— Завет голодных длится столько же, сколько и трапеза.—
Тагребская поговорка
Анаксарес устраивал чаепитие с монстрами. Культурное, вынужден был признать он. Невероятно большой и роскошный стол — по его мнению, это было ашуранское грушевое дерево, что приравнивало стоимость сего предмета к цене небольшого замка — был установлен на платформе утром, задолго до прибытия Чёрного Рыцаря. В гладь столешницы были инкрустированы драгоценные камни, которые одинаково играли при любом освещении, и, Анаксарес был уверен, могли испускать лучи энергии, если Тиран произнесёт правильное заклинание. По крайней мере, всё это не плавало. Мальчик было решил, что встреча должно происходить на платформе, парящей на высоте ста футов в воздухе, но Анаксарес категорически сообщил ему, что не ступит туда, где нет твёрдой земли. После очередного раунда изобретательных угроз смертью Тиран уступил и взамен разместил горгулий по четырём углам. Не всем из монстров удавалось притвориться неодушевлённым изваянием. Анаксарес ранее бросил в одну из них печенье, просто чтобы посмотреть, что та сделает. Ответом был пристальный взгляд ему в спину, когда она, по-видимому, думала, что он не смотрит. Глупое создание, все беллерофаны знали, что не стоит обольщаться отведённым взглядом. — Канены Видят Всё, Ибо Их Глаза — Глаза Закона, А Закон Всеведущ, — спокойно добавил он. Кайрос надел версию геликейской пехотной брони, вылитую из чистого золота, с наплечниками, которые, как подозревал Анаксарес, были настоящими черепами. Все три человека за столом вежливо притворялись, что не слышат шипящих сердитых призраков, заключённых внутри упомянутых черепов. Тиран пытался нарядить Анаксареса в шелка, но он проигнорировал слуг и продолжал носить свою старую мантию дипломата, которую неизменно стирал сам. Она начинала выглядеть довольно потрёпанной, но принятие одежды от мальчика было бы равносильно Получению Взятки От Иностранного Деспота. Если не считать самого Анаксареса, два злодея, сидевшие друг напротив друга, представляли собой этюд на контрастах. Изучение Имени так открыто, как он, всегда было опасным делом, но Анаксарес уже был мертвецом. Чего ещё оставалось бояться? Он ожидал, что Чёрный Рыцарь будет каким-нибудь высоким мускулистым сонинке, но злодей был невысоким — ненамного выше Тирана, — и бледным, как кэллоу. Анаксарес не верил, что этот слух был правдой: разве фермеры не были на стороне Добра? Трудно было сказать, какого Чёрный Рыцарь телосложения под своей простой броней, но было очевидно, что даже не будучи грудой мускулов, сложен он был атлетически. Кайрос Теодосиан, напротив, был почти болезненно худ. Как и большинство жителей Вольных Городов, Тиран был смуглым и темноволосым, и этот последний штрих был одной из немногих общих черт злодеев. Однако больше всего их отличали глаза. Убийственный красный глаз Тирана взирал на всё с тёплым ядом, в то время как бледно-зелёный взгляд Чёрного Рыцаря был холодным, неподвижным и отстранённым. Они были двумя разными взглядами на старую породу, эти злодеи, и хотя их лица были приятными и улыбающимися, Анаксарес чувствовал запах насилия, витающий в воздухе, подобно летней жаре. Праэс поставил свою чашку на блюдце, тихо звякнув никейским фарфором. — Это был самый чистый мышьяк, который я когда-либо пил, — сказал Рыцарь. — Мои комплименты вашим алхимикам. Была причина, по которой Анаксарес оставил свою собственную чашу нетронутой. В отличие от этих двоих, от него нельзя было ожидать, что он уйдёт живым с полным ртом яда. — Это очень любезно с вашей стороны, — просиял Тиран. — Несколько десятилетий назад мы пытками вытягивали секреты переработки