— Хотя гоблины — самые скрытные из всех народов, аудиенции с матронами дали мне некоторое представление об их народе.
У племён нет истинного понятия о войне, потому что для гоблинов не существует такой вещи, как мир — только временное прекращение насилия. —
Отрывок из «Ужасов и чудес», знаменитого путешествия Анабаса Ашурана
Ничто так не возбуждало кровь по утрам, как место убийства. Так близко к южным холмам Марчфорда не было ни одной нормальной дороги, но там была грунтовая тропа, достаточно широкая, чтобы по ней могли проехать повозки. Отдельная когорта Специального Трибуна Разбойника никогда раньше не устраивала там засаду: раньше праэс было легче поймать рядом с Дормером, но с тех пор, как весь этот регион буквально загорелся, ему пришлось перестроиться. Пустошь истекала кровью людей и богатства, как медленный рейдер, и всё это мясо направлялось в Льес. Не прошло и недели, как он наблюдал целую тысячу домашних войск Тагреба, марширующих к крепости Наследницы — ну, теперь Демониста, если верить слухам, — в стройной колонне. Для его народа это было уже слишком, и Разбойник не собирался молча проглотить подобное, поэтому, в качестве подарка «добро пожаловать в Кэллоу», он отравил колодцы на их пути. Только потеряв несколько людей, они могли поумнеть и заняться своими собственными припасами. Эта конкретная группа была больше ему по душе. Их была всего сотня, хотя его разведчики утверждали, что среди них много магов. Это было прекрасно. Племена не прошли бы через семь восстаний гоблинов, не научившись справляться с ними, даже до того, как Военный Колледж засунул доктрину против заклинателей в задницу. Бей первым, бей сильно и закрывай врагу поле зрения. Когорта Разбойника пролежала в засаде полночи, и теперь, когда забрезжил рассвет, праэс снова пришли в движение — пять повозок, запряжённых волами. Трудно сказать, что было под тканями поверх груза, но последние две, которые они захватили, были полны камня и металлов. Для чего они были нужны Демонисту, можно было только догадываться, но для желтоглазого Трибуна это пахло летающей крепостью. Он отчасти надеялся, что так оно и было. Это не только означало бы, что он нападет на одну из них до конца года, но и решило бы проблему беженцев Босса. Назовите его циником, но он сомневался, что Демонист впустила всех этих людей в Льес по доброте своего сердца. С таким же успехом у них на лбу могло быть клеймо «ритуальное топливо». Все его рейдеры уже были опытными в деле засад, так что ему не нужно было отдавать какие-либо приказы. Трибун оставался прижатым к земле, его тело было покрыто травой и листьями. Обычно размещение солдат по обе стороны дороги означало, что ты был грёбаным командиром-любителем и терял нескольких своих под перекрёстным огнём, но его люди не были новичками. Они не стали бы вслепую стрелять по толпе: его когорта не настолько богата боеприпасами, чтобы позволить себе не выбирать цели. Широко раскрытыми немигающими глазами наблюдая за приближением Праэс, Разбойник молча отсчитывал время до начала веселья. Как только середина процессии коснулась намеченного ими участка земли, капитан Кусачая свистнула, и подрывные заряды взорвались. Лейтенант Крысоловка ночью вырыла под тропой подкоп, чтобы установить их. Судя по всему, она приправила смесь несколькими дымовыми. Разбойник одобрил, это был маленький порочный поворот в обычном рецепте: пока волы запаниковали, три пятна вздымающегося ядовитого дыма распространились вдоль вражеской колонны. — УБЕЙТЕ ИХ! — крикнул Разбойник, поднимаясь на ноги. — ЗАБЕРИТЕ ИХ ВЕЩИ! — раздался ответный крик. Праэс же просто закричали, что было далеко не так эффектно. Дурной тон по представлению гоблина. Даже обычные крики «ты не можешь этого сделать» или «ты знаешь, кто я такой» имели больше вкуса. Этот вкус обычно был кровью, точнее, кровью, пузырящейся в их глотках, но кто он такой, чтобы судить? Всё ещё живой, вот кто. Трибун оставил свой арбалет на земле и бросился бежать, одновременно вынимая ножи из ножен. Бурящий отвечал за стрельбу, и, хотя Разбойник оставался безнадёжно достойным своего имени, болты начали уносить жизни ещё до того, как он вступил в бой. Полоса молнии из колонны ударила в землю перед ним, окатив брызгами грязи, но Разбойник изменил свой шаг, чтобы обойти, не сбиваясь с ритма. Заклинания магов были спорадическими, и, откуда