I see the Fire in your Ice

Смешанная
R
В процессе
52
автор
Размер:
планируется Макси, написано 455 страниц, 21 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
52 Нравится 73 Отзывы 4 В сборник Скачать

Часть I. Глава 6. Сожаления

Настройки текста

И последним пришёл Лаваренн — Удача, вечное дитя, но глаза его стары, как мир, и видели столько боли, что сон не смыкает их. (Из «Легенд о юности богов», рукопись из архива Великого Дома Тихой Песни)

— Так принцесса Сирша де Руанед стала дочерью Белоснежных Перьев, — закончил Танет и поднял голову, чтобы встретиться с потрясёнными до недоверчивости взглядами. — И Серен не нашла вас? — недоуменно спросила Эффламена. — Не выследила? — Отчего же, — отозвался Танет. — На пути в наши земли мы столкнулись с бандой наёмников. — И они ничего вам не сделали и даже не рассказали своей хозяйке? Танет молча протянул левую ладонь — и на ней заплясал под неровный общий выдох язычок пламени: — Нет. Никто из них не рассказал. И уже никогда ничего не расскажет. — На губах Танета играла улыбка, но глаза оставались ледяными. — Принц Танет, не удивляйте лордов и леди своими талантами, — проворчал Ниниан. — У нас есть дела поважнее. Вы все слышали эту историю, и мне кажется, это последняя песчинка, что должна переполнить чашу нашего терпения. — Война? — спросил Овейн спокойно. — Вы объявляете Хрустальной Призме войну? — Я близок к этой мысли. Но гранд Рафаэль прав — в некоторых делах без союзников не обойтись. — Отец, я всегда буду на вашей стороне! — живо отозвался Бервин, едва лишь Ниниан замолк. — Всё золото моего Дома к вашим услугам! — Спасибо, принц, я и не сомневался. — Ниниан чуть улыбнулся, прикрывая глаза в знак признательности. — Что ж, нас уже двое. — Трое, — тихо уточнил Танет. — У меня только несколько оруженосцев, Сирша... магия к ней так толком и не вернулась... но я пойду сражаться, даже если со мной не пойдёт никто. «Я сожгу дотла Хрустальную Призму», — сухим холодным пламенем полыхало в его глазах. — Четверо, — поднял руку Раф. — Мы уже ввязались в эту войну, не с руки отступать и прятаться. Все силы моего Дома готовы подняться — а они не так уж малы, смею заверить. — Пятеро, — отозвался Бриан. — Мы непривычны к войне, гранд Ниниан, но не привыкли и отступать. Нам есть кого выставить под знаменем Солнечного Света. Овейн и Эффламена переглянулись. — Мы мало что можем пообещать — куда нам до Великих Домов, — осторожно начал Овейн. — Но Дом Латных Рукавиц расположен к союзу. — Как и Дом Соколиной Дубравы, — отрывисто и поспешно добавила Эффламена, едва не вызвав у Ниниана улыбку. — Наши клинки, наша магия и наши почтовые соколы — если потребуется, если война разразится, то мы будем склоняться к союзу с вашей... коалицией. И во всяком случае не окажем поддержки Хрустальной Призме... будь она неладна, — в сердцах добавила она. Ниниан кивнул. Оставалась только Керидвен. — Великий Дом Тихой Песни останется в стороне, — раздался её тихий голос, и Ниниан вздрогнул. — Мы не вмешиваемся. Мы наблюдаем. Это резануло по сердцу кинжальной раной. — Почему? — Дрожь в голосе не удалось скрыть. — Грандеза Керидвен, разве вы не слышали истории Танета? Разве Хрустальная Призма заслуживает того, чтобы вы просто наблюдали, не обрушив удар? Керидвен подняла глаза, и он не выдержал её взгляда. — Кто из вас, — её голос всё ещё звучал спокойно, даже холодно, — кто из вас отправится сражаться за Сиршу де Руанед, а не за свои интересы? Кто, лорды и леди? Она обвела взглядом всех, кто сидел за столом, и каждый из них прятал глаза. Лишь Танет вскинул голову. — Я пойду и буду сражаться, что