Оранжевые носочки

Дазаю совсем немного абсолютно плевать, что они сейчас находятся в магазине, где, между прочим, запрещено вскрывать товар. Ну, вообще-то это само собой, ведь в каком магазине это может быть разрешено? Точно уж не в детском, куда они с Чуей забрели случайно. Всё просто: Дазай вместе с Чуей попёрся кормить уточек, а после заметил несчастный магазин, который, по словам Накахары, стоит тут уже несколько лет, и вообще, «зачем нам туда, Осаму?». Дазай с ответом не нашёлся, зато сейчас они вдвоём стоят напротив стенда с детскими игрушками, а Дазай, вскрыв одну из дорогих баночек пластилина, не может оторваться от его запаха. — Ты только понюхай этот пластилин, Чу, — говорит Осаму, после чего тычет этой баночкой в лицо Чуи. — Напомни, как я согласился выйти за тебя замуж? — вздыхает Накахара, схватившись за голову так, что, кажется, он может вырвать свои волосы в любой момент. Но пластилин нюхает, — ужасно пахнет. — «Напомни»? Ну, я встал на одно колено, протянул тебе кольцо, ты сначала замер, потом покраснел, закрыл лицо ладошками, заплак- — Всё, заткнись! — говорит Накахара, пихнув чересчур болтливого супруга в бок. — Так вот, заплакал, начал кивать головой, а потом обнял меня. До сих пор помню, как у тебя тряслись пальчики, пока я пытался надеть кольцо… — улыбается Дазай, а Чуя, воспользовавшись моментом, забирает у него крышечку от баночки и закрывает её. — Теперь придётся его покупать, ибо ты весь пластилин обнюхал, — хмурится Чуя, направившись к кассам. Дазай просто медленно поплёлся за ним, пока его же сознание находилось где-то далеко, в воспоминаниях об их с Чуей начале, а впоследствии и развитии отношений. — Чуя, помнишь, как мы начали встречаться? — улыбается Дазай, а Чуя тут же отворачивается, закатив глаза и цыкнув. — Помню… к сожалению, — отвечает Накахара, ставя баночку с пластилином на кассу. Во время одного из очередных заданий, на которое Мори отправил Чую, пошёл жуткий ливень. Наш «сильный и бесстрашный мафиози» решил, что для него это не помеха, поэтому он сможет закончить начатое до конца. Итог — температура под сорок один, жуткий кашель, насморк и прочие нехорошие симптомы, с которыми Мори отправил Чую лечиться домой, а Коё впихнула в руки парню целый пакет всяких лекарств. Дома, особенно ближе к ночи, Чуе стало совсем плохо — волосы слипались от пота, тело от высокой температуры будто горело, а в голове какая-то каша, заставившая Накахару бредить и не понимать, что в принципе происходит вокруг. Пальцы сами жмут на телефоне какие-то кнопки. Два часа ночи. — Чу? — слышится из трубки заспанный голос Дазая, который явно удивился такому звонку. Неужели Чуя опять напился? — Дазай… — говорит он как-то инстинктивно. С губ сама собой срывается эта фамилия, словно в ней нет ничего необычного, — мне плохо… — Что с тобой? Привезти лекарства? — спрашивает Осаму, а Чуя мычит что-то отрицательное. — Нет… — Нет? А что тогда? — Дазай встаёт с кровати, трёт глаза и взволнованно вздыхает, раздвигая шторы. От открытого окна теперь ещё сильнее веет холодом. — Тушёнки. Хочу тушёнку. Уже через час Дазай оказался сидящим на кровати Чуи и наблюдающим за парнем, перед которым стояло несколько банок разной тушёнки. Накахара сидел по-турецки и трескал еду ложками прямо в кровати. — Ну хоть бы волосы убрал, солнышко, — говорит Дазай, притронувшись к рыжим локонам Чуи, дабы убрать их ему за уши, — какой ты горячий… Накахара молчит в ответ, и понимает, кого и о чём попросил, только когда доедает банку до конца. — Я… Дазай, чёрт, — Чуя хватается за горящую голову, а после скручивается от кашля, — извини, что я так… ты понял. В общем, уходи… деньги за тушёнку на галошнице возьми… Осаму в ответ опять взволнованно вздыхает. — У тебя такой жуткий кашель… ты лекарства пьёшь? — спрашивает он, заставив Чую удивлённо хлопнуть глазами. — А что? — Я переживаю. Дазай пересаживается ближе к Чуе, заставив мафиози испуганно прижаться к стене. Осаму очень легко запускает свою ладонь в чужие волосы, сначала потрепав их, а после полностью убрав выбившиеся пряди назад. Дазай легко касается горячего лба Чуи своими не менее горячими (но по другим причинам) губами. — Ты такой горячий… во всех смыслах, кстати. — Дазай… Чуя закрывает глаза, ибо в голове болезненно всплывает туман. — Заразишься. — Я переживу, — говорит Осаму, а после повторно «проверяет температуру» парня, только на этот раз не со лба, а с губ Чуи, — и сегодня посплю у тебя. — Ты меня поцеловал? — Какой же ты у меня внимательный. Два раза уже. Чуя по-прежнему плохо понимает происходящее. Больная голова, ужасное самочувствие, а сейчас Дазай, который целует Чую, вызывая в голове короткое замыкание... — Ты мне нравишься… Дазай, видимо, так чётко подобрал и дождался идеального момента для признания, что Чую это даже немного взбесило. — Хотя лучше бы я об этом забыл… серьёзно, скажи спасибо, что я тебя тогда банкой тушёнки не ударил, — прикусив губу, говорит Чуя, расплатившись за пластилин, — кстати, с тебя 110 йен. — Да? Пойду, возьму из нашего бюджета, — улыбается Осаму, взяв пластилин у Чуи и спрятав его в свой карман, — подержи вот это… Накахара оборачивается и смотрит на то, что ему протягивает Дазай. — Господи, как банально… это же твоя рука. Осаму улыбается, кивнув. Чуя всё-таки берёт Дазая за руку, пусть и не без вздоха. А Чуя ещё и недовольное лицо скорчил… Через несколько минут Чуя замечает, что какая-то ерунда бьёт его по ноге. И, к слову, эта «ерунда» болталась именно в ногах Дазая. — Осаму, у тебя шнурок развязался, — говорит своему супругу Накахара, а тот смотрит вниз, убеждаясь в том, что Чуя говорит правду (а как иначе). Удивительно, что Накахара заметил это раньше самого Дазая. — Оу, и вправду. Дазай взглядом находит низенькое ограждение по типу забора, потащив Чую туда. Когда Осаму поднимает свою ногу и ставит её на этот забор, то его штаны чуть задираются, и у Чуи возникает возможность рассмотреть совершенно очаровательные носки Дазая во всей красе. — Дазай… откуда у тебя это? На Осаму надеты рыжие носочки с сердечками. — Что? По-моему, когда я в них, мы гармонично смотримся! Видишь, они под цвет твоих волос! Кстати, я ещё розовые купил. — Придурок… — смущённо отворачивается Накахара, услышав о гармонии носков Дазая с его волосами. Чуя прячет лицо в ладонях и просит Осаму поскорее завязать эти дурацкие шнурки.