(Ир)рациональность

Марк не понимает, когда это происходит — то ли когда он наливал воду, то ли когда отвлекся на телефонный звонок, — но Бада нет. Его ошейник благополучно лежит на земле, и его заинтересованно обнюхивает Бука. Паника сжимает горло крепкими пальцами. Он боится представить, что может натворить Бад, и старается не думать о сумме неустойки, которую придется заплатить, если он не найдется. Бад, конечно, мирный пес, но попробуй это объяснить, когда на тебя несется взрослый лабрадор с намерением сбить с ног — любвеобильность Бада не знает границ. Марк покрепче перехватывает поводки и глядит внимательно на Мачи. Тот делает вид, что ему ни до чего нет дела, кроме миски с водой, но нет-нет — и косится на играющего с ошейником Бада Буку. Понимая, что иначе от ошейника ничего не останется, Марк тянется к нему, и в этот момент ему под ноги бросается самый пакостный из его воспитанников. Марк, стараясь не наступить на папильона, путается в собачьих поводках и собственных ногах и оказывается на земле. Собаки, почуяв послабление, тут же вырываются и несутся в сторону парка. — И ты, Брут! — кричит Марк вслед папильону, но тому до него нет никакого дела — мчится с громким лаем за своими друзьями, и только уши развеваются на ветру. Марк подхватывается с земли, цепляет рюкзак и бежит за собаками, но у четырехлапых есть явное преимущество, и Марк их теряет. — Бад! Бука! Мачи! Брут! — зовет Марк, но собаки словно сквозь землю провалились. Парк огромный, и они могут быть где угодно. Марк не представляет, как их всех искать — собаки могли и разбежаться, а собирать всех предателей по одному задачей представляется непосильной. Гуляющие в парке тоже словно ослепли — никто не видел ораву из четырех монстров, и хоть ты тресни. Паника норовит затопить с головой, но Марк ей не поддается. Понимает, что лучше от этого не станет. Равно как и то, что самому справиться с этим вряд ли получится. Он выуживает из кармана джинсов мобильный и уже собирается нажать кнопку вызова, как боковым зрением замечает что-то, пронесшееся мимо. Этим чем-то оказывается Бад, и Марк со всех ног бросается за ним. — Стой! Бад! Кому говорят! Стоять! Сидеть! Апорт! — у Марка в голове каша, и у Бада, судя по всему, тоже. Он не реагирует ни на одну команду. Кроме последней. И воспринимает ее несколько по-своему. Мир для Марка в одно мгновение превращается в замедленную видеосъемку, и он кадр за кадром наблюдает, как Бад несется на сидящего на корточках парня. Около него — Марк готов взвыть — ютятся три предателя, а Брут, кажется, даже облизывает парню ладонь. — Бад! — снова кричит Марк, и в этот момент Бад бросает всю свою немаленькую тушку в прыжок, и парень заваливается на траву. У Марка сердце останавливается, потому что не представлять последствия Бадовой выходки не получается. У Марка сердце останавливается, потому что он готов ко всему, но не к звонкому смеху перекатившегося на спину парня и облизывающему его лицо Баду. Марк, бледнея и выискивая оправдания и извинения, хватает поводки троих предателей, четвертого обхватывает поперек туловища и оттаскивает от парня. Цепляет на Бада ошейник, закрепляет, чтобы теперь уж точно не сбежал. — Попались, — выпаливает Марк. Сердце все еще колотится где-то в глотке, и по ощущениям он пробежал сверхмарафон. Марк тяжело дышит и смотрит на парня. — Простите, — хрипло говорит он — дыхание не спешит выравниваться. Парень все еще лежит на траве, но уже не смеется, а смотрит на Марка. Лицо его все заслюнявлено, и Марк поспешно, крепко при этом держа поводки, выискивает в рюкзаке салфетки. Протягивает парню и снова извиняется. Парень салфетки берет и мотает головой, смеется. — У вас классные собаки, — говорит парень и садится. Марк больше на автомате отмечает его не-канадский акцент. Парень вытирает лицо, а затем треплет Бада по голове. Бука, Мачи и Брут тут же бросаются к его руке, выпрашивая свою порцию внимания. Марк вцепляется в