бы то ни было. Керидвен чуть улыбнулась: — Танет, дитя Аргоада, — это звучало не оскорбительно, почти ласково, — я не усомнюсь, что ты, как и всегда бывало, ищешь справедливость. Но за моих детей нет резона мстить, и нет резона защищать их от Серен де Мадарх. К чему мне сражаться? Я останусь в стороне, но уверю вас — то, о чём сегодня говорят в этом зале, станет достоянием лишь наших хроник, а не Хрустальной Призмы или Скрытых Истин. Ниниан кивнул ей. — Что ж, если все сказали своё слово, надо обсудить, что будем делать дальше. Дети Звёздного Льда привычны к войне, мы сражаемся с аргоадами... прискорбно часто. — Как ты можешь понять, гранд Ниниан, никто из нас не может похвастать тем же. — Раф откинулся на стуле. — Мои дети разводят хищных кроликов и пытаются сварить зелье от желудочной хвори, а не воюют с аргоадами. Не ошибусь, если скажу, что и в остальных Домах... из тех, кто согласился — привыкли сражаться лишь на турнирах. — Есть ли кто-то, не принадлежащий ныне к Домам, кто мог бы помочь нашим отрядам стать войском? — продолжил Ниниан. — Я послал бы кого-то из своих детей... но лучше пусть это будет кто-то со стороны. Это будет справедливо. Казалось, Бриан задумался. — Я знаю такого человека, — будто не в полной уверенности сказал он. — Не имею представления, согласится ли он, но наш обратный путь в Солнечный Свет лежит через его владения. Если вы готовы довериться в этом деле эрлу Эрванну де Карадеку, вышедшему некогда, как и я, из Великого Дома Чистого Серебра — я отвезу ему грамоту от всех, кто поднял знамёна. Краем глаза Ниниан уловил, как Танет резко выпрямился и побледнел. — Не имею возражений. — Ниниан сказал то, что и должен был сказать. — Я знал его как великого рыцаря своего времени, после он, как известно, много лет воевал на востоке... Словом, я подпишу грамоту. Эффламена коротко кивнула, выражая согласие. — Я не против, — отозвался Овейн. — Я только за, — беспечно улыбнулся Бервин. — Эрл де Карадек — славный рыцарь, жаль, что я не встречался с ним на турнирах. — Пусть будет Эрванн, — задумчиво отозвался Раф. — Не могу столь же быстро припомнить кого-то, кому лучше было бы довериться в этом деле. Повисла тишина. — Принц Танет, — окликнул Ниниан. — Коалиция ждёт вашего слова. Лицо Танета было спокойно и бледно, как зимние пустоши Аргоада. — Я соглашусь с решением лордов и леди, — отозвался он до странности пустым голосом. Внимания на его тон, кажется, никто не обратил. — Гранд Бриан, мы составим бумагу перед тем, как вы отбудете. Многое ещё следует обсудить, но, полагаю, не сейчас — всем нам нужно обдумать то, что было сегодня решено. Предлагаю всем отдохнуть, а вечером, — Ниниан улыбнулся, — всех вас ждёт самое широкое гостеприимство моего Дома. Появились ответные улыбки. Только двое остались равнодушны: Танет — и Керидвен. Ниниан остался сидеть, когда лорды и леди поднялись со своих мест и неспешно пошли к выходу. Поднялся и Танет. — Иди на кухню. Тебе нужно отогреться, — сказал ему Ниниан. Танет посмотрел на него равнодушно и медленно кивнул, прежде чем деревянным шагом покинуть зал. Тихие шаги раздались совсем близко, и на опустевший стул Танета медленно опустилась Керидвен. — У меня тоже есть одна история. — Я весь внимание, — отозвался Ниниан, с трудом скрыв напряжение в голосе. — Много лет назад, — неторопливо заговорила она, — я вышла к парапету возле тренировочной площадки в моём Доме. Как обычно, пары были там, сверкали мечи и магия. Только один мальчик стоял в стороне, мальчик, которого мне довелось приютить, которому я предлагала не раз стать сыном моего Дома — но он всякий раз