— Только если это выполнимо. —
Император Ужаса Первый Ужасный,
которого герой попросил о последнем желании.
Внутри были сотни фейри, и все — один ярче другого. Я видела Двор Праэс и роскошь его знати, но только теперь это слово приобрело для меня истинное значение — Двор. Бессмертные существа участвовали в этой игре с тех пор, как Империя была не чем иным, как мечтой сумасшедшей — и разница была очевидна. Мы прошли через приёмную герцога и вошли в то, что должно было быть залом для приёмов, держась вместе. Присутствие Хакрама слева от меня успокаивало, как будто у меня был щит. Наше появление вызвало ажиотаж, но к нам подошли не сразу: всё, чем нас удостоили, это множество сдержанных взглядов, пока фейри бормотали над своими напитками. Лучница взяла с подноса вино в серебряном кубке, игнорируя мой неодобрительный взгляд, попробовала сверкающую жидкость и одобрительно замычала. — Хорошая штука, — сказала она. — Не напивайся, — предупредила я. — Ты же знаешь, что трюк с ядом работает и для аннигиллирования спиртного, верно? — сказала она. — И если бы это было вино из Творения, я бы и слова не сказала, — возразила я. — Но оно не оттуда. — Э, — пожала она плечами. И на этом моменте ошеломляющего красноречия мы молча согласились пока оставить этот вопрос. Учитывая, что в прошлом году я видела, как она на завтрак вместо чая пила крепкий алкоголь, то была готова поспорить, что Лучница умеет держать себя в руках лучше многих. В любом случае, у меня были более неотложные дела, чем пытаться сделать из неё трезвую женщину. В зале для приёмов было полдюжины переплетенных этажей из того же материала, из которого было сделано всё это место, и все они сходились над площадкой бального зала в середине первого этажа. Который на данный момент был пуст. Или почти — я наконец-то поняла, откуда берётся музыка. На подиуме у стены сидели семь фейри, большинство из них играли на инструментах, но один пел на языке, который я никак не могла разобрать даже с такого близкого расстояния. Я предположила, что это магические проделки. Мелодия была грустной, и я могла рискнуть предположить, почему: все они были закованы в серебристые цепи и выглядели так, словно прошли несколько раундов с имперским дознавателем. Причём не самых приятных. — Это не зимние фейри, — сказал Хакрам, наблюдая за ними. Они определённо ими не были. Их одежда была выдержана в тонах, соответствующих декору, но сами они выделялись. В их существе было тепло, которого не хватало всем остальным фейри вокруг них, мягкость их силуэтов: по моим ощущениям, они казались свечами, в то время как гости казались льдом. Заключённые Летнего Двора. Я начала понимать что это за сюжет. Я была в шкуре Летней принцессы, вероятно, участвующей в какой-то дипломатической миссии. Придя на маскарад, устроенный герцогом, я затем сталкиваюсь с некоторыми из моих собратьев — Летних фейри, которых принудили к рабству и жестоко избили. Кто-то пытается спровоцировать меня — точнее, ту роль, в которой я нахожусь, — на что-то неразумное. Интересно, однако, что ожидается, что принцесса спасёт их. Лето не было так склонно мучить смертных в историях, как Зима, но они и не были образцом доброты. — Это то, куда мы должны двигаться, — пробормотала я. — Так что давайте сменим направление. Кто-нибудь из вас знает что-нибудь об общении с аристократами? — Улыбнись и притворись, что слушаешь, — рассеянно сказал Масего. — Если в разговоре наступит затишье, скажи, как интересно, с таинственным видом. — Похоже что нет, — весело сказала Лучница. Что ж, она не ошиблась. Я взяла инициативу на себя и пошла налево. Остальные последовали за мной. Вход в одну из боковых галерей, казалось, был невысказанным сигналом о том, что мы были честной добычей для разговора: все гости, которые держались на расстоянии, начали приближаться. Быстро стало ясно, что я была не единственной мишенью. И даже не первой. Какая-то зеленоволосая женщина с глазами, похожими на драгоценные камни, завела с Масего разговор о магии, и я бросила прислушиваться как только прозвучали слова «разделённая стабильная матрица». Это было явное искушение, впрочем, безобидное, так что я оставила мага в покое. К Лучнице подошли высокие ухмыляющиеся темноволосые