поводки и едва удерживает равновесие — Бука неизвестно когда успел оббежать Марка и запутать поводок вокруг его ног. — Простите, они… Я правда не знаю, как это произошло. Они вам ничего не сделали? — Марк выпутывается из поводков и виновато смотрит на парня. Тот только качает головой и улыбается. — Всё в порядке. Люблю собак. — Он гладит всю четверку по головам, а те тычутся носами в раскрытые ладони. — Как их зовут? — Вот этот, — Марк кивает на Бада, — Бад. Папильона зовут Брут, бигль — Мачи, а этот, — он снова вышагивает из петли ошейника и кивает на корги, — Бука. — Ну привет, — произносит парень, — дай лапу. — У Марка округляются глаза. Собаки, у которых Марк лапы допроситься не может, сколько бы ни старался, совершенно предательски виляют хвостами и послушно выполняют команду парня. — Ладно, с ними познакомились. Можно узнать ваше имя? — Что? — нелепо переспрашивает Марк, осознавая, что не слушает, засмотревшись, как легко парень обращался с его воспитанниками и насколько влюбленным взглядом лохматые предатели смотрели на парня. — А, я Марк, — отвечает он. — Тэён. — Парень — Тэён — протягивает ладонь, и Марк ее пожимает. Тэён, похоже, совершенно не злится на атаку четвероногих, но Марк все равно чувствует свою вину. В конце концов, собаки сбежали из-за его невнимательности, и компенсировать Тэёну свой промах считает необходимым. — Тэён, — начинает Марк, мнется — не знает, с чего начать, что предложить. — Собаки доставили вам неудобства, и я хотел бы как-то вам это возместить. — Все в порядке, не стоит. — Я настаиваю. Как насчет кофе? — выпаливает Марк, пока Тэён снова его не перебил. — Если вы, конечно, его пьете, а нет… — Замечательная идея, — отвечает Тэён. — И можно на ты. Можно ведь? Мне просто кажется, что мы примерно одного возраста. Марк кивает, и они направляются в любимую Маркову кофейню, в которую он часто заглядывает со своими воспитанниками. В кофейне уютнейшая терраса, и работники Марка знают как родного. Бариста приветливо улыбается и спрашивает: «Как обычно?» Марк кивает: холодный американо с парой дополнительных шотов — самое то, когда надо взбодриться после выматывающей прогулки, а сегодня она была именно такой. Тэён заказывает карамельный макиато с двойной порцией сиропа, и у Марка невольно сводит скулы — для него слишком сладко. Однажды он попробовал такой напиток, и ему показалось, что у него случится сахарная кома. Тэён замечает взгляд Марка и смеется. Марк поспешно извиняется, но Тэён вновь качает головой, показывая, что все в порядке. Так не бывает, думает Марк и ждет подвоха. Подвоха не случается, и это странно. Он помнит, как однажды Мачи гавкнул возле маленькой девочки, та от неожиданности упала в песочницу, и бабушка ее высказала Марку все, что о нем думает, а думала она много и со вкусом. Они занимают столик под навесом. Марк привязывает собак, убеждается, что поводки держатся крепко, и припадает к стакану. Делает несколько больших глотков — холодный крепкий кофе — лучшее, что придумало человечество, и Марк готов спорить с каждым, кто с этим не согласен. — Чем занимаешься? — спрашивает Тэён и отпивает сладкий даже на вид макиато. Да к тому же горячий, что совсем не вяжется с жарким ванкуверским июлем. — Учусь. — Марк неопределенно дергает плечами. — На программиста. На четвертом курсе. — Интересно, — тянет Тэён. — У меня знакомый есть, тоже учится на айтишника, так он сутками за компьютером проводит. Скоро забуду, как он выглядит, — смеется Тэён. Смех у него тихий, но задорный, заразительный, и Марк знать и себе улыбается. — А у тебя времени даже на собак хватает. Круто. — Тэён показывает Марку большие пальцы. Марк тяжело вздыхает и смотрит на собакенов. Бад разлегся на солнце, вывалил язык и жмурится. Никак не реагирует на Мачи, что таскает его за уши — лень, вообще-то, Бадово второе имя, только сегодня что-то явно пошло не так. Бука уткнулся мордой в ногу Тэёна. Брут же демонстративно отошел в