***
Когда зал был убран, инвентарь аккуратно сложен в подсобке, а свет погашен, друзья двинулись домой. Хината шел и не затыкался, рассказывая о скором тесте по английскому и о том, что надо бы позаимствовать конспекты у Хитоки. О том, что Сугавара придумал новые жесты для обозначения их стремительных атак и даже успел показать ему парочку. Следом понеслись новости о Некоме, о том, что их соперники готовятся к новому тренировочному лагерю и с удовольствием ждут своих друзей посоревноваться. Мальчишка говорил быстро, взахлеб, практически давясь слюной и не сходившей с лица улыбкой. Его звонкий голос отдавался молоточками в висках у темноволосого, дробя копошащиеся под коркой мысли на сотни и десятки тысяч других. И в этом было что-то привычное и даже приятное. — Ты какой-то сегодня молчаливый, Кагеяма, — вдруг прерываясь на полуслове, констатировал Шоё, когда они проходили мимо магазинчика тренера. — Ты, конечно, всегда не особо красноречив, но сегодня прямо-таки особенно. Случилось чего? — и он подозрительно посмотрел на друга, невесомо касаясь плечом рукава его наброшенной на спину спортивной куртки. — Нет, я просто устал, — пожал плечами Тобио, глубоко вдыхая через нос морозный вечерний воздух. Он и правда устал. Только вот не знал, от чего больше: от тренировки или от внутренней борьбы с самим собой. В последнее время он стал ловить на себе странные взгляды ребят из команды. Особенно, когда Хината крутился возле него (а крутился он постоянно). Это было что-то непонятное, необъяснимое и даже пугающее. Липкое, пробирающееся под кожу и свербящее внутренности. Как будто парни что-то знали... Поняли гораздо раньше его самого. И ему это не нравилось. Его это злило, раздражало и выводило из себя. Искреннее непонимание доводило до исступления. Ощущение, что товарищи видели его насквозь, заставляло вздрогнуть. Ведь Тобио столько месяцев трудился, возводя вокруг себя непреступную крепость и вселяя во всех абсолютную веру в свою черствость. Поэтому последние несколько недель он изо всех сил держал себя в руках, следил за словами, действиями и даже мыслями (!), чтобы не дать нового повода смотреть на него тем-самым-взглядом. Вынырнув из непрерывного потока рассуждений, темноволосый сфокусировался на горной цепочке и нахмурился. Погода стремительно портилась, несмотря на то, что весь день было необычайно солнечно. Над горами сгущались темные колючие тучи, заслоняя собой луну и звезды. На деревья и крыши домов ложилась плотная тень. — Будет дождь, — вздохнул Кагеяма, лениво запуская руки в рукава кофты и отточенным движением поправляя воротник. Хината же смачно хлопнул себя по лбу, тихо и неприлично чертыхнувшись под нос. На коже расползалось красное пятно от удара. — Черт, а я как раз оставил дождевик дома. Вот болван. — Тут я с тобой солидарен, — пряча едва заметную улыбку в уголке рта, отозвался брюнет. Кто он такой, чтобы упустить момент подколоть Хинату? — Че ты сказал?! — тут же взъелся рыжий, вскидывая голову наверх. — Ты давно не получал, да? Нарываешься? Он был похож на агрессивно-раздувшегося птенца. Рыжие волосы торчали в разные стороны, щеки подернулись багровым румянцем в тон отметине на лбу. В глазах сверкала та самая искорка, которая всегда в нем загоралась в моменты привычных дружеских перепалок. Искорка: я тебе не уступлю. Всполох на радужке: я принимаю твой вызов. Ассоциация так позабавила связующего, что он чудом не улыбнулся во весь рот, быстро и больно закусив обе щеки изнутри. Нет, он ни в коем случае не даст Шоё возможности докопаться до его улыбки. Иначе они оба не попадут домой даже к утру. Сурово сведя брови к переносице, Кагеяма посмотрел на друга сверху вниз самым пугающим взглядом, на какой только был способен. Обычно Хината от него жутко тушевался и не знал, куда деться, дабы не навлечь праведный гнев на свою не особо умную голову. — Не думай, что ты сумел меня напугать, — мальчишка, вопреки ожидаемому поведению, сделал вид, что его совсем не убедило застывшее на физиономии друга напускное выражение. Хоть и благоразумно вскочил на велосипед, откатив его немного дальше вперед. Ну так, на всякий случай. — До завтра, Кагеяма. — До завтра. И медленно двинувшись дальше по улице, парень запустил руки в карманы куртки, с опаской посматривая на чернильно-серое небо и потемневшие горы. Тяжелые тучи плотно наваливались на сине-зеленые холмы, с каждой новой секундой все сильнее подминая их под себя. По ногам завертелась поземка, играя с опавшими листьями и маленькими веточками. Она неприятно подбиралась к ногам, запуская по спине противные мурашки. Тобио до подбородка застегнул молнию, утыкаясь носом в металлическую застежку. И весьма вовремя. В то же мгновение поднялся сильный порыв ветра, неся с собой запах приближающегося ливня. Получше устроив сумку на плече, парень ускорил шаг. А вместе с шагом ускорился и ход мыслей. Каким-то отдаленным участком сознания Кагеяма понимал, что Шоё не успеет доехать до дома, не промокнув до нитки. Он понял это тогда, когда они прощались на развилке. Понял, когда Хината признался, что забыл свой дождевик. Он понял это... Но ничего не сделал. «Почему ты ничего не предпринял? Почему не предложил свою куртку? Почему-у, а?» Волейболист старательно отмахивался от яростного, горького потока, запихивая орущий, что есть силы, внутренний голос в самые-самые недра. Туда, где не слышно. Туда, откуда он его не достанет. Так как нечего давить. И без того устал как черт. «Хината же взрослый человек, сам может о себе позаботиться», — упрямо твердил он себе, с силой сжимая челюсти и кулаки. Убеждал совесть, что рыжеволосый сам виноват в своей оплошности и невероятной тупости. Только, что толку-то? Парень даже не заметил, как перешел на легкий бег. Грудь неровно вздымалась и опадала от рваных вдохов/выдохов сквозь плотно сжатые губы. Его с силой затягивало в водоворот, от которого он старался скрыться. Нет, не сейчас. Можно позже? Желательно никогда? Минуя магазины и жилые дома, Кагеяма бежал от наступающего на пятки безумия. И остановился только возле своего дома, сжимая в побелевшей руке ремень сумки. С каких пор он так печется о состоянии товарища? С каких пор он так много ч у в с т в у е т? С каких пор дает внутренним ощущениям взять над собой верх? Где его уравновешенность? Где равнодушие? Куда все подевалось? Злость на самого себя вспыхнула с необычной силой. И одновременно с ней на внутренней стороне век промелькнула яркая картинка того-самого-взгляда. К черту все. К черту эмоции. К черту ребят, которые считают, что-то знают. Потому что нихрена они не знают. Достав ключи, темноволосый переступил порог дома, плотно закрыв за собой дверь. В этот же миг на землю упала первая капля дождя.***
Все следующее утро, занятия и перерыв на обед Кагеяма никак не мог отделаться от странного ощущения тревоги, застрявшего между ребер с середины ночи. Оно неприятно зудело и чесалось, заставляя раздражаться больше обычного. Попытки отвлечь себя телефоном, книгой или музыкой не увенчались успехом. Даже нравоучения семпаев, обычно вгоняющие в сон, вызывали лишь хмурое закатывание глаз. С раздражением откинув чёлку со лба, темноволосый вновь её нервно пригладил обратно, с нетерпением взглянув на стрелку настенных часов. Та, будто слыша его молитвы, шустро продвигалась к заветной цифре. Еще немного, и его отпустит. Еще немного, и ему станет лучше. Скребущая внутренности тревога отступит на второй план. Он был уверен в этом на все 100%. Ведь еще немного, и он облегченно выдохнет в спортивном зале, чтобы вновь начать злиться. Но уже не на себя. И как только раздался долгожданный звонок с урока, Кагеяма подорвался с места и бросился на тренировку. Он бежал, глотая ртом влажный промозглый воздух после ночного дождя. Шлепал по лужам, периодически забывая перепрыгивать через них. Пусть сейчас он и выглядит, как полный идиот (хотя, почему как?), ему откровенно плевать. Главное — добраться до зала и избавиться от чертовой дрожи. Ворвавшись в комнату клуба, первым делом он встретился с немного удивлённым взглядом Тсукишимы. Тот смотрел на связующего с высоты своего роста, плотно сжав губы в тонкую полоску. Брюнет слегка кивнул в знак приветствия, медленно обводя глазами пространство комнаты. — С тобой все в порядке? — подал голос Ямагучи, выныривая из-за дверцы шкафчика. — Угу, — на автомате отозвался тот. — Что-то не похоже, — привычно щёлкнул языком блокирующий, протирая салфеткой стекла очков. Он как и всегда был раздражающе-неприятен в своей манере общения. И это заметно успокоило Тобио. — Тебя забыл спросить, — безразлично и ровно отозвался он, приближаясь к своему шкафчику. — Но спасибо за заботу. Тсукишима ещё раз щёлкнул языком, в этот раз более раздражено, но в ответ ничего не произнёс. На этом обмен любезностями закончился.***
