Открытый микрофон

Сенкаймон бесшумно закрылся за спиной Рукии, отрезая путь в Общество Душ. Воздух современного города был полон дыма, духоты, затхлости и множества запахов разномастной еды, оседающих в горле. Каракура, некогда тихий и спокойный уголок Японии, стала вмещать в себя куда больше людей, чем прежде. Яркие огни мигали без перерыва, зазывая и маня. Молодые девушки и парни, смеясь, обнимаясь, заигрывая, скрывались за открытыми дверьми клубов и ресторанов, город гудел и жил насыщеннее, чем Кучики запомнила когда-то. Не было знакомых лиц, сохраненной в воспоминаниях музыки, звучащей в чужих наушниках, рекламы просмотренных фильмов. Все было таким похожим, но совершенно другим. Небо позволило шинигами проскользнуть бесшумно мимо толпы прохожих и пройти к нужной улице. Клиники не было, неоновая вывеска гласила что-то о вкусных обедах с двенадцати дня. Окна заведения сейчас были темны, и, конечно, можно было бы проскользнуть внутрь, но смысла в этом совсем нет. Нет ни шумного Ишшина, ни заботливых сестер, ни извращенного Кона и родного шкафа. Нет и Ичиго. Что такое сотни лет для бога смерти? Воспоминания не меркли ни на миг.

Глава первая. Знакомство.

Когда Рукии сообщили о смерти временного шинигами Ичиго Куросаки, кажется, время ускорилось и понеслось с сумасшедшей скоростью. Кучики смешно раскрыла рот, попыталась выдохнуть и вздохнуть одновременно, естественно ничего не вышло и, закашлявшись, женщина бросилась на поиски Ренджи, оттолкнув лейтенанта, принесшего отчет. Абараи нашелся в казармах одиннадцатого, играющим в пай-шо с Иккаку. Шинигами уставились на Кучики удивленно и даже слегка обеспокоенно. Однако медленно наползающая на ее лицо улыбка позволяла не паниковать, а спокойно дождаться ответа. Рукия замерла, оглядела служащих, и слегка запинаясь, словно сама не веря, произнесла: - Ичиго умер. Тишина расползлась на весь отряд, замерла, заискрилась и взорвалась воплем радости. О, как они ждали возвращение товарища, соратника, друга. Как понимали и ценили его желание тихой и спокойной жизни, изредка баламутя оную своими вылазками в гости. Но теперь, теперь-то можно и вызывать на бой, и на вечеринку к Рангику, и похлопать по плечу поздравляя с рождением сына, женитьбой того и рождением внука, да о чем ты, Куросаки, пошли охотиться на пустых, не хочешь? Тогда на карпов в пруду у Бьякуи! И предвкушение скорой встречи растеклось по всему Сейрейтей. Тем удивительнее и страшнее было узнать, что никто душу Ичиго не видел, не забирал, не проводил. Следов пустых рядом также не отследили, а каких-либо указаний и приказов не нашли. Куросаки просто растворился, словно и не было никогда. Рукия упорно проходила по бедным улицам Руконгая, всматриваясь в лица, надеясь увидеть знакомые черты, но время тянулось, ответов не находилось, а надежды таяли. Спустя десятки лет она самостоятельно забрала и провела в Сейрейтей Юдзу и Карин, не позволяя повториться страшному. Однако, судьба, словно насмехаясь, скрыла души других друзей. Иноуэ, Чад, Исида – с последним вздохом каждого, душа не выходила из тела, а, растворяясь в потоках частиц, исчезала, утекала сквозь пальцы куда-то, куда нет хода даже богам. Абараи обнимал кусающую губы Кучики, и они делили свое горе на двоих. Как и множество лет до этого. - Мама! Папа! Восхваляйте нового офицера пятого отряда! – Ичика резво вошла в дом, шумя и пугая прислугу. Ей нравилось вносить в эти огромные пустые помещения немного бедлама и жизни. И даже дядя ее не ругал, хотя каждый раз было видно, как тому хочется. Грузно ступая, девушка прошла по коридору в главный зал, надеясь там встретить родных. – Да где вы все? Я заслужила поздравления! - Для офицера все же неприлично так себя вести, - Рукия вышла навстречу дочери. Капитанское хаори делало ее фигуру крупнее, но при этом сохраняло природную