сторону и активно делал вид, что он, гордый пес, сам по себе, а не с этим балаганом. И неважно, что буквально полчаса назад он с этим самым балаганом носился по парку как угорелый. — Они не мои, — отвечает Марк с сожалением. — Хотел бы завести, да только друга твоего понимаю как никто. Во время учебы на себя времени едва хватает, что уж о собаке говорить, тем более — о четырех. — Чьи тогда эти? Только не говори, что душа не выдержала, и ты их украл, чтобы погулять, а потом отдать. — Тэён смотрит на Марка с какой-то хитрецой, и тот снова чувствует себя странно. Тэён вроде бы шутит, но говорит это с таким серьезным видом, что он зависает, пытаясь разобраться, что к чему. Получается так себе. Марк решает принять все за шутку. — Подработка, — отвечает Марк. — Уже третий год летом собак выгуливаю. Сначала думал, что временно, на месяц, так, денег подзаработать, чтобы лето зря не терять. А потом втянулся как-то, и вот, — указывает на четверку, собравшуюся все вместе. Трое оккупировали Бада, и тот, бедный, теперь дышит еще тяжелее, но стоически терпит. «Не положено большим собакам с мелочью припираться», — читается на его морде. — Работа не пыльная. Они, конечно, чудачат временами, хотя такого, как сегодня, еще не случалось. — Марк снова смотрит на Тэёна виновато. — Еще раз извини. — Перестань, — отмахивается Тэён. — А то ты, когда извиняешься, становишься похожим на Мачи. Марк зависает. Такого сравнения он в свой адрес еще не слышал, и это звучит не то чтобы странно, но неожиданно — уж точно. — А ты чем занимаешься? — Марк переводит тему с себя. Тэён оказывается старше на четыре года. Он уже выпустился и теперь работает в собственной ветеринарной клинике, которую открыл около года назад. Клиника, говорит Тэён, небольшая, но ему нравится. Марк хмыкает, понимая теперь, отчего его воспитанники в Тэёне души не чают с первой же секунды. Еще оказывается, что Тэён не урожденный канадец, а приехал учиться, да так и остался. Они разговариваются, болтают о всякой ерунде, и Марк удивляться не перестает тому, насколько с Тэёном легко. Когда телефон мигает напоминанием, Марк спохватывается. — Пора разводить друзей по домам, — говорит он и зовет собак. Те лениво на него смотрят, словно бы говорят: «Ну что тебе еще от нас надо?». — Домой, ребятки, — отвечает он, и псы тут же оказываются на лапах и радостно виляют хвостами. — Можно с вами? — Тэён треплет собакенов по головам, и их хвосты мотаются из стороны в сторону так активно, что Марку кажется, что они того и гляди отвалятся. Вопрос Тэёна заставляет его замешкаться. Не то чтобы он сильно против, но все это по-прежнему кажется ему странным. Тэён, его легкость, спонтанность, беззаботность. Его открытость и непонятное доверие, которое Марк к нему испытывает. Нежелание с Тэёном прощаться так рано Марка тоже немного ступорит, но он машет на него рукой и соглашается. Вместе определенно веселее. Они делят поводки на двоих и неспешно разводят собак по домам. Прощаются они на автобусной остановке. Им в разные концы города, и Тэён уезжает первым, а Марк еще долго смотрит вслед удаляющемуся автобусу. С запозданием соображает, что не взял ни номера телефона Тэёна, ни названия его клиники не спросил. Жалеет об этом — новый знакомый Марку понравился, и продолжить общение, считает, было бы круто. Не то чтобы Марк страдал от нехватки друзей, но в Тэёне было нечто такое, чего он до этого не встречал ни в одном друге-знакомом. Марк не находит этому объяснения — он просто так чувствует. Становится немного обидно — вероятность случайно повстречать Тэёна еще раз невелика. Не бегать же Марку по ветеринарным клиникам в его поисках? Это уже будет выглядеть как сталкерство, а Марку не улыбается, чтобы Тэён его неправильно понял и заявил в полицию. Марк возвращается домой, а ночью ему снится уютный сон, где они с Тэёном покупают щенка. Наутро Марк отказывается верить, что его, кажется, вкрашнуло в человека, с которым он и знаком-то всего несколько часов — Марк, вообще-то, очень рациональный. Но когда он выгуливает неугомонную четверку собакенов в парке и ловит себя на том, что подсознательно ищет Тэёна, понимает, что и в самом деле попал.