Прошло ровно 10 минут с тренировки. Всего 10, но волнение накатывало снова и снова. Да еще и с такой силой, что прижимало к полу сильнее гравитации. Словно морская волна с грохотом опускалась на дикий пляж, словно трещал пробуждающийся вулкан. Неведомая сила сшибала с ног, дезориентировала в пространстве. Тобио крутил мяч, не зная куда деть руки и самого себя. То и дело метался взглядом по периметру зала, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. За что угодно, лишь бы удержаться на поверхности, отделаться от противного, одуряющего до мозга костей плохого предчувствия, разрастающегося под кожей уродливыми пятнами. Где он? 15 минут. Сетка, перекрывающая вход в зал, лениво колыхалась в такт дуновению ветра. Поперек горла встал ком, мешающий трезво мыслить. 25 минут. Команда сделала суставную разминку и готовилась как следует поупражняться с мячами. Тренер поставил лестницу к сетке, Шимизу подкатила корзину с мячами. Хитока вооружилась ручкой и тетрадкой, чтобы начать вести подробный анализ тренировки. Обыденность их действий бесила от макушки до самых пят. Только на 41 минуте сенсей вдруг неожиданно выдохнул, обращаясь ко всем: — А где же Хината? Вопрос заставил брюнета яростно впиться короткими ногтями в сухие горячие ладони. Внутри бушевала буря. Яростный вопль: "неужели вы соизволили заметить очевидное только сейчас?!" — был проглочен с отвращением и едкой желчью. В ушах набатом стучала кровь. — Действительно, странно, — хмыкнул Кейшин, почесав затылок и обведя пристальным взглядом подопечных. Тобио с трудом подавил едкий смешок, отвернувшись. Это что, шутка такая? Они правда не обратили внимания на отсутствие гиперактивного, неугомонного рыжего засранца? Он же рот ни на секунду не затыкает, заполняя своим звонким голосом каждый угол просторного помещения! Да и не только его. Команда негромко зароптала, почему-то то и дело поглядывая на связующего. «Какого...?» — Кагеяма, тебе что-нибудь известно, почему Хинаты нет на тренировке? — спокойно спросил сенсей, видя всеобщее замешательство. И тут он почувствовал его. Тот-самый. Прожигающий затылок. Липкий. Неприятный. Иррациональный. — Нет, — выдавил из себя волейболист скрипучим голосом. Над его головой медленно сгущались невидимые грозовые тучи. — Хм, пойду разузнаю, в чем дело, — и сенсей торопливо выбежал из зала. Кагеяма старательно прятал потемневшие от злости глаза за длинной чёлкой. Ладони пылали от желания что-нибудь сломать. Или скрутить кому-нибудь шею, например. Потому что происходящее с ним сейчас было неправильно. Странно. Слишком эмоционально. Он ведь не такой. Это все не его. Не его... «И почему я снова отдуваюсь за этого придурка? Почему я должен оправдываться за то, чего не знаю? И вообще, какого хрена я так распереживался из-за него?!» И снова вопросы. И снова циркулирующий поток без шанса на ответ. Когда пришла очередь делать подачу, парень от души влупил по мячу, отчего тот с такой силой и скоростью впечатался в пол на другом конце зала, что все вокруг разом охнули, с удивлением глядя на старшеклассника. Воцарилась неестественная тишина, в которой гулким эхом раздавалось тяжелое дыхание. Казалось, даже взмах ресниц был слишком громким, режущим слух. Что, черт подери, с ним творится? Почему в груди так печет от досады и невыносимой злобы?***
Он отказывался уходить из зала. Все бегал, отрабатывал затяжные пасы и подачи через сетку, лупя по мячику как полоумный. Товарищи один за другим вываливались в прохладу ночи на дрожащих от перенапряжения ногах, а он лишь хмуро провожал их взглядом. Впервые в жизни тренировка не принесла ни приятной усталости, ни радостных эмоций. Только злость, горькое разочарование и... грусть. Тягучую, сосущую под ложечкой грусть, постепенно обволакивающую внутренности своими холодными щупальцами. Шоё заболел. Причем довольно сильно и возможно надолго. Как сказала его мама сенсею — ангина с невероятно высокой температурой. А что такое ангина, Кагеяма знал не понаслышке. И помнил, какие осложнения она может дать. «Хината, придурок», — злобно подумал связующий, крутя в руках яркий полосатый. Отныне в его персональном разговорном словаре эти два слова стали неразделимыми синонимами. Одно не могло существовать без другого. Да и не звучало, если честно. — Не засохни тут в гордом одиночестве, — бросил на прощание Тсуки, растворяясь в вечерних сумерках. Ямагучи, попрощавшись гораздо вежливее, тоже выскочил из зала. Тобио лишь мрачно фыркнул, даже не обернувшись на ребят. Он был безмерно счастлив, что с каждой минутой зал пустеет. Очень скоро он останется совсем один, чтобы, наконец, расслабиться и дать волю эмоциям. А то скулы уже сводило судорогой и левый глаз непроизвольно дергался. Но Дайчи с Сугаварой как будто чувствовали, что грядёт буря. И потому не спешили уходить, лениво растягиваясь и тихо перебрасываясь фразами на другом конце площадки. — Как ты думаешь, — осторожно спросил у Савамуры Суга, — он понимает, что с ним происходит? Капитан почесал подбородок, незаметно косясь в сторону темноволосого. Тот все еще крутил мяч в своих длинных, тонких пальцах, буравя мрачным взглядом стену. Даже отсюда можно было почувствовать агрессивные волны, исходящие от него в разные стороны. Такие плотные. Осязаемые. Обжигающие. Говорящие: не лезь, убьёт. Дайчи хмыкнул. Нет. Однозначно нет. Парнишка лишь сильнее запутался, углубившись в неизведанные пучины самого себя. Второй связующий понял все без лишних слов по одному лишь короткому "хм". Так он и знал. — Должны ли мы... — Не стоит, — мягко прервал друга Савамура. — Эта болезнь протянется не долго. И только Всевышний знал, говорил он о Кагеяме или Хинате. А может о них двоих сразу.***
Тренер Укай сердито и грозно смотрел на Тобио. Парень, потупив взгляд в пол, сжимал кулаки до побелевших костяшек. — Мне, что, за шиворот тебя отсюда вытаскивать? — тихо, но от этого не менее сурово, спросил он. Иссекающее терпение плескалось уже где-то в области горла. — Ещё пять минут. — Нет. — Пожалуйста. — Я сказал нет! Кагеяма до боли стиснул зубы. Неужели он так много просит? — Ты уже на ногах не держишься. Хочешь свалиться с температурой от перенапряжения? Глаза опасно озарились лихорадочным блеском. Какая заманчивая идея. Может болезненный жар выжжет из него это мучительное, гложущее чувство вины? Выбьет из головы хаотичные неприятные мысли? Затянет в пучину мрака и забытия. — Даже думать об этом не смей! — рявкнул Кейшин, безошибочно расшифровав промелькнувшее на лице парня желание. — Мало мне того, что один уже выбыл из строя. Ещё и тебя, обалдуя, не хватало. Марш домой. Или мне тебя силком тащить? И темноволосый понимал, что тренер не шутит. Не тот момент, чтобы остротами сыпать. Ещё немного потоптавшись на месте, Кагеяма подхватил с пола сумку и побрел в раздевалку.***
Было ощущение, что по нему проехались асфальтоукладчиком. Раз десять так. Основательно и скрупулёзно. Размазывая по земле тонким слоем. Многотонный груз опустился на плечи и давил, давил, давил... Мешал передвигать ноги. Тянул вниз. Чтобы сесть и не встать. Лечь и не проснуться, пока все не закончится. Парень шёл домой медленно, нарочно громко шаркая подошвой. Вокруг было слишком тихо. Непривычно. Неестественно. И он надеялся, что хоть как-то сможет нарушить неприятную тишину и заглушить гнетущее ощущение пустоты этим нехитрым трюком. Но от самого себя не сбежишь... Он один. Хотя раньше дорога делилась на двоих. Делилась на до и после развилки. На шум и безмолвие. Такое приятное, как послевкусие от победы в игре. И он так любил смаковать его, лениво перебирая в голове услышанные новости и отмечая про себя новые моменты из жизни друга. Кагеяма остановился, стиснув куртку на груди. С трудом втянул воздух через нос, чтобы шумно выдохнуть через рот. Вот так. Ещё раз. Ещё много-много раз, пока сердце не перестанет биться с перебоями. Почему он сейчас такой? Почему так злится? Почему чувствует слишком много и сразу одновременно? Почему ему кажется, что его кинули? Почему винит себя, хотя по сути ни в чем не виноват? Почему мечется как раненый зверь, ища укрытия? Почему? Почему..? П о ч е м у? И пока парень пытался отдышаться, искрометный вопрос, как контрольный в голову, пронесся бегущей неоновой строкой поперек сознания: с каких пор его мир так прочно замкнулся на Хинате Шоё? Мурашки стремительной лавиной сошли от кромки волос до поясницы, заставляя вздрогнуть. Тобио не знал. И даже боялся узнать. Пару раз яростно проведя ладонью по лицу, он оглянулся по сторонам. И криво невесело ухмыльнулся. Ведь он стоял на месте их прощания. Подавленный и выпотрошенный своими же собственными стараниями. Переведя взгляд на горы, Кагеяма с трудом отыскал тонкую, едва различимую линию — дорогу, виляющую между густыми зарослями деревьев. Прикрыл веки, представляя, как по ней катится небольшой велосипед. Как периодически позвякивают цепи, как скрипят резиновые накладки на руле и как шуршат колеса по сухой земле... Как невысокого роста блокирующий встряхивает рыжими волосами, широко улыбается и приветственно кричит его имя... В сознании связующего разом прояснилось. Ему неожиданно стало легче. Стягивающие грудную клетку оковы спали, позволяя дышать в полную силу. Хината же поправится. И все снова встанет на свои места. Просто.. просто нужно немного подождать. Достав мобильник, темноволосый быстро набрал короткое сообщение, не пытаясь спрятать улыбки. 22:27 кому: Идиот. «Выздоравливай, придурок».***