близнецы — как мне показалось, разного пола, но трудно было сказать, кто из них кто, — с бутылками ликёра, который выглядел крепче вина. — Они приспосабливаются, давая нам то, чего мы хотим, — подумала я. — Лорд Хакрам, я полагаю? — кашлянул пожилой фейри. — У тебя внешность орка из Воющих Волков, насколько я могу судить. Адъютант поднял бровь. — Это так, — сказал он. — Какая ностальгия, — мягко улыбнулся аристократ. — Прошла целая вечность с тех пор, как я встречал кого-то из вашего рода. Я имел удовольствие посетить Оленье Поле, когда тот, кого звали Харсум, стал Военачальником. Высокий орк бессознательно подался вперёд. — Ты видел выборы Объединителя? — спросил он. — О да, — сказал фейри. — Как всегда у орков, весьма живенько. Я видел поля сражений, после которых было меньше трупов. Мне было интересно, какой приём они будут использовать с Хакрамом. Использовать историю орков имело смысл — его народ потерял так много знаний со времён Войны Цепей и последовавшей за ней оккупации. Каждая крупица знаний того времени была дороже золота для его народа, ещё один фрагмент, который можно добавить к мозаике, всё ещё остававшейся скудно заполненной. Он взглянул на меня, и я кивнула. Держаться вместе в данный момент не приносило нам никакой выгоды, нам нужно было подождать и посмотреть, как будет развиваться история. По правде говоря, мне было довольно любопытно, с какой стороны они будут искать подход ко мне. Если они не смогут найти мне практический способ превратить имперскую систему губернаторства в функционирующее национальное государство, им будет нечем меня отвлечь. Ответ пришёл в виде барона Синих Огней — одного из дворян, которые сопровождали меня в город, — небрежно прогуливающегося в моем направлении. Когда мы виделись в последний раз, он был насторожен, но заинтересован. Теперь он смотрел на меня с неприкрытой ненавистью. — Антагонист, не так ли? — сказала я с улыбкой, прежде чем он успел вставить хоть слово. Он моргнул, на мгновение его лицо стало совершенно пустым. Как будто всё его существо отключилось. Вам всем не нравится, когда я не произношу запланированные сценарием реплики, не так ли? Я нашла свой первый рычаг. Он не помог бы мне справиться со всей неразберихой, но это было то, что я могла бы использовать. — Вам нравится пение, миледи? — спросил он через мгновение, по умолчанию снова ухмыляясь. «Я видела, как Наследница ухмылялась и получше», — подумала я с удовольствием. У неё получалось даже молча демонстрировать отвратительной саму идею моего существования. Второсортный перфоманс. — Не очень-то люблю музыку, — сказала я. — Кроме того, избиение исполнителей кажется дурным тоном, но это всего лишь личное предпочтение. — У пленников нет никаких прав, — пояснил он. — Я имею в виду, что вы, ребята, не подписали ни одного из калернианских договоров об обращении с заключёнными, так что, полагаю, вы фактически правы, — размышляла я. — Заметьте, у Империи тоже их нет. Вся эта история с кровавым жертвоприношением, я полагаю, была бы нарушением условий. Барон, казалось, совершенно растерялся, не зная, что делать дальше. — Они все будут выпороты, если кто-то пропустит ноту, — снова попытался он. — Это мило, — сказала я. — Всеми по очереди, или пороть будет кто-то один? Никогда раньше никого не порола, не хотелось бы выставить себя неумехой на публике. Мне стало интересно: что говорит обо мне тот факт, что я начинаю получать удовольствие? Очевидно, здесь было предположение, что по моральным соображениям я буду возражать против того, чтобы Летних фейри заковывали в цепи и мучили. И они облажались, вот что. Мало того, что эти музыканты были по сути бессмертными существами, которые снова появятся в следующий раз, когда наступит Лето, но они также не были моими, чтобы защищать их. Конечно, если бы на этой сцене были члены Пятнадцатого или кэллоу, он бы прямо сейчас задыхался от стали в горле, но мотивация спасать фейри от фейри была фактически нулевой. В конце концов, меня научили на горьком опыте, что если ты пытаешься спасти всех, то в итоге только убиваешь больше людей. Я знала что такое меньшее зло, и эта ситуация… просто не подходила. Я не рисковала своей жизнью или жизнью своих друзей ради