***

Дакси, скандальная такса, никак не хочет дружить с Мачи. Мачи, в свою очередь, отвечает ей взаимностью и скалит на нее зубы. Марку лишь чудом удается их разводить по разные стороны баррикад — собаки все норовят обмотаться вокруг его ног да выяснить, кто из них главнее. Хотя, конечно, Марк не исключает и того, что Мачи просто влюбился в скандалистку, а Дакси, как истинная женщина, треплет нервы и Мачи, и Марку. Марк клянется себе, что больше в жизни не возьмется выгуливать их в паре. Дакси доставляет ему немало хлопот, даже будучи сама по себе, но сегодня она в ударе, и своим бесконечным лаем и рычанием доводит Марка до головной боли. Даже Мачи, похоже, сдается и к Дакси больше не подходит. Взгляд его при этом грустный-грустный, и Марку становится его жаль. Марк любит собак, но радуется безумно, когда хозяин Дакси звонит и просит привести ее домой пораньше. Заодно Марк набирает и мистера Эрла, хозяина Мачи, и тот отвечает, что питомца можно привести и сейчас. Марк выдыхает. Голова по-прежнему трещит, но домой не хочется. Кофе он так и не выпил, но неподалеку от дома мистера Эрла, хозяина Матчи, находится огромный торговый центр, и Марк решает зайти туда — вывеска «Старбакса» видна даже отсюда. Прежде чем зарядится дозой кофеина, Марк решает прогуляться по торговому центру, в котором царит оживление. Это не действует на нервы, в отличие от Дакси, но все же Марк затыкает уши наушниками и бродит бесцельно по магазинам, ни на чем особо не сосредотачиваясь. В какой момент все идет не так, он не понимает, но у одного из магазинов в кого-то влетает, отшатывается, путается в собственных ногах и понимает, что падает. Взмахивает рукой, цепляет наушники, и те вылетают из ушей. Провод летит на пол, Марк путается еще и в нем и от отчаяния пытается за что-то ухватиться, чтобы удержать равновесие. Что-то оказывается кем-то, и этот кто-то выглядит слишком знакомо. — Тэён, — только и успевает сказать Марк, прежде чем оказывается на полу, прижатый телом Тэёна. Марк сдавленно выдыхает — падение выходит не самым приятным для задницы. Но он обо всем забывает в мгновение. Забывает о боли, забывает о жуткой неловкости от собственной неуклюжести. Забывает даже, как дышать и надо ли это ему вообще. Потому что Тэён лежит на нем и когда поднимает голову, дыхание его скользит по Марковому подбородку. Сердце совершает кульбит, Марк — задыхается. Мир вновь становится замедленной киносъемкой, в которой одним из ярких кадров — лицо Тэёна непозволительно близко от его, и дыхание Тэёново он чувствует на своих губах. Стоп-кадр, завис кинопроектора, пленка сгорает; Марк — тоже. Он открывает рот, но сказать ничего не успевает — Тэён уже на ногах и протягивает руку. Марк берется за нее, поднимается. Спина и задница неприятно ноют, а по коже — мурашки бесконечные от ощущения чужого горячего дыхания на лице. — Марк? Прости, пожалуйста, я… — Все в порядке, — машет руками Марк и наклоняется, поднимает наушники и вновь возвращает свое внимание Тэёну. — Это моя вина. — Дергает за провода, демонстрирует причину собственной невнимательности. — Не ожидал тебя здесь увидеть. — И это чистая правда. С их первой и, как думал Марк — последней, встречи прошло двенадцать дней. Не то чтобы Марк считал, но это именно то, чем он занимался. Сегодняшний день — тринадцатый, и Марк уже готовился занести его в личный календарь отсутствия Тэёна в его жизни. Которого в ней и не было как такового, но вот все внутри Марка с этим категорически не соглашалось. — Я здесь часто бываю, — говорит Тэён и указывает на зоомагазин. — Присматриваю себе собаку, и мне кажется, я влюбился. — Тэён кивает на пушистого малыша бордер-колли. Такого же, что приснился Марку. У Марка дежа вю