Наступил долгожданный вечер субботы. Тренировка только-только закончилась, и команда, не сдерживая болезненных стонов, неторопливо растягивалась, рассыпавшись по периметру площадки. Дайчи перехватил уставший взгляд Сугавары и многозначительно посмотрел на него, едва заметно кивнув головой в сторону Кагеямы. Связующий хоть и был молчаливее обычного, выглядел вполне сносно и больше не источал убийственных волн. Лишь иногда, когда в опасной близости был Тсукишима. Суга с улыбкой закатил глаза, принимая свою неправоту. Что ж, капитан действительно оказался пророком. Болезнь отступила. Только вот ненадолго... — Итак, парни, — прогремел голос тренера на весь зал, отчего старшеклассники испуганно подпрыгнули. — Завтра воскресение. Ваш законный выходной. Но от нашего сенсея поступило предложение навестить Хинату, которому значительно лучше. Мы посоветовались с его мамой и решили, что он однозначно обрадуется, если мы проявим внимание и приедем к нему всей командой. Со всех сторон раздались одобрительные тихие возгласы, потому что сил на полноценную радость не осталось после десятка сыгранных сетов. Все согласно кивали, искренне поддерживая гениальную идею. Сугавара радостно обернулся на Дайчи, желая безмолвно разделить приятную новость, но тот напряженно смотрел в противоположную от него сторону. Когда он увидел, в чем дело, сердце его сжалось. «Неужели все настолько плохо?» Кагеяма сидел, подтянув колени к груди и с силой обхватив их руками. Под кожей вздувались вены, об проступившие острые скулы можно было ненароком порезаться. Темно-синие глаза сделались мутными. Взор отсутствующий и стеклянный. Никаких следов радости. Лишь негодование и боль. — Встречаемся завтра, здесь, в два часа дня, — и уже выходя из зала, Укай предупредил напоследок, — И не опаздывать, черти! Дайчи, подавшись вперед, поманил к себе пальцем светловолосого друга. Им было, что обсудить. И было, о чем подумать. Настолько резкую перемену настроения их подопечного невозможно было не заметить, разве что, только слепому. Но вопрос крылся в другом. Отчего брюнет не обрадовался столь потрясающей возможности увидеть своего друга? Потому как... Не он ли первые два дня буквально сходил с ума от отсутствия рыжего мальчишки? Не он ли одаривал презрительным взглядом каждого, кто не мог принять его пас? Не он ли ядовито высказывался на каждый комментарий Тсуки, когда им доводилось работать в паре? — Может все-таки мы должны... — тихонечко начал Суга, пока не оборвался на полуслове. Кагеяма стремительно поднялся на ноги и бросился на улицу. — Определенно должны, — тяжело вздохнул капитан, потирая виски пальцами одной руки. — Куда это он? — удивился Нишиноя, обалдело глядя на дверной проем. — Еще так быстро... Жуть. — Расстроился, что с Его Величеством не состыковали мероприятие, — прокомментировал Тсуки, растирая след от очков на переносице. — Тсукишима! — громко закричали все, с серьезными лицами оборачиваясь на блондина. Танака не растерялся и от души запустил ему мячом в затылок. Тот яростно зашипел, а весь вид рядом сидящего Ямагучи так и констатировал: заслужил, придурок.***
Хината сидел на кухне, укутанный в махровый плед, и с удовольствием пил горячий свежезаваренный чай. Стул для него был высокий, поэтому он активно болтал ногами в воздухе. Отовсюду доносились ароматные нотки цитрусов, выпечки, корицы и меда. Мама копошилась за плитой, негромко напевая себе что-то под нос. Шоё было лучше, и оттого продолжать сидеть дома становилось невмоготу. Стены безбожно давили. Руки и ноги ныли. Мышцы требовали нагрузки. Все его естество изнывало от скопившейся внутри энергии и требовало вернуться в зал. К команде. К мячу. К приятным ощущениям после стремительных атак. К долгожданной усталости и горящим ладошкам. Но мама даже слушать не хотела, напоминая о нестабильной температуре и душераздирающем кашле, который то и дело норовил вырваться из хрипящего горла мальчишки. И ее правота заставляла корчить недовольную рожицу и усердно продолжать лечиться. — Кстати, — вдруг вспомнил Хината, отправляя в рот очередную ложечку меда, — про какой ты там сюрприз говорила? Речь же шла про сегодня, да? Жидкое лакомство приятно растеклось во рту, отчего рыжеволосый пару раз причмокнул губами от наслаждения. Даже в болезни у него были свои маленькие радости. — Очень скоро узнаешь, родной, — даже не обернувшись, с улыбкой в голосе ответила женщина. Шоё подпер щеку рукой, грустно вздыхая. Вот так всегда. Мама никогда не признавалась, что придумала для них с сестрой. Держала интригу до последнего, отчего внутренности жгло от нетерпения. И как ей только удавалось держать себя в руках? Ни дать ни взять, для этого необходимо особое умение и определённый склад ума. Его бы давно разорвало на части от желания поскорее поделиться с близкими крутой идеей, пришедшей в голову. Но мама не он. Мама другая. Терпеливая. — А Нацу скоро вернется от бабушки? — глядя на пустующее место сестры, задал он очередной вопрос. — Как только ты окончательно выздоровеешь. — Но я же уже почти... — закончить фразу он не успел. Громкий и раздирающий горло кашель наглым образом прервал его на недоговоренном слове. — Вот и я того же мнения, — отозвалась женщина, наконец оборачиваясь к сыну. Тот недовольно сморщился и потуже закутался в плед. Так ведь со скуки и помереть можно. А он слишком молод. И дохрена чего не успел попробовать. Неожиданно забренчал дверной звонок, нарушая уютную тишину дома. Хината удивлено покосился на коридор, ведущий в прихожую. Хм, интересно, разве они кого-нибудь сегодня ждут? — Я открою, — вытирая руки полотенцем, предупредила мама. И уже из прихожей интригующим голосом добавила, — Возможно, это приехал твой сюрприз. Рыжий подскочил со стула как ужаленный. К щекам разом прилила вся кровь. Ну наконец-то! Спрыгнув на пол, мальчишка поспешил к двери, смешно шаркая толстыми вязанными носками по полу. Они жутко скользили, из-за чего передвигаться по дому необходимо было очень осторожно. Если не хочешь расквасить себе нос с высоты своего роста, конечно. И как только он успешно добрался до прихожей, его лицо озарила самая широкая улыбка, на какую он только был способен. — Ваааау! — закричал Шоё сипым голосом, даже не поморщившись от опалившей гортань боли, — Вот это да-а!!! На пороге стояла его команда во главе с тренером. Парни в черных куртках, приветственно махали руками и радостно улыбались, глядя на своего друга. Такого домашнего и такого забавного. — Вы приехали ко мне! Я так рад! Как же я рад! Проходите скорее в дом! Все сразу, давайте, скорее! Проходите! Хинату аж трясло от счастья, когда товарищи немного неловко, гуськом друг за дружкой потянулись в сторону гостиной через узкий коридор. Каждый, проходя мимо, либо трепал Шоё по волосам, либо приветственно хлопал рукой по плечу. А он сиял во все 32 и с замиранием сердца ждал, когда встретится своими светло-карими с глубокими темно-синими. Однако этого не произошло. В сердце впилась отравленная тревогой крохотная иголочка. Прошмыгнув в небольшой зал, явно не предназначенный для приема такого большого количества гостей, Хината внимательно обвел взглядом всех собравшихся. Парни смущенно ютились на диване, на кресле и полу, шепотом переговариваясь и с интересом рассматривая убранство помещения. Даже несмотря на пустившее корни волнение, парнишка не мог смотреть на них без переполняющего до краев восхищения. Ведь они приехали к нему. Значит, он важен. Нужен. Дорог.. — У него лицо не треснет так улыбаться? — максимально тихим голосом спросил Ямагучи у Танаки, на что тот отрицательно помотал головой. — Блин, даже не верится, что вы все приехали! — вжимая голову в плечи и жизнерадостно жмурясь, хрипло протянул Шоё. Но не удержав свое любопытство и длинный язык за зубами, продолжил, широко распахивая глаза, — Только.. Где вы Кагеяму потеряли? Вопрос однозначно был из списка ожидаемых (возможно даже под номером один), потому как все одновременно сконфуженно и виновато потупили взгляд. Кто-то рассматривал потолок (безумно интересно), кто-то демонстративно пялился на узор ковра (очень захватывающе). Особо смышленые (да-да, речь о Тсуки) разглядывали ногти, молчаливо поджав губы. Если бы Хината не знал, что это одна из