моя гордость и банни

сынмину не нравится данная раскладка. почему вообще всё это происходит? это кара с небес за то, что он заходил домой, не почистив ботинки о коврик? потому что он соврал своему другу и не отдал тому свою вторую сменку в третьем классе? или... о боже... это потому что он съел чужой торт на день рождение в одиночестве... он умрёт в муках. долго и мучительно. смерть настигнет его после пыток, после мести и вообще будет больной. что ж, он заслужил. торт есть было преступлением. слишком жестоко. его глаза становятся грустно-грустными и как-то весь он тухнет, поэтому вздыхает и медленно кивает. рядом стоящий парень закатывает глаза и бьёт его в плечо: — так, прекрати драматизировать, хён. — прекрати меня бить, ты, дурачок, — он замахивается, чтобы дать ответный, но тот только уворачивается и хихикает, — большой ребёнок, почему ты такой высокий? глаза младшего, но, чёрт, высокого сужаются в предупредительном жесте. однако вопрос он игнорирует и только пожимает плечами: — хён, тебе самому не стоило говорить о том, что ты сможешь построить снеговика за восемь секунд. никто не тянул тебя за язык. — всё же... — ты даже обычного построить не можешь, — протягивает насмешливый голос, и сынмин стонет: — я не понимаю, почему я поставил на это своего банни... банни — это его любимая игрушка медвежонка с семи лет. (кто вообще называет медвежонка крольчонком?) она очень дорога ему, а он всё ещё спит с ней по ночам. он любит банни. и его лицо становится таким милым, а щёки надутыми словно маленькие шарики. минджэ позволяет пару секунд полюбоваться старшим и умилиться ситуации, а потом протянуть: — да ладно, хён. ты потом можешь отыграться. в этом нет ничего такого. — а если нет? — старший поднимает на него такой удрученный взгляд, что тот теряется. и это из-за игрушки. в любой другой ситуации, возможно, сон позволил бы себе фыркнуть, но сейчас он умилительно тянет: — ну ты чего... — банни! — вскрикивает старший, делая такой страшный взгляд, будто содрогается внутри от ужаса. — я уверен, что сонджун-хён поймёт. да ты чего. — не-а, минджэ, — он дует губы и смотрит на младшего, — я не могу потерять свою гордость. а банни очень дорог мне! тот щурится и вздыхает. он, конечно, сам не прочь время от времени (ха) пошутить или поспорить с намом, но если тот так реагирует, то вообще непонятно как у них произошёл такой... странный спор. да ещё и с самым старшим хёном. вообще всё подозрительно, потому что обычно сынмин не сдаётся раньше времени, так что может ему что-то не рассказывают? минджэ там не присутствовал, но хёна жалко. чисто по человечески. — да ладно, хён, — бормочет. — хочешь я помогу? он смотрит пару минут и медленно кивает. шестерёнки в голове сона движутся так сильно от желания помочь, поэтому он говорит спустя пару минут с заговорщическим тоном: — хён не уточнял какой именно снеговик нужно собрать? — нет, — растерянно отвечает. — у нас получится, хён. верь мне. нам смотрит на уверенного собеседника, и кусает губу. ну раз уж он так уверен... ладно. пусть попробует.ю помочь. — хён тебе доверяет. — отлично! на следующий день, когда все в сборе стоят на заднем дворе, нам массирует себе плечи, готовясь. на улице полно снега, очень холодно и около трёх людей, помимо самих спорщиков, громко рассуждают. минджэ болеет за хёна, хвиджун непонятно за кого, а джунхек хочет побыстрее домой. старший ставит таймер, а сынмин действительно справляется за восемь секунд. раздаются довольные крики. сынмин рад, что поверил, хотя бы потому что он слепил очень маленького и милого снеговичка за восемь секунд, оставляя банни и свою гордость в порядке.