отказывался. Он неизменно отвечал, что будет сыном Звёздного Льда, он был твёрд в своём решении, но в тот день я видела в его глазах тоску и боль. «У каждого из них есть тот, кто разделит с ними тропу, — сказал он мне, — а мне суждено идти по ней в одиночку». Я не могла утешить его, Ниниан, и ответила только одно — что на своём пути он однажды встретит человека, который пойдёт рядом с ним до конца, каким бы тот ни был. Я была жестока, что дала ему надежду, но ты, Ниниан — ты куда более жесток. — Он мог отказаться от предложенной… кандидатуры. Керидвен грустно улыбнулась: — Он дитя Звёздного Льда, Ниниан. Он готов платить любую цену во имя справедливости. — Чтобы люди оставались людьми... Такой девиз он выбрал себе, и не я заставляю его ему следовать. — Посмотри на него, Ниниан. — Он был первым из принцев моего Дома. Он будет мудрым лордом собственного. Я постарался воспитать из него, как и из всех моих детей, достойного человека. — С достойным ты преуспел, — горько ответила Керидвен. — Я жесток? — тихо спросил Ниниан. — Ты справедлив, гранд. Справедливости безразлична цена, которую за неё платят. — Ты осуждаешь меня? — Я не вправе тебя судить, — отозвалась Керидвен спокойно и строго. — На это есть суд истории. — И что же напишут в хрониках? — Правду. О каждом. И о том, кто некогда присягал именем Эндро на верность Великому Дому Тихой Песни. — И о той, — Ниниан почти шептал, опустив глаза, — кто присягал ему именем Смерти. И кто остался ему верен, даже когда пошёл по тропе в одиночестве. — Мы все давно сделали свой выбор. — Голос Керидвен смягчился. — Мы сделали его очень давно. Повисла недолгая тишина. — Я прошу тебя об ещё одном. Я не призываю тебя поднять знамя против Хрустальной Призмы, потому что это и вправду не твоя война. Но когда мы уйдём на юг... Если аргоады решатся ударить — защити мой Дом. Я прошу тебя. — Ты доверишь мне судьбу своего Дома? Ниниан промолчал и медленно потянулся к вороту, непослушными от холода пальцами вытащил из-под слоёв ткани потёртый шнурок. На нём висела простая деревянная пуговица, потемневшая от времени, а в её петлю была продета тоненькая лента, выцветшая, полуистлевшая. — Я доверил тебе некогда свою судьбу. Я поклялся тебе, — хрипло сказал Ниниан. — И я никогда ничего не просил для себя. Керидвен осторожно протянула руку, сжала её поверх ладони Ниниана — тот вздрогнул от этого прикосновения. — Я обещаю. Я обещаю Ниниану из Тихой Песни, что я защищу его дом, — тихо сказала Керидвен, и на этот раз он выдержал её взгляд. *** Линед поправила шапку — та всё время норовила сползти на глаза — глубоко вдохнула и, стараясь ничем не выдать своего колебания, взяла под руку Артизар, предложившую ей локоть. Да, вчера в коридоре они говорили очень напряжённо, но это было легко объяснимо: Артизар не ожидала её здесь увидеть, да Лина, честно сказать, и сама от себя такого не ожидала, и от гранда не ожидала, что он её с собой повезёт, и… ой. А сегодня после завтрака и обмена приветствиями с Домом Тихой Песни Артизар коротко предложила Лине прогуляться во дворе, и она решила на всякий случай согласиться. Не то чтобы она соскучилась, нет, но… Может быть, разговор будет полезным. А коль вдруг станет неприятным — так ей к таким мелочам не привыкать. Ноги слегка вязли в снегу — тот был рыхлым, словно в конце зимы на юге. Рука под бинтом ужасно чесалась, и Лина мысленно обругала себя: она забыла намазать кожу кремом после раствора. Опять. Как же глупо… — Почему? — Конечно же, Артизар спросила именно о том, о чём Лина и думала. — Ты ведь выиграла Большой Ежегодный. Ты ведь принцесса… — Её тон не