субстанций из изгнанника-тагреба, так что на самом деле это всё благодаря Империи. Они оба довольно улыбались. Анаксарес содрогнулся бы, если бы в этом был хоть какой-то смысл. — Я вижу, ты покрыл свой стол огненными рубинами, — заметил Чёрный Рыцарь. — Приятный штрих. Я могу потерять глаз, если ты запустишь их без предупреждения. — Гори, — внезапно рявкнул Тиран, наклонившись вперёд. Прошло мгновение тишины, и ничего не произошло. — Ты мог бы, по крайней мере, вздрогнуть, — надулся мальчик. Чёрный Рыцарь безмятежно улыбнулся, отпивая ещё глоток яда. — Жаль, что остальные Бедствия не смогли прийти, — сказал Кайрос, виртуозно меняя тему. — С моей стороны было бы крайне невежливо войти в ваш лагерь без некоторых мер предосторожности, — сказал зеленоглазый мужчина. — Ты намекаешь, что я бы убил союзника средь бела дня без всякой уважительной причины? — в ужасе спросил Тиран. — Ты бы именно так и сделал, — сказал Анаксарес. — Да, если вы не против, я мог бы назвать всё своими именами, — любезно предложил Чёрный Рыцарь. Мальчик-калека попытался небрежно побарабанить пальцами по столу, но его рука так сильно дрожала, что больше походило на то, что он колотит по нему. Призраки, привязанные к его доспехам, сердито закричали, звук был странно приглушён. Честно говоря, дипломат начинал находить это успокаивающим. Он чувствовал себя слишком усталым, чтобы кричать от ужаса самому, но то, что кто-то другой выразил это чувство, было приятно. — Не надо, — наконец решил Кайрос. — Мой самый доверенный советник убил всё удовольствие. Взгляд зелёных глаз оборотился, чтобы изучить упомянутого советника почти с любопытством, к ужасу мужчины. — Вы беллерофан, верно? — спросил Рыцарь. — Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, — ответил Анаксарес, беря печенье. Его заверили, что это угощение не отравлено, поэтому он отломил кусочек. — Причина, почему вы всё ещё живы, является предметом споров, — сказал бледнокожий мужчина, не отрицая предыдущей фразы Его глаза вопросительно метнулись к Тирану, который пожал плечами. — Не дал повода, — сказал Кайрос. По мнению Анаксареса, на самом деле было трудно определить, когда Тиран лжёт. Он делал это часто, по поводу как обыденных, так и важных вопросов и совершенно без причины, что делало понимание границ его правды и лжи сложным. — Слишком много думать о причинах — это проклятие непросвещённых народов, — заявил дипломат. — Несравненный Беллерофон Всегда Прав, Ибо Люди Не Могут Ошибаться, Пусть Они Царствуют Вечно. — Мне нравится, когда он это делает, — сказал Тиран. — Как будто они шепчут сладкую пропаганду прямо мне на ухо. — У Беллерофона действительно есть удивительно эффективный аппарат идеологической обработки, — согласился Рыцарь. «Говоришь как Враг Народа», — нахмурившись, подумал Анаксарес. — Так зачем ты пожаловал, Чёрный Рыцарь? — внезапно сказал Кайрос. Не было никакого перехода от любезностей к делу, никакого намёка или предупреждения. Беллерофан уже много раз видел, как он проделывал это почти со всеми собеседниками. Он не был уверен, было ли столь стремительное изменение призвано дать Тирану преимущество, сбив с толку оппонента, или же Кайрос действительно был настолько нестабилен. Анаксарес подозревал и то, и другое. — Мы хотели поговорить с вами на Делосе, но события сложились против этого, — ответил другой злодей. Как профессиональный дипломат, Анаксарес мог восхищаться тем, насколько хорошо было сформулировано это предложение. Использование слова «заговор» означало бы вину, в то время как на поверхности снимало бы ответственность — коллега, уже находящийся в обороне, чувствовал бы себя обязанным