ссср
22 февраля 2021 г. в 19:17
Ходят слухи, что тот самый ларёк, нужный Бруно и Леоне, чтобы обвенчаться, имел свойство хаотично исчезать и возникать в случайных локациях, потому что великий Араки, освещая его, забыл, где он стоит и никак не может вспомнить.
Периколо молчал как партизан. «Я не собираюсь вам рекламировать своих конкурентов по отлову собак. Ой блять, то есть, изготовлению шаурмы», - вот и всё, что удалось из него вытянуть.
- Давай прогуляемся? – предложил Аббаккио, чтобы сгладить разочарование от неудавшегося допроса, и они отправились туда, куда ходят все влюблённые – в парк.
Леоне уже давно заприметил колесо обозрения, крутящееся из, вероятно, своих последних сил, и решил, что обязан прокатить на нём Бруно, пока оно не повторило судьбу Советского Союза. По этой причине, они с гордым видом ступили на платформу кабинки и приготовились впитывать впечатления.
Аббаккио укусил свою сладкую вату (розовую), Буччеллати так же укусил свою (тоже розовую, потому что вся другая в ларьке закончилась). Они смотрели друг на друга и думали об одном и том же. Во-первых, что надо было брать попкорн, потому что от сахара начинало тошнить, а во-вторых, что этот момент – один из тех, что люди запоминают на всю жизнь.
- Ты знаешь, ты прекрасен. – сказал Аббаккио, с задумчивой влюблённой улыбкой глядя на чёрные волосы, что растрепались на осеннем ветру. Казалось, никому в мире ветер не может сделать большего одолжения, испортив укладку.
- Ты тоже. – ответил Буччеллати, не отрывая своего ангельского взгляда от глаз напротив. Возможно, в них слились коньяк, шампанское и дедов самогон, но в тот момент Бруно ассоциировал этот цвет только с лавандой и тюльпанами на солнечном лугу, и от этого на душе становилось тепло.
Пролетающие мимо колеса обозрения чайки с реки невольно заглядывались на двоих таких красивых мужчин и врезались в фонари, а сидящая в соседних кабинках молодёжь притихла и, кажется, вслушивалась в каждое слово беседы. Хотя слов было мало. Они любили друг друга так очевидно и однозначно, что слова давно были посланы нахуй.
Джорно Джованна сидел в своей комнате и подпирал спиной стену. За стеной святой отец Пуччи из ближайшей церкви и его отец Дио (нихуя не святой) обсуждали путь в рай. Не знаю, доводилось ли кому из читателей бывать в подобной ситуации, но для тех, кому не доводилось, скажу: жить в одной квартире с такими фанатиками ужасно утомляет и отбивает любое желание существовать.
Джорно не был глупым малым и понимал, что обеспечить родителю достойную старость – обязанность хорошего сына, но, если в эту обязанность входит поиск загробной жизни, мальчик отказывался признавать какие бы то ни было кровные узы. Итак, он принял решение сбежать из дома.
- Здравствуйте! – лучезарно улыбнулся Джорно, стоя с папкой документов у выхода с колеса обозрения.
- Че за чмошник? – спросил Аббаккио и на всякий случай притянул руку Буччеллати ближе к себе.
- Не ебу. – шёпотом ответил Бруно.
- Я к вам по делу. Понимаете ли, я хочу, чтобы Вы меня усыновили…
Бруно нервно вдохнул, выдохнул почти истерично, и на его лбу появилась капелька пота. Леоне запереживал, нежно приложил ладонь к чёрной чёлке, чтобы проверить температуру, и решил вступиться.
- Слыш, мелкий. Мне твой еблет не нравится, вырез на сиськах не нравится, причёска цвета мочи в чае тоже не нравится, веришь нет. Иди нахуй, сделай одолжение, не порть свидание.
- Да ладно вам… я могу быть полезен организации! – ответил парнишка слегка растеряно, но по-прежнему дружелюбно. Бруно и Леоне переглянулись, - Я знаю всех закладчиков на районе, потому что ненавижу наркотики и хочу их уничтожить, а закладчики мне пару раз говорили о ларьке, который вы ищете.
Тут взрослым состоятельным мужчинам стало страшно находиться рядом с этим исчадием ада. Мало того, что он сумел выжить с такими связями, так ещё и знал о миссии откуда-то (вообще-то разгадка кроется в его бате, но батя в российской семье – это то, о чём говорить не принято, потому что как правило его нет).
- Это ценный сотрудник! – прошептал Бруно на ухо Леоне, как будто пытаясь уломать украсть чужого сынулю.
- Так и есть, уважаемые. Я могу говорить на языке лягушек и, к тому же, мастерски засовываю ухо в череп!
- А что в папке? – спросил Аббаккио, не совсем уверенный, что такой талантливый ребёнок на самом деле не агент америкосов.
- Свидетельство о рождении, полис, медицинская карта, справки о прививках… - начал перечислять Джорно, но Буччеллати уже не думал, а тащил его за ручку домой, потому что такое золотце упускать нельзя.
- Почём вобла, товарищ? – спросил Рохан, заглядывая по пути с миссии по поиску Киры к Джотаро в рыбную лавку. Недавно его уволили из школы за попытку споить одиннадцатые классы, так что теперь Куджо перебивался как мог.
- По ебалу твоему. – ответил Джотаро и пригрозил дать пиздюлей, если Рохан ещё хоть раз появится при нём в розовом парике.
Джорно поведал, что мистический ларёк со Священным Свитком Созидания и Разрушения спавнится в рандомных местах, а штат сотрудников отследить так и не вышло, сколько он ни пытался. Кира же (привязанный к стулу и запуганный машиной скорой помощи) утверждал, что сможет опознать руки изготовителей шаурмы с первого взгляда.
Бруно недовольно расхаживал по штабу «Сверкающего шиммером топора», заломив руки за спину, и пытался понять, что делать с этой информацией. Рейми висела в воздухе и держала у горла Киры нож. Триш воспользовалась моментом и попросила Джорно помочь с домашкой по биологии.
Что можно сделать, когда то, что ты ищешь просто не имеет своего места в пространстве? Надеяться на слепую удачу? На совершенно невероятный шанс, что в огромном городе тебе повезёт повстречать тот самый ларёк? Ангельский взгляд затуманился и был направлен в неизвестную точку вот уже час. Бруно думал.
Он не заметил, как на его плечи лёг колючий, тяжёлый, но невероятно тёплый плед. Не заметил, как рядом подсел с чашкой растворимого кофе из пакетика Аббаккио. Не заметил Мисту и Наранчу, выключивших свет во всей квартире, и Фуго, показавшего Джорно его спальню перед тем, как самому пойти чистить зубки пастой «Дракоша» с клубникой. Не заметил, как Триш выскочила из дома, чтобы провести ночь на гонках по району на вишнёвых семёрках, самостоятельно, без напоминания надев куртку.
Он верил, что любовь может преодолеть любые трудности. Даже если очевидное решение не лежит на поверхности, даже если придётся проделать большой путь, даже если в конце этого пути смерть. Он верил, что ради любви сама Вселенная готова идти на компромисс. Таков был Бруно Буччеллати.
Поэтому он сидел в объятиях сонного Аббаккио, водил стеклянным взглядом по квартире и пытался придумать что-нибудь стоящее, пока примерно к четырём утра не отрубился от усталости.