Нежность

Чимин переводит взгляд на Юнги, который задумчиво осматривает комнату. Их вещи почти уже собраны и разложены по коробкам разного размера, плотно обклеенным скотчем. Квартира, которую они снимали у доброй на вид женщины средних лет, немного опустела. У неё хороший ремонт, свежие обои и совсем немного потрепанная мебель. Чимин вряд ли бы отсюда переехал, если бы не предложение Юнги, который на протяжении нескольких месяцев доставал Пака. Этому ворчливому хёну, по словам Чимина, не нравилось все: от хозяйки, которая якобы смотрит подозрительно, будто убьёт за любое еле видимое пятнышко на обоях, до туалета, смывающегося слишком громко. Чимин смотрит на округлившийся живот Юнги, испытывая сильный прилив щемящей нежности и восторга. Его омега уже на пятом месяце. Предложение переехать было озвучено, когда Юнги был всего на третьем, и Чимин, если честно, был немного обеспокоен тем, что он, альфа, защитник и глава семьи, такой беспечный, и Мину постоянно приходиться думать за него. Это ведь он должен был позаботиться о беременном омеге и будущем ребенке. Но Юнги никогда не осуждал его за некую ветреность, и Пак, осознавая это, еще сильнее влюблялся в него. Они познакомились четыре года назад. Чимин долго не мог понять поведение омеги: Юнги был непреступным, грубым и саркастичным. Но через несколько месяцев Мин оттаял, узнал Чимина, который, в свою очередь, увидел в омеге совсем другого человека: доброго, часто смущающегося и заботливого хёна. Они привыкали к друг другу долго, но, когда это произошло, они стали по-настоящему близки и решающим фактором этого стало увлечение музыкой. Юнги был продюсером многих песен, которые Чимин слушал и на большую часть ставил хореографию. Чимин помнит, как приходил в студию Юнги и долго сидел на мягком диване, смотря как хён создает что-то новое и полностью отдает себя. Кажется, именно тогда он начал влюбляться в него — в страсть, яркий огонек и жизнь в глазах, в мысли, что были изложены красивыми словами в текст, в хриплый, чуть шепелявый голос, в улыбку до десен, в изящные пальцы, нажимающие клавиши синтезатора. Он помнит, как неловко и со смущённой улыбкой показывал свои дэнс кавера, на что хён тогда ответил: «А с голосом у тебя как?». Он помнит, как сказал: «Ну, в младшей и средней школах я ходил на вокал. Вроде бы хорошо получалось.» и Юнги пытался записать его на бэк-вокал. Он помнит, как был доволен старший, его улыбку и похвалу, на которую щеки у Чимина горели спелыми яблоками, ведь он даже и не думал, что у него хоть что-нибудь получится из-за большого перерыва, ведь танцы забирали много времени и сил. Младший долго бы ещё вспоминал моменты с его хёном, если бы его не выдернул из мыслей родной голос: — О чем задумался? — мягко, как сам Юнги. Он вообще оказался очень мягким таким, нежным. Пак долго работал над доверием хёна, терпя множество неприятных моментов. Как оказалось, старший много повидал дерьма в жизни и это заставило его измениться. Может он и стал доверять младшему, но полностью избавиться от этого не получилось, но Пак всегда был готов помочь Юнги. Да, они часто ругались из-за упрямости обоих, но потом долго разговаривали о том, что беспокоило и приходили к компромиссу. Это было сложно, но они справлялись, что делало их отношения ещё крепче. — Да так, ни о чем, — Чимин отмахивается, махая рукой, лишь бы скрыть небольшой румянец, — сам-то чего завис? Ты уже минут пять пялишься на эту коробку. — Она обмотана кое-как! — возмущенно сопит старший. — Скотч с кучей пузырьков! Меня они бесят. Чимин подходит ближе к Юнги, обнимая его со спины и заглядывая за нее, пытается рассмотреть эту «кучу» пузырьков, но находит всего пару-тройку. — Все не так плохо, как ты думаешь, — тянет неуверенно, — не нервничай, тебе нельзя. Тем более у нас есть проблема посерьезней. — И что это за проблема? — Ты кушал три часа назад! — Ничего не хочу. — Твердо говорит омега и быстро вырывается из слабой хватки альфы, который боялся иногда даже прикасаться к Юнги, лишь бы никак не навредить своему сокровищу. Мин знал, что если позволить этой милой мордашке усомнится в его словах о том, что он не голоден, то Чимин будет методично напихивать в него кучу полезной еды, потому что «так врач сказал!». — Ну Юнги!