hello, stranger

Этой ночью Чан просыпается несколько раз. Первый раз спустя пару часов. Вокруг все ещё темно, тихо, а Феликс все также обнимает его. Чан просыпается медленно и легко, постепенно осознавая своё тело и тело Феликса в реальном мире. Руками Ликс обнимает его грудь, ноги переплетены, а кожа на его ступнях и щиколотках прохладная. Тёплое дыхание Феликса щекочет лоб и волосы. Головой Чан прижимается к челюсти Феликса, а носом зарывается в изгиб шеи. Руками он забирается под толстовку парня, поглаживая спину вдоль позвоночника. Проснувшись окончательно, Чан не двигается и просто наслаждается этим моментом. Сейчас он чувствует себя значительно лучше, чем ранее всю неделю, когда из-за большой загрузки на сон выделялась всего лишь пара часов. Во рту до сих пор ощущается легкое сладковатое послевкусие брауни, а Феликс, спящий с ним в обнимку, ощущается таким приятно-тяжелым, тёплым и уютным. Одна часть Чана готова встать, перепроверить эссе и исправить его, а также поиграть с экспериментальной мелодией последнего трека 3RACHA. Но бóльшая часть его не хочет. Бóльшая часть его говорит, что надо вытащить одеяло и накрыть сверху их обоих, чтобы холодные ноги Феликса могли согреться. Эта часть побеждает, и Феликс едва шевелится, когда Чан, осторожно расцепив руки, накрывает себя и его одеялом. В полумраке он с большой любовью улыбается Феликсу и наклоняется, чтобы поцеловать его в верхнюю часть веснушчатой щеки. Феликс тихонько мычит во сне, перекатывается на спину, а Чан отстраняется и ложится на подушку. В темноте он на ощупь находит ладонь Феликса и мягко сжимает ее, и в данный момент она вряд ли должна казаться особенной, но так и есть. Чан думает, что вряд ли уснёт, но под медленное дыхание Феликса и его чуть дрожащие пальцы сон забирает Чана в свои объятия. В следующий раз, когда он просыпается, комната тускло освещена ранним рассветом, пробивающимся через занавески, а сами они спят совсем в других позах. Феликс спит на боку, Чан прижат к его спине. Рука и нога перекинуты через тело Феликса, а лицом Чан зарывается в волосы, которые мягче, чем могут быть при обесцвечивании. Сквозь сон беспокоясь о том, что есть вероятность навалиться на Феликса, Чан отодвигается назад, но тот безмолвно ворчит и прижимает его ближе к себе. — Феликс? Парень не отвечает, должно быть, все ещё крепко спя, поэтому Чан успокаивается, легкомысленно улыбается и позволяет себе расслабиться. Он не засыпает, а просто дремлет. Под одеялом становится невыносимо жарко, Феликс горячий, как печка, а Чан обычно спит без футболки, но сейчас не решается как-то это исправить. Феликс ворчит, а затем резко ерзает, переворачивается на спину и моментально садится. Чан приоткрывает глаза и подавляет смех. Волосы Ли напоминают пушистый и лохматый одуванчик, глаза все ещё закрыты, а губы надуты. Смех быстро пропадает. Одним легким движением Феликс хватает толстовку за воротник и стягивает ее через голову, после чего, не задумываясь, отбрасывает ее и падает обратно в кровать, совершенно не замечая того, что Чан тоже проснулся и очень сосредоточен на обнаженной коже. При движении кубики пресса появляются, Феликс придвигается ближе и обнимает Чана, закидывает на его бедро ногу и бормочет что-то невнятное себе под нос. Чан чувствует, как его сердце резко запинается, а затем начинает биться в два раза быстрее. Он слишком слаб, чтобы сопротивляться, поэтому обхватывает Феликса руками, скользит пальцами по лопаткам, спине и бокам, а затем спускается вниз к мощному бедру, оседлавшему его. — Чан, — хрипит Феликс, и его голос гораздо глубже, чем обычно. Чан замирает, убирая