мягкость, отчего женщина смотрелась школьницей в одежде старшего брата. Улыбнувшись, Кучики обняла дочь. – Поздравляю, ты заслужила это звание. Ичика стиснула мать в объятиях и звонко засмеялась. Тут на ее голову опустилась рука отца и взлохматила волосы. - Я знал, что ты сможешь. Скоро Абараи создадут свой, самый лучший отряд. Красные волосы закрывали лицо, не позволяя разглядеть полностью, но это было и не нужно. Девочка счастливо улыбнулась, обнимая своих родителей. Они были такими же, как в детстве. Строгая мама, сидящая по ночам рядом и мягким голосом читающая сказки мира людей, и яркий, шумный отец, показавший первые ката. - Мама, папа – начала, Ичика, слегка волнуясь. – Помните, пару месяцев назад я говорила об одном мероприятии в мире людей? Раз уж я сдала, может выберемся туда? Хоть одним глазком посмотреть, как подарок! – Девочка заискивающе посмотрела на маму, но поймав скептический взгляд, тут же бросила все свое очарование на отца. - Что за мероприятие? – спросил Ренджи. Он, если честно, совершенно забыл, даже если такой разговор, и правда был. - О! Это лучшее, что может быть! – Ичика захлопала в ладоши, переступила с пятки на носок и поправила спадающий пояс. – Люди празднуют середину лета, собираются лучшие музыканты, повара, артисты, устраивают фестиваль, это очень весело, вам тоже будет, чем заняться. Пожалуйста! – красные брови заломились, делая взгляд совсем щенячьим. Рукия и Ренджи вздохнули и посмотрели друг на друга. - А к черту, возьмем выходной. – сказал Абараи, и еле успел поймать прыгнувшую ему на шею дочь. Кучики поджала губы и кивком головы попросила мужа, проследовать за ней в другую комнату. Ренджи скорчил рожицу Ичике, но тут же поднял два больших пальца, уверяя, что сдержит ворчание и добьется отдыха для всей семьи. Как только сёдзи оказались прикрыты, Рукия обратилась к мужчине: - Ты знаешь, почему это плохая идея. Там нечего делать, ей не нужно привыкать к миру людей, мы уже допустили оплошность, позволяя расти на их культуре, теперь ей понравится там больше, чем здесь, это естественно. Развлечений больше, еду можно вкусить, а парни не помешаны на тренировках и медитациях. Что ты так смотришь? Пара десятков лет, и она войдет в этот возраст. Однажды наша дочь просто не захочет возвращаться в Сейрейтей. – Кучики сложила руки на груди и смотрела, грозно сведя брови. На Ренджи это не работало. - Может ты просто боишься повторения? Мы сами были в восторге от развлечений, еды и парней, - Абараи изобразил кавычки пальцами. – Ичика либо убежит, либо мы пойдем с ней. Послушай, - он подошел к Рукии и положил руки на маленькие плечи, - нам нужно уже отпустить это все, мир людей не страшный и нетусклый. Из-за того, что в нем больше нет Ичиго и остальных, он не стал хуже сам по себе. Только для тебя и меня, не для нее. Кучики кивнула, больше по инерции, чем действительно соглашаясь со сказанным. - Я подготовлю прошение на проход. Но идея все равно плохая. – женщина, сбросила чужую руку и направилась за адской бабочкой. Рукия бросила последний взгляд на место, которое могла бы назвать домом. Сейчас в нем жили другие, не вешали плакаты жен, строили свой быт как умели, и наверняка, все делая не так. От этого осознание старая рана заболела сильнее. Они с Ренджи так и не смогли опустить. Ичиго был больше, чем другом для каждого из них. Может поэтому они и сошлись, решили не делить человека, даже не вхожего в их мир. В любом случае, горечь подступала к горлу, глаза начинало щипать, а это совсем не то, что хотелось бы запомнить из вылазки в мир людей. Рукия перешла в сюнпо. Ей было нужно добраться до другого города: огромного и вечно неспящего. Токио был далек, но для капитана и сестры Бьякуи успеть на мероприятие вовремя не составило бы большого труда. Когда Кучики вошла в окно штаб-квартиры, уже вечерело. Ренджи