Аудитор

      Проснулась я рано. В голове вновь неприятная тяжесть. Утро было солнечным, но мне это, увы, абсолютно безразлично. До завтрака оставалось еще примерно два часа, вполне можно успеть посетить место, манившее меня с самого моего появления здесь.       После душа, окончательно разбудившего меня, я распахнула дверцы гардероба и застыла, недоуменно рассматривая содержимое. Мои вещи были задвинуты в какой-то закуток, а вешалки заполнены разнообразной одеждой. Я не сомневалась, что здесь похозяйничала Эбби. Скорей всего, они наведались сюда с Лиэль еще вчера, пока меня не было. Это было более, чем странно.       Я прикасалась кончиками пальцев к ткани, и мне нравились мои ощущения. Вся одежда была закрытой, сдержанной, невычурной, но в то же время она сильно отличалась от той, которую я обычно носила: цветом, фактурой ткани, покроем. Несомненно она была дорогой, возможно даже шитой на заказ. А ещё, вещи были абсолютно новыми. Руки безвольно упали вдоль тела. Я не могла понять, для чего здесь все эти вещи. Я должна была выглядеть как удобно обитателям поместья? Мне стало неуютно. А внутри поселилась непонятная горечь.       Я надела вчерашние брюки и одну из своих блузок. Подумав, я все же взяла с полки синий свитер из мягкой ангоры с шелком. Все же там, куда я иду, еще прохладно. Свитер сразу окутал меня теплом, что под силу только натуральным материалам. Он был длинным, а ещё у него были рукава с напульсником, который перекидывался через большой палец и скрывал часть ладони. Захлопнув гардероб, я вышла из комнаты.       Покинув поместье так никого и не встретив, я шла вперед по дорожкам сада, безупречно ухоженного, но не он был моей сегодняшней целью. Я подошла к тому месту, где сад граничил с лесом, и, остановившись точно на границе, прислушалась. Это было моим маленьким секретом. Лес всегда принимал меня. Я не могла до конца понять почему, но именно в лесу я чувствовала себя почти живой. Там мне всегда было спокойно, я забывала о времени, и иногда казалось, что лес говорит со мной, нашептывает свои тайны.       Впервые после больницы я попала в лес в реабилитационном центре. Там был парк лесного типа, с ухоженными тропами, лавочками, прикормленными наглыми белками, только вот мне он казался каким-то неживым, неуютным. То ли дело лес, который раскинулся за высокой оградой. Он манил, притягивал, звал. Я проводила дни, гуляя вдоль глухой ограды, увитой девичьим виноградом. Пока однажды среди зеленых лиан не заметила проржавевший металл неприметной калитки. Лес встретил меня как родную, водил неприметными тропами, показывал красивые места, вековые деревья с раскидистыми ветвями, уютные поляны с мягкой травой, ручей с ледяной, но такой вкусной водой. Стоило мне только представить у себя в голове какое-нибудь место, лес выводил меня к нему. Лишь единственный образ, иногда всплывавший в моей голове, остался проигнорированным.       Странно, но никто не искал меня, пока я была в лесу. Даже когда я возвращалась поздно, никто будто не обращал на это внимания. И я держала в тайне ото всех, где я бываю. Особенно от лечащего врача.       Вот и сейчас я бродила по лесу ощущая, его величие, загадочность, силу, непрекращающийся круговорот жизни. Под ногами шелестела прошлогодняя листва, я вдыхала ароматы зеленой листвы, прелой травы, хвои; ароматы жизни и тлена. Я подумала, что в таком лесу наверное есть ручей, или небольшое озеро. Интересно здешний лес откроет для меня свои тайны? Так, погруженная в свои мысли, я вышла к ручью. И я поняла, что стоит мне захотеть, и тайны этого леса откроются передо мной. Вот только нужны ли они мне. Сколько раз я смогу прийти сюда перед отъездом. Не стоит тревожить лес по пустякам.       Присев на берегу, я задумалась. Вот бы поселиться в уединенном лесном домике на берегу такого вот ручья, подальше ото всех. Говорят, на текущую воду можно смотреть бесконечно. Я потеряла счёт времени, погрузившись в свои мысли. Меня отвлекла птица, шумно вылетевшая из кроны деревьев и скрывшаяся вдалеке. Мне пришло в голову, что кто-то спугнул её. Может, хищник или всё же человек? Я поднялась и побрела в сторону поместья. Возвращаться не хотелось, но у меня были обязанности, о которых не стоило забывать.       Завтрак я пропустила, хотя была даже рада тому, что мне не придется сидеть за общим столом, да и голода я пока не чувствовала.       Поднимаясь по лестнице, я столкнулась с Лиэль, которая обрадовалась моему появлению.       — О, ты вернулась! А мы уже хотели тебя искать. Думали, ты заблудилась в лесу. Все в порядке? — Она внимательно оглядела меня.       — Как в лесу можно заблудиться? — Я удивленно посмотрела на девушку, действительно не понимая, как люди теряются в лесу.       — Ты серьезно? — Лиэль неуверенно улыбнулась глядя на меня.       — Абсолютно, — кивнула я и хотела было продолжить свой путь.       — А знаешь…. — Лиэль выхватила камеру, направила на меня объектив и щелкнула затвором. — О, посмотри, — произнесла девушка, протягивая мне фотографию. — По моему, получилось отлично.       С карточки на меня смотрела напряженная неулыбчивая девушка. Лиэль выхватила фотографию из моих рук и побежала вверх по лестнице.       — Пойду скажу всем, что ты вернулась, а то Авриэль места себе не находит.       — Конечно, — пробормотала я. — Отчет сам себя не напишет. — Я сильно сомневалась, что причина может быть другой. — Ну что ж, пора работать.       Кабинет был не заперт, но абсолютно пуст. Я прошла мимо своего стола и села за стол Авриэля. Взгляд мой упал на открытую чернильницу и перо, лежащее на подставке. Взяв чистый лист бумаги, я обмакнула перо в чернила и стала выводить панграммы.       Ещё одна из моих странностей. Я так до конца и не смогла привыкнуть к шариковым ручкам. Зато я виртуозно управлялась с острым пером, практикуясь в каллиграфии в свободное время.       В кабинет вошел Авриэль, бесшумно как всегда. Я заметила его, лишь когда он подошел ко мне вплотную. Моя рука, макавшая перо в чернильницу, дрогнула и чернила брызнули на пальцы. Я разочаровано вздохнула.       — Здесь есть ванная. — Авриэль кивнул в сторону стены, свободной от стеллажей.       Я пошла вслед за ним, и старший Ревера открыл передо мной незаметную до этого дверь в углу кабинета. Я вошла в небольшое помещение и остановилась у раковины. Мое отражение в зеркале казалось напуганным. Сделав воду потеплее и подвернув напульсники, чтобы не намочить, я старательно принялась оттирать с пальцев чернильные пятна. Вода окрасилась фиолетовым, а потом стала светлеть.       Громко хлопнула дверь кабинета, и от неожиданности я подскочила, ударившись головой обо что-то твердое. Я резко обернулась. Он что по воздуху передвигается? За мной стоял Авриэль, а из его прокушенной губы текла кровь. Я схватила полотенце и уголком стала промакивать ранку. Легкий ветерок пронесся по ванной. Мужчина взял мою руку в свою и прикоснулся к пальцам губами. Полотенце упало на пол, я завороженно смотрела на это действо. Он сделал шаг ко мне, я сделала синхронный шаг назад и уперлась в раковину. Я не могла понять что происходит. В мой голове никак не могло уложиться подобное развитие событий.       — Осторожно, — шепнул Авриэль, касаясь губами моей ладони.       Я смотрела в его с желтоватым оттенком глаза и всерьез сомневалась в реальности происходящего. Его пальцы скользнули по тыльной стороне ладони к запястью, приподнимая рукав. Я вздрогнула, отдернула руки и поправила рукава, перекидывая напульсники через палец.       — Мне нужно работать, — пробормотала я, глядя в пол, и вернулась за свой стол, стараясь по дороге не отрывать глаз от ковра.       Работа не клеилась. Мои мысли то и дело возвращались к тому, что произошло. Руки слегка подрагивали, выдавая мое волнение. Я подолгу смотрела на документы, перечитывала их по нескольку раз, не улавливая их сути. Внизу пробили часы, сообщая о приближающемся времени обеда.       На обеде я ковырялась в тарелке, что-то даже ела, не ощущая вкуса. Меня, с одной стороны, тяготила необходимость присутствовать за общим столом, а с другой, волновала непосредственная близость Авриэля, который иногда склонялся ко мне, чтобы напомнить, что на обеде принято есть.       — А она оказалась горячей штучкой, — произнес Даниэль, намекая на прокушенную губу старшего Реверы.       — Не завидуй, — фыркнула Эбби. — Я тоже могу тебе такое устроить, и не только на лице.       Я извинилась и, не дожидаясь окончания обеда, ушла. Вернувшись в кабинет, я опять пыталась работать и опять безуспешно. Вскоре вернулся Авриэль. Мы молчали. Я делала вид, что работаю, на самом деле бесцельно перекладывая документы и делая несущественные пометки в блокноте. А потом и вовсе просто сидела за столом, старательно отводя глаза от Авриэля.       В комнату вошла горничная, разожгла камин и так же тихо удалилась. Я долго смотрела в огонь, а потом, вздохнув, стала чертить что-то в блокноте, все глубже погружаясь в свои мысли. Воздух в комнате, казалось, загустел, дышать стало тяжело. Или это со мной творилось что-то ненормальное? В какой-то момент я так сильно нажала на перо, что оно прорвало бумагу. Я прикрыла глаза и попыталась успокоиться. Ко мне подошел Авриэль и положил руку мне на предплечье.       — Ты в порядке? — Его прикосновение заставило вздрогнуть, но потом меня вдруг окутало покоем.       — Да вполне. — Мой голос был тихим, и я все так же не могла поднять на него взгляд, рассматривая свои руки с неотмытыми до конца чернильными пятнами.       На стол передо мной лег листок, на котором я писала панграмму. Теперь их было две.       «В чащах юга жил бы цитрус? Да! Но фальшивый экземпляр» — моя.       «Съешь же еще этих мягких французских булок, да выпей чаю!» — его.       Я медленно провела пальцами по строчкам, написанными его рукой. А в следующий момент случилось две вещи.       Авриэль подхватил меня меня за плечи со стула и тут же распахнулась дверь, ударив о косяк. В кабинет влетела Эбби с возгласом:       — Хватит чахнуть над пыльными бумажками! Авриэль, я отменяю крепостное право и похищаю у тебя Серпину предположительно до завтра, а может и дольше.       Порыв ветра поднял в воздух бумаги и закружил по комнате.       — Успокойся! Я ее не съем. — И, схватив меня за руку, потащила за собой.       Я оглянулась. Документы с тихим шелестом оседали на пол. ________ Панграмма — (в переводе с греческого «все буквы») фраза, содержащая в себе все буквы алфавита. Особенно любимы каллиграфами и шрифтовиками.