и полнейшая прострация. Тэён словно не от мира сего, и Марку это уже не просто кажется — он почти в этом уверен. — Ты в порядке? — Вопрос Тэёна выдергивает Марка из размышлений. — А? Что? Да, да, прости, задумался. И прости, что налетел, я просто… — Шел, а я попался под ноги. Засмотрелся просто на него. — Тэён кивает в сторону бордер-колли. — Почему не покупаешь? — Решаю вопрос с переездом. — С переездом? — У Марка внутри все обрывается и хочется задать миллион вопросов: куда? почему? зачем? Тэён читает его, как книгу открытую и отвечает на все незаданные вопросы разом. — Да, решил перебраться поближе к центру. Слишком лениво тратить на дорогу до работы полтора часа времени. Марку кажется, что его вздох облегчения слышит не то, что весь торговый центр — вся Вселенная. Он не ковыряется в своих чувствах, но в том, что пропал, убеждается окончательно и бесповоротно. Тэён его цепляет, и Марк не особо хочет что-то с этим делать. — Теперь, кажется, я должен тебе кофе? — подмигивает Тэён. — Прекрасная идея. Во мне сегодня еще не было ни грамма кофеина. — Тогда понятно, почему ты людей сбиваешь. Я, пока не получу свою дозу сладкого, весь мир ненавижу. Марк вопросительно глядит на Тэёна. Верить в то, что он умеет кого-то ненавидеть, кажется чем-то фантастическим. Наверное, его сомнения читаются на лице слишком явно, потому что Тэён смеется неловко, ворошит волосы и пожимает плечами, словно бы говоря: «Да, я умею ненавидеть». Затем он машет на прощание щенку, и они идут в «Старбакс». Людей на удивление немного, и они занимают столик в дальнем углу: Марк с любимым холодным американо с пятью шотами, Тэён — с фреддо капучино с тройной порцией карамельного сиропа. — Как это можно пить? — вырывается у Марка. У него сводит скулы, стоит только представить сладость напитка. — Тот же вопрос. — Тэён салютует ему стаканом. — Один мой друг пьет американо исключительно с восемью шотами и без капли воды. Лед он считает за закуску. Тэён фыркает, смеется, пенка попадает ему на щеку, и Марк ловит себя на желании ее стереть. Рациональность выбрасывает белый флаг — этот бой она проиграла еще двенадцать дней назад. — У тебя здесь… — Марк вытягивает руку и указывает на Тэёнову щеку. Касаться, однако, не касается, хотя пальцы и покалывает — так хочется это сделать. — Спасибо. — Тэён снимает пенку пальцем и, недолго думая, ее слизывает. Марк хочет выйти в окно. — Можешь попробовать, — вдруг говорит Тэён, и Марк не сразу понимает, о чем он. Только когда Тэён протягивает ему свой стакан с фреддо, до него доходит. — Может, все не настолько плохо, как ты думаешь? «Настолько», — думает Марк, но вслух ничего не произносит. Он не помнит, кто изобрел пластиковые трубочки, но сейчас благодарит этого человека всеми словами, которые может вспомнить — от осознания того, что пьет из стакана Тэёна, конечно же, ломает, но не так сильно, как могло бы, если бы трубочек в этом мире не существовало. Сладко настолько, что Марк всерьез опасается за развитие диабета, о чем Тэёну и сообщает. Тэён в ответ смеется в голос, при этом откидывает голову назад, и Марк засматривается. Мелодия входящего возвращает в реальность. Звонят Тэёну, и он хмурится, глядя на экран мобильного. Отвечает, и складка между его бровей становится глубже, а черты лица заостряются еще сильнее. Тэён мрачнеет, и Марк, впервые видя его таким, не понимает, нравится это ему или нет, но знает одно — Тэёну больше идет улыбка. — Везите немедленно ко мне. — Тэён отключается и резко поднимается. — Извини, — говорит он, хватая свои вещи. — Срочный вызов. Нужно в клинику. Я… — Можно с тобой? — выпаливает Марк, не позволяя Тэёну договорить, не позволяя уйти и вновь оставить Марка отсчитывать дни до их следующей случайной встречи. — Это может затянуться надолго, — с сомнением тянет Тэён. — У собаки, судя по симптомам, в пищеводе или того хуже — в желудке — застряла кость. Я могу провести в клинике всю ночь. — Я никуда не