— Примечание: предлагать герою возможность стать моей правой рукой
только тогда, когда моей правой руки нет в комнате.
Дополнительное примечание:
узнать сметную стоимость перестройки летнего дворца. —
Выписка из дневника Императора Ужаса Второго Злобного
Две вещи произошли в быстрой последовательности. Сначала я прорычала что-то очень недоброе о матери Укоряющей и козле. Во-вторых, я выхватила заряд из воздуха и бросила его обратно. В отличие от моей первой стычки с гоблиншей, теперь я была знакома с боеприпасами гоблинов. Я знала, сколько времени у них уходит на взрыв — во всяком случае, у стандартных типов. Заряд взорвался на полпути вверх, давая мне легкий намёк на то, что смесь была доработана. Почему все мои враги получили в свои руки оружие гоблинов? Легионы действительно должны были внимательно следить за своими запасами: они должны были быть единственной организацией, имеющей доступ к боеприпасам. Мне реально необходимо поговорить об этом с Блэком, меня начинает раздражать то, что люди продолжают кидать их в меня. — Ха, я не буду тебя так называть, — сказала я, поднимаясь на ноги. Я ожидала, что почувствую послевкусие после того, как я была уверена, что из меня вырвали мое Имя, но его не было. Мои конечности двигались уверенно и плавно. Боль, должно быть, была в моей душе, какой бы ужасной ни была эта мысль. Я всё ещё чувствовала зуд в затылке, как будто у меня не хватало одной из конечностей. Укоряющая ответила на мое вежливое заявление, уронив осветительный заряд, готовый взорваться прямо мне в лицо. В один прекрасный день Богам придется даровать мне ещё более тупых врагов. Похоже умных было ограниченное количество, да и я к тому же занималась прореживанием списка. Не обращая внимания на падающий цилиндр, я сунула ногу в расщелину. Вспышка света и оглушительный шум могли бы стать проблемой, если бы я была ещё жива, но в данный момент я уже не беспокоилась о лопнувших барабанных перепонках. Они ничего не изменят. Прыгать в полном доспехе было трудно даже тогда, когда у меня ещё было Имя, но я уже была близка к цели. И несколько порванных мышц уже не играли никакой роли. Мой первый прыжок сократил высоту наполовину, и я заставила свои конечности заставить меня прыгнуть снова, после чего я, запнувшись о край ямы, растянулась наверху. Я слышала, как Укоряющая шарахается от меня, прячась в скалах. Новизна иметь врага ниже ростом и физически слабее меня была весьма освежающей. Ну, пока слабее. В любой момент она привыкнет к этому Имени, а дальше всё пойдет под откос. — Я должна была это предвидеть, правда, — сказала я. — Чернокнижник упомянул, что единственное место в Кэллоу, где можно связать или узурпировать Имя, это Льес. Полагал, что я в безопасности без других претендентов, но это было явно неверно. Нарушить законы природы, чтобы облапошить меня — классическая Наследница. Я услышала щелчок выстрела из арбалета и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как стрела летит мне в грудь. Моя рука дернулась, повинуясь моей воле, и выхватила снаряд из воздуха. Один из двух, размышляла я, ломая древко и роняя его на землю. У меня бывали и более удачные результаты, но бывали и гораздо хуже. — Что меня озадачивает, — продолжала я, — так это ты. Ты умнее этого, Укоряющая. Я на пути к борьбе с двумя моими соперниками, а ты — средняя угроза, стоящая между нами. У тебя может быть только один путь. Немёртвая гоблинша выскользнула из-за скал рядом со мной, вонзив нож в коленный сустав. Нахмурившись, я ударила её по лицу. Я ничуть не сдерживалась и это было заметно: её шея резко изогнулась с неприятным звуком. Она поднялась с камня, на который её швырнуло ударом, и лениво повернула шею на место. Похоже что и ей не досталось полного воскрешения. Разве мы не были ещё той парочкой, веселыми немертвыми мерзостями, дерущимися посреди только что созданного места? Я вынула нож из колена, прикидывая его вес. Хорошая гоблинская сталь. Сойдет. — Это было бы правдой, — сказала Укоряющая, поднимаясь на ноги, — если бы ты всё ещё была Оруженосцем. Теперь ты — свободное мясо, девочка-Кэллоу. Я вздохнула. — Я серьезно, — сказала я. — Какова твоя конечная цель? Допустим, тебе удастся каким-то образом уничтожить моё тело. Наследница справляется со всем, что задумала, с твоей помощью. Что ты делаешь потом? — Я всё изменю, — ответила Укоряющая, вытаскивая другой нож. Боги, неужели именно так я звучала для других людей? Неудивительно, что меня так часто пытались зарезать. — Никогда не думай, что у гоблина нет ножей, — подумала я, наблюдая, как она крутит лезвие между пальцами. Разбойник носил их так много, что по всем правилам должен был звенеть каждый раз, когда шагал. — Как Оруженосец? — сказала я. — В тот момент, когда Блэк встретит тебя, он разрубит тебя на куски, чтобы вернуть Имя в игру. Если он будет в плохом настроении, то отдаст то, что от тебя осталось, Чернокнижнику. Ты все еще хочешь этого, Укоряющая? Потому что это будет самым настоящим кошмаром. — У меня есть свои друзья, — сказала гоблинша. — Нет, у тебя есть владелец, — сказала я. — И она не очень-то бережно обращается со своими инструментами — сегодняшний день должен был показать тебе это достаточно ясно. Укоряющая, тебя сейчас бросят под карету. Ты действительно думаешь, что Наследница будет стоять за тебя горой? Боги, ты думаешь, что Старая Кровь будет? Они не скрывают, что думают о зеленокожих. Рыча, гоблинша атаковала. Грубо. Она могла бы, по крайней мере, сообщить мне, что мы закончили разговор. Почему когда говоришь людям, что они полностью неправы, они становятся такими агрессивными? Укоряющая уже была быстрее, достаточно быстрой, чтобы за ней было трудно уследить невооруженным глазом. Я почувствовала, как лезвие царапнуло мою грудную пластину, но оно не прошло сквозь неё, и я пнула её прежде, чем она успела вонзить нож мне в шею. Честно говоря, я не была уверена, что она думала, что будет делать в данный момент. Заставить меня истекать кровью? Мое сердце больше не билось, и вещество внутри моих вен было в основном красной водой, дающей мне немного больше массы. Я поймала её запястье, когда она снова потянулась ко мне, сначала отталкивая его назад, прежде чем что-то темное вспыхнуло в её злобных глазах. Она начала использовать Борьбу. Сила Имени, решила я, гораздо менее приятна с другой стороны. Я развернулась вокруг неё и услужливо вернула ей нож, воткнув его ей в шею. Похоже, это не произвело особого эффекта, но мой сапог на её спине произвел: она снова отправилась в полет. — Ты думаешь, я всего этого не знаю? — Укоряющая сплюнула, присев на корточки: — Я не тону в вариантах, Обретённая, в отличие от тебя. Я выживу сегодня, потом завтра и послезавтра. Вот что делают гоблины. Мы выживаем, даже когда Творение жаждет нашей крови. Я выхватила свой нож. — Знаешь, — задумчиво произнесла я, — мне кажется, год назад я бы попыталась тебе помочь. Пойти на компромисс. Но с тех пор я потеряла слишком много друзей, Укоряющая. Пересекла слишком много границ, чтобы повернуть назад. Обожжённое лицо расплылось в ужасающей ухмылке. — Если ты думаешь, что я лягу и умру ради твоего маленького приступа самолюбования, — сказала она, — тебя ждет грубое пробуждение. Справедливо. Я неторопливо зашагала вперед. Она метнулась в мою сторону, но я сделала ложный выпад, чтобы схватить её за руку. Неестественно быстро она подняла нож, чтобы блокировать удар — и я провела своим по её лицу, разбивая зубы. Она поспешно отступила, подняв свободную руку, чтобы коснуться разрушенных клыков. — За время разговора, — сказала я. — Ты, наверное, подумала, что это была грубая ошибка. Она слишком долго была Именованной, она стала дерзкой. Но на самом деле я давала тебе время освоиться. Она прыгнула на меня с воем, но это было не более чем инстинктом. В прошлом я сражалась с более опасными существами, чем злой немёртвый гоблин, даже с Именем. Дьявол раздери, сегодня я сражалась с более опасными тварями. Я спокойно отступила в сторону, оставив её скользить по камню, и сделала ложный выпад в сторону её глаз. Нож взметнулся снова, быстрее, чем я успела моргнуть, но я уже перенаправила удар и рассекла мышцы плеча справа. Она, вероятно, думала, что поступает умно, когда меняла кольчугу на кожу, делая ставку на скорость, а не на попадание. Её безвольная правая рука теперь учила её другому. — Рефлексы, я имею в виду, — сказала я, кружа вокруг неё. — К ним нужно время, чтобы привыкнуть, не так ли? Я помню, как странно это было, когда я впервые вошла в это Имя, получив набор реакций, которые не были полностью моими. Я подняла кончик своего ножа, и на этот раз она отреагировала правильно, не попавшись на обманку — что не помогло ей, когда моя другая рука обнажила меч и пронзила её покалеченную руку. Конечность упала на землю. Именно так как я и планировала. — Ты, конечно, можешь не обращать на них внимания, — заметила я. — Но это будет стоить тебе того времени на отказ от их использования. Многое может произойти в одно мгновение. И все же я думаю, что через две недели ты привыкнешь. Мои глаза заледенели. — К несчастью для тебя, у тебя нет двух недель. Укоряющая выплюнула зубы, поднимая нож. — Пошла ты к дьяволу, неоперившаяся девчонка, — взвыла она. — Что бы ты ни делала, я все равно выжив.. Я вонзила свой меч ей в рот, острие вышло с другой стороны. Так что никаких возвращающих аспектов. Следом я вонзила нож в мягкую сторону её локтя, рассекая мышцу. Её пальцы судорожно сжимали оружие, но больше она не замахивалась на меня. Держа её вертикально, я вырвала застежки, скрепляющие верхнюю часть её кожаных доспехов. Плоть под ними была покрыта шрамами от ожогов, едва ли это вообще уже можно было назвать плотью. — Я предупреждала тебя, — сказала я, — А теперь верни мне мое Имя. Я ударила её так сильно, как только могла, мои бронированные пальцы впились в её плоть. Я покопалась в некротизированных органах и, немного углубившись, нащупала змееподобный изгиб её позвоночника. Запустив руку в гоблиншу по локоть, я стиснула зубы и вырвала его. Он пробил половину ее брюшной полости, и Укоряющая упала, обмякнув. Уронив её на землю и сняв измазанную перчатку, я выхватила меч и обезглавила её для верности. Я стояла с закрытыми глазами. Я бы выдохнула, если бы в моих легких было хоть немного воздуха. Мне не пришлось долго ждать, прежде чем осознание нахлынуло на меня во второй раз в моей жизни. Это было похоже на возвращение домой. Я была Кэтрин Обретённой, дочерью никого и ничего. Я разбивала армии, вырывая победу из пасти врага. Я тратила жизни, как монеты, и покупала судьбу королевства, обманывала смерть и плевала в лицо Разложению. В ту ночь, когда я впервые провозгласила себе это Имя, я начертала свой путь на душе героя. И в тот вечер, когда я снова заявила об этом, этот путь подошел к концу. Я снова стала Оруженосцем. Мои чувства обострились, и я ждала, когда зверь, сидевший на моих плечах, даст о себе знать, уже улыбаясь. Я почти полюбила его. Выражение исчезло, когда он не появился. Я нахмурилась и погрузилась в глубины своего Имени. Теперь они казались более мелкими. Не слабее, но как будто глубины еще не были… заработаны. У меня кровь застыла в жилах, когда я поняла, что не потребовала назад свое Имя — я просто потребовала его, и точка. Я снова начинала с самого начала и не чувствовала ни одного из своих аспектов. Только потенциал для них, этих сгустков бесформенной силы. Мои глаза открылись от удивления. Эти были три сгустка бесформенной силы. — О, Наследница! — радостно воскликнула я. — ты облажалась. Укоряющая была её работой, в этом не было сомнений, но зачем Акуа вообще это делала, если знала, что это вернет мне силы? Возможно, у меня больше не было моих аспектов, но мое Имя было эффективно восстановлено в силе, которой оно обладало до моей стычки с демоном. У меня было достаточно сил, чтобы снова эффективно использовать приемы, которым меня научил Блэк. Зачем Наследнице делать меня сильнее? У неё вошло в привычку саботировать меня на каждом шагу. Даже если она планировала использовать меня против Уильяма, это не имело смысла. — Если только она сама не знает, что делает, — подумала я. Только два человека знали, что я покалечила не только ногу: Масего и Хакрам. И Блэк, хотя это вряд ли считалось. Я не сказала об этом ни одной живой душе, и, насколько мне было известно, они тоже. И это не было похоже на то, что Наследница могла просто взглянуть на мои аспекты, когда ей заблагорассудится: Подмастерью нужно было создать целую комнату, полную дьявольски сложных оберегов, чтобы оперировать мою душу. Акуа никогда не допускали в лагерь Пятнадцатого без усиленной охраны, и любое применение магии с её стороны было бы немедленно встречено силой. Она не знала, поняла я. Она не знала, что я лишила себя аспекта. Она думала, что, используя Укоряющую в качестве вместилища для моего Имени, она сможет ослабить меня на месяцы, может быть, даже убить, когда вырвет его — если ей повезет. Вот что бывает с удачей, не так ли? Она никогда не приземляется там, где вы ожидали. — А вместо этого ты посадила меня обратно на лошадь, хитрая сучка, — пробормотала я. Боги Внизу, самое время, чтобы один из её маленьких заговоров дал обратный эффект. Теперь мне нужно было просто запихнуть ей в горло следующий и заставить её подавиться им. Я опустилась на колени возле дважды мертвого тела Укоряющей, вытирая о нее меч, прежде чем вложить его в ножны. Я сделала то же самое со своим ножом, выдернув его. Если бы у меня было что-то, чтобы поджечь её, просто чтобы быть уверенной, я бы это сделала, но сейчас этого должно быть достаточно. У меня не было никаких боеприпасов, не говоря уже о гоблинском огне — не то чтобы использование вещества, которое сжигало магию в измерении, созданном магом, не было бы ужасной идеей в любом случае. Я вгляделась вдаль и увидела, что врата света всё ещё там. Как долго они будут открыты, я не знала, но решила, что лучше поторопиться. Ощущение мантии моего Имени на плечах после того тревожного периода, когда ее не было делало утомительное шествие более терпимым. Я уже не могла вспомнить, что чувствовала до того, как стала Оруженосцем. Быть обыкновенным человеком было просто… туманной концепцией. Теперь я была невосприимчива к болезням, вне старых ограничений моего тела, таких как тепло и холод или невозможность управлять своими чувствами. После вкушения истинной силы нет ничего более ужасного, чем бессилие. Честность этой мысли заставила меня почувствовать себя неловко. Было трудно оценить продолжительность времени в месте без настоящего неба, но я чувствовала, что держала хороший темп. Врата света, которые я мельком увидела на расстоянии, были даже выше, чем я думала, в три раза выше меня — так что более или менее вдвое больше любого другого — и почти так же широки. Дальше я ничего не могла разглядеть. Подмастерье сказал, что там будет вход в ритуальное место, но мне показалось странным, что он ничего не сказал о вратах. Если уж на то пошло, если он мог сделать врата, почему он не создал их для меня, чтобы войти сюда в первую очередь? Я нахмурилась, потом подняла с земли камень и метнула его. На мгновение показалось, что он пройдет сквозь них, но затем произошла вспышка света и громкий взрыв. — Ты становишься предсказуемой, Акуа, — сказала я. Обойдя врата, я нашла выход, который упоминал Масего, после нескольких минут поисков. Как и портал, который позволил мне пройти, он был прозрачным и трудно различимым из-за отсутствия надлежащего освещения. Ложные ворота Акуа находились достаточно близко, чтобы через них было трудно пробраться, ведь зачем делать их просто смертельной ловушкой, если можно заодно сделать их неудобными? Я сделала глубокий вдох, в котором не было особой необходимости, но привычка к этому успокаивала. — Последний раунд, победитель забирает всё, — пробормотала я, прежде чем пройти.