холодный, почти ледяной, быстро таявший на солнце
Шелк простыни скользит по бледному телу. Тонкая ткань перехватывается красивыми пальцами, не давая ей упасть, обнажить не только кожу, но и, кажется, мысли, душу. Холодно. А под одеялом слишком жарко. Драко смотрит в окно, стоя на коленях на мягкой перине кровати. Как в детстве, любуется снежинками, которые кружатся от порыва сильного ветра. Если бы кочегары так сильно не топили, то замок давно выстыл. Матери дома нет, она где-то у своих подруг, а отец... Тот придёт только поздно, снимет тяжелую мантию, стряхнет снег с ткани, даже улыбнется, возможно. И Драко захочет улыбнуться в ответ. И еще кое-что, но только об этом нельзя говорить. И писать. И даже думать. Только он думает. Сидя сейчас на кровати, выводя узоры на запотевшем от его дыхания стекле, думает, что так хочется обнять отца, хочется посидеть с ним рядом, ощущать его сильную руку у себя на спине, на колене, где угодно. Драко забыл, что такое ласка отца. Люциус, когда сын перестал быть ребёнком, стал довольно строг к нему. Стал обучать магии сам, а самое главное - воспитывать характер. Драко был холодный, почти ледяной, но быстро таявший на солнце. Вся его морозность была лишь маской. На деле - мальчик, который хочет любви. Он помнит, как отец учил его гарцевать на лошади. Люциус в костюме наездника, с волосами, собранными в длинный хвост, выглядел сногсшибательно, и самое главное, показательно для сына, который копировал его чуть ли не во всем. И помнит, как конь сбросил его с себя, как отец не успел, как потом нес его в дом на руках, как на ладонях осталась кровь из пробитой головы. Помнит тихий шепот, свечение от волшебной палочки, а потом блаженную темноту. И пробуждение на груди отца, который перебирал светлые волосы в том месте, где ранее была рана. Драко готов специально свалиться с лошади, чтобы отец был к нему добрее, отзывчивее. Чтобы обнял, погладил. Взглянул. Иначе повел себя. Может, из окна выпрыгнуть? Он даже распахивает раму, влезает ногами на подоконник. Ветер раздувает простыню, будто плащ, а может, как крылья, Малфой не хочет фантазировать на эту тему. Тянет одну босую ногу с окна, держа равновесие, а потом делает уверенный шаг вперед... — Закрой окно, простынешь, — Люциус ходит слишком тихо, это бесит Драко. Он возвращается в комнату, захлопывает окно, садится в постель. — Пап? — Время обеда, а ты еще лежишь. — Почему ты дома? Старший Малфой с подозрением косится на сына. — Ты не заболел, нет? Поменьше перед окнами торчать надо. Драко одевается, застегивает ремень на брюках. — Я думал, ты в Министерстве сегодня. — Я, кажется, говорил вчера, что буду рано. Ты совсем не слушаешь меня. Спускайся в столовую, нам приготовили обед. Малфой уходит, оставляя сына одного. Парень снова смотрит за окно, распахивает раму, и всё же делает шаг вниз... Палочка выпадает из его рук, когда он падает на мягкую перину, быстро наколдованную им. Драко лежит, смотря на небо, ловя лицом снежинки. Скоро Рождественские каникулы закончатся, надо будет снова отправляться в Хогвартс. Малфой до бешенства не хочет ехать туда, не смотря на то, что там он может упиваться славой и силой. Но хочется не этого. Хочется оставаться дома, как можно дольше. — Ты меня с ума сведешь! — Люциус опускается на корточки перед сыном, шумно выдыхает. — Что с тобой сегодня? — Пап, — он прищуривается, когда снежинка попадает четко в глаз, — почему ты не любишь меня? Малфой поднимает брови. — Что за чушь, Драко? — Ты не хотел меня, пап? Вы с мамой не хотели меня? — Не смей говорить