бессмысленных сказочных замыслов. Злодей, Барон, а не герой. Я сама выбираю свои бои. Я похлопала Барона Синих Огней по плечу и оставила его с пустым лицом позади меня. Я лениво задавалась вопросом, полностью ли уничтожил ловушку мой отказ кусаться, или я просто пережила первый залп. Вероятно, второе: моя удача была тем материалом, из которого было сделано плачущее отчаяние. И просто чтобы подтвердить этот сияющий осколок пессимизма, я увидела, как Принц Сумерек насмешливо смотрит на меня развалившись у колонны. Я поморщилась — с этим справиться будет уже не так просто. — Наслаждаетесь маскарадом, леди Марчфорд? — сказал он. Как и следовало ожидать, на мужчине была маска ворона. У меня возникло тревожное ощущение, что она наблюдает за мной независимо от глаз владельца. Я прислонилась к перилам рядом с ним, наблюдая за пустым бальным залом внизу. — Это было поучительно, — ответила я. — Довольно очевидная ловушка, для сущностей, якобы олицетворяющих хитрость. — Хорошо расставленная ловушка зависит не от внезапности, а от характера противника, — сказал он. К нам подошёл слуга с тарелкой. На ней лежали две трубки, обе уже зажжённые: одна пахла сладко и мускусно, и принц схватил ее. Молотый мак, если я не ошибаюсь. У другой был отчетливый резкий привкус вейклифа, моего личного порока. — Она отравлена? — спросила я темноволосого фейри. — Если я когда-нибудь решу, что хочу вашу жизнь, — сказал принц, — то выбор падёт не на яд. — Это не «нет», — заметила я. — Она не отравлена, — вздохнул он. Я взяла трубку. Было бы стыдно тратить такие вещи впустую, особенно когда в наши дни я так редко могу себе это позволить. Ашур поднял цены на свои товары, импортируемые Праэс, после того, как в Вольных Городах разразилась война, а остров был единственным местом, где его выращивали. Я затянулась с легким вздохом удовольствия и выпустила серый дым. — Твой король ошибся, когда заманивал меня сюда, — сказала я. — Чего бы ты ни добивался, ты этого не получишь. — В этом-то и прелесть, леди Обретённая, — улыбнулся он, обрамив лицо облаком мака. — То, чего мы хотим, — это то, чего хотите и вы. Наши победы — это одно и то же. Значит, принц был в курсе того, что замышлял его босс. Приятно это знать. Я не была настолько введена в заблуждение, чтобы думать, что моей пустой болтовни было достаточно, чтобы обманом заставить этого фейри раскрыть их планы, но надеялась, что для принца не имеет значения, знаю я или нет. — Где сейчас принцесса Сулия? — внезапно спросила я. Он усмехнулся. — Поджигает юг вашего маленького королевства, — сказал он. — Для одного из нас Принцесса Полудня имеет удивительно упрощённый взгляд на вещи. Я снова вдохнула, позволяя вейклифу согреть мою кровь и обострить мой ум. Мысль о существе с такой же силой, которую я чувствовала от Принца, находящегося на свободе в Кэллоу, была невыразимо ужасающей, но сейчас я не могла вздрогнуть. Возможно, у меня никогда не будет другого и вполовину такого же хорошего для сбора информации случая. — Теперь я понимаю, что ты думаешь, что можешь шутить со мной, — сказала я. — Что я просто незрелая Именованная с одним аспектом. Принц Сумерек выпустил колечко дыма, приподняв бровь. — Хотя моя роль имеет мало общего с интригой, но это чрезвычайно плохая ложь, — сказал он. Я сохраняла невозмутимое выражение лица. Мог ли он действительно определить? Масего знал бы, но он также знал, что лучше ничего не говорить. Я узнала из боёв Восстания Льеса, что аспекты — это козыри, которые нужно использовать экономно и лучше всего скрывать — Одинокий Мечник знал о Борьбе до нашего второго боя и использовал его против меня, чего не смог бы сделать, если бы я держала этот аспект в секрете. Я усвоила урок и держала то, что получила после битвы при Льесе, близко к груди, пряча острие, пока не смогу использовать, чтобы сокрушить Наследницу. — Понятия не имею, о чём ты говоришь, — солгала я. — В любом случае, как я уже говорила, шутить со мной — это одно. Однако вторгаться на территорию Империи, как это сделали Дворы — другое. В этом море есть рыба покрупнее, и ты её потревожил. — Ваши Бедствия в прошлом, — сказал он. — И даже если бы это было не так, их искусно созданная защита не предназначалась для