изменился, хотя Линед этого опасалась. — Почему? — Сирша тоже принцесса, — зачем-то напомнила Линед. — И вспомни, что с ней было. А тебя… — горло на мгновение перехватило, — тебя Серен называла принцессой после Турнира Зимы, и это… — И это ей не помогло, — с удовольствием в голосе произнесла Артизар. — Но всё же, Линед — почему? Лина закусила губу. Может быть, стоило что-то придумать, но… нет. Артизар имела право на честность. — Младшие, — коротко отозвалась она. — Я не нужна ей. Она так явно намекала, что к осени я буду для Дома не более чем символом, что я… Она прикрыла глаза, споткнулась и вцепилась в руку Артизар — иначе бы упала. Та поддержала её, остановилась и взглянула в лицо: — А магия? Твои волосы… — Я просто гнала лошадей, — мрачно улыбнулась Линед. За это всё ещё было стыдно. — С моей магией всё в порядке. Просто она не такая сильная, как у них троих. Просто я не Брегед с её огнём, не Геневер с её землёй и не Лита с её водой… — Лита? — Артизар округлила глаза, перебивая Линед. — Лита же… посредственность. То есть, её магия красива, но я бы не сказала, что она сильнее твоей. Линед пожала плечами: — Турнирные судьи смотрят и на красоту, и ты прекрасно об этом знаешь. А пока Лита идёт рядом с двумя другими… словом, я оказалась не нужна. И я решила, что раз не нужна… — Ага. — Артизар ухмыльнулась. — А теперь она объявит розыск по всему королевству. Сиршу же до сих пор ищет. Так ли ты не нужна? — Ты не понимаешь? — вспылила Линед. — Нужна — но не так, как хочу сама. Разве ты уехала не потому же? Она даже гранду, наверное, не смогла бы объяснить, почему у неё это вырвалось, но судя по лицу Артизар, Линед угадала. Она отвела взгляд. В молчании они сделали ещё несколько шагов. — Да… — протянула Артизар. — Тяжело ей. Ни принцесс, ни эрлессы, один Эмрис да малявки, а до следующего Турнира Зимы — три года. Она никогда не научится. — А что бы делала ты? — Лина прикрыла глаза рукой. — Будь ты грандезой такого Дома, будь у тебя принцессы и эрлесса… что бы ты делала? Артизар опустила голову, явно размышляя — кажется, она не ожидала вопроса. Затем дёрнула плечом: — Не знаю. Я бы сказала, что на её месте всех бы хвалила и убеждала в… как ты говоришь, нужности, но, — снова ухмылка, — со мной у неё это не получилось. Наверное, она решила, что и не получится. Хотя ты… ты много чего видела. Ты бы ей не поверила, начни она тебя нахваливать. — Я это даже представить себе не могу. — Линед почему-то развеселилась. — Махрет хвалил, кстати. Ну да ты помнишь. — Махрет дурак, — скривилась Артизар. За что она его невзлюбила, Линед никогда не могла понять, а сама Артизар всегда отделывалась… ну, вот такими фразами. — Не знаю, почему она его при себе держит. — Я тоже не знаю. — Лина сунула руку в карман и потёрла тыльной стороной ладони о своё бедро. Натаниэль строго запретил ей чесать руку, но у неё не было сил больше терпеть. — Стараюсь думать, что это меня теперь не касается. Артизар резко остановилась, схватила её за руку, сдёрнула и рукавицу, и бинт, вцепилась пальцами… Лина отступила на шаг, но это не помогло — Артизар не убрала руку. — Пока у нас есть это, — она встряхнула их сцепленные ладони, — нас будет касаться хоть что-то, связанное с её Домом, как ты не понимаешь? Холод почему-то не притупил зуд, а только усилил. Линед резко вырвала руку, стянула вторую рукавицу и отчаянно заскребла ногтями по коже. Натаниэль её убьёт. Ладно… пожурит. Ну и поделом. — То, что ты сведёшь его, — медленно и тяжело продолжала Артизар, — не значит, что… Я много об этом думала. Мне кажется, что оно не столько на руке, сколько… Она клеймит