сильнейших волейбольных команд префектуры, то решил был, что все дружненько записались на синхронное плавание. По-другому их единодушное молчание описать было нельзя. То ли они расстраивать не хотели, то ли... То ли сами не знали, почему брюнет не поехал вместе с ними. — Просто не царское это дело... — начал обыденным тоном Тсукишима, но окончание его не к месту ироничного предложения потонуло в яростно-шипящем "дылдам слово не давали" Нишинои. Дайчи отвесил смачный подзатыльник. Внутренне Хината дрогнул. Даже ребра от обиды треснули. Но снаружи он остался непроницаем. Все такой же счастливый и опьяневший от удавшегося сюрприза. Ну, а как иначе? Не каждый же день тебе устраивают грандиозный сюрприз, о котором ты даже не мечтал. Ну подумаешь, что этого придурка нет. Его не должно это так трогать. На нем свет клином не сходится, верно? Да, он не смог приехать, зато все остальные смогли. Сидят с ним тут. Рядышком. Под одной крышей. И доказывают своим присутствием, что он нужен. Что он важен. Дорог... Сжав силы и эмоции в стальной кулак, Шоё продолжал выглядеть счастливым. Лишь один проницательный Суга заметил, что радость мальчишки слегка поблекла, да искорка в глазах потухла сгоревшей спичкой. — Приглашаю к столу, на чай. Я испекла вишневый пирог, — любезно сообщила мама , весьма вовремя разряжая обстановку своим появлением. «Ему бы понравилось...» — грустно подумал рыжеволосый, но испуганно спохватился и поспешно отогнал непрошеные мысли. Нет. Он не будет портить настроение товарищам своей кислой миной только потому, что самовольный связующий не смог приехать. Быть может, у него особая причина. Настолько особая и важная, что ни сказать, ни предупредить, ни написать. Может, он сам заболел, поэтому втихую отсиживается дома. С этим придурком все, что угодно могло произойти. Да-да. Вслед за командой, Шоё проследовал на кухню, протискиваясь к столу, чтобы отхватить самый вкусный кусочек маминой выпечки. У него ещё будет время на злость и обиду. На многоэтажные проклятия в сторону напарника. Может быть даже на слезы. А вот пирог ждать не будет. Эти обжоры мгновенно все слопают и даже крошки на блюде не оставят. Он был уверен в этом. Ведь мама готовила просто божественно. И время пошло своим чередом. Посмеиваясь, толкаясь и с аппетитом набивая полный рот сдобой, ребята шумели, активно обсуждали всякую чепуху и без остановки хохотали. Обыкновенное чаепитие переросло в шарады, потом плавно перетекло в настолку, а ближе к вечеру и вовсе в просмотр фильма. Хината, зажатый на диване между Нишиноей и Сугаварой, тихонечко сопел носом, уткнувшись подбородком в колени. Приятное вязкое тепло булькало в животе, постепенно расползаясь по всему телу. Ему было хорошо. Так хорошо, что хотелось остановить время. Задержать минуты, притормозить секундную стрелку. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Ему ведь так здорово, ему ведь так уютно. Он же просит совсем немного. Растворяясь в приятных ощущениях, в едва слышном ропоте вокруг сидящих, Шоё не сразу обратил внимание, что его голова удобно расположилась на плече светловолосого связующего. Спохватившись, он уже начал было подниматься, но парень тихо прошептал что-то в духе: "расслабься". Поэтому вновь прильнув ухом к нагретому месту, он, как и велено, расслабился и продолжил смотреть кино. Пусть суть происходящего на экране давно осталась за гранью понимания, ему было все равно. Главное, он в кругу друзей. Главное — он счастлив. «Интересно, — лениво и сонно хлопая глазами, подумалось ему, — а на плече Кагеямы было бы так же удобно лежать?» И чуть не подпрыгнул от испуга, мгновенно напрягаясь, когда понял, что мысль эта заевшей пластинкой беспрестанно крутится в голове. Причём уже минут пять, не меньше. По спине прошелся холодок. Он бросил осторожный взгляд по сторонам, проверяя, не услышал ли кто его мысли. Вдруг он не удержался и произнёс их вслух? С ним ведь такое уже случалось. Но парни молча смотрели близившийся к концу фильм. Только Суга-сан поинтересовался, все ли с ним в порядке. Утвердительно кивнув, Хината повыше поднял край пледа, делая вид, что закашлялся. На самом деле ему нужно было срочно скрыть множественные пятна смущения, вспыхнувшие на коже пунцовыми узорами. «Дурацкий Кагеяма! Вечно из меня идиота делает! Даже сейчас!»***
— Что ж, — прозвучал хрипловатый голос тренера, стоило начаться финальным титрам, — нам пора. Хината поник. Отчего хорошее всегда так быстро заканчивается? Что за закон подлости? — Выздоравливай скорее, коротыш, — Укай потрепал мальчишку по волосам, продвигаясь в сторону прихожей. — Тебя определенно не хватает на площадке. Команда согласна загудела, поднимаясь со своих мест и разминая затекшие конечности. Все выглядели сонно и расслабленно. Такого отдыха у них давно не было. — Спасибо, что приехали! Я так рад был вас видеть! — провожая всех, признался Шоё. Щеки все еще горели румянцем, а глаза немного поблескивали от пережитого смущения, но он был уверен, что это легко можно спихнуть на поднявшуюся температуру. Ведь от пережитых за день эмоций и не такое могло произойти. — Я сильно-сильно постараюсь выздороветь на этой неделе. Уже сил нет дома быть. Парни понимающе переглянулись, ожидая чего-то подобного от Хинаты. Им и правда не хватало рыжеволосого в зале. Без него что-то изменилось. Все было иначе. Пропала та привычная атмосфера, в которой они работали на протяжении нескольких долгих месяцев. Подождав, пока волейболисты погрузятся в автобус и отчалят в обратный путь, мальчишка долго махал им в след рукой, стоя на улице в домашних тапочках и коконе из клетчатого пледа. Он улыбался как можно в шире, а внутри что-то рушилось, билось, трескалось. И даже когда машина скрылась за поворотом, он продолжал стоять, как будто чего-то ожидая. Чуда что ли какого. Смотрел на дорогу, на закатное небо поверх густой зелени, на белые пушистые облака, похожие на сладкую вату. И ждал. Терпеливо ждал. Только сам не понимал чего. Подул легкий ветерок, сдувая непонятное оцепенение. Хината моргнул. Зябко поежился, хотя на улице было довольно тепло. И медленно двинулся в дом, туго стягивая плечи пледом. Быть может это поможет не рассыпаться на атомы раньше срока. Сбросив в прихожей тапочки и оглядев каждый ее уголок, парнишка грустно вздохнул, позволяя себя испытать полный спектр печальных эмоций. Буквально несколько минут назад тут толпились его сокомандники. Все, кроме одного. Одного единственного, которого он ждал, как дурак. Ждал до последнего. Представлял, как тот врывается в дом, запыхавшийся и красный от долгого бега. Как извиняется за опоздание, вытирая мокрое лицо краешком футболки. Как едва заметно кивает, в качестве приветствия. Как поедает вместе с ним мамин пирог и просто находится рядом весь вечер... Но нет. Ничего такого не произошло да и не могло произойти. И от одной этой мысли непривычно выворачивало наизнанку. Жгло легкие, как от едкого дыма. Жгло глаза, будто в них насыпали песка. Даже горло саднило так, словно его облили кислотой. Хотелось выхаркать из себя прилипшую изнутри заразу, ядовито отравляющую кровь. С силой надавив пальцами на виски, Шоё попытался прогнать иррациональные чувства. Слишком уж они неправильные для него. Непривычные. Плохие. В последний раз окинув помещение затуманенным взглядом, он побрел мимо гостиной, в комнату. В спину донесся мамин голос: — Родной, все в порядке? Мальчишка потер щеку, ощущая жар собственного тела. — Угу, — пробормотал торопливо, ощущая нутром клокочущую обиду. — Устал только. Пойду отдыхать. Женщина ничего больше не спросила, внимательно провожая сына взглядом. Она и без того поняла, почему он так расстроен. Стоило двери захлопнуться за спиной Хинаты, в его руке материализовался мобильник. 0 пропущенных. 0 сообщений. Кто бы сомневался... Открыв сообщения, он плюхнулся на футон, зарывшись с головой под одеяло. Нашел нужный номер и быстро запорхал пальцами по клавиатуре. 20:49 кому: Багеяма-кун. «Почему ты не приехал сегодня?» Сердце оглушительно громко билось о ребра, отдаваясь бешеным пульсом в висках. Уши безбожно закладывало, во рту пересохло, как в самую знойную погоду. Глаза то и дело ловили фокус, но буквы и картинки упрямо разъезжались в разные стороны. Он ждал ответного уведомления как свой день рождения. Через пару мучительных минут телефон мелодично звякнул, оповещая о новом входящем. 20:51 от: Багеяма-кун. «Я не смог». Фраза на экране отпечаталась на внутренней стороне век клеймом. Рыжеволосый сначала поник, а потом решил попытать удачу еще раз, надеясь докопаться до причины отсутствия друга. 20:51 кому: Багеяма-кун. «Все другие вот как-то смогли. А ты нет. Почему же?» Ответ пришел незамедлительно. 20:51 от: Багеяма-кун. «Потому что». Коротко и лаконично. Как же это было в духе связующего! Только он мог ответить так, что хотелось в ответ съездить ему мячиком по роже. Потому что... Да кто вообще так отвечает на вопросы?! Это же невыносимо! Неприятно и больно. В области сердца предательски затрещало. Разочарование и обида захлестнули с головой, утягивая на дно вязкой пучины отчаяния. Хината злобно откинул мобильник за пределы кровати. Ну и пошел он к черту, этот Кагеяма. Не так уж сильно он и скучает по нему. Не так уж и сильно он хочет его видеть. Есть другие люди. Д р у г и е. Которым он важен/нужен/дорог. И плевать, что он сейчас врет и что готов отказаться от всего перечисленного ради одного бездушного короля.***