бы они ни исходили, они тонули в осветительных, прежде чем маги успевали сделать второй залп. Скользнув под разъярённым быком, желтоглазый Трибун появился сзади одетой в чёрное тагреба и без всякого предупреждения проткнул ей почку. Она попыталась произнести последнее слово, но нож у горла позаботился об этом. С лезвий ещё капало, а гоблин уже двигался дальше. Он отдал приказ взять нескольких пленных, но его азартные приспешники, как правило, нажимали на спусковой крючок всякий раз, когда что-то попадало в их поле зрения. Он не мог винить их: у любого праэс, достаточно высокопоставленного, чтобы что-то знать, в арсенале было бы несколько неприятных проклятий. Плавно юркнув под телегу, Разбойник выискивал свою следующую цель. Из первоначальной сотни праэс половина погибла от первых атак и залпа. Ещё несколько человек были выведены из строя дымом, и около двадцати погибли от клинков налётчиков, которые бросились в атаку. Парни Бурящего всаживали болты во всех одиночек. Оставалось небольшое скопление из двадцати человек в центре стычки, прикрывающее от нападения явно выделявшегося сонинке. Он мог оказаться полезным живым. Разбойник вложил в ножны один из своих клинков, достал из рюкзака осветительный заряд и сунул его подмышку, чиркая спичкой. Мгновение спустя он выскочил из-под тележки с зажжённым цилиндром в руке и побежал к скоплению так быстро, как мог. Двое мужчин в мантиях немедленно обратили на него свои взоры. Разбойник мерзко ухмыльнулся и обратился к детству. Один, они изготавливаются. Две пары рук поднялись, и две пары губ произнесли слова на тайном языке, пока его ноги преодолевали расстояние. Два, они целятся. Он видел, что его враги были обучены боевым заклинаниям — они выбрали свой угол только тогда, когда его ноги оказались на земле, между ступенями. Три, будь в другом месте. Он откатился в сторону, а пространство, которое он занимал мгновением раньше, наполнилось пламенем и шипящей тёмной энергией. Плавно поднявшись на ноги, он подбросил заряд прямо над их головами и закрыл глаза. Яркая вспышка и громкий хлопок убедили его в том, что они не смогут запустить заклинание во второй раз, прежде чем он окажется возле них. Его зрачки, сужающиеся даже под веками — Разбойник благословил Пожирателя за то, что чувства его народа труднее поколебать, чем чувства людей: он тоже был в зоне действия осветительного заряда, но он вернёт способность видеть и слышать раньше, чем маги. Наклонившись вперёд так, что его подбородок почти касался пола, Трибун рассёк заднюю часть бедра одного из них и одновременно вонзил второй клинок в живот другого. Главный праэс всё ещё был ослеплен, увидев это, Разбойник с ухмылкой прыгнул на лицо мужчины. Обхватив ногами шею сонинке, когда тот рухнул на землю, Разбойник вонзил зубы в плоть под волосами, с удовольствием слушая последовавшие крики. Какого, я даже не прикасался к черепу. В отличие от клыков орков, клыки гоблинов не были способны проламывать кости: его вид был скорее падальщиком, чем хищником. — Я взял главнюка, — крикнул он. — Уничтожить всех остальных. — Арбалетчики, свободная стрельба, — спокойно приказал капитан Бурящий. — Боеприпасы, отбой. Заместителю Трибуна не хватало того налёта прямолинейности, который был обычной чертой сапёров, но нужно было что-то сказать, чтобы сохранить спокойствие, когда ножи были наготове. Он почти напоминал Разбойнику Хакрама, если бы орк променял своё чувство юмора и несколько футов роста на превосходную внешность гоблина. Бедный Хакрам, к сожалению, родившийся одним из более домашних кузенов гоблинства. Толстая кожа, толстые кости, но маленькие глазки, как у хорька, и слишком много мышц, чтобы проползти по туннелю. Сонинке под ним запаниковал, поэтому Разбойник отпустил его ровно на столько, чтобы ударить ногой в лицо, и тот потерял сознание. Ещё одна горстка арбалетных болтов — и не осталось ни одного праэс, который мог бы причинить неприятности. Глядя как его люди нетерпеливо снуют на остывающем поле недавнего боя, Разбойник вытер клинки о лицо лежащего без сознания сонинке, прежде чем вложить их в ножны. — Итак, что у нас есть, мои красотки? — он спросил. — Камень, Специальный Трибун, — донеслось откуда-то снизу, когда с тележек сорвали холст. — У этих парней самая плохая добыча, — пожаловалась лейтенант Крысоловка. — Крысоловка, перестань