душу, Линед. По-настоящему. Если и есть такая магия, то она владеет ей в совершенстве. Лина с силой закусила щёку. Кожа покраснела и полезла клочьями, и она резко ударила себя по руке, хотя и это не помогло. Одна из тонких линий рисунка, кажется, прервалась. Вот тебе и «чтобы не сдирать кожу»… — Мне жаль, — тихо проговорила она, аккуратно забирая у Артизар бинт и неловко наматывая его обратно. Левая ладонь уже замёрзла. — Мне жаль, Артизар. Правда. Та мрачно хмыкнула, сплетая руки на груди. Её лицо искажала гримаса, понять которую Лина не могла. — Пожалуйста. Можешь думать, что ты такого не чувствуешь. Пожалуйста. Только… мне ли не знать, к чему ведёт самообман. Она провела ладонью по лицу — с силой, так, что оно покраснело от рукавицы — и улыбнулась. Уже гораздо спокойнее: — Хочу спросить тебя кое о чём — и закроем тему. Обещаю. — Конечно. — Линед, помедлив, сама взяла её под руку, шагнула вперёд. Артизар не возражала. — Вдруг ты знаешь… Она сразу сожгла моё письмо или сначала порвала на мелкие кусочки? — Письмо? — удивилась Лина. — Ты оставила ей письмо?.. Зачем? Артизар резко качнула головой: — Чтобы высказать всё, о чём мы с ней не говорили. Ладно. Значит, не знаешь. Жаль. Что ж, тем интереснее… Неважно. Так тебя теперь ждать осенью под знаменем Озёр? Лина почти неосознанно коснулась герба на груди. На севере было холодно, очень холодно, но этот небольшой лоскуток голубой ткани, казалось, согревал. — Я не знаю. — Она повела плечом. — Мы с грандом об этом не говорили. Я даже присягу ещё не дала. — Но герб носишь. — Артизар чуть поскользнулась, и уже Лине пришлось её удерживать. Вопреки ожиданиям, напряжение вдруг не отозвалось болью во всём теле, к которой она уже начала привыкать. «А ты носишь два», — чуть не вырвалось у Линед, но она прикусила язык. Вряд ли Артизар бы спокойно на это отреагировала. — Он это предложил. — Лина вспомнила, как это было. — Точнее, даже велел. Нашить на плащ. Наверное, чтобы все знали, что я больше не… — Да, — отозвалась Артизар. — Правильно. Я сначала тоже подумала, что… Она тряхнула головой: — Извини меня за это. Я просто не ожидала. — Да всё в порядке, — удивлённо отозвалась Линед, чуть сжимая пальцы на её локте. — Я не обижена. Я бы на твоём месте тоже именно это и подумала. — Какая ты хорошая. — Артизар усмехнулась, но как-то незло. — Но с присягой я тебе советую не тянуть. Вряд ли она, конечно, перед ней остановится, если захочет тебя вернуть, но всё же… Великий Дом… Ей сложно будет с вами тягаться. Лина улыбнулась, отметив это «с вами». Да, в самом деле — нужно будет найти Натаниэля и гранда, когда тот освободится, и сделать всё как полагается. В пути… все они думали совершенно о другом. И, наверное, это было правильно. Ведь всему своё время. *** Лита резко выбросила руку вперёд, вздымая волну жидкой грязи. Брегед отшатнулась, парируя стеной огня, превратившей мутный поток в осыпавшиеся со стуком комья запекшейся земли. — Неплохо, — заметила грандеза. Махрету показалось, что она хотела нахмуриться, но лицо её осталось спокойным. — Что ты противопоставишь Брегед, Лита? Та развела руками, глядя внешне расслабленно, но в ней чувствовалась настороженность. — Я буду работать над этим, Хозяйка. — Лучше бы тебе успеть с этим до осени, — хмыкнула Серен. — А ты, Брегед... осталось так же легко справиться на турнирах, и титулы будут твоими. Брегед широко улыбнулась, кажется, едва не прыгая от восторга. Из троицы она была самой младшей, едва достигая нужного возраста для турниров в этом году. Непослушный ребёнок. Но талантливый, да. Серен направилась к выходу, но Махрет задержался, подошёл