нас. Из сказанного следовали две вещи. Либо они нанесли удар по Кэллоу сейчас, потому что все самые опасные злодеи Империи были за границей, за исключением Императрицы, которой пришлось остаться в Атере, и они ожидали, что их цель будет достигнута до того, как Бедствия вернутся. Или же они искренне верили, что смогут сразиться с Праэс на его традиционном поле битвы и победить. В чём я не была уверена. Когда дело доходило до драки, было не так уж много радикальных мер, которые Империя Ужаса не была готова предпринять для победы. В то время как в Аркадии Легионы потерпели бы поражение, в Творении фейри были слабее. И если и существовала калернианская нация с магическим ноу-хау, способным создавать настоящие проблемы для Дворов, то это определённо был Праэс — или Царство Мёртвых, я полагаю, но нужно быть особым тупицей, чтобы попытаться это сделать. Целые крестовые походы были уничтожены, даже не достигнув Кетера. — Это всё равно опасная драка, — сказала я. Мимо прошёл ещё один слуга с тарелкой трубок, и принц обменял свою на новую. Я взглянула на вторую трубку вейклифа. — Она отравлена? — снова спросила я. — Ни одна трубка, которую вам предложат сегодня вечером, не будет отравлена, — раздражённо сказал темноволосый фейри. Я взяла вторую. На дне моей нынешней трубки всё ещё оставалось немного, и разбазаривание разбивало мне сердце, но я не знала, предложат ли мне ещё. — Когда я впервые ступил в Творение, — сказал мне Принц Сумерек, затягиваясь своей трубкой, — я нашел его жестоким, уродливым местом. Бледная имитация Аркадии, окрашенная менее яркими красками. В то время как мои товарищи веселились на новой игровой площадке, я начал отступать Чем дольше он говорил, тем холоднее мне становилось. Не резкий укус зимы, а скорее прохладный воздух, распространяющийся после захода солнца. Я плотнее запахнула плащ вокруг платья. — Я остановился, наткнувшись на лису, — продолжил он с улыбкой. — Видите ли, она попала в ловушку, расставленную одним из ваших предков. Ловушка, в которую попала её нога. Она знала, что умрёт, если останется там. Я нахмурилась. — Она отгрызла себе ногу, — догадалась я. — Умные иногда так делают. — Да, — согласился Принц Сумерек. — И она сбежала. Всего лишь животное, но оно может сделать то, что никогда бы не пришло в голову никому из нас. О Боги, как же мне не понравилось, как это прозвучало. — Ты сейчас откусываешь себе ногу, — сказала я. Темноволосый фейри выпустил перед собой густую струю дыма. Он внезапно наклонился вперёд и прямо перед моим лицом насмешливо клацнул зубами. — Наши зубы намного острее, чем у лисы, леди Марчфорд, — сказал он. — Берегись, чтобы тебя не загрызли. Бросив трубку на поданную слугой тарелку, которой мгновением ранее там не было, Принц Сумерек неторопливо удалился. Я глубоко вздохнула и уняла дрожь в руках. Я сделала еще одну затяжку вейклифа и закрыла глаза. Привет, страх, мой старый друг. Давно не встречались, не так ли? Я выпустила дым и открыла глаза, чтобы увидеть другого фейри, склонившегося рядом со мной. Высокий, как и большинство из них, и такой бледный, что с таким же успехом мог быть сделан из снега. Он был ближе, чем это было строго положено, и его заячья маска не скрывала привязанности в его глазах. Я подумала, что видела первого из своих противников. Похоже, пришло время встретиться с союзником. — Миледи, это ловушка, — тихо пробормотал он. — Да неужели, — пробомотала я. — Герцог Жестоких Шквалов хочет заманить вас в ловушку, — повторил он. — Скоро он устроит сцену, чтобы обманом заставить вас заключить пари. Вы не должны поддаваться на его провокации. Я вздохнула. — Как тебя зовут? — спросила я. Его лицо стало пустым. Похоже я должна была его знать. Что означало, что у принцессы Полудня были друзья Зимой. Я взглянула на то, как близко он стоял ко мне. Может быть, даже больше, чем друг. Разве это не было началом настоящей трагедии? Горе им, любовь с противоположных сторон. Боги Внизу, даже Уильям знал, что это не так. — Я Проспин, граф Последнего Вздоха, — сухо сказал он. — Как вы хорошо знаете. — Расскажи мне об этом пари, Проспин, — попросила я. — Миледи, вы не можете, — взмолился он, потянувшись к моим рукам. — Это уничтожит меня, если я потеряю