Кагеяма сломался. Его беспрестанно трясло от негодования и ярости несколько дней подряд. Каждая мелочь, каждая деталь раздражала до фиолетовых кругов перед глазами. Хотелось волком выть, так мучительно сильно зудело под кожей. И даже причина имелась на творившееся с ним безобразие. Ее можно было выразить всего одним именем: Хината Шоё. Этот мелкий противный идиот третий день кряду динамил его сообщения и звонки(!), оставляя в неведении о своем состоянии. Понимающие взгляды старших по команде осточертели. Саркастичные замечания Тсукишимы на эту тему сидели уже в печенках. Безумное желание втащить по его мерзкой физиономии крепчало каждый раз, стоило тому выгнуть рот в издевательской полуулыбке, приправив все это своим фирменным прищуром. Тобио перестал отдавать себе отчет в действиях после того, как осознал, насколько сильно нуждается в рыжеволосом мальчишке. Понимание произошло как по щелчку пальцев. Раз, и над макушкой зажглась лампочка. Раз, и он обнаружил, что не может больше вести себя как раньше без его присутствия рядом. Он чертовски сильно был нужен ему. Не как кислород, нет. Скорее, как солнце с золотистыми лучами. Которое греет. Заставляет улыбаться. Которого позарез не хватает, когда внутри кромешная тьма и жуткий беспорядок. И кто знает, сколько бы он еще страдал от иррациональных чувств, если бы случайно не услышал разговор тренера с кем-то по телефону. Кагеяма не хотел подслушивать, правда. Все произошло максимально случайно до безобразия банально. Он сидел возле входа на полу и растягивался перед очередной тренировкой. С улицы донеслись тяжелые приближающиеся шаги Укая, который неспешно шел к своим подопечным, чтобы согнать с них 7 потов. Можно было даже услышать, как он весело насвистывает под нос какую-то незатейливую мелодию. Как вдруг его остановил входящий звонок. — Слушаю, — ответил он. Что прозвучало в ответ, можно лишь догадываться. Темноволосый уже было хотел перестать вслушиваться в чужой разговор. Некрасиво все-таки. Но последующая реплика Укая заставила его передумать. — Вам нужна помощь с Хинатой? Что-то случилось? Связующий вытянулся в струнку, мелко задрожав от разом напрягшихся мышц. Только этого не хватало... — Хорошо. Я что-нибудь придумаю. Вы только не волнуйтесь... Конец разговора потонул в оглушительном, несвязном водовороте мыслей. Они метались из стороны в сторону, отчего появилось ощущение тошноты и головокружения. Обрывки слов и ошметки незаконченных фраз неистово трещали под коркой. Несформировавшиеся окончательно и четко чувства разъедали беспощадно и жестоко черствое только на вид сердце. Кагеяма не помнил, как встал. Как выбежал из зала под пристальным взглядом немногих собравшихся товарищей по команде. Не помнил, как забежал в клубную комнату за вещами. Как разбил руку, наотмашь ударив дверцу шкафчика. Он даже не помнил, как и зачем оказался в раздевалке, жадно глотая ртом воздух. Как выброшенная на берег рыба, оставленная умирать под палящим июльским солнцем. Кагеяма очнулся только тогда, когда ему на плечо опустилась широкая ладонь, а перед лицом возникли теплые карие глаза Сугавары. — Хэй, — мягко позвал Коши, стараясь перехватить расфокусированный взгляд связующего. Тому потребовалось несколько мгновений, чтобы сосредоточиться и поймать зрительный контакт. — Как ты себя чувствуешь? Бархатистый голос доносился словно из-под толщи воды. Темноволосый пару секунд хлопал ресницами, заново прокручивая про себя услышанную цепочку слов, после чего неопределенно мотнул головой. — Что-то случилось? Ответом послужило невнятное "мгмгу", которое Суга растолковал как "да". — Это связано с Хинатой? Тобио непроизвольно дернулся, глядя на парня из-под длинной челки чуть сверху вниз. Им руководил страх. Опасение, что его высмеют. Прямо в лицо скажут, как по-детски смешно его поведение. Да и вообще, все это не серьезно. Он ожидал, что товарищ будет смотреть на него ненавистным тем-самым. Даже приготовился злобно оскалиться, но в этом не было смысла. Суга смотрел внимательно, мягко и немного обеспокоено. Так, как бы смотрел на него старший брат, если бы он у него был. И это обезоруживало. А еще страшно смущало. Кагеяма давно понял, как проницателен Коши. Но чтобы настолько... Брр.. Или у него на лбу все чувства написаны? Если это действительно так, то смысла отпираться и врать попросту нет. Его и так видят насквозь. — Да, — тихо, сдирая горло одним этим признанием, пробормотал старшеклассник. Ему еще никогда не было так сложно признаваться в чем-то. — Тебе его не хватает? Ты хочешь его увидеть? Секунда промедления, а за ней утвердительный кивок. — Как думаешь, тебе станет от этого легче? Кагеяма пожал плечами. Ему очень хотелось в это верить. Но наверняка он знать не мог. Ожидание и реальность круто расходились в его жизни. — Тогда, на мой взгляд, тебе стоит к нему съездить. Чтобы удостовериться. И для самого же себя расставить все точки над "i". Голос Сугавары был мягкий и успокаивающий. В нем не было ни капли осуждения, только искренняя забота и желание помочь. Его теплая, мозолистая ладонь несильно сжимала острое плечо брюнета, пока тот складывал и вычитал все за и против. И это тепло, непоколебимая уверенность и немая поддержка постепенно передавались от связующего к связующему. Идеальное донорство с безошибочно подобранным лекарством. Тобио решил для себя: раз его поняли раньше, чем он сделал это самостоятельно, то ему точно нечего терять. — Спасибо, Суга-сан, — кланяясь, поблагодарил он своего семпая. И подхватив вещи, выбежал вон. Когда торопливые шаги смолкли вдалеке, Сугавара глубоко вздохнул и со смешком произнес: — Все, Дайчи, вылезай из шкафчика. Он ушел.***
Кагеяма долго собирался с силами, неуклюже топчась перед входной дверью небольшого дома. Он уже раз 10 поднимал руку, дабы нажать на аккуратную кнопочку звонка, но тут же одергивал ее обратно, кусая влажные губы. «И что же я скажу его маме? — вертелось в черепной коробке темноволосого, — Здравствуйте, я нечаянно подслушал ваш разговор с тренером, поэтому я здесь? Или: знаете, я до смерти нуждаюсь в присутствии вашего сына, можно я зайду? Прямо-таки верх гениальности. Нет, отвратительно. Все это не то. Слишком тупо. И глупо. Думай, думай, думай...» Но мозг словно атрофировался. Расплавился под натиском переживаний и страха. Внутренние демоны, воспользовавшись удобным случаем, выползли из самых потаенных глубин сознания. Обвились вокруг шеи, нашептывая, какой он трус. Твердили в самое ухо, что так ему и надо. Что он получил по заслугам. Что чувства не взаимны... Последнее мгновенно задело за живое. И ладно, если бы просто ножом по сердцу. Но внутри колыхнулась уязвленная гордость. Незримый стержень, который с детства не давал опускать руки и заставлял бороться до конца. Каким бы не был исход. Собрав воедино остатки железнобетонной выдержки, спустя два глубоких вдоха Кагеяма нажал на дверной звонок. Дом откликнулся мелодичным "дин-дон" и почти сразу пришел в движение. С той стороны послышались суетливые шаги. Короткий перезвон металлических ключей, и дверь приветственно распахнулась. На пороге стояла невысокая женщина, одетая по дорожному. Волосы забраны в пучок, знакомые светло-карие глаза, обрамленные морщинками лучиками в самых уголках, смотрели удивленно и взволновано. Потянулись долгие секунды неловкого молчания. Кагеяма ковырял носком ботинка землю и теребил край футболки, не решаясь заговорить первым. А ведь должен был! Это же он беспардонно заявился в чужой дом без приглашения. Ему и оправдываться. Но не шли, не шли нужные слова на ум. Язык чудовищно распух, а сердце зашлось в яростном темпе, выбивая из легких последние крупицы драгоценного кислорода. Беспощадно терзая пересохшие губы, брюнет решался. «Ну, давай. Давай же. Ты должен.» Наконец собравшись с духом и решительно открыв рот, чтобы начать говорить, пришлось поспешно его захлопнуть. — Кагеяма? — торопливо опередила его женщина, неуверенно рассматривая гостя. И заметив удивлённо поползшие вверх брови, добавила более уверенно, — Ты ведь Кагеяма, верно? Парень растеряно кивнул, совершенно не готовый к подобному повороту событий. По факту, это была их первая встреча. Они никогда не были представлены друг другу. Ни разу не