Третье

— Час тридцать. — ядовито выплёвываешь с дивана в гостиной, когда он переступает порог вашего дома в рекордное время. — Сегодня на пятнадцать минут раньше обычного. Его порывистое дыхание вмиг приобретает томную окраску, а осторожные шаги становятся более грубыми и уверенными. Уже не разбудит. —Чем обязана столь раннему появлению, мессир? — раздаётся твоё саркастическое по квартире, пока он снимает весь день давящие баленсиаги. Снова игнорирует, ведь знает, что вступать с тобой в словесную перепалку — себе дороже. Ожидаешь услышать хоть слово глухим любимым тембром, но вместо этого получаешь очередной глубокий вздох. В который раз. — Я тебя поняла. —Тань... —Не хочу тебя больше видеть. И слышать. — добавляешь, обрубая любые попытки оправдаться на полпути. Его железное терпение, кажется, уже плавится при максимальной допустимой температуре, но он слишком устал, чтобы срываться на тебя сегодня. Поднимаешься на ноги и удаляешься куда-то вглубь погружённого в ночную тишину дома. Находишь пристанище на кухне и принимаешься усердно протирать фужеры, улетевшие в мойку тремя часами ранее вместе с давно припасённым на «особый случай» вином. И плевать, что хранили его за стеклом годами. И плевать, что этот случай теперь никогда не наступит. Нервно теребишь руками мокрое полотенце, различая из коридора его сиплое пошмыгивание. На улице минус двадцать два, а он так и не научился носить ничего, кроме лёгкого пальто, тёплыми периодами заменяемого тренчем. Дурак. Активная возня за стенкой постепенно стихает, и ты чувствуешь спиной его присутствие. Здесь. Позади тебя. Принимаешь твёрдое решение не оборачиваться, но уже спустя секунду по квартире эхом раздаётся звук смачной долгожданной пощёчины. Дрожишь внутренне, но внешне проявление твоего страха и ужаса заметно лишь по гордо стекающей одинокой слезе. Железная девочка. Он медленно закрывает глаза, переживая сильное горение в момент раскрасневшейся щеки, и вновь глубоко вздыхает. Доселе сжатые в кулаки холодные пальцы осторожно касаются места поражения, опускаясь до уровня глаз в попытке показать результат твоих стараний. Но красный отпечаток по-прежнему лишь там, где ты оставила его минутой ранее, а костлявые ладони снова принимают округлую форму, являя вам обоим невысказанное возмущение. —Ты знаешь, что я год работаю над альбомом, который обещал выпустить уже давно. В чём твоя проблема? — отчеканивает каждое слово, пока ты собираешься с силами нанести новый удар. Дан успевает перехватить твою замахнувшуюся над его лицом ладонь и резко дёргает её вниз, до хруста костей сжимая запястье. С трудом вырываешь руку из его цепкой хватки и, взмахнув застелившими взор волосами и вздёрнув нос, с надменным видом шипишь: «Ненавижу». В последний, хотелось бы, раз обводишь презрительным взглядом и оставляешь его наедине с оглушающей тишиной некогда звонко кричащей о счастье кухни.

***

Наверх поднимаешься быстро. В долю секунды принимаешь решение ночевать в кабинете и уже спешишь забрать свои подушку и одеяло подальше от вашей кровати. Предметы ночного тепла и уюта быстро слетают с охладевшей простыни, а твои охладевшие глаза опускаются на общую фотографию с полки. На ту, где вы вместе. На ту, где вы счастливы. Нутро рвёт на части противная острая боль, и ты сглатываешь подступивший к горлу ком. Клянёшься избавиться от всего, что напоминает о совместном, беззаботно прожитом времени в атмосфере любви, как можно скорее и обещаешь себе разобраться с этим завтра. Быстрым рывком преодолеваешь расстояние до двери, но в темноте врезаешься в его твёрдое, мускулистое тело. Балан от чрезмерной усталости и столь сильного неожиданного столкновения покачивается назад, и ты пользуешься моментом, чтобы проскользнуть в коридор. Но он, вовремя сориентировавшись, успевает схватить тебя за убегающее в темноту комнат предплечье, заставляя остановиться. Сильные пальцы вонзаются в твою нежную кожу, причиняя максимум боли, и ты приглушённо шипишь. Он ослабляет нажатие, но настойчиво тянет тебя на себя. Твоему возмущению нет предела, и ты, с секунду подумав, начинаешь активно двигать плечом в попытке высвободиться. Балану это не нравится, и он резким движением впечатывает твоё маленькое податливое тело в свой торс. Тяжёлое одеяло стремительно летит вниз, оставляя подушку-любимую-подружку справляться со всем одной. И та, не медля, прилетает твоему мужчине по затылку в надежде сбить с толку и выиграть время, предназначенное для побега. Но он не растерялся и выхватил из рук твой последний шанс на спасение. Теперь вы один на один. —Что тебе нужно от меня? — обессилено сдаёшься, выпуская ему в шею горячее дыхание, и, сама того не желая, покрываешь мурашками. Он ловко встрепенулся, снимая наваждение, и крепко вцепился в твои тонкие плечи. —Нам нужно поговорить. — шепчет на ушко, сильнее увлекая в свои объятия. Медленно поглаживает каждый позвонок на твоей пояснице, пока ты хорошенько смачиваешь слезами его рубашку. Качает из стороны в сторону, как ребёнка в колыбели, и влажно целует взбухнувшую на шее венку. На мгновение погружаешься в грамотно продуманный любовью гипноз, но тотчас оживляешься и предпринимаешь очередную безрезультатную попытку высвободиться из плена его рук, накрепко прижимающих тебя к себе. —Не о чем. — шипишь с придыханием, упираясь ладошками в его грудь и вновь пытаясь разнять ваши нежные объятия. Медленно поднимаешь затуманенный взгляд и встречаешься с его влюблённые глазами. Такими родными, твоими-своими. Он ласково улыбается, замечая твоё смирение, и заправляет прядку волос, выбившуюся из огромного, уже и так неопрятного пучка. —Я люблю тебя. — звучит так искренне, заставляя верить каждому намеренно оброненному слову. — Больше жизни. — добавляет шёпотом, извлекая из кармана второе из трёх писем, написанных им для тебя за все годы ваших странных взаимоотношений. Первое — с признанием в чистой, искренней неземной любви. Второе — с намерением навеки сделать тебя своей женой. И третье — то, что ещё не получила, но которое непременно ожидает тебя в ближайшем будущем, оставленное на последнем вашем месте встречи за 10 минут до твоего прихода — с чётким и окончательным осознанием, что всё-таки ошибся. Что всё-таки разлюбил.