вас. О да, определённо больше, чем друг. Я убрала руки, прежде чем он успел к ним прикоснуться. — Я уверена, что ты выживешь, — сухо ответила я. — А теперь расскажи мне об этом дьяволовом пари. — Вы играете моими чувствами, — посетовал он. Очевидно, принцессе Полудня они нравились прилипчивыми. Во всех смыслах. — В обмен на свободу музыкантов герцог попросит вас заключить пари на ваше добровольное пленение, — сказал он. — Как обстоят дела со ставкой? — спросила я. — Дуэли, потому что вы порождение войны, — сказал Проспин. — У него наготове три чемпиона. Порождение войны, ха. Я думаю, у нас действительно было это общее, у принцессы и у меня. — Условия дуэли? — уточнила я. — Смерть или капитуляция, — прошептал граф. Я сжала и разжала пальцы. Я могла бы работать с этим. — Миледи, они готовы принять вас, — сказал он. — Я умоляю тебя, не давайте им того, чего они хотят. И в этом была правда, не так ли? Они были готовы ко мне с самого начала. Каждый шаг, который я делала с момента первого нападения на Марчфорд, всё глубже погружал меня в их план. Это было приводящее в бешенство чувство, и я уже достаточно натерпелась этого от Блэка. Вот только моего учителя здесь не было: подо мной не было страховочной сетки, никакого монстра, выглядывающего из-за моего плеча и улыбающегося моему врагу. Если я упаду здесь, то сломаю не только кости. Эта мысль только усилила прежний страх, и это было неприемлемо. Я не поддамся страху. Я не стану их марионеткой в этой жуткой игре. Они хотели помыкать мной? Хорошо. Теперь настала моя очередь, и я собиралась дать отпор. Я слишком долго была втянута в их темп, и именно так проигрывались бои. В лучшем случае мне удалось бы уползти, чтобы выжить, но этого было недостаточно. Не в то время, когда убивают моих солдат и, если я промедлю, то мне останется лишь похоронить их, когда вернусь. Они достойны большего. Если я не могла решить проблему, что ж, я всегда могла сделать это проблемой противника. — Который из них Герцог Жестоких Шквалов? — спросила я. — Миледи… — начал граф, но у меня не хватило терпения дослушать. — Проспин, — сказала я. — Ты можешь либо сказать мне, либо перелезть через эти перила, прежде чем я спрошу кого-нибудь другого. Лицо фейри стало пустым. — Это человек у танцпола, — сказал он через мгновение. — В центре группы дворян. Я посмотрела вниз и увидела группу, о которой он говорил. Герцог был одет в серый камзол с отворотами из ветра, такого же, как и его дворец, а его маска была в форме волка. Его дружки хихикали над тем, что он сказал. — Спасибо, — рассеянно сказала я графу. Я ушла, не утруждая себя дальнейшими разговорами. По пути вниз я прошла мимо ещё одного знакомого лица, — Леди Трескающегося Льда — и она кивнула мне. Я посмотрела на красивые белые перчатки, которые она носила, и улыбнулась дикой улыбкой, когда подошла ближе. Рядом с ней стоял выдающегося вида мужчина в доспехах, вид которого заставил меня привести в порядок свои мысли. — Мне нужно одолжить кое-что на минутку, — сказала я мужчине, потянувшись за его перчаткой. Я сняла вещь с его руки, прежде чем он смог должным образом отреагировать — она была в основном декоративной, удерживаясь там только застёжками — и отошла, бросив «спасибо» через плечо, прежде чем он смог запротестовать. Герцог Жестоких Шквалов и его приспешники не двинулись с места, человек, о котором шла речь, стоял спиной ко мне, отвечая на вопрос другого дворянина. Я была примерно в трёх футах от него, и он не потрудился обратить на меня внимание. Что ж, это просто напрашивалось. Я прикинула вес перчатки, затем изо всех сил швырнула кусок металла в затылок герцога. Она ударилась с красивым глухим стуком. Фейри взвизгнул, и я почувствовала, как взгляды каждого существа на маскараде устремились на нас, когда он повернулся ко мне лицом с яростью в глазах. — Добрый вечер, — сказала я, попыхивая трубкой. — Не думаю, что нас представили друг другу. Меня зовут Кэтрин Обретённая, и я слышала, что вы хотите бросить вызов. Давайте начнём, хорошо? Я выпустила едкий дым ему в лицо для пущего эффекта и решила, почему бы, дьявол раздери, и нет? — Ублюдок, — добавила я. Весь зал стал тих, как могила, за исключением звука утробного смеха Лучницы.