к краю площадки, где возле небольшого кривого деревца сидела последняя из трёх. Тонкая ладонь лежала поверх ствола, но уже долгое время ничего не происходило. — Геневер, — окликнул её Махрет, и та обернулась, хрупкая, тонкая, большеглазая. Брегед была сорванцом, Лита — маленькой женщиной, знавшей себе цену, про Геневер... он не мог сказать, не мог подобрать слов. Как когда-то и с Линед, пока не назвал её светом — и называл до тех пор, пока свет не померк. — Я не столь удачлива, лорд, — тихо ответила она. — Я работаю. Дальше, больше. Ничего не выходит. Он опустился рядом с ней на одно колено. — Что тебе мешает? Она грустно улыбнулась: — Во мне нет столько силы. Столько... жизни, чтобы пробуждать землю. На каждый цветок нужна капля радости, на дерево — пригоршня счастья. Брегед счастлива, пока полыхает пламя, Лита... «К ней расположены в Сером городе». — Не говори, я понял, — торопливо ответил Махрет. Геневер пожала плечами: — А у меня нет ничего. На что я могу надеяться? — Если радость даёт жизнь, что делает отчаяние? — Махрет не заметил, как подошла Серен, и вздрогнул от её резкого голоса. — Убивает, — без запинки и эмоций ответила Геневер. — Ты видишь дерево. Убей его. Геневер несколько мгновений смотрела на неё непонимающе, почти ошарашенно, и Серен резко, нетерпеливо дёрнула плечом, понуждая плотнее прижать ладонь, обхватив кривой, покрытый истрескавшейся корой ствол. Махрет чувствовал, как отсчитывает бег времени стук его сердца, и прошло с десяток ударов, прежде чем от тонких, почти прозрачных пальцев по коре поползла уродливая чёрная дымка. И где она проходила, оставалась только мёртвая, полуистлевшая древесная плоть. Дерево так и осталось стоять, но в нём больше не было жизни. Едва распустившиеся листья упали в грязь скрюченными, мёртвыми комьями. Кора растрескалась, обнажая белёсую древесину. Махрета замутило — это было что-то... неправильное, больше, чем просто смерть. Геневер медленно разжала пальцы, отёрла со лба выступившие капли пота. — Отчаяние даёт силу, — негромко сказала Серен. — Такую, какую не даруют отвага, вера, любовь... Когда у тебя нет ничего, чем ты можешь сражаться, ты будешь цепляться в отчаянии за любую соломинку. И ты победишь. Видимо, посчитав разговор оконченным, она развернулась. — Махрет, пора идти. Ещё Эмрис. На колене осталась грязь, но он не обратил внимание, бросившись догонять грандезу, едва успев бросить на Геневер последний взгляд. Та осторожно прикоснулась к мёртвому дереву, будто со странной нежностью, но что было в её глазах — Махрет не думал. И вправду — ещё был Эмрис. На тренировочной площадке рыцарей он пребывал в одиночестве и, конечно же, прохлаждался, усевшись в углу и лениво сбивая кончиком клинка бутоны одуванчиков. — Странное занятие ты выбрал себе, Эмрис де Ритерх, — ядовито заметила Серен, приблизившись почти вплотную. — Неужели на турнирах ты намерен поразить всех... именно этим? Эмрис неторопливо поднял голову. — Не сердитесь, Хозяйка, — миролюбиво начал он. — Я уже битый час фехтовал с призраками, носился по лестницам в никуда, перескакивал из грязи в грязь и занимался прочими вещами, несущими в себе высший смысл. Бороться с одуванчиками — дело ничуть не хуже. — Напомни, почему ты до сих пор по какой-то досадной случайности носишь герб Хрустальной Призмы? — Благодаря вашей доброте, — ослепительно улыбнулся Эмрис. «А ещё потому, что у вас после того, как Ворон сбежал, ни единого взрослого рыцаря, кроме меня», — наверняка хотел добавить он, но даже если и был дураком, самоубийцей-то всяко не был. — И только моя доброта заставляет меня оставить тебя