— Добрый день, мисс Корн! Добро пожаловать в поместье Ревера. Ваша комната готова, прошу следовать за мной. — Дворецкий забрал мой чемодан и направился через холл к широкой лестнице с резными деревянными перилами.
Мужчина что-то говорил мне об истории поместья, основателях, времени строительства, титулах и регалиях жителей, но я не слушала. Эта информация не стоила моего внимания. Я приехала сюда работать.
— Прошу, ваша комната. — Дворецкий открыл дверь гостевой спальни на четвертом этаже, любезно сообщил мне о времени ужина, показал ванную комнату, звонок в помещение прислуги и, поставив мой чемодан у гардероба, удалился.
Положив сумку с ноутбуком на антикварный стол, я присела на диванчик, обитый жаккардовым шелком. Я окинула помещение безразличным взглядом. Комната была роскошной: антикварная мебель из дерева благородных пород, огромная кровать с тяжелым бархатным балдахином, глубокие кресла у камина, облицованного белым мрамором, деревянные панели, дорогие обои. Но если хозяева дома хотели поразить меня своим богатством, то они не добились желаемого эффекта. С таким же успехом меня могли поселить в комнату прислуги, да хоть в кладовку. Вряд ли это всколыхнуло бы во мне хоть какие-то эмоции.
Однако кое-что все же привлекло мое внимание — камин, будто сердце комнаты, дарящее обволакивающее тепло, успокаивающее треском поленьев и магией живого огня.
Я не очень любила выездные проверки, и если бы был выбор, то отказалась бы, но мое мнение никто не учитывал. Еще бы! Идеальный сотрудник для выездной работы: ни семьи, ни мужа с детьми, ни домашних животных. Да что там. В моем доме даже кактусы не выживали, и дом это слишком шикарное название для съемной комнатушки с кухней и санузлом. Но это было моим личным пространством, маленьким островком спокойствия, местом, дарящим относительную безопасность и условный покой.
Почти никто из аудиторов в отделе не мог переплюнуть меня в дотошности. Оттого меня тихо ненавидели, оттого мне доставалась самая тяжелая и кропотливая работа и выезды. На работе меня за глаза называли бесчувственной и всерьез сомневались, есть ли у меня душа. Скорее из-за моего феноменального чутья на цифры. Я не обижалась и не жаловалась. Когда-то мою жизнь спасла работа, а после - работа стала моей жизнью. Может, раньше я и жила по-другому, но автомобильная катастрофа, чётко разделившая жизнь на «до» и «после», лишила меня очень многого: памяти, здоровья, красоты, даже имени. То есть документы-то у меня были, но к имени написанному в них мне пришлось привыкать заново. Лицо чудом не пострадало, а тело приходилось скрывать. Неброские цвета одежды. Всегда длинные брюки, блузки, наглухо застегнутые на все пуговицы, только с манжетами и с воротниками стойками.
Очнувшись от созерцания огня, чему немало поспособствовал бой часов, я выглянула в коридор. Подозвав проходившую мимо горничную, вручила ей небольшой сверток и листок с подробными инструкциями. Она удивленно глянула на меня, но кивнула и удалилась, а я вернулась в комнату.
Возможно, в таком роскошном доме было принято переодеваться к ужину, но не в моем случае. Я глянула в зеркало, поправляя деловой костюм, совсем недавно бывший мне впору, но теперь висевший мешком. Я пригладила русые волосы, туго стянутые в узел на затылке, и старательно попробовала улыбнуться, но вышло только дернуть левым уголком рта. Лучше и не пытаться, выглядит как нервный тик. В дверь постучали.
Я шла вслед за дворецким по коридорам и лестницам, стараясь запомнить дорогу. Мужчина открыл передо мной дверь столовой и я вошла в огромное и роскошное помещение. Наверное, в прошлой жизни я могла бы восхититься им или залюбоваться, а теперь я лишь огляделась, отмечая положение мебели и людей. Да и какой была моя прошлая жизнь я не имела ни малейшего понятия.
— Добрый вечер, — поприветствовала я присутствующих.
— Добрый, — поприветствовала меня аристократка в годах, хозяйка поместья Амира Ревера, — вы должно быть мисс Корн, наш аудитор?
— Да, все верно, — подтвердила я. — Приятно познакомиться, — добавила я с запозданием, вспомнив о манерах.