объясниться. Жаль, что подобная тактика оказалась бесполезной против Тирана. В конце концов, мальчик был сумасшедшим. — Твоя игра там испортила мне удовольствие, — пожаловался Кайрос. — Я был в шаге от того, чтобы сделать дракона из костей их павших, врезаться на нём в цитадель и потребовать их капитуляции. — Ты был бы отбит, — сказал Рыцарь, и это было сказано как факт. Учитывая, что каждое нападение Гелике на Делос постигла именно такая участь, Анаксарес считал, что Рыцарь был совершенно прав. — В этом проблема с праэс в наши дни, — ответил Тиран с неприятной улыбкой. — Ты слишком много беспокоишься о таких вещах, как победа и поражение. — С нашей стороны не было бы необходимости беспокоиться, — сказал бледный человек. — Победа была бы за вами, если бы ваше войско атаковало стены вместо того, чтобы отступать. — И как это было бы скучно, — сказал Кайрос. — Я не принимаю подачек от Башни, Повелитель Падали. — У нас есть общие враги, — спокойно заметил Рыцарь. — Отвергать возможность совместной борьбы против них, мягко говоря, непродуктивно. Кайрос хихикнул. — У вас нет схемы из трёх против Белого Рыцаря, не так ли? — сказал он. Лицо праэс было пустым, восковая маска без выражения, лишь небольшая морщинка на лбу пролегла при словах: — Как и у тебя. — У кого-то заканчиваются песчинки в песочных часах, — ухмыльнулся Тиран, нараспев произнося слова, в то время как его красный глаз пульсировал. — Уже сожалеем, что взяли эту подмастерье, не так ли? — Не так — моё решение никогда не было более обоснованным, — безмятежно возразил мужчина. — Бесхребетный, — заявил Кайрос с глубоким презрением. — Тебе не хватает ярости, Чёрный Рыцарь. Если бы ты ещё больше смирился со своей участью, то лизал бы сапоги Небесам. Рыцарь, казалось, не особенно обиделся на оскорбления. Он не казался Анаксаресу человеком, которого легко задеть. Было бы крайне неприятно вести с ним переговоры. — Есть разница между признанием возможности неудачи и принятием результата, — сказал праэс. — То, что ты хотя бы допускаешь возможность поражения — уже отвратительно, уж прости, не говоря уже о том, что ты планируешь это, — прошипел Тиран. — Ты злодей. Мы не идём осторожно в ночь. — Кладбища полны людьми, которые думали так же, — ответил Рыцарь. — Они сгинули, ничего не добившись. — Ты строчишь на песке и называешь это наследием, — насмехался Кайрос. — Ничто из того, что происходит до или после тебя, не имеет значения — только решения, которые ты принимаешь сейчас. А те вещи, которые делаешь ты, я нахожу слабыми. — Средства не имеют значения, — холодно сказал Чёрный Рыцарь. — Лишь результат является показателем. — Я от всего сердца презираю тебя и всё, за что ты борешься, — с энтузиазмом заявил Тиран. — Будем работать вместе? Анаксарес тихо подавился печеньем, которое грыз, полностью игнорируемый двумя другими собеседниками. — Сейчас это лучшее решение, — признал праэс. — Империя не заинтересована в прямом вмешательстве. В глазах Её Ужасного Величества урегулирование предпочтительнее силами местных исполнителей. — На самом деле вы хотите, чтобы принципат потерял предлог для крестового похода, — рассмеялся Кайрос. — Так каков план, мой дорогой друг? Мир с Никеей? — Прекращение военных действий между участниками Лиги позволит вам переключить своё внимание на кого-то другого, — ответил Чёрный Рыцарь. — У вас не осталось никаких реальных выгод. — И просто по совпадению, этот «кто-то другой» — присматривается к вашим границам, — размышлял вслух Тиран. — Совпадение интересов — это не то же самое, что принуждение, — сказал другой злодей. — Но и не так уж далеко, — заметил Кайрос и, подумав: — Как