спешу. У собаки действительно в пищеводе застряла кость. Тэён говорит, что требуется операция, и присутствие Марка оказывается как нельзя кстати: хозяйка ротвейлера плачет и того и гляди упадет в обморок от нервов. Она бледная настолько, что Марк от греха подальше усаживает ее на стул, приносит воды и присаживается перед ней на корточки. Что-то говорит. Говорит он явную глупость, шутки шутит, с темы на тему перескакивает, одним словом, забалтывает, но это работает — девушка понемногу успокаивается. Тэён бросает на Марка благодарный взгляд и скрывается в операционной. Марк, до этого чувствовавший себя словно бы Тэёну навязался, от этого ощущения избавляется. — Всё в порядке. — Тэён выходит из операционной спустя несколько часов, уставший и улыбающийся. — Я мог бы сказать, что можете забирать Хейзел домой, но лучше оставить ее здесь. Я прослежу, чтобы она без проблем вышла из наркоза и пришла в себя, а потом вам позвоню. Девушка — Джессика — всхлипывает, но мотает головой, и они остаются в клинике. Марк быстро соображает, что по дороге видел круглосуточный и, сбегав туда, приносит всем сэндвичей и кофе — два крепких американо и один с молоком и безумно сладкий. В клинике они остаются до самого утра. Хейзел оказывается сильной девочкой, от наркоза отходит быстро и даже довольно уверенно держится на лапах. Тэён гладит ее, с ней разговаривает, хвалит, пока надевает на нее бандаж. Хейзел тычется носом в ладони Тэёна, а затем лижет ему лицо, словно бы в благодарность. Тэён смеется, чешет ее по холке. Затем Джессика и Хейзел уезжают, и Марк с Тэёном остаются одни. Выглядит Тэён уставшим. Вокруг глаз его залегли темные круги, и он бесконечно зевает, но выглядит при этом умиротворенным и, Марк бы даже сказал, счастливым. — Домой? — спрашивает Марк. — Домой, — отвечает Тэён, и во взгляде его Марку мерещится что-то, чего он раньше не видел (или не замечал). В нем читается нежность, и Марк не хочет, чтобы она ему мерещилась. Тэён называет адрес, и оказывается, им по пути. Новая квартира Тэёна находится в нескольких кварталах от комплекса Марка, и у него сердце совершает пару кульбитов. В такси они едут молча, Марк смотрит в окно. Щурится от бликов солнца и слушает дыхание Тэёна. На плечо ему опускается тяжесть, и, повернув голову, Марк видит уснувшего Тэёна. Он немного съезжает по сидению, чтобы Тэёну было удобнее, и старается не дышать, но получается плохо — он чувствует аромат Тэёна, сладкий, как извечный сироп в его кофе. Рука Тэёна соскальзывает Марку на бедро, и он вздрагивает, статуей каменной замирает. И убрать бы, да только не хочет разбудить. Тэён спит всю дорогу. Марк же — успокаивает разбушевавшееся сердце. Когда такси приезжает по первому адресу, Марк до скрежета зубов не хочет, но идет на преступление и будит Тэёна. Тэён просыпается нехотя, заспанно смотрит на Марка. — Уже приехали? — спрашивает Тэён и сонно трет глаза. Выглядит он при этом очень нежно и ранимо, и в Марке сверхновой вспыхивает желание его оберегать. Рациональность его при этом не просто выбрасывает белый флаг — переселяется жить в другую галактику, потому что Марк ей совершенно не поддается. — Приехали, — эхом отзывается Марк, и это «приехали» звучит очень уютно. — Зайдешь? — спрашивает Тэён неожиданно. — Зайду, — так же неожиданно отвечает Марк. Квартира у Тэёна небольшая и очень уютная, с широкими окнами и террасой, выходящей на горы и закат. В ней много света, растений в горшках и огромный аквариум, в котором без конца шныряют разноцветные рыбешки. — Будешь кофе? — спрашивает Тэён и зевает. — Обещаю не добавлять молоко и сахар и травить тебя исключительно чистым кофеином. — Согласен. — Марк кивает и идет за Тэёном на кухню. Она у него тоже светлая и уютная, чистая до скрипа всех поверхностей, и Марк отчего-то уверен, что не в новизне квартиры причина. Он смотрит, с какой тщательностью Тэён выверяет количество молотого кофе, прежде чем засыпать его в кофемашину, и