— Позвольте представить вам моих сыновей: Авриэль, близнецы Кимэй и Даниэль, Вирамиен; моих гостей: Алоис Гатира, Кристиан Гро, Эбигейл Кригер, и Лиэль Рэхан.
Старший Ревера окинул меня взглядом и отрешенно кивнул, возвращаясь к изучению бумаг, которые он держал в руках. Темноволосый близнец Кимэй пристально посмотрел на меня и его деланное безразличие сменилось недоумением. Светловолосый Даниэль обворожительно улыбнулся, только вот совершенно зря, меня уже давно не трогают ни призывные взгляды, ни многообещающие улыбки. Вирамиен отрешенно кивнул, да и весь вид его был каким то потерянным. Алоис Гатира улыбнулся, то ли мне, то ли своим мыслям. Мистер Гро, погруженный в себя, равнодушно склонил голову в знак приветствия и отвернулся. Рыжеволосая мисс Кригер презрительно фыркнула и что-то быстро затараторила на ухо Алоиса. Лиэль Рэхан вежливо улыбнулась и кивнула.
— Серпина Корн, — ответила я сразу всем, и правый уголок моего рта дрогнул в почти улыбке.
К чему это знакомство? Я ведь всего лишь наемный работник. А тут, ужин в общей столовой, знакомство с семьёй и гостями. Мне было слегка неуютно. Хотелось оказаться в одиночестве в своей комнате, а не пытаться выглядеть нормальной под пристальными взглядами окружающих.
— Прошу к столу, — пригласила хозяйка.
И все неторопливо стали занимать свои места. Меня усадили между старшим Ревера и одним из гостей. Я взяла в руки карточку, лежащую возле тарелки. На небольшом прямоугольнике плотной бумаги черной тушью было выведено мое имя. Интересно, кто тут в свободное время увлекается каллиграфией.
— На Аляске и то теплее, — услышала я голос светловолосого близнеца.
Я ни секунды не сомневалась, кому предназначался этот комплимент, но мне было все равно. Я не собиралась привлекать чьё-либо внимание, мне всего лишь нужно было качественно выполнить свою работу и поскорее уехать. А остальное меня мало заботило.
Ужин шел своим чередом, и на меня никто не обращал внимания, что полностью меня устраивало. Лишь черноволосый спутник мисс Кригер бросил на меня пару задумчивых взглядов, да один из близнецов не сводил с меня синих глаз, недовольно хмурясь. Вскоре мне это надоело, и я пристально посмотрела на него. Долго мой пустой взгляд мало кто выдерживал.
— Не бойтесь, еда не отравлена, — как ни в чем ни бывало бросил он мне, не отводя взгляд. Наверное он хотел сказать что-то ещё, но тут его отвлекла девушка, сидевшая рядом, и он отвернулся к Лиэль.
Я посмотрела на нетронутое горячее. На самом деле яда я боялась меньше всего, но с едой у меня вообще были особые отношения. Есть я просто забывала, запросто доводя себя до истощения. Удовольствие от еды было мне незнакомо, поэтому ела я чаще лишь тогда, когда желудок начинало сводить от голода. Я ковырнула горячее и отправила маленький кусочек в рот.
— Вы знаете, что означает ваша фамилия? — спросил гость, сидевший по правую руку от меня.
Да уж, нашел время, ничего не скажешь. Заставив себя проглотить еду, я посмотрела в небесные глаза Алоиса Гатиры.
— Знаю, — ответила я. — Золотой сноп или золотой початок. И не спрашивайте меня, почему мои родители выбрали мне имя под стать фамилии.
Я услышала звон стекла. К Кристиану спешила горничная с новым бокалом, а сам мужчина оборачивал салфеткой окровавленную руку.
Кимэй опять стал сверлить меня взглядом, Амира изогнула изящную бровь (а может, мне показалось), Эбигейл перевела удивленный взгляд с Кристиана на меня и обратно.
— Занятно, — пробормотал Алоис, загадочно улыбаясь.
А я будто отключилась. Я видела происходящее вокруг, но не воспринимала, все стало отдалятся от меня. В чувство меня привела острая боль в виске. Руки дрогнули, приборы звякнули о тарелку. Моё недомогание, кажется, никто не заметил, и это было к лучшему.
— Когда я смогу приступить к работе? — превозмогая боль, задала я давно волнующий меня вопрос.