ерунды! — повышает голос отец. — Ты всё же ударился головой. Поднимайся, пойдём в дом. Драко поднимается и Люциус тут же накидывает ему на плечи свою мантию. Она теплая, тот снял ее с себя только что, и пахнет приятно. Парень кутается, прячет руки под ткань. — Не хочу домой. — А что хочешь? — Пойдем погуляем, пап? Помнишь, ты водил меня на речку, туда, в самый низ, где острые скалы. — Сейчас там лед. Драко, не придумывай, идем. — Почему мама не приехала на Рождество? — Ведёшь себя как маленький, — качает головой Люциус. — Мама же говорила, что задержится. Кстати... Эльфы должны были почистить наших лошадей. Я знаю, что ты не садился в седло с тех пор, как... — Я хочу! — перебивает парень, и так радостно улыбается, что даже не пытается держать лицо. — О боже, папа! Тебе же холодно! Пойдём домой. Быстрее, пап! Малфой выдыхает, но усмехается. Он уже разучился снимать маску аристократа.***
Крепкие лошади разбивают снег, который искрится под сильными копытами. Сверху все ещё сыпет, но стало тише, ветер не завывает так яростно, как до этого. Люциус держится в седле прямо, гордо, красиво. Вся его поза кричит о благородстве и величии. Драко копирует его положение, тоже перехватывает поводья одной рукой, как держится отец, вторую держит на бедре. — Держись-ка, а то свалишься, — советует Малфой-старший, смотря на сына, следя за тем, чтобы тот не упал. — Нет, не должен. Пап, а мы поиграем сегодня в шахматы? — Разве что только для того, чтобы придумать тебе желание после очевидного выигрыша. В лице отца - хитрая, лисья улыбка. Драко довольно фыркает. — Посмотрим! Люциус пришпоривает лошадь, та меняет свой бег, резвясь сильнее. — Догоняй! Поехали. Они тормозят у какой-то рощицы. Елки покрыты снегом, который падает с тяжёлых веток. Тишина. Воздух свежий и пряный от хвои. Малфой встает рядом с сыном, и резко хватает его за руку. — Чего ты? — удивляется юный волшебник. — Я соскучился по тебе, — шепчет он парню, а потом оборачивается, обнимает его, прижимая к себе. — Я сегодня испугался, когда увидел, как ты из окна летишь. Знал, что наколдуешь, но испугался. И часто ты так прыгаешь? Драко робко кивает. — С крыши Хогвартса это захватывающе. — Не смей, слышишь. И думать о том, что я не хотел тебя, тоже. Я... Я не говорю тебе этого, но я думал, ты должен был знать, что я люблю тебя. — Пап... — Что? Драко прижимается ближе, медленно поднимается на цыпочки, чтобы прижаться губами к холодной щеке отца. Люциус прикрывает глаза. — Пожалуйста, родной... — Папа, я не прекращу прыгать. Может, когда-то я забуду взять палочку с собой. — Не дури. Поедем домой. Драко, не играй с жизнью. Он шепчет это, касаясь губами губ сына. Малфой судорожно выдыхает облачко пара, хотя на улице совсем не морозно. Наваливается вперед, целует настойчивее, до звёзд перед глазами. Люциус ловит его, поднимает на руки, держа за поясницу, и вместе с ним падает в снежную перинку. Драко смеётся, скидывает с руки перчатку, утирает лицо отца от снега. Старший Малфой ловит его ладонь, прижимает покрасневшие пальцы к губам, и тихо шепчет: — И со мной не играй. Парень замирает, сглатывая улыбку. — Я не играю, папа. Хочу быть рядом. Я тоже скучаю. Они еще немного что-то выискивают в глазах друг друга, пытаясь сообразить, что делать дальше. Только в головах обоих пустота. Драко поднимается первым. — Я завтра поеду в Хогвартс. — До начала учёбы еще дней пять, — отец смотрит на него, а потом хватает за руку. — Сказал же, не играй со мной. Замолкает, чтобы потом спросить: — В шахматы, говоришь? И парень кивает. — На желание, папа.