с каким упорством воюет с видимыми только его глазу пылинками на рабочей поверхности. Тэён кажется перфекционистом до мозга костей, и рациональность Марка с интересом выглядывает из другой галактики. Тэён разливает кофе по большим чашкам с муми-троллями, а Марк не может не улыбаться. — Ты чего? — спрашивает Тэён. — Серьезно? — Марк указывает на Муми-папу на своей чашке. Тэён смотрит на Муми-маму у себя в руках и вдруг смеется. — Но они же прекрасны! — отсмеявшись, говорит он. Марк не спорит — не ему, человеку, который любит Тигру из «Винни Пуха», осуждать других за их увлечения. — У меня есть плюшевый Тигра, — зачем-то говорит Марк. — Надо будет подарить тебе плюшевого мумина, — совершенно серьезно произносит Тэён, — чтобы Тигре не было скучно. Когда у тебя день рождения? Марк зависает, вдруг понимая, что не помнит, какой сегодня день. Выуживает из кармана джинсов телефон и смотрит на дату. — Календарь говорит, что завтра. — Вот как… — Тэён становится вдруг грустным. — Тогда, кажется, я не успею купить тебе подарок. — Ты не должен. — Не соглашусь. Марк смотрит на Тэёна, в глаза его заглядывает и снова читает в них то, что видел ранее, но во что верилось с трудом, хотя и очень хочется. Во взгляде Тэёна читается нежность, и Марку она уже не мерещится. — Я постелю, — говорит Тэён, и Марк на автомате кивает. Спать не хочется, но так Марк думает ровно до того момента, как голова его касается подушки. Тэён стелет ему на диване в гостиной, а сам уходит в спальню. Марк желает ему спокойной ночи, и Тэён, смеясь, отвечает тем же. Марк зарывается головой в подушку и хочет выть — в животе у него бабочки пресловутые, в Тэёна он — по самые кончики маково-алых ушей. Просыпается Марк ближе к вечеру. За окном плещется закат, делает квартиру Тэёна еще более уютной. Марк потягивается и поднимается. Слышит шум — Тэён, судя по всему, уже проснулся и теперь возится на кухне. По всей квартире витают вкуснейшие ароматы, и Марк следует к их источнику подобно Рокфору. Тэён весь поглощен готовкой и Марка не замечает. Марк же застывает в дверном проеме и смотрит — любуется, на самом деле. Домашний Тэён запечатлевается, кажется, на самой подкорке и больше никогда не сможет забыться. На Тэёне шорты и огромная, явно не по размеру футболка, то и дело сползающая и открывающая Тэёновы плечи, скульптурно вылепленные и острые настолько, что Марку кажется — о них можно порезаться. Марк сглатывает; к щекам приливает краска. Он мотает головой, моргает часто, берет себя в руки, хоть и усилий для этого ему приложить требуется немало. Марк смотрит на Тэёна, и все те же бабочки нашептывают ему, что он хочет Тэёна себе и точка. Тэён сосредоточенный, внимательный к мелочам, до миллилитра измеряющий количество сливок, до миллиграмма выверяющий необходимые специи. Тэён красивый, и Марк ломается окончательно. Больше не отрицает, что Тэён ему нравится. Рациональность его с этим смиряется и с тяжелым вздохом возвращается домой, уступая командование кульбитам, совершаемым сердцем где-то, кажется, в самом желудке. Марк прокашливается, и Тэён, наконец, его замечает. Улыбается, и закат янтарем переливается в его зрачках. Марк влюбляется еще больше. — Проснулся? Марк кивает. — Почему не разбудил? — Не хотел показаться плохим хозяином. Ты очень милый, когда спишь, знаешь это? — Откровенность Тэёна бьет по нервам. Марк тяжело сглатывает. Они играют в гляделки, а затем Тэён облизывает губы и возвращается к готовке. — Тебе помочь? — Марку неловко просто сидеть и наблюдать, как Тэён носится по кухне, но помощь ему не требуется. — Позволь за тобой поухаживать, — отвечает Тэён, и Марк теряется, не зная, что говорить или что делать и надо ли это вообще. Тэён подает на стол — ужин незамысловатый, без изысков, но у Марка слюнки текут от того, насколько все аппетитно выглядит. Даже не пробуя, он уверен, что и на вкус потрясающе. Тэён откупоривает вино, и Марк вопросительно выгибает