пересекались. Почему же тогда мама Хинаты так уверенно назвала его по имени? Женщина как-то облегченно вздохнула, заметно повеселев. Машинально убрав выбившуюся прядку за ухо, она продолжила говорить: — Очень рада с тобой познакомиться. И спасибо, что согласился помочь. Проходи. Тобио, все ещё испытывая неловкость, переступил порог дома в след за хозяйкой. Она учтиво предложила тапочки, отодвигая с прохода светло-желтый чемодан и виновато пряча глаза. Будто она была виновата в безвыходности сложившейся ситуации. Двинувшись дальше по узкому коридору, они оказались в уютно обставленной гостиной. — Как он? — придушенным голосом спросил парень, поражаясь тому, как он звучит со стороны. — Сложно сказать... — со вздохом ответила женщина, ведя дальше за собой на кухню. — Я даже не уверена, что это болезнь в ее обыкновенном понимании. Больше похоже не лихорадку, вызванную нервным срывом. Он же такой эмоциональный. И дня без волейбола прожить не может... Кагеяма с трудом силился сглотнул липкий комок в горле. Тот разбух до такой степени, что темноволосый вот-вот начал бы задыхаться. Он уже не слышал, что ему говорят, сознание заполонили виноватые и обреченные мысли. Хаотично двигаясь, они сталкивались, взрывались и обильно отравляли кровь своей горечью. Казалось, вместо нее по венам вот-вот потечет черная вязкая субстанция, смешанная из вины, отчаяния и безысходности. — ..ната ..час спит... — доносилось до связующего обрывками, — ... вон ... за углом. Все ... лекар... подписаны и ... фчике. Если ... хуже, пусть ... Укай ... мне. Я ... обязательно... Старшеклассник согласно кивал в ответ, будучи сознательно совершенно не здесь. А там. В другой комнате. За углом. Рядом с виновником иррациональных чувств. Мама Хинаты продолжала еще что-то говорить, совершая краткий экскурс по дому. Тобио послушно ходил за ней, погруженный в свои мысли и лишь изредка встречаясь с ней взглядом. И как только это происходило, ему становилось не по себе. Просто он уже видел сегодня нечто подобное. Ощутил на себе всю силу, горящую нетленно на дне зрачков. И это было что-то такое, отчего кровь застывала в жилах и щеки покрывались обильным румянцем. Потому что точно так же на него сегодня смотрел Сугавара-сан. Как и у товарища по команде, взгляд был мягким, добрым. Теплым. Только здесь проницательность была еще и подкреплена женской чуткостью, что в итоге давало убийственное сочетание. Оставив Кагеяму в гостиной, женщина в последний раз проверила сына и, уже собираясь покинуть дом, на мгновение замешкалась. А потом обернулась на Кагеяму и с какой-то немного печальной улыбкой произнесла: — Шоё очень много о тебе рассказывал. И знаешь, я рада, что у него есть такой друг, как ты. Прозвучал контрольный выстрел. Сердце связующего миллионами стеклянных осколков посыпалось вниз.***
Он проснулся от громкого сдавленного хрипа, отчетливо донесшегося сквозь сладкую полудрему. Резко сев на диване и не размыкая глаз, внимательно прислушался. Мало ли, вдруг почудилось. Но нет. Спустя мгновение звук повторился откуда-то из другой комнаты, став еще более громким и отчаянным. Кровь внезапно застыла в жилах, когда за доли секунд пришло осознание. Толком не продрав глаза, Кагеяма бросился к комнате Хинаты, врезаясь в темноте в выступающие углы стен. Сердце неистово заходилось от нарастающей паники. Поспешно дернув на себя дверь, он ворвался в комнату, застывая в двух шагах от футона. Мальчишка, наполовину укрытый одеялом, метался по подушке, хватаясь пальцами за все подряд. Рыжие пряди облепили мокрое лицо, рот широко распахнут. Грудь беспорядочно поднималась и опускалась. Щуплое тело била крупная дрожь. — Воздуха... — послышалось тихое и молящее. Хотя Тобио показалось, что он прочитал это по губам. — Мне.. не хватает.. воздуха... Одной фразы было достаточно. Действуя на каком-то встроенном автопилоте, парень подхватил друга на руки, заботливо кутая в одеяло, и торопливо направился к входной двери. Не включая свет, не пытаясь обуться, он трясущимися пальцами потянулся к ключам. Хината судорожно дергался, продолжая сдавленно сипеть связующему на ухо. Его карие глаза, широко распахнутые, метались из стороны в сторону. Кагеяма все никак не мог справиться с замком. Ключи то и дело выскальзывали из рук. И чтобы подобрать нужный и на ощупь попасть в замочную скважину, пришлось потратить минуты драгоценного времени. Хотелось уже плюнуть и выбить дверь с ноги, но тут раздалось заветное "щелк". В лицо сразу же хлынул поток свежего воздуха. Он показался невероятно вкусным и дурманящим. Замерев на миг и справляясь с коротким головокружением, темноволосый усадил Хинату на крыльцо, опускаясь перед ним на корточки. Мальчишка смотрел вниз, не прекращая тщетных попыток вдохнуть. — Не могу, — просипел он беззвучно. — Не получается... Смотреть на это было невыносимо тяжело. Старшеклассник даже представить себе не мог, что когда-нибудь столкнется с подобной ситуацией. Раньше все это казалось ненастоящим, придуманным для большей драмы в кино. Но реальность оказалась куда более суровой. Скованный ужасом, Тобио осторожно обхватил щеки Шоё своими длинными, заледеневшими от страха пальцами. Кожа под ладонями пылала огнем, пульсируя лихорадочным жаром. Не обращая на это никакого внимания, парень не мог отделаться от внезапной мысли, как идеально его лицо помещалось в руках... — Смотри на меня, — не слушающимся и дрожащим голосом, попросил он. Хината его не слышал, покачиваясь взад-вперед. Его интерес был полностью направлен на укутанные в одеяло ноги. Кагеяма сцепил зубы и легонько встряхнул друга, повышая тон: — Хината, посмотри на меня! Мальчишка замер, знакомые деспотичные нотки прорвались сквозь плотную пелену, затянувшую сознание. Медленно и нерешительно, словно в трансе, он стал переводить взор наверх. Колени, протянутые к нему руки, выступающие ключицы, шея, подбородок... Как только он достиг уровня глаз, то оцепенел, переставая дышать окончательно. — Смотри только на меня, понял? — срываясь на едва слышный шепот, попросил брюнет, безотрывно глядя рыжеволосому в глаза. Шоё не двигался, обращаясь во внимание. На местах, где замерли чужие подушечки пальцев приятно покалывало. И пусть он все еще не понимал, что происходит, он загипнотизировано смотрел на связующего. Мир для него остановился, замкнувшись на космически-синих. — А теперь дыши вместе со мной. Давай, — голос был тихо-рокочущим, приятным. Совсем не похожим на голос знакомого Кагеямы. — Ты понял? Вот так: вдох, — парень набрал полную грудь воздуха, призывая Хинату следовать его примеру, — выдох. Хината непроизвольно повторил действие следом. — Хорошо. Еще раз. Так же вместе. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдох... Это все, на что он сейчас был способен. Дышать громко и глубоко, поддерживая зрительный контакт. Держать бережно и крепко, не выпуская из подрагивающих пальцев. И, конечно же, оставаться рядом, потому что... нет больше в жизни ничего важнее. Рыжеволосый, спустя десятки выдохов, почти перестал трястись. Рваное дыхание выровнялось, взгляду вернулась осознанность. Меж изогнутых бровей вскоре пролегла глубокая складка, оповещая о полном возвращении рассудка. — К-кагеяма? — заторможено моргнув пару раз, неуверенно прошептал Шоё. Заржавевшие шестеренки постепенно приходили в движение. Тобио облегченно выдохнул, прикрывая веки и роняя руки с головой вниз, на колени друга. Хвала небесам! У него получилось. — Кагеяма, это правда ты? Темноволосый коротко хмыкнул. Вопрос был очень в духе напарника. — А сам-то как думаешь? — устало отозвался брюнет в одеяло, покачиваясь на затекших ногах. Мальчишка слегка порозовел, вжимая голову в плечи. Теория о том, что происходящее — плод его больного воображения отметается. Воцарилось молчание. Связующий нехотя перебрался на крыльцо, едва ощутимо прижимаясь боком к боку парнишки. Расправив плечи, он устало вздохнул, чувствуя неприятное покалывание в онемевших ступнях. Хината задумчиво смотрел на небо, и Кагеяма последовал его примеру. Чернильное небо окропилось миллиардами бусинок-звезд. Над горизонтом тянулась сероватая дымка. Где-то возле дома стрекотали сверчки. Казалось, время замедлило свой бег. Нарочно затянулось, давая насладиться ненавязчивой тишиной, легким морозным ветерком и удивительным пейзажем, любезно нарисованным природой. И пока Тобио расслабленно созерцал момент, блокирующего буквально распирало от любопытства. Тонкая прослойка из одеяла заглушала стук сошедшего с ума сердца, чему Шоё был чрезвычайно благодарен. Не зная, как лучше начать разговор, он прокручивал в голове сотни тысяч различных вариантов со скоростью света. Но каждый из них поспешно отметался. Когда молчание для него совсем стало невмоготу, он повернулся к товарищу и выпалил: — Ты сам сюда приехал или тебя заставили? — а пульс молоточком отмерял