бы то ни было, Никея сейчас не заинтересована в мире. Они слишком толстеют на процеранском серебре и солдатах. — Лишение их этого жира заставило бы их пересмотреть свою позицию, — сказал Рыцарь. — Последняя битва, да? — засмеялся Тиран. — Это может быть интересно. Но у них так много героев, мой дорогой друг. Я в ужасе от того, что они могут со мной сделать. В конце концов, я всего лишь одинокий мальчик. Дипломат отметил, что Кайрос не предпринял даже символических усилий, чтобы эта ложь звучала правдоподобно. — Мы намерены снова вступить в бой с Белым Рыцарем и его шайкой, — сказал бледный человек. — Я уже чувствую себя в большей безопасности, — зубасто ухмыльнулся Тиран. — Это так приятно — иметь друзей. Чёрный Рыцарь невозмутимо кивнул. — Писец скоро свяжется с вами, — сказал он, поднимаясь на ноги. Мальчик равнодушно отмахнулся от этого замечания. Он подождал, пока праэс не окажется на краю платформы. — Чёрный? — позвал он. Мужчина оглянулся. — Ты знаешь, я собираюсь предать тебя, — пообещал Тиран. То, что тогда оглянулось на мальчика и Анаксареса, не было Именованным. Человечность соскользнула с этого лица, как вода с лакированной маски, не оставив абсолютно ничего — существо за этими глазами холодно оценивало их, рассчитывая срок их полезности и смерть, которая последует за этим. Они называли его Повелителем Падали, и дипломат наконец понял почему. Почему это… существо может напугать треть континента. — Ты попытаешься, — ответил Чёрный Рыцарь. — Само собой.۞
Дипломат ожидал, что они с Тираном уйдут после того, как другой злодей покинет лагерь, но они остались за столом. Кайрос всё ещё пил свой чай, гротескно оттопыпив мизинец. — Чего мы ждем? — наконец спросил Анаксарес. Был полдень, а от долгого пребывания на солнце у него всегда болела голова. — Встречное предложение, — ответил Тиран. Звук поднимаемой крышки чайника привлек внимание Анаксареса мгновение спустя. Над ним склонилась женщина, судя по её виду, из Вольных Городов. Длинные вьющиеся тёмные волосы, пышно выбивающиеся из-под кожаного капюшона её плаща, от которых, как он чувствовал, пахло духами даже с того места, где он сидел. Незнакомка держала в руке серебристую фляжку и наливала в чайник что-то похожее на процеранский бренди — она не останавливалась, пока жидкость не стала проливаться через верх, и только тогда налила себе чашку «чая». «Девять десятых, должно быть, спиртное», —подумалось Анаксаресу. И, вероятно, это было смертельно опасным пойлом, что.не помешало ей залпом осушить свою чашку и небрежно вытереть губы рукавом. — Я не знаю, где ты берёшь мышьяк, Кайрос, но он неплох, — сказала она. — Очень легко перепутать с миндалём. — Анаксарес, это Эйдэ, Странствующий Бард, — нежно улыбнулся Тиран. — Она здесь, чтобы манипулировать мной, как она это и делала в Делосе. — Вы героиня, — заметил дипломат, поморщившись от удивления. — Я умирающая с голоду, вот кто я, — пожаловалась Бард. — Передай мне печенье, будь добр. Анаксарес так и сделал, слишком сбитый с толку, чтобы возражать. — Тебе было весело с Большим Парнем? — спросила Эйдэ с набитым ртом. — Ты была права, — сказал Кайрос. — Я слишком сильно хочу убить его. — Да, он не играет в такие игры, как ты, — сказала Бард. — Кстати, а кто этот очаровательный парень? Она указывала на беллерофана остатком его печенья, как волшебной палочкой, рука её дрожала, когда она наливала себе ещё одну чашу ликёра со вкусом чая. — Это Анаксарес, мой самый доверенный советник, — ухмыльнулся Кайрос. — Я похитил его, и он не очень доволен этим. Темноволосая женщина прищурилась на него, громко прихлебывая из своей чашки. На мгновение Анаксарес мог бы поклясться, что она была совершенно трезва и изучала его пронзительным взглядом, но тут она поперхнулась спиртным, и момент был упущен. Она колотила себя в грудь, рассыпая повсюду крошки печенья, пока не перестала кашлять, . — Ты просто класс, Тиран, — восхищенно сказала она, всё ещё тяжело дыша. — Не видела никого более наглого со времён Предателя. — Льстица, — ответил Кайрос. — А теперь выкладывай, какое предательство ты пришла предложить, Эйдэ. Надеюсь, это будет самое великое и коварное предательство. — Хорошо, — сказала Бард, ставя свою чашку и прислоняясь к столу. — Очевидно, я пытаюсь заманить тебя на верную смерть. — Как и подобает, — согласился Тиран. — Итак, вот что вам следует обдумать, — продолжила она. — Ты должен отменить Бедствий. — Или нет, — мягко предположил Анаксарес. — На самом деле мы могли бы этого и не делать. — Расскажи мне больше, — приказал Кайрос. — Итак, твой грандиозный план на самом деле вовсе не план, — сказала Бард. — Это философия жонглёра. — Я понятия не имею, что ты можешь иметь в виду, — улыбнулся Тиран. — Первый шаг всегда срабатывает, так что всегда делайте шаг первым, — сказала Эйдэ. — Теперь, меньшая душа сказала бы, что всё, чего вы добьётесь, — это всё больше и больше разрушение Творения, пока оно не рухнет вам на голову. — Самое главное — это сам танец, — улыбнулся Кайрос. — А не его окончание. — И я аплодирую этому, действительно аплодирую. Но вот в чём дело, — продолжила Бард. — У тебя заканчиваются враги, Кайрос Теодосиан. — Я могу заиметь новых, — указал Тиран. — Мелких, — пожала плечами Эйдэ. — На данный момент вокруг бегает не так уж много героев, а ты уже обошёл большую часть Лиги. Тебе нужно расширить свой список, мой друг. Она добавила нарочитое подмигивание когда назвала его так, к видимому удовольствию Тирана. — Итак, я наношу удар в спину Праэс, — размышлял он. — Но увы, убийство Бедствия также помогает и вашей лошади в этой гонке. — Тебе не нужно самому лезть нарожон, очевидно, что Большой Парень знает, что ты задумал и будет готов, — сказала Бард. — Лучше используй моих героев против праэс. — Тогда ты предлагаешь не такое уж и великое предательство, — разочарованно ответил Кайрос. — Вот тут ты ошибаешься, — невнятно произнесла темноволосая женщина. — Смысл не в том, чтобы заставить Бедствие умереть, а в том, чтобы сделать Блэка врагом. Ты же знаешь, он любит их как родных. Вам нужно причинить ему глубочайшую боль, если вы хотите, чтобы он не отпускал обиду. Погибнет кто-нибудь меньший — и в тот момент, когда Блэк вернётся в Праэс, ты выйдешь на сцену. — Этот план включает в себя создание врага из одного из самых опасных людей на этом континенте без какой-либо ощутимой выгоды, — сказал Анаксарес. — Это не очень хороший план. — Не говори глупостей, советник, — сказал Кайрос. — Сделать врагом одного из самых опасных людей на этом континенте — это цель плана, а не побочный эффект. — И подумать только, ты сказал, что я предлагаю не величайшее предательство, — упрекнула Бард, качая головой. — Меня это ранит в самое серде, Кайрос. — Я глубоко сожалею, — сказал Тиран. — В качестве извинения, позвольте мне предложить вам это: раскройтесь. Драгоценные камни на столе тут же загорелись и выпустили полдюжины лучей обжигающего красного света в Странствующего Барда, которая растворилась в воздухе, прежде чем хоть один из них коснулся её. Последовал долгий момент молчания. — Она играет с тобой, — не удержался Анаксарес, понимая, что это и так было ослепительно очевидно. — О да, — улыбнулся Тиран, и его глаз запульсировал красным. — Только представь, какого врага она наживёт, когда я тоже предам её.