и Ичики в помещении не было, зато гигай лежал на кровати, словно спящий. Женщина быстро переместилась в искусственное тело, с неудовольствием подмечая стеснение и духоту. - И как я ходила столько времени в нем в школе, а, Ичиго? – бросила Рукия сама себе и поспешила на автобус. Ей необходимо было еще найти своих в огромной толпе, собравшейся на праздник Лета. Сделать это, правда, было несложно. Ичика была взбудоражена, и реяцу ее шла всполохами, нервируя всех, кто мог это чувствовать. Ренджи стоял рядом и увлеченно осматривал площадь. Пестрых торговок с пряностями и сладостями в специальных тележках, артистов, изрыгающих огонь, почти что полностью оголенных мужчин и женщин, рисунки на телах которых лишь подчеркивали природную красоту. Люди на ходулях, высоченные, Рукия не доставала даже макушкой им до колен, шли, разрезая толпу к сцене, и весь этот мир был так ярок и заразителен жизнью, что Кучики смогла на миг затолкать тоску глубоко-глубоко и отвлечься на происходящее. И неожиданно громыхнуло. Столп искр осветил сцену, а затем свет пустился в пляс, мигая с такой скоростью, с какой арранкары бьют балой по врагу. Мощь барабанов забила из колонок, женские голоса запели быстро и ритмично, а толпа пришла в движение и забилась в припадке. Рукия от неожиданности прикрыла глаза рукой, будто защищаясь от всего этого безумия, перевела взгляд на Ичику. Девочка повторяла только ей известные движения, вопила и выла одновременно с площадью и певцами на сцене. Кучики усмехнулась и, успокоившись, посмотрела на Ренджи. Он распустил волосы и пытался вторить за людьми. Сначала неуверенно, но затем вошел в ритм, вскидывал одновременно с толпой руки и опускал. И Рукия тряхнула головой, прогоняя лишние мысли, и встала в один ряд с семьей, также пришла в движение. Певцы сменяли друг друга, напитки передавались из руки в руки. Ичика где-то добыла программу шоу и таскала родителей от стенда к стенду. Они участвовали в примерках, мастер-классах, шутливых битвах и даже позволили раскрасить дочери лицо в страшную, словно у пустого, маску. - Разве это не здорово?! – Ичика улыбалась четырьмя рядами зубов: своими и нарисованными поверх. – Люди умеют веселиться, не то, что Общество Душ. Ой! – кто-то толкнул девочку в спину и купленный напиток в стеклянном бокале упал на асфальт, разбиваясь и пачкая все вокруг фруктами и сладкой водой. - Простите пожалуйста! Я такая неуклюжая, - прохожая, толкнувшая шинигами, начала спешно осматривать ту на предмет возможной грязи, извиняться и тут же предлагать купить что-нибудь взамен. Кучики не обращала на все это внимание, собирая осколки с земли в пакет, чтобы затем выкинуть. Мусорное ведро нашлось чуть поодаль, а вернувшись муж с дочерью остались уже одни. Ичика не чуть не расстроенная тянула через трубочку новый коктейль. Ренджи же замер и не двигался, явно чем-то сильно удивленный. Рукия хотела было спросить, но проследила за его взглядом и сама, кажется, остолбенела. Нет, такого не может быть. Но вот же Иноуэ в черном платье в пол, украшенном зелеными цветами, уходит прочь, раскидывает руки в стороны, словно призывая свое оружие, мешая прохожим, дурачится, подпрыгивает и пытается петь. Кучики не хватает дыхания, все словно повторяется, будто это очередная шутка, как тогда, с Кайеном, и хочется взреветь и спросить сколько можно уже?! Но тут капитан переводит взгляд на идущего рядом с девушкой мужчину. Гриммджоу, а это точно он, оскал никуда не делся, как и яркий цвет волос, смеется в голос и тянет что-то мутное из стакана поочередно с Орихиме. Девушка, не переставая скакать под громкие биты, допивает поданное залпом, и явно не пугается человека рядом. Рукия не знает, как реагировать на все это. Но уже спешит за парочкой, протискиваясь сквозь танцующую толпу. Ренджи бросается следом, хватая замешкавшуюся