бровь. — Кажется, ты говорил, что у тебя день рождения. — До него еще, — Марк смотрит на время, — четыре часа и двенадцать минут. — Я живу по корейскому времени, — улыбается Тэён, и в глазах его уже не нежность — чертики пляшут. — Оригинально. — Знал, что тебе понравится. — Откуда? — Почувствовал. Свет в квартире неожиданно мигает и гаснет. Марк замирает, слепо щурится — темнота наступила слишком резко. — Во всем районе отключили, — произносит Тэён, и Марк, всмотревшись, видит его у окна. Тэён чертыхается и просит Марка подождать. Ковыряется в ящиках и выуживает свечи. Огни скачут по стенам кухни и их лицам, блестят в непроницаемо-черных зрачках Тэёна, и Марку не до смеха. Тэён выглядит дьяволом; бабочки в животе Марка испаряются, и на смену им приходит тягучее пульсирующее чувство в самом его низу. Марка бросает в жар, но виду он не подает. Надеется, что Тэён ничего не заметит в приглушенном свете свечей, но он мажет по его лицу непроницаемым взглядом, и Марк уже ни в чем не уверен. Едят молча: отчасти от того, что вкусно настолько, что Марк сейчас язык случайно проглотит; отчасти от того, что любые разговоры кажутся неуместными. Судя по молчанию Тэёна, он думает так же. Марк делает глоток вина — разумеется, сладкого, — и оно тут же ударяет в голову. Марк хоть и редко пьет, но быстро пьянеть это не про него. Сейчас все идет не так, но словно бы с Тэёном может быть как-то иначе. Марк осушает свой бокал без остатка, Тэён следует его примеру. Марк кожей чувствует напряжение, накаляющееся с каждым вздохом, каждым брошенным друг на друга украдкой и в открытую взглядом. Впервые в жизни он соглашается на сладкий, до скрежета зубов, кофе. Они переходят в гостиную. Свечи и кофе уносят с собой. Окна в пол открывают потрясающий вид на темные горы. — Красиво, — выдыхает Марк, глядя в окно, но на самом деле — на отражение Тэёна. Видит, как Тэён кивает в ответ. Смотрит он прямо на Марка. Неловкое движение — и свеча затухает. Марк тянется за лежащей на столе зажигалкой, но вместо нее касается Тэёновых пальцев. Щелчок, взрыв сверхновой — и Марк бросает ладонь Тэёну на шею и губами прижимается к его губам. Тэён выдыхает ему в рот, и Марка ведет. Тэён сладкий — гораздо слаще любого кофе, сколько бы карамельного сиропа в него ни добавь, — губы теплые и мягкие. Марк прихватывает их нежно. Проникает языком в рот, углубляет поцелует. Убивает в груди собственное дыхание, чтобы делить одно на двоих — Тэёново. Ладони Тэёна скользят по груди Марка, цепляют пуговицы на рубашке, и Марка в жар бросает. Он отрывается от губ, судорожно втягивает воздух. Футболка Тэёна сбилась, и плечо открыто. Марк припадает к нему губами — оно в самом деле острое, что порезаться о него ничего не стоит. Марк идет на это, оставляет на прозрачной коже метки. Тэён тихо стонет, и Марка обдает таким жаром, что назад дороги нет, да он ее и не ищет. Тэён горячий везде, и Марка трясет от каждого поцелуя, прикосновения, толчка. Он двигается в Тэёне, выцеловывает его шею, клеймит собственнически — он хочет Тэёна себе и точка. Разрешения не спрашивает, да оно и не требуется. Тэён принимает Марка с таким трепетом, что все сомнения, даже если и были, теряются в блеске непроницаемо черных зрачков. Тэён прижимается к Марку, щекотно дышит ему в шею, гладит по груди. Марк ловит его пальцы, прижимает к губам, целует, и дыхание Тэёна сбивается. Они не признаются друг другу в любви — все же, они оба рациональны до мозга костей, — но Марку счастливо настолько, насколько в жизни еще не было. — Поедем покупать собаку? — спрашивает Тэён, приподнимаясь на локте и заглядывая Марку в глаза. — Бордер-колли? — И никого другого. Телефон мигает уведомлениями о входящих сообщениях — наверняка, от Джемина, который считает необходимым поздравлять Марка ровно в двенадцать ночи. Марк улыбается, гладит Тэёна по щеке и снова целует. — С днем рождения, — говорит Тэён в самые губы. Марк, кажется, любит собак еще больше.