— Завтра после завтрака я покажу вам ваше рабочее место, — ответил старший Ревера, даже не отрываясь от бумаг. Я бросила на него заинтересованный взгляд и кивнула.
Ужин подходил к концу. Извинившись перед хозяйкой, я встала и удалилась в свою комнату, даже найдя её без особого труда. Мне скорее хотелось остаться одной, а ещё, чтобы пульсирующая в виске боль наконец успокоилась. В дверях я столкнулась с горничной.
— Я сделала все, как вы велели, — промолвила девушка и удалилась.
— Благодарю.
Зайдя в комнату, я оперлась спиной на дверь и закрыла глаза, успокаивая сердцебиение. Голова слегка кружилась. Странно, в последнее время подобного я за собой не наблюдала. Подойдя к туалетному столику, я стала освобождать свои волосы от шпилек, а потом, разметав их по плечам, отправилась в душ, захватив с собой пижаму.
Я сидела у огня и сушила волосы. Травяной отвар, а именно его приготовила по моей просьбе горничная, приятно согревал изнутри растекаясь по телу ласковыми волнами. «Дозировка точна, правила соблюдены, опасаться нечего», — мелькнуло на краю сознания. Боль потихоньку отступала, снадобье начинало действовать, и сознание обволакивало липким успокаивающим туманом. Слегка неприятно, но можно перетерпеть.
В полусне я осушила чашку и, погасив верхний свет, забралась в кровать. Укутавшись в теплое одеяло, я последний раз взглянула на догорающие угли и закрыла глаза. Меня ждала еще одна ночь без сновидений, но такова цена.
***
Два силуэта в абсолютной темноте склонились над спящей девушкой.
— К назначенному сроку, она должна быть готова сделать всё, что от нее потребуется, — Человек даже не думал понижать голос, он точно знал, что девушка сейчас не в силах проснуться.
— Ты не ограничиваешь нас в способах достижения цели? — заметил его собеседник.
— Я-то нет, но вот природа её такова, что заставить её сделать против воли хоть что-либо невозможно. — Он знал, что выражение его лица собеседник не разглядит, занятый сознанием гостьи, поэтому улыбался.
— Так не бывает. Любого можно заставить. — Собеседник недоуменно, раз за разом пытался найти подтверждение своим словам в сознании девушки, но то, что он увидел, удивило даже его.
— На неё нужно воздействовать тоньше. Её можно лишь убедить. Она должна доверять, чтобы прислушаться к мнению. Но и тут гарантий нет. — Мужчина выпрямился и отошел к окну. Вспоминая сколько хлопот она ему доставила, пока он понял эту её особенность.
— Зачем тогда такие сложности? В манускрипте сказано…
— Плевать, — зло перебил его мужчина у окна. — Это должна быть она, и точка. К назначенному сроку, кровь её должна быть чиста, а она должна быть готова сделать всё, что потребуется. Иначе договор я посчитаю нарушенным.
— Я вижу сорванные печати. — Человек, оставшийся у кровати, перестал церемониться и заговорил напрямую. — Недавно, но слишком не аккуратно. Это будет серьёзным препятствием. — Он знал, что девушка пострадала от снятия печатей, и попытался успокоить боль.
— Я снял их сегодня. — Раздражение прозвучало в голосе. Он сделал это слишком поспешно, одним ранящим рывком. Но неужели они думали, что он мог оставить материал для изучения? — Меня не волнуют препятствия, которые вас ждут. Сделайте всё возможное, а лучше ещё и невозможное. Это в ваших интересах. Что будет с ней после, меня не волнует.
Оба посетителя покинули комнату. Одному из них вплотную предстояло заняться гостьей, чтобы исполнить условия договора, и получить то, что необходимо его семье. Другой же жаждал скорейшего достижения своих целей, и если девушка не переживет того, для чего она предназначена, что ж, так тому и быть. Цена не высока.
***
Он пришел к ней перед рассветом. Долго стоял рядом с кроватью, разглядывая её спящее лицо, украдкой коснулся её разметавшихся по подушке волос. Он должен найти выход. Никто больше не посмеет отобрать у него то, что ему дорого. Сознания он не касался, слишком велика была опасность не сдержаться. Сейчас его связывают обязательства и договор. Он должен мыслить трезво, чтобы найти выход из безвыходной ситуации.