Ичику. Сердца взрослых шинигами бьются как заполошные, и только чужие спины и локти мешают перейти на полноценный бег. Иноуэ и Гриммджоу легко выбираются из человеческой массы и перебегают через дорогу, кивая останавливающимся машинам, и направляются в какое-то кафе. Рукия на секунду останавливается у входа, ожидая, пока родные нагонят ее, и выдохнув, словно чего-то боясь, заходит внутрь. В помещении довольно темно, лишь свет на сцене да пара ламп разбавляют мрак. Тихая джазовая музыка мурлычет из колонок. Официант подходит к женщине что-то спрашивая и предлагая, но Кучики особо не слушает, просто кивая. - Нет, простите, вам нужно показать мне билет! – молодой парнишка явно не понимает, что происходит и принимает всю троицу за ненормальных, которых хочется поскорее выпроводить. - Эм, подожди минуту! – Ичика вылезает перед матерью, с трудом доставая, хлопает официанта по плечу и уверено направляется к столику, за которым приземлилась Орихиме и оставил пиджак Джагерджак. – Прости, что отвлекаю, - начинает Абараи и плюхается на соседний стул с Иноуэ, - но мои родители впервые в Токио и очень хотят посмотреть…чтобы здесь не происходило, но нас не пускают без билета. Как можно его приобрести? – Ичика улыбается девушке, надеясь на помощь. - Ох, это ты! – Орихиме хлопает в ладоши и дарит ответную улыбку. – Прости еще раз за напиток. М, так. – девушка прикладывает палец к губам, обдумывая план действий. – Я сейчас попробую добыть парочку билетов, если остатки еще есть. Твои родители давно не выходили в свет? У них свидание? Как здорово! Ичика слегка пугается такого напора, но рыжеволосая выглядит искренне радостной происходящему, поэтому что-то объяснять совершенно не хочется. Иноуэ скрывается где-то за баром, уходя в подсобные помещения, а Абараи возвращается к родителям. - Сейчас моя подруга принесет наши билеты, мы просто забыли их. – девочка говорит официанту придуманную легенду, но тому откровенно плевать, эти ребята подкидывают лишнюю суматоху и отвлекают от работы. Рукия внимательно следит за разговором дочери и подруги…подруги ли? Повадки и поведение той остались прежними, как запомнились Кучики. Улыбки, действия, даже прищур глаз. По всему выходило, что это было ее Орихиме. Но верить в это было страшно. Когда девушка оказывается перед ними, протягивая официанту два билета, и заявляя, что детям вообще-то можно бесплатно, ни Рукия, ни Ренджи, так и не произносят ни слова. Они проходят к столику и молча берут дополнительные стулья и садятся, внимательно следя за всем вокруг. - Так что здесь будет? – тишину разбивает звонкий голос Ичику. - Ах да, открытый микрофон и стендап моего друга! Куросаки-кун очень хорош в шутках. Родное имя бьет под дых, и Рукия переводит совсем уж затравленный взгляд на мужа. Тот выглядит не лучше и отвечает, сжимая холодную тонкую ладонь под столом. Девочки весело о чем-то щебечут, когда свет гаснет везде, оставаясь только на сцене. Выступающие сменяют друг друга, провожаемые аплодисментами и смехом. А затем объявляют того, ради кого здесь все собрались, и, кажется, громче Инуоэ хлопает только Ичика. Рукия смотрит на сцену во все глаза, боясь моргнуть. Он ничуть не изменился. Все те же рыжие волосы, широкие плечи, походка, с привычкой выкидывать слегка ноги вперед. Ичиго подходит к микрофону, ставит на стоящий рядом барный стул стакан с чему-то темным. - Что ж, всем привет. – еще одна череда аплодисментов. – Кому здесь исполнилось тридцать или больше? Подайте знак. – Он отпивает из стакана под улюлюканье и удары ладоней. – Какие грустные хлопки. Но я понимаю, тридцать такое говно, если честно. Кучики не следит за шутками, хотя определенно, они хороши. Ей кажется, что органов чувств не хватит обработать всю информацию, и она умрет прямо тут. Под юмор про возраст, одиночество и выбор жизненного пути.