секунды. Тук, тук, тук... Кагеяма сжал губы в тонкую полоску, лениво откинув со лба длинную челку. Продолжая выискивать на небе знакомые созвездия, он скосил взгляд на друга. Тот выжидательно уставился на него, прожигая дыру своим любопытством. — Сам, — вернув челку на место, сдержанно ответил он. Рот Хинаты раскрылся в виде ровной буквы "о". Сам он склонялся к принудительному приезду напарника, но от лаконичного признания по щекам растеклась розоватая краска. Он поспешно отвернулся, скрывая смущение. Ему было необъяснимо радостно, что вредный и противный Кагеяма, который вечно хватает его за волосы и щедро отвешивает пинки, сидел сейчас рядом. Кагеяма, который орет на него на тренировках и до чертиков пугает своим свирепым выражением лица, захотел помочь его маме. Кагеяма, который только и делает, что обзывает его, помог справиться с панической атакой после чудовищного кошмара. Кстати, он же и был в главной роли, но какое это имеет значение? Особенно сейчас. Когда они сидят, едва соприкасаясь плечами и смотрят на ослепительно-белую луну. Вязкое спокойствие разлилось внизу живота, заставляя посмотреть на все отрицательные черты связующего под другим углом. Ведь несмотря на свою сухость и молчаливость, Кагеяма всегда работал с ним в паре, игнорируя усталость и боль в мышцах. Пусть он не понимал его восторженных "бам" и "бдыщ" в процессе тренировки, он делал все в точности, как его просили. Даже улыбался, когда им удавалось успешно провести стремительную атаку. Атаку, на которую они единственные были способны. Только вместе. Только вдвоем... Вместе. Осознание прошило разрядом в 220, распускаясь фейерверками под коркой. — Как ты себя чувствуешь? — врываясь в сумбурные размышления рыжеволосого, поинтересовался связующий. Хината мгновенно вынырнул на поверхность, вновь поворачиваясь к другу. Тот хоть и не отвлекался от созерцания небесного полотна, почему-то хмурился и выглядел напряженно. Немного взволновано даже. Об этом говорили сдвинутые к носу брови. И обычно он так выглядел, когда пытался рассчитать траекторию полета мяча. — Нормально, — глухо отозвался Шоё, прочищая горло. Голос перестал слушаться. Язык одеревенел и распух, заполняя собой все пространство во рту. — Знаешь, ты меня.. напугал своим приступом. Его чистосердечное слетело с губ тихо, будто спорхнуло бабочкой. Затрепетало крыльями под ребрами блокирующего, щекоча изнутри. Прикоснулось к лицу невесомо, нерешительно. Рыжеволосый аж замер, округляя и без того большие глаза. Вперился в друга изумленно, даже испуганно. Как будто все это время напарник подслушивал его мысли, чтобы поразить в самое сердце. Хината не был готов к такому. Не предполагал услышать подобных слов от брюнета. Ведь тогда получается, что он... всерьез о нем беспокоится? Кагеяма набрался смелости и посмотрел мальчишке в глаза. Несколько удивленных взмахов его светлых ресниц выбили весь воздух из легких точным ударом под дых. Темноволосый посыпался, превращаясь в крошево из осколков костей. На дне чужих зрачков мерцало замешательство. Это был оглушительный провал. Не сдержав разочарованный выдох, Тобио нахмурился сильнее прежнего и отвернулся, обнимая руками себя за плечи. Босые ноги окончательно закоченели, причиняя ощутимую боль. Только она не шла ни в какое сравнение с той болью, которая разверзлась в его душе черной дырой. Хината съежился и потупился в землю, чувствуя себя виноватым. «Скажи ему, что он не так тебя понял! — кричал обезумевший внутренний голос. — «Скажи, что ты чувствуешь его переживания! Скажи ему, что ты...» И тут он увидел ноги Кагеямы. — Ты что, босиком?! — срываясь на фальцет, пискнул Хината. До этого момента он не осознавал, что товарищ сидит в тонкой белой футболке и домашних серых штанах, поджав под себя посиневшие пальцы ног. — Да, капитан очевидность. Некогда было тапочки искать. Тебя придурка пытался в чувство привести. Последняя брошенная фраза аж завибрировала под коркой, вселяя в Хинату едва теплящуюся надежду. — Пойдем в дом, — позвал он Тобио, аккуратно поднимаясь на ноги и смазано касаясь чужого острого плеча — Тебе что, уже лучше? — пробормотал Кагеяма в ответ, старательно избегая встречного взгляда. — Намного.***
В доме было темно и тихо. Где-то тихонько тикали часы, с улицы доносился шелест листвы. Кагеяма стоял в освещенной фонарным светом кухне, обнимая ладонями горячую кружку с чаем. От нее поднимался небольшой дымок, обдавая приятным жаром кончик носа и подбородок. Делая небольшие глотки, парень внимательно следил за Хинатой. Тот сидел за столом, все также замотанный в одеяло, и болтал в воздухе ногами в теплых вязаных носках. В его руке была такая же дымящаяся кружка с чаем, а рядом вазочка с медом. Он то и дело отправлял в рот растекающуюся сладость, периодически причмокивая. И было в этом во всем что-то поразительно привычное. На Тобио это действовало умиротворяюще. Они с Шоё не разговаривали, лишь изредка обменивались долгими взглядами, пока кто-нибудь первым не отводил глаза. Очередное мини-состязание, в котором связующий слишком часто проигрывал. И это очень сильно поражало Хинату. Когда с поздним ужином было покончено, Кагеяма проводил мальчишку до комнаты, идя чуть позади. Терпиливо дождался, пока тот уляжется, после чего запоздало вспомнил про лекарства. — Черт, — стукнул он себя по лбу, — я забыл про твои таблетки. Сейчас приду. Шоё молча кивнул, поудобнее устраиваясь на футоне. Брюнет быстро вернулся на кухню, отыскал нужный шкафчик и достал оттуда коробочку с лекарствами. К каждому из них был прикреплен разноцветный стикер с аккуратно написанной инструкцией. Выбрав нужное, парень налил стакан теплой воды и поспешил обратно. — На, — он протянул рыжеволосому таблетку и воду, и уже было собрался уходить. Но его остановило теплое прикосновение к запястью. — Кагеяма... Темноволосый медленно обернулся, переставая дышать. Хината сидел и взволнованно смотрел куда-то мимо него, кусая и облизывая губы. Пальцы неплотным кольцом обвили его руку. — Что? — хрипло отозвался Тобио, ощущая как к лицу постепенно приливает кровь. — Не уходи... Кагеяма растеряно повел головой, думая, что ему послышалось. Но мальчишка теперь смотрел открыто и взволновано прямо на него, ожидая ответной реакции. — Что? — все же переспросил связующий, на всякий случай. Хината зажевал нижнюю губу, проводя рукой по шее. Невзирая на сумрак в комнате, можно было с уверенностью сказать, что тот покраснел до корней волос, сгорая от неловкости. И тем не менее, судорожно вздохнув, повторил: — Не уходи, пожалуйста. Кагеяму коротнуло. Сердце пропустило пару ударов, отчего под ребрами невыносимо заныло. По привычке нахмурившись, он опустился на футон, не разрывая прикосновения. Рыжеволосый свободной рукой откинул краешек одеяла, послушно пододвигаясь чуть в сторону. Растянувшись в полный рост, связующий бесшумно выдохнул через нос. Он только сейчас понял, что все это время не дышал. Точно боялся, что своим неосторожным дыханием, разрушит момент. Спугнет настрой и решимость Хинаты. Шоё перестал цепляться за запястье напарника, плавно спустившись на пальцы. В остальном он не смел шевелиться. Лежал на боку, неудобно, скованный стеснением и страхом. Под одеялом становилось все теплее и уютнее. Ребята лежали неподвижно, слушая свое синхронное дыхание. Хината жадно рассматривал профиль Тобио, лежащего на спине и явно над чем-то задумавшегося. Его острый нос, красивую и ровную линию скул, длинные ресницы... То, как мягко спадала челка на глаза, как он сжимал губы, изредка двигая желваками. Только сейчас мальчишка признался себе, насколько очарователен Кагеяма. Раньше он не задумывался об этом, а сейчас для этого было время и место. Хотя одно слово очаровательный для описания не подходило. Он был красив. Чертовски красив со всеми его правильными чертами лица и порой до жути упрямым деспотичным характером. С отменной не красноречивостью и жаждой к соперничеству. С его идеальными пасами и отвратительным умением ладить с людьми. Каждый штрих его индивидуальности отзывался внутри рыжеволосого сладкой дрожью. — Почему ты не приехал тогда? — шепотом спросил Хината, затекая в своем скрюченном положении, но все еще не осмеливаясь двинуться. Ведь если происходящее сон (а он склонялся к этому варианту), то не хотелось бы проснуться. Кагеяма прикрыл глаза, подбирая правильные слова. В ушах с удвоенной силой кричал голос совести. «Он имеет право знать». Он распахнул глаза, тяжело вздыхая. — Был.. был памятный день нашей семьи. И мы.. Мы ездили на кладбище. Фраза далась ему с трудом. Он не привык делиться личным. Особенно, когда дело касалось семьи. Его так воспитывали. Он сам всегда придерживался данного правила. Но ради исключения решил его нарушить. Шоё дернулся, коря себя за свой длинный язык и неуемное любопытство. Слишком поздно он вспомнил про одну