скулить и свяжи этого, — распорядился Разбойник, указывая ногой на лежащего без сознания сонинке. — Вы знаете, что я права, шеф, — пробормотала она, опустив глаза и скромно поджав губы, демонстрируя признание его власти. Она была из племени Громкого Орла, прежде чем присоединиться к Легионам. Одно из немногих племён поверхности, которые всё ещё регулярно совершали набеги — как следствие, их матроны и женщины проявляли больший интерес к вопросам насилия. О войне всё ещё говорили как о мужской работе со сдержанным презрением, но ни одна Матрона не позволила бы делу, столь важному для её племени, полностью находиться в руках мужчин. Была причина, по которой Разбойник не брал никого, только что вышедшего из Серых Гнездилищ: Крысоловка была достаточно самоуверенна, чтобы укреплять вредные привычки из дома. Многие мужчины-гоблины продолжали подчиняться женщинам даже рангом ниже их в течение первых нескольких лет службы в Легионах. Нарушение субординации — не то чтобы Специального Трибуна это сильно волновало, но офицеры, боявшиеся противоречить женщине, сами бы не заговорили, а на это ему было глубоко наплевать. Не помогло и то, что в Пятнадцатом не было ни одной женщины-гоблина, которая не была бы офицером, поскольку они не записывались в ряды: для них армия была либо Военным Колледжем, либо не существовала вовсе. В конце концов, командование было неотъемлемым правом их пола. Специальный Трибун сплюнул в сторону. Была причина, по которой таких неуправляемых типов, как он, отправляли в Легионы: дома он рано или поздно начал бы задавать вопросы, и получил бы неглубокую могилу за это — матронам не нравилось, когда кто-то раскачивал их лодку. — Ну, вы только посмотрите на это, — крикнула капитан Кусачая. — Шеф, мы богаты. Разбойник бросил взгляд в ту сторону: Кусачая была в средней телеге, сидя на чём-то похожем на груду золотых слитков. Специальный Трибун присвистнул. — Вот твой приз, Крысоловка, — сказал он. — Золото Праэс. Мы станем ещё богаче, чем сейчас, и это приведет к Возрождению Восьмёрки. — Я назначаю себя Богиней-Королевой всех Племён, — властно объявила Кусачая. — Ты будешь использовать свою силу во благо? — спросил один из саперов, ухмыляясь. — Нет, — решила Кусачая. — Бойтесь меня, бесполезные приспешники. Вы будете умирать толпами ради моего развлечения. — В качестве кандидата-соперника я выдвигаю Бурящего в парике, — крикнул Разбойник. Учитывая, что гоблины были безволосыми, трудно было недооценить смехотворный образ невыразительного Бурящего, правящего с пышными светлыми кудрями. Среди столпившихся гоблинов послышался одобрительные хохотки. — Ты можешь исполнить роль моего вероломного супруга, Разбойник, — великодушно разрешила Кусачая. Соблазнительная вспышка клыков не была чем-то новым — капитан была известна флиртом, — но то, как она произнесла его имя с ударением на Нижнем Миезане, заставило его нахмуриться. Это было почти то же самое, что произносить его имя на каменном языке. Особенно последнюю его часть. Хотя на ублюдочном языке Империи его называли Разбойником, более точным переводом его имени в Серых Гнездилищах был бы блеск в глазах того, кто собирается ограбить неосторожного. Делать это — значит идти по пути того, что привлечёт к тебе внимание Хранителя. Разбойник не горел желанием, чтобы гончие Матрон убили всю его когорту в их постелях за разглашение элементов каменного языка посторонним. Он отчитает её позже наедине. — Предложи идею Боссу, посмотрим, чем это обернется, — предложил он. — Шансы пятьдесят на пятьдесят, если это приведёт к вымиранию Старой Крови, — выкрикнул какой-то сапер. Последовал сердечный взрыв хихиканья. Его когорта принялась поджигать всё, кроме повозки с золотом, которая направлялась обратно в Марчфорд с их ранеными. Разбойник подал знак Бурящему присоединиться к нему, и они вместе направились к всё ещё находящемуся без сознания сонинке. Крысоловка связала его как следует, так что они, не теряя времени, разбудили обитателя Пустоши. Глаза того затуманенно открылись и наполнились яростью за менее, чем за один удар сердца. Боги, иногда они были такими предсказуемыми. — Вы даже не представляете… Разбойник дал ему пощёчину. — Имя? — спросил он. — Я Мулад Хумин, наследник… Разбойник снова дал ему пощечину. — Приятно познакомиться, Муму, — сказал он. — Я Специальный Трибун Разