— Я заглянул в бездну и нашёл то, что смотрело в ответ… предвкушая. —
Перевод Каббалистической Книги Тьмы,
широко приписываемой молодому Мёртвому Королю
Плоть разошлась под её зубами, и она глубоко вдохнула теплую кровь, прежде чем отбросить труп маленького человека. Скот кричал, пытаясь убежать, но сегодня ночью улицы принадлежали ей. Проклятая упала на четыре лапы, встряхивая шерстью с радостным воем. Она уже была покрыта красным, и его запах, исходивший от неё, был восхитительно пьянящим. Одна из тварей возомнила себя храброй и встала против неё с поднятым мечом. От него пахло страхом. Она набросилась, когти вспороли броню, как пергамент, и эта маленькая зубочистка бесполезно упала на землю вместе с рукой, которая её держала. Они были такими маленькими, такими слабыми. Её клыки разорвали его морду, оставив только кости и разорванные мышцы, когда она жадно проглотила плоть. Их было пятьдесят, когда она… она не могла вспомнить. Их было пятьдесят, а теперь осталось только тридцать. Проклятая всё ещё была голодна, и поэтому она бродила по булыжникам Атера. Болты с глухим стуком вонзились ей в спину, некоторые пробили броню, всё ещё свисавшую с её тела, но они были как укусы насекомых. Вонзив когти в камень, она запрыгнула на стену дома, на вершине которого они прятались, и забралась на крышу. Они попытались бежать, но было уже слишком поздно. Красная от зубов и когтей, она питалась их страхом и плотью, убивая дюжинами, как паникующих животных, которыми они и были. Слишком скоро она стала единственным живым существом на этой крыше, мех блестел в лунном свете. Она понюхала воздух, отыскивая следы остальных. Они думали, что рассеяние спасет их. Как будто что-то могло скрыть их от нее. Выскочив обратно на улицу, она снова отправилась на охоту. Они прятались за стенами, но она прорвалась сквозь камень, чтобы принять участие в пиршестве внутри. Они бежали по лабиринту улиц, но она слышала биение их сердец, похожее на грохот барабанов. Она отыскивала и пожирала. В темноте они прятались, думая, что находятся вне её поля зрения, но темнота была старым другом. Их крики возносились к небу, и ни отчаяние, ни мужество людей не могли устоять перед ее гневом. Она росла. Когти заострились, её кости затрещали, когда ее конечности удлинились, а шкура под мехом стала тверже железа. Она была больше, чем могли выдержать доспехи, даже с этими хитроумными ремнями. Остатки брони упали на землю, и Проклятая облизнулась, вырывая внутренности последнего человека, чтобы с шумом их проглотить. Больше их не было. Лишь обглоданные трупы. Она понюхала воздух. Этот район был пуст, но другие — нет. Она снова проголодалась. Она бежала на запад, как ветер, камень трещал под её весом. Проклятая замедлилась, когда она подошла к границе, почуяв запретную магию-ловушку. Там стояли два источника опасности. Она знала их. Высокая, худая, с двумя мечами. Рейнджер. Забавный, бородатый, волшебный. Подмастерье. Они стояли у нее на пути. — Боги, она съела их всех, не так ли? — вздохнула Рейнджер. — Я слышу сочувствие, моя дорогая? — отозвался Подмастерье. — Любой, кто достаточно глуп, чтобы спровоцировать её на… это, явно слишком глуп, чтобы жить. Мечница посмотрела на неё. Проклятая набросилась, но там была стена-не-стена. Свет причинял боль. Она взвыла. — Узор её задержит? — спросила Рейнджер. Подмастерье рассмеялся. — Она была здесь почти час и съела, сколько — два полных патруля? В прошлый раз, когда она так глубоко увязла, она прорвалась сквозь целый отряд дьяволов, благодаря любезности моего старого учителя. Если узор продержится полчаса, я буду считать, что мне повезло. — Никогда раньше не видела, чтобы оборотень становился таким большим, — сказала Рейнджер, склонив голову набок. — Я имею в виду, она выше, чем дома. — Она не ликантроп, — возразил Подмастерье. — Насколько я могу судить, Чернокнижник наложил проклятие на её род несколько столетий назад. И вот почему, дети, вы устанавливаете ограничение, когда проводите кровавый ритуал. — Праэс, — хмыкнула Рейнджер, качая головой. — Сколько времени до прибытия Амадея? — Зависит от того, когда посланник найдет его, — ответил Подмастерье. — Башня находится за пределами моей способности прорицать. Проклятая колотила в стену-не-стену, не обращая внимания на боль. Скот не убегал. Наглость. — Он снова разговаривает с Алайей, да? — недовольно нахмурилась Рейнджер. — Боги, я не ввязываюсь в эту неразбериху, — сказал Подмастерье, ухмыляясь мечнице. — Я не ревную, — сразу же возразила Рейнджер. — И твой узор поддается, ты, самодовольный отброс из Пустоши. — Я добавлю еще один слой, — нахмурился Подмастерье. — Не беспокойся, — сказала Рейнджер. — Сделай мне врата. Я займу её делом, пока он не приедет. Мечница повернулась к Проклятой. — Эй, большая девочка, — улыбнулась она. — Давай разомнемся.۞
Она взвыла, пробив стену и приземлившись на бок. Её спина была сломана, но она с хрустом восстановилась, и она встала на ноги, оскалив клыки. Рейнджер спокойно последовала за ней в дом с одним мечом в руке. Вложенным в ножны. Опасный хищник повернулся в её сторону слишком быстро, и ветер чуть не отправил её в полет. Проклятая вонзила когти в камень и держалась. — Значит, ты всё ещё можешь учиться, даже когда ты в таком состоянии, — проговорила Рейнджер. — Интересно. Она встала на две ноги и сгорбилась, потянувшись к стене позади себя. Она с ворчанием вырвала кусок и бросила в мечницу, но это было слишком медленно. Ботинок ударил её в живот и отправил в полет через дом на улице позади. Она упала на четвереньки, изготовившись для прыжка. — Я разбивала каменных големов, ударяя вдвое слабее, — сообщила ей Рейнджер. — Тебя до смешного трудно обидеть, милая. — Она набирает обороты, чем дольше она в таком состоянии, — сказал новый голос. — Ещё час, и даже у тебя были бы проблемы с ней. Ещё один человек прошел через разрушенный дом. Весь из стали, в тёмном плаще. Меч, но без щита. Он снял шлем: белая кожа, тёмные волосы. Знакомый. — Наконец-то, — сказала Рейнджер. — Ты не торопился. — Я задержался, — подтвердил Блэк. — проделки Канцлера. — Я, вероятно, смогу вырубить ее, не причинив ей слишком большого вреда, если она зайдет слишком далеко, — предложила мечница, стоя рядом с другим. Рука Блэка коснулась плеча Рейнджер. — Она не нападет на меня, — сказал он. Проклятая зарычала. Наглость. Цельнометаллический медленно подошел к ней. От него совсем не пахло страхом. — Сабах, — сказал он. — Посмотри мне в глаза. Она взвыла. — Посмотри мне в глаза, — сказал он. Голова Проклятой вскинулась, повинуясь команде. — Что ты видишь? — мягко спросил он. Бледно-зелёные. Шестеренки медленно вращаются, стальная конструкция, которая сотрёт все Творение в пыль. Смерть смотрела на неё сквозь осколки нефрита. Проклятая вздрогнула. — Очнись, — приказал Блэк. Проклятая дернулась. Кости хрустнули, и она забилась в конвульсиях на камне, возвращаясь в себя. Голод отступал, тепло покидало её. Сабах проснулась голой и дрожащей, её тут же вырвало на землю. Вкус крови и желчи смешался у неё во рту. Кто-то завернул её в плащ, слишком маленький, чтобы как следует укрыть от холода. — Боги, — прохрипела она. — Я снова потеряла контроль. Амадей опустился на колени рядом с ней, успокаивающе положив руку ей на плечо. — Тебя вынудили, — сказал он. Сабах свернулась калачиком, съежившись под плащом. Она чувствовала запах Векесы, приближающегося с бельем в руках. Обостренные чувства не оставляли её по крайней мере ещё один колокол. — Ты думаешь, кто-то специально заставил её измениться? — спросила Рейнджер, опускаясь на колени слева от неё и нежно похлопывая её по боку. — Она должна была бесчинствовать в определенном районе, — сказал Блэк. —Убить кого-то важного, чтобы дать Канцлеру рычаги влияния на нас. — Я бы так и сделала, если бы они меня не остановили, — сказала Сабах, горло всё ещё саднило. — спасибо тебе, Хе. Всё стало… — Не беспокойся об этом, — сказала Рейнджер. — Мне всё равно не терпелось провести хороший спарринг. Сабах попыталась рассмеяться, но получилось что-то вроде всхлипа. — Становится всё труднее держать себя в руках, — призналась она. — Я знаю, — тихо сказал Блэк. — Но у меня может быть решение. Помнишь Истрид, вождя Красных Лун? — Ту, что боролась с тобой? — Сабах смутно припоминала. Амадей кивнул. — Она рассказала мне об одном месте в Степях, — сказал он. — Куда идут те, кто не может контролировать Красную Ярость, чтобы научиться этому. — Канцлер велел тебе ехать в Стигию, — сказала Сабах. — Канцлер может идти к дьяволам, — откровенно ответил Блэк. — Мы уезжаем завтра.۞
У орков была старая поговорка, что суровые земли порождают суровых жителей. Северные степи доказали это, особенно зимой. Снег и лед, насколько хватало глаз, погребали неподготовленных в жестоких и неожиданных штормах. Волки размером с лошадь крались по холоду, веками учась тому, что путешественники — более легкая добыча, чем хорошо защищенные стада крупного рогатого скота орков. Прошло уже больше месяца с тех пор, как они покинули территорию Красных Лун, следуя указаниям Истрид. По мере того, как тянулись дни, Подмастерье становился все более пассивно-агрессивным по отношению к месту назначения, раздраженный холодом и отсутствием приличного вина. Сегодня утром он пытался украсть у Рейнджер чай и, к всеобщему веселью, получил ножом по руке. — Все будет там, где будет, — в сотый раз передразнил Векеса. — Они должны были назвать это Городом Неопределенности. — Я уверен, что Кланы переименуют его после такой искренней просьбы, — ухмыльнулся Блэк. — Не сердись на меня, фермерский мальчик, — не остался в долгу темнокожий маг. — Я не тот, кто решил найти место, которого нет ни на каких картах и технически не существует. — Фермерский мальчик? — весело переспросил Чёрный Рыцарь. — Я был солдатом после того, как покинул фригольд. По крайней мере, ты мог бы учитывать это. — Ты был солдатом меньше года и дезертировал после единственной битвы, в которой участвовал, — категорично заявил Подмастерье. — Однажды мне все же заплатили, — размышлял Амадей. — Это должно считаться. Рейнджер подняла бровь. Сабах спрятала улыбку: полуэльфийка игнорировала подшучивания между этими двумя большую часть поездки, но она всегда обращала внимание, когда что-нибудь касалось прошлого Амадея. Обычно от Векесы — Блэк редко говорил о себе, даже среди людей, которым он доверял. — Ты служил в Легионах? — спросила она. — Я записался до Полей Стрегеса, — сказал он. — В старый отряд моей матери. — Они неправильно написали его имя в списках, — добавила Сабах с усмешкой. — Без сомнения, Легионы ищут злого дезертира Амадуса, — драматично сказал Векеса. Рейнджер хмыкнула. — В то время я была в Принципате, но я слышала, что Поля были довольно плохими для Праэс. По лицу Блэка пробежала тень. — Это, мягко говоря, очень сильное преуменьшение, — сказал он. — Если бы существовало более сильное слово, чем разгром, я бы им воспользовался. Сабах слышала только слухи о том, что там произошло, но все они были в одном и том же духе. Волшебник Запада, по-видимому, так сильно избил Императора Ужаса Подлого, что тот обратился в бегство, даже не сев на лошадь. Он не покидал Башню с момента своего возвращения в Атер. И все же кое-что хорошее из этого поражения вышло. Если бы Чёрный Рыцарь не погиб на поле боя, то окончательное присвоение имени Амадею было бы намного сложнее. Убийство Чёрных Рыцарей было непростым делом, ведь они потратили последний год на обучение половины Пустоши. Посмотрев вперед, Сабах моргнула, обнаружив хижину, которой мгновение назад там не было. От нее поднимался дым через отверстие, которое они определенно увидели бы издалека. Высокая тагреб откашлялась, привлекая всеобщее внимание. Она указала вперед, не сказав ни слова. — Явное отсутствие костей для места, которое они называют Страной Костей, — заметил Векеса. — У них там может быть вино, — мягко ответил Блэк. Подмастерье бодро взял инициативу на себя, больше не нуждаясь в убеждениях. Сабах беспокоилась, что они все не поместятся внутри — она была выше хижины на целый фут, — но это беспокойство оказалось необоснованным. Внутри строение было гораздо больше, чем снаружи, чего, очевидно, было достаточно, чтобы на мгновение отвлечь Подмастерья от его поисков выпивки, так как он с любопытством разглядывал стены. Внутри, за кострищем, кто-то был. Было трудно разглядеть слишком много под грудой одеял и мехов, скрывающих силуэт, но он был похож на орка. Женщину, причем старую. Потягивая трубку из драконьей кости, незнакомка молча наблюдала за ними. Под запавшими желтыми глазами можно было разглядеть намек на клыки и морщинистую зеленую кожу. — Ты не одна из моих, — наконец сказала орчиха на нижнем миезане, когда все расселись. Векеса собирался ответить, когда Рейнджер осторожно толкнула его локтем. — Мне говорили, что именно сюда приходят орки, когда хотят научиться контролировать Красную Ярость, — пояснила Сабах. На этих словах внимание существа полностью переключилось на нее. У нее был тревожный взгляд, и теперь Сабах не была уверена, что перед ней вообще сидела орчиха. — Я вижу в тебе проклятие, девочка, — проскрежетала незнакомка. — Это не Благословение. — И все же, — тихо сказала Сабах, — я здесь. — Ты не из Кланов, — сказало существо. — Откуда ты знаешь о Стране Костей? Сабах взглянул на Блэка, и тот кивнул. — Истрид из Красных Лун указала нам путь, — сказала она. Незнакомка усмехнулась. — Она не знает, что она сделала. Ты знаешь, что это за место, южный дьявол? Это кладбище нашего величия. Это святые земли Орды Сломанных Рогов. Уничтоженных теми же людьми, чьему языку ты подражаешь. Миезанами. В истории Праэс говорилось о Войне Цепей, когда Сонинке и Тагреб были подчинены, но мало что говорилось о войне, которая последовала за этим, чтобы заставить орков подчиниться. Она знала, что в то время они были одной из самых могущественных наций на Калернии. Они безнаказанно разграбляли королевства Сонинке и возвращались в Степи с золотом и человеческими рабами. Даже эльфы обходили их стороной. — Я не миезан, — сказала Сабах. — Я происхожу от тех людей, которые восстали, чтобы загнать их обратно в море. Существо потянулось за своей трубкой, выпустив струю красного дыма. От него исходил тяжелый запах, почти как от благовоний. — В этом есть доля правды, — признала она. — До того, как появилась Башня, Пагубная была Аминой, а Амина была другом моего народа. Это не она нарушила обещания Декларации. Она бросила взгляд, полный плохо скрываемой ненависти, на Векесу, который был единственным сонинке в хижине. Это была старая история. Пагубная основала Империю, но правила ею менее десяти лет, прежде чем Верховный Лорд Волофа убил ее и украл трон. Знать сонинке не потерпела бы правителя тагреба, когда они были намного более многочисленны и могущественны, чем люди пустыни. — Лишь из-за этого ты можешь войти. Но лишь ты и никто другой, — сказала незнакомка, а затем внезапно захихикала. — Хотя ты можешь и не найти того, что, как ты думаешь, найдешь. — Что ж, это полезно, — сказал Векеса. — Очевидно, что приехать сюда с самого начала было правильным решением. — Ты можешь подождать на холоде, мальчик, — сказало существо. — Что касается тебя, Сабах Проклятая, ты должна пройти позади меня. Там, в коже, был клапан. Его там не было до того, как она упомянула об этом. Почему каждое потустороннее существо, с которым они сталкивались, было таким дьявольски драматичным? Сабах посмотрела на остальных. Блэк встретился с ней взглядом и заговорил впервые с тех пор, как они вошли в палатку. — Что бы там ни было, — сказал он. — Победи. И возвращайся к нам. Больше ничего не нужно было говорить. Сабах проползла через отверстие. Она ожидала, что холод ударит ей в лицо, но погода снаружи была сухой. Поднявшись на ноги, тагреб спокойно огляделась вокруг. Она была на широкой равнине сгоревших хижин, земля, насколько она могла видеть, была покрыта слоем пепла. Что-то хрустнуло у нее под ногами, и она посмотрела вниз. Кости. Орочьи, судя по их толщине. Они были повсюду, погребенные в пепле. Вдалеке она увидела каменный трон и что-то сидящее на нем. Что ж. Это не стало бы ближе, если бы она не начала идти. Сабах начала путь по равнине, останки мертвых воинов ломались под ее шагами. Она не была чутка к магии, не в той мере, как Блэк и Подмастерье, но даже она могла почувствовать влияние чего-то подавляющего. Она больше не была уверена, что находится в Творении. Она скорее почувствовала движение, чем услышала его, боевой молот оказался в руке быстрее, чем моргнул глаз. Тяжелая стальная головка ударила по скелету и разбросала кости. Бронзовый топор, который он нес, погрузился в пепел, и тагреб вздохнула. Это должен был быть один из тех дней, не так ли? Повсюду вокруг нее она слышала, как воины восстают из пепла, и еще больше поднималось вдалеке. Сотни. Даже тысячи. Боги Внизу, сколько орков погибло здесь? Взмах молота разметал еще один скелет, когда он приблизился, но это была проигранная битва. Не было бы никакого способа пробиться сквозь эту неразбериху с оружием в руках. Зверь уже облизывался внутри нее, недовольный отсутствием плоти, но жаждущий борьбы. Гнев вызвал это против ее воли, но Сабах и раньше поддавалась проклятию по собственной воле. Эти времена всегда были самыми худшими: когда она сама открывала дверь, закрыть ее всегда было труднее. Не было бы никакого Амадея, который вернул бы ее сюда. — Но здесь также нет никого, о ком я забочусь, — сказала она скелетам. — Вы пожалеете об этом, прежде чем мы закончим. Сабах закрыла глаза и глубоко вздохнула. Зверь ухмыльнулся, и мир окрасился в красный цвет.۞
Проклятая стряхнула копье, вонзенное ей в спину, разбрасывая мертвых тварей диким взмахом. Время шло. Тянулось. Солнце заходило и заходило несколько раз. Теперь ее мысли снова стали острыми. Мертвые твари все еще приходили, как бесконечная орда. Костяные твари и другие, сделанные из холодной плоти и рвущих зубов. Ничего, что она могла бы съесть. Кто-то был впереди нее, на чем-то каменном, но теперь, сколько бы она ни бежала, она не могла приблизиться к нему. Все, что было — это бой. Проклятая взревела и разорвала костяных тварей, ломая их и вонзая когти в искореженную плоть. Железо не причиняло ей вреда, как и бронза. Меч рассек заднюю часть ее ноги, и она упала, отбиваясь от мертвых и дико вращаясь, чтобы не подпустить остальных. Так много уничтожено, но они все прибывали. Она была могучей и высокой, больше башни, но насекомые роились вокруг нее. Они кусали, резали и хватались, пытаясь похоронить ее своим количеством. Ее нога зажила, но это было медленно. Колодец был на исходе. Она устала, как никогда раньше. Это было неприятно, не то, чем должна была быть Проклятая. Она зарычала на костяных тварей, но они не боялись, не могли бояться. Она наступила на врага, ломая его своим весом, но еще одно копье вонзилось ей в спину. Слишком много. Они не уставали. Издав страдальческий звук, Проклятая прорвалась сквозь массу мертвецов и снова попыталась добраться до каменной штуковины и того, что на ней сидело. Еще больше встало на ее пути, быстрее, чем она могла их преодолеть. Она перестала даже пытаться, просто заставляя себя продолжать идти вперед, пока острые предметы рвали ее мех и шкуру. Каменный… трон, вот какое было слово. Теперь она была ближе к этому. Оно больше не убегало от нее. Проклятая получила удар копьем в бок, но прыгнула вперед. Их становилось все больше, поток пытался оттеснить ее. Она взвыла, но стена копий остановила ее шаг. Она замедлила шаг. Скелеты прорезали заднюю часть ее ног, и они не зажили. Она поползла вперед, волоча себя по пеплу передними лапами. Это существо было зеленокожим. Больше, чем все, что Проклятая видела раньше. Оно было одето в камень и бронзу, с глазами, подобными пламени, и кулаками, подобными молотам. Оно молча смотрело на нее. Мертвецы преследовали ее, но она все равно ползла и добралась до ступеней перед камнем. Ее когти поднялись, чтобы разорвать другого, но копья мертвецов, наконец, заставили ее упасть. Она тяжело дышала. Исцеления больше не было. Другой смотрел на нее сверху вниз, лицо не поддавалось описанию. Проклятая вздохнула в последний раз и свернулась обратно в себя, оставив Сабах обнаженной в пепле. Медленно истекающей кровью из сотни ран. Боги, какая боль. Боль была ослепляющей. Впервые в ее жизни проклятие не сработало, оставив за его пределами только женщину. — Теперь ты понимаешь? — зазвучал голос. Сабах издала бессловесный стон. — Победы нет, — продолжал голос. — Ты не можешь победить Ярость. Зверь. У тебя нет никакого контроля. Было ложью верить, что ты когда-либо его получишь. — Я все еще жива, — выдавила Сабах. — Да. — Ты доказала, что достойна этого. Встань. Боль отступила, и Сабах сумела подняться. Она неуверенно поднялась на ноги. — Ты не из Кланов. Неважно. Мы совершим великие дела, ты и я. Сабах посмотрела в пламя, которое служило ему глазами. — Великие дела? — повторила она. — Ты поведешь других, соберешь Благословенных. И вместе вы вырвете сердце этой жалкой Империи, — продолжало вещать существо. Видения проносились в ее голове. Она сама, украшенная бронзой. Возглавляющая войско людей и орков, разрушающая города и оставляющая после себя только степную траву. Идеальный горизонт бескрайнего голубого неба, и ничто не омрачает его. Вечная слава, трон из костей, воздвигнутый на том месте, где когда-то стояла Башня. — Встань передо мной на колени, дитя. Я дарую тебе контроль, которого ты жаждешь. Я дарую тебе судьбу, в которой нет соперников. Сабах посмотрела на пламя и вспомнила ночь много лет назад. Зеленоглазый мальчик в темном сарае, который смотрел монстру в глаза и улыбался. Темнокожий мальчик рядом с ним, скорее очарованный, чем испуганный. Ты ведь совсем не монстр, не так ли? — Ты бог? — спросила Сабах. — Я — война, — был ответ. — Я — кровь, бронза и слава. Я — орда, которая была и будет. Тагреб тихо усмехнулась. — У меня уже есть судьба, — сказала она. — Я знаю, с кем она связана. Я сделала этот выбор много лет назад. — Теперь у тебя есть более великая цель. — Великая? Ты же знаешь, они станут легендами. Мои мальчики, — улыбнулась она. — И я буду стоять на их стороне. Ничего страшного, если моя Роль будет тихой. Мне не так много нужно доказывать. — Ты встанешь на колени, — прошипел бог. — Я подчиняюсь приказам только одного человека, и он приказал мне победить, — сказала она. — И я исполню приказ. Она почувствовала, как Зверь внутри нее усмехнулся, и на этот раз, когда появился красный цвет, она приняла его. Тело Сабах исказилось, и бог отступил бы назад, если бы мог. — У тебя есть то, что мне нужно, — проговорила она сквозь свои растущие клыки. — Отдай это мне. На этот раз последовавшие за этим крики принадлежали не ей.۞
Она раздвинула завесу. Существо в одеялах завизжало на нее, как только она вошла. — Что ты наделала? Тагреб уронила труп, который она тащила за волосы, на пол. Его грудная клетка была разорвана, не хватало сердца, которое все еще окрашивало ее губы в красный цвет. — Тебе понадобится другой бог, — сказала она существу. — Я сломала этого. Амадей испытующе смотрел на нее. Векеса же смотрел на труп бога так, словно раздумывал, сойдет ли ему с рук его кража. — Сабах? — сказал Амадей. — Капитан, — ответила она. — Зови меня Капитан.