руку и замечает, что Феликс сонно моргает, глядя на него. На щеке у того следы от подушки. — Извини, — говорит Чан, но Феликс, нащупав его руку, намеренно кладёт обратно себе на бедро, напоследок похлопав по ней. — Все в порядке. Тебе не жарко? — Немного. — Тогда сними футболку. Чан очень, очень мягок. Он извивается для того, чтобы снять футболку и бросить ее на край кровати. — Прекрасно, — говорит Феликс, томным взглядом путешествуя вверх и вниз по груди Чана. Медленно двигаясь вперёд, он прижимается губами к ключице Чана и прикусывает ее. Чан пищит и судорожно хихикает, а Феликс хрипло смеётся. — Ты — маленький демон, — шепчет Чан, пытаясь отвести бёдра в сторону, чтобы Феликс не почувствовал проблему, которую сам же вызвал. Проблема не должна быть слишком очевидной, иначе у Чана не останется выбора, кроме как умереть от огромного смущения. Феликс беспрестанно и самодовольно мурчит, как кот, и кивает, прикрывая глаза. — Тебе это нравится, — бормочет он, а затем снова засыпает. Чан недоверчиво смотрит на него сверху вниз, затем переводит взгляд на потолок и позволяет себе беспомощно и тихо рассмеяться. Лениво скользя ладонью по изгибу плеча Феликса, он закрывает глаза. Сон украдкой скачет между мыслями, даже несмотря на то, что кровь бурлит в жилах, а оба парня полуголые и спят в обнимку. В третий раз Чан окончательно просыпается и знает, что достиг своего предела. Он снова лежит на боку, но Феликс прижимается к нему со спины, перекинув руку через талию, и кончиками пальцев цепляется за пояс штанов Чана. Он судорожно выдыхает и, несмотря на то, что большая часть тела громко и сердито протестует, осторожно отстраняется и садится, перекинув ноги через край кровати. Феликс пускает слюни на подушку. Его волосы взъерошены в разных направлениях. Кожа светится в приглушенном солнечном свете. Он самый красивый человек из всех, с кем Чану довелось спать, и ему хочется сделать с ним некоторые вещи. Но вместе с этим он также предпочел бы умереть, чем разбудить его. Особенно после всего, что Феликс сделал для него прошлой ночью, поэтому просто отправляется в холодный душ, где подводит черту дрочкой, пока объект его фантазий спит в его кровати. Когда Чан выходит, вытирая волосы полотенцем, одетый в чистые спортивные штаны и футболку, Феликс все ещё спит, поэтому Чан оставляет его в покое, решив только накрыть одеялом, тихонько взять ноутбук и отправиться на кухню. Он планирует отредактировать эссе, но стоит взглянуть на форму для выпечки брауни, лежащую на столе, как в голове рождается идея. Феликс дважды пек для него, переживал за него, помогал уснуть. Чан хочет как-то отблагодарить его за заботу. Может, он и не такой же пекарь, как и Феликс, но и на кухне чувствует себя уверенно. Он умеет готовить. И сейчас он хочет приготовить. Чан роется в холодильнике и напоминает себе, что нужно отблагодарить Чанбина за то, что тот запасся продуктами, достаёт необходимые ингредиенты, и его охватывает лёгкое волнение. Полчаса спустя Феликс вылезает из постели и взлохмачивает волосы. Спотыкаясь и зевая, он бредёт на кухню, и оказывается, что на столе стоит горячий завтрак, а Чан готовит кофе. — Доброе утро, — необоснованно нервно улыбается Чан. Глаза Феликса широко раскрыты, и он пристально смотрит на тарелки с яичницей, беконом, поджаренными помидорами и грибами. Рядом на столе стоит стопка тостов и идеально золотистые хэшбрауны. — Ух ты, — говорит он, — утро. Ты… ты сам все это приготовил? Чан кивает, зовёт Феликса за стол и садится напротив него. — Ага, — отвечает он, — я хотел отблагодарить тебя и подумал, может, у тебя давно не было типичного