прописную истину: есть вещи, о которых лучше не знать. В частности, когда дело касается чужой семьи. — Хэй, ты чего? — Тобио скосил глаза в сторону, заметив странное движение со стороны друга. Тот уткнулся лицом в подушку, лежа в дико странном и неудобном положении. Правой рукой он намертво приклеился к руке связующего, левой обнял себя за живот. — Мне стыдно, — раздалось сдавленное и приглушенное. Зато очень честное. — За что? — За то, что подумал. Брюнет ждал продолжения, но его не последовало. Приподнявшись на локте и аккуратно потянувшись свободной рукой к растрепанным рыжим волосам, он откинул с лица мягкие пряди. Мальчишка продолжал сопеть в подушку, невольно напрягшись от холодного прикосновения к разгоряченному телу. — И что же ты подумал? — Что ты не приехал, потому что не захотел меня увидеть, — раздалось еще более приглушенно. Кагеяма убрал руку, возвращаясь обратно в лежачее положение. Он не был удивлен сказанному, но это все равно больно задело за живое. Возможно, если бы он тогда сразу все сказал, не боясь быть уязвленным, то все сложилось бы по-другому. У Хинаты не случился бы эмоциональный срыв. Он бы продолжил ходить на тренировки и все было бы нормально. Правильно. Как прежде. Но случившееся нельзя изменить или как-то исправить. Можно просто вынести для себя урок и больше никогда не повторять совершенной ошибки. — Кагеяма... — спустя достаточное количество времени Шоё приподнялся на локтях, склоняясь над товарищем. От его тела так и разило жаром, с едва уловимым ароматом травяного чая. Он смотрел виновато, смущенно своими невозможными большими глазами. В темноте его светло-карие стали цвета крепкого кофе. Манящими. Красивыми. Связующий не сдержался, повинуясь таинственному внутреннему порыву. Он подался вперед и вверх всем корпусом, накрывая влажные теплые губы своими сухими и жесткими. Задержался так, пережидая яркую, неоновую вспышку под веками и стараясь запомнить каждую деталь этого искрометного момента: трепет чужих ресниц на своей коже, сдавленных вздох, надламывающий треснутые ребра, горячую ладошку, крепко стиснувшую его пальцы, и медовый вкус почти невесомого поцелуя. Когда Кагеяма отстранился, Хината продолжал нависать над ним, крепко зажмурившись. Сердце колотилось где-то в горле, притупляя связь с реальностью. Только ощутив холодные покалывания на губах, он неуверенно открыл сначала один глаз, затем второй. И посмотрел на темноволосого открыто, прямо. Без стеснения. Без осуждения. С неподдельным интересом, искорками мерцающим на темной радужке. Понимание случившегося пришло через несколько долгих мгновений. Сначала Тобио охватил ужас, потом добавилась паника. В животе скрутился тугой узел от стыда, отчего он смущенно отвернулся. Испытывая крайнюю степень неловкости, разорвал их прикосновение, складывая руки в замок на груди. — Кагеяма..? — вопрошающе позвал рыжеволосый, как будто ожидая объяснения. По крайней мере, так показалось самому связующему, и он неуверенно заерзал на футоне. Факт того, что необходимо объясниться, давил тяжким грузом. Ведь просто так не целуют. Просто так не волнуются. Просто так не приезжают через весь город, ради того, чтобы быть рядом. Потому что все это не просто так. Есть причина. Весомая. Хоть и выглядит она на первый взгляд иррациональной. — Я.. — наконец начал темноволосый отчего-то севшим голосом, но не нашелся со словами. Весь словарный запас мигом улетучился, оставляя его без шанса оправдаться. Смачно ругнувшись про себя, Тобио попытался заново, даже не осмеливаясь повернуться. — Хината, я... Я... Но Шоё не нужны были никакие слова. И оправдания тоже. Он понял все сам. Понял в тот момент, когда, закрыв глаза, Кагеяма решился на поцелуй. Слепо доверился своим ощущениям, как когда-то сам Хината доверил ему их стремительную. — Я тебя тоже, — выдохнул он в самые губы связующего, возвращая тому медовый вкус первого поцелуя.***
Все утро они провели на диване в гостиной. Хината бездумно смотрел телевизор, удобно устроившись спиной на груди связующего, а Кагеяма лениво читал рандомно выбранный детектив. Одной рукой он держал книгу, в то время как другой неспешно водил по впалому животу мальчишки. Его кожа забавно покрывалась мурашками, стоило холодным пальцам подняться чуть выше к ребрам и провести по ним долгую линию. — Щекотно вообще-то, — хихикнул Шоё, переворачиваясь на живот и обнимая напарника поперек корпуса. Тот даже бровью не повел, продолжая пялиться в страницы своего чтива. Его лицо было расслабленным, челка немного убрана на бок, открывая больше пространства для созерцания. Хината, невольно залюбовавшись, внутренне растекся лужей. Такой домашний Кагеяма ему очень нравился. С ним было хорошо. Уютно. Прижавшись ухом к его груди, рыжеволосый стал слушать размеренный стук сердца. И действовало это очень убаюкивающе. А когда широкая ладонь переместилась на спину, мягко скользя подушечками вдоль позвоночника к пояснице, Шоё окончательно расслабился, блаженно прикрывая глаза. Вот бы они так пролежали весь день. Ему это необходимо для полного восстановления, чтобы вернуться в зал обновленным. Абсолютно другим. Подпитываемым новыми чувствами. Сладко зевнув, парень полностью растворился в ощущениях, наслаждаясь запредельной близостью с напарником. Тобио все это время скользил между строк, то и дело ныряя в собственные мысли. Они кружились стройным хороводом, позволяя обдумать все от и до. И так увлекшись этим занятием, он не сразу заметил, как Хината уснул на нем, пуская слюни на чистую футболку. А когда сонное сопение стало весьма различимым, а мокрое пятнышко — ощутимым пятном, то вернулся в действительность и не смог сдержать смешок. Была в этом какая-то своя особая прелесть. Тут же вспомнилась брошенная как-то рыжеволосым фраза: «мои слюни не мерзость». Кто бы знал, что он с этим так охотно согласится в иных обстоятельствах. Отложив книгу в сторону, Кагеяма поудобнее перехватил щупленькое тело, прижимая как можно теснее к себе, зарылся носом в мягкие рыжие волосы и закрыл глаза. Неспешный поток мыслей вернулся, неся его по течению. Если раньше он считал свое поведение неправильными, то теперь все было иначе. Его жизнь круто разделилась на до и после. Хината Шоё стал переломным моментом его жизни. Причем дважды. И от этого каждое совершенное связующим действие казалось правильным. Его решение приехать было правильным. Его ночной поцелуй был правильным. Его непрозвучавшее признание было правильным. Да все, что сейчас происходило — было правильным. Сопение под боком. Неразборчивое бормотание. Фоном идущий фильм. Медовый аромат от волос. И крепкие объятия. Старшеклассник расслабился. Все правильно. Абсолютно все. И его чувства к Хинате особенно.***
Проснулся он от мелодичного звонка в дверь. Сонно взглянув на прижавшегося к груди друга, ему дико не захотелось вставать. Может те, кто снаружи, подумают, что никого нет дома? Зарывшись в подушку и снова закрыв глаза, Кагеяма приготовился вернуть себе утраченный сон. Но звонок повторился еще более настойчиво. «Да чтоб их приподняло и хлопнуло...» Осторожно выпутавшись из цепких объятий, брюнет побрел к двери, проклиная нежданных гостей. Повернув ключ в замочной скважине, он распахнул дверь и застыл в изумлении. На пороге стояли Дайчи с Сугаварой. Вид у них был не менее растерянный и удивленный. Темноволосый неловко переминулся с ноги на ногу, теребя в руке край футболки. Появление старших товарищей застало его, мягко говоря, врасплох. — Что-о-о ж, — неуверенно протянул капитан, переглянувшись со светловолосым другом, — я так понимаю, у вас все в порядке? И разнимать вас тоже нет смысла? Коши едва заметно толкнул его локтем. Последняя фраза прозвучала немного двусмысленно. Кагеяма было раскрыл рот, чтобы заверить старших в полном контроле ситуации, как вдруг из коридора донеслись шаркающие звуки и протяжный сонно-зевающий через слово голос Хинаты: — То-о-о-би-о-о-о, кто там приш-е-е-ел? Связующий на миг зажмурился, чертыхнувшись сквозь зубы. Он очень жалел, что не может сию же минуту провалиться сквозь землю от стыда. Это было бы очень кстати. И просто картина маслом. Старшеклассники, с трудом сохраняющие невозмутимое выражение на лицах. Сонный и домашний Кагеяма, с мокрым пятном на футболке. Примерно такой же Хината, закутанный в плед и радостно улыбающийся из-за спины напарника. И эхом отдающееся в ушах его звонким голосом "Тобио". Мда-а-а-а... К такому повороту событий волейболисты не были готовы. Они-то со всей уверенностью ехали к Хинате, ожидая увидеть двух парней, разругавшихся в пух и прах и не оставивших от дома камня на камне. А тут, на самом деле, развернулась полнейшая идиллия. Коши первый смог заговорить, мужественно сдерживая улыбку в голосе: — Ну, я так понимаю, что все в полном порядке. Кагеяма лишь хмуро закатил глаза, скрывая этим приемом смущение.