безнаказанным. Бесконечная доброта, Эмрис, но лучше тебе не испытывать её. Ещё два часа на площадке... хотя, пожалуй, три. Как раз успеешь лишний одуванчик на дуэль вызвать между делом. Я ещё вернусь — и лучше тебе справиться с чем-то, кроме них. Махрет? Эмрис закатил глаза, когда заметил, что Серен уже не видит его лица, неторопливо поднялся и вальяжно отправился к лестницам. — Он невыносим, — сквозь зубы процедила Серен. — Но лучше у нас не найдётся. В коридорах Призмы царил сквозняк, развевавший волосы грандезы, пока они быстрым шагом шли к её кабинету. — Ты всё ещё не нашёл принцессу, — скорее утвердительно сказала ему Серен. — Я... прошу меня извинить, — пробормотал Махрет привычно, но в этот раз грозу не пронесло — слишком много раздражения накопилось в грандезе: — Способен ли ты вообще хоть на что-то? Ты едва смог понять, куда отправилась Сирша — мы ведь так и не успели её схватить, пока она не разорвала связь. Я списала это на то, что ты был ещё совсем юн, твой талант не был как следует развит... Теперь прошло два года, у тебя есть все силы Хрустальной Призмы, все книги, все возможности исследований — и всё равно ты провалился. Она остановилась, резко оборачиваясь с недобрым огнём в глазах. Махрет с трудом сглотнул — в горле резко пересохло. — Я... — начал он, но голос ему изменил. Золотые когти, украшавшие пальцы Серен, взметнулись, чтобы уткнуться ему в щёку, неприятно холодя. — Что же ты думаешь, — с насмешкой сказала ему Серен, — что если ты тут на особых правах, то можешь быть бесполезен? Все должны приносить пользу моему дому, все, кто находится в этих стенах, и если ты, лорд Осеннего Дождика, надеешься, что без меня хоть чего-то стоишь — разуверься. Даже со мной ты стоишь ровно столько, сколько я сочту нужным за тебя дать. Лучше бы она его ударила. Такого не случалось прежде, но он хотел, чтобы было сейчас. Лучше удар, чем слова, которые были тем больнее, что в них не было ни капли лжи. Должно быть, грандеза сказала бы ему ещё много чего, пробуждая остатки нечистой совести, но внезапно она резко отшатнулась, со вскриком схватившись за сердце. — Нет! — хрипло вырвалось у неё. — Ты не посмеешь! Не нужно было быть великим умом — достаточно просто Махретом де Торри — чтобы понять, что к нему эти слова не относились. — Грандеза? — Он поспешил подхватить её, но она оттолкнула его прочь, схватившись за стену и пережидая вспышку боли, а Махрет стоял рядом, глупо и жалко. — Радуйся, Махрет, — ядовито сказала она ему наконец. — Радуйся и молись Лаваренну, что теперь тебе не требуется искать принцессу Линед де Паул. Она разорвала связь. Грандеза медленно развернулась и побрела к кабинету. — Разорвала... — В его тоне была лишь растерянность, но в глубине души — облегчение, а может — и радость. Больше не будет ненужного и глупого риска ради тех, кто всё равно обречён — как и он сам. — Кажется, твой тюрбан закрывает не уши. Ключ в двери резко повернулся. В кабинете было холодно, настолько, что Махрет привычно поёжился, переступив порог. — Это вас расстроило не так сильно, как могло бы? — осторожно поинтересовался он. — На этот раз ты прав, — фыркнула Серен, подходя к столу. — Не все настолько бесполезны, как ты, и у меня достаточно осведомителей. Держи! Она швырнула ему сложенный лист бумаги. Строчки прыгали в глазах Махрета, и он не сразу смог понять суть, а после — поверить. — Да. — На бледном лице Серен играла улыбка, от которой Махрету стало ещё страшнее. — Мы нашли принцессу. Другую принцессу. И вряд ли кто-то сможет помешать нашей... дальнейшей работе.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.