверх. Он не понимает зачем, но всё становится ясно, когда горячие вязкие капли падают на лицо. Наверное, он должен чувствовать злость или хотя бы негодование из-за того, что сейчас похож на шлюху. Вот только эта секундная грубость почему-то завела ещё больше. Им только что воспользовались самым грязным способом и кончили на лицо. Кей хочет ещё. Но тело его не слушает и он обессиленно падает на кровать. Кажется, свои обещания лучше оставить на следующий раз. Матрас рядом прогибается и лица касается бумажная салфетка. Заботливые руки снимают мешающиеся очки, чтобы аккуратно стереть с лица влагу. Он физически чувствует чужое смущение, поэтому перехватывает тёплую руку и целует запястье. — Нужно постирать бельё, — через несколько минут шепчет Ямагучи. — И проветрить комнату. — Да, пожалуй, — Цукишима вяло поддакивает и наконец поднимается с постели. Между ног влажно, поэтому приходится собрать свою одежду и сбежать в душ, чтобы привести себя в порядок. Тадаши сам стучится в дверь и даёт махровое полотенце всё ещё взволнованному Кею. После возвращается в комнату чтобы прибрать бардак. Они только что сделали это. Не зная, куда себя деть, Ямагучи топчется на кухне: снова заваривает чай, проверяет холодильник, складывает мандарины в кучку и замирает при виде Цукишимы около дверного проёма. Тот тоже выглядит потерянным. В неловком молчании они садятся за стол, стараясь не смотреть друг на друга. Тадаши, сумев побороть сомнения, накрывает ладонью длинные пальцы и поглаживает выпирающую костяшку. Кей закусывает губу и припадает к чужому плечу. Оба выдыхают с облегчением. — Цукки, я люблю тебя. Ответом служит ласковый поцелуй в кончик носа и такая редкая, счастливая улыбка, предназначенная лишь ему одному.