австралийского брекки. Вдруг ты соскучился по нему? Сказав это, Чан замирает, но Феликс смотрит на него так, будто бы тот сделал для него лучшее во всей жизни, и все переживания пропадают. — Чан, — мягко говорит Феликс, качая головой. — Хм, тогда налетай, — робко и радостно предлагает Чан, и они приступают к завтраку и разговорам. Парни болтают о своих промежуточных экзаменах, о хореографии, которую Феликс пытается освоить. Феликс беспокоится, что справился процентов на пятнадцать от итоговой оценки, но одновременно с этим корейский язык не вызывает у него огромных затруднений. Чан заверяет, что все будет в порядке, предлагает сесть вместе с ним и помочь с корейским с помощью карточек-подсказок. На этих словах Феликс сладко улыбается, у Чана горят уши, а сердце в груди бьется прерывистым ритмом. Они немного говорят о Хёнджине и Чанбине и о том, какие те милые. Чанбин дарит Хёнджину чувство безопасности и важности и ценит в нем далеко не внешность. Рядом с Хёнджином Чанбин чувствует себя уютно мягким, милым и ему не приходится против воли быть крутым парнем. Что-то в тоне Феликса говорит о задумчивости, и Чан понимает, что хочет быть для Феликса тем же самым, кем являются друг для друга Чанбин и Хёнджин. Парни обсуждают сложившуюся драму, когда Чонин заставил всех парней посмотреть фильмы «Марвел», восхищаются безумными курсами по математике у Сынмина, способностью Джисона идеально справляться с материнством и хеклингом Минхо, который является жутким перфекционистом и переживает о своих оценках, всегда считая себя недостаточно хорошим. Они беззаботно болтают и о других разных вещах, но если, образно говоря, устроить им небольшой допрос с пристрастием, то Чан не сможет вспомнить все детали. Он вспомнит только то, что было весело, легко и очень смешно, они ели и разговаривали, потом наводили порядок и затем… Затем Феликс поворачивается к нему и прижимает к столу, и Чан может сосчитать все веснушки на его лице. — Хэй, — шепчет он. — Хей, — шепчет в ответ Феликс. — Ты обещал мне кое-что вчера вечером. — Я обещал? — спрашивает Чан. На самом деле он немного подыгрывает, так как помнит, что именно обещал, хотя тогда находился на грани сна и реальности. Феликс кивает, его глаза светятся, а зрачки расширяются. — Да, — говорит он, — ты обнял меня и снял для меня футболку… — Чан краснеет. — А потом, — продолжает Феликс, наклоняясь вперёд, пока они не прижимаются друг к другу, — ты приготовил для меня потрясающий завтрак, который я не ел много лет, Чан. — Феликс. — Мне кажется, я влюблён в тебя, — бормочет Феликс, улыбаясь искренне, и, возможно, если бы Чан услышал это от кого-либо другого, то слова вызвали бы у него панику, поскольку это то, что он только начинает постигать. Но эти слова говорит ему Феликс. Феликс, который подобен солнечному свету, а ещё милый, забавный и совсем капельку дьяволёнок. Феликс, который при всем этом танцует греховно соблазнительно. Феликс, чей голос настолько глубокий, что вызывает мурашки, но в это же самое время его смех такой высокий и заразительный, что невозможно не рассмеяться в ответ. Терпеливый, заботливый и надежный Феликс, который стремится к тому, что хочет, не играет в игры, а только лишь дразнит. Чан не паникует, не боится и не подавлен. Он понимает, что тоже влюблён, поэтому наклоняет голову и целует его. Этот поцелуй мимолётен, губы мягко изучают друг друга. Руки Феликса обвиваются вокруг талии Чана, а ладонь самого Чана скользит по острой челюсти и касается скулы. Они отстраняются, и Чан наблюдает, как глаза Феликса медленно открываются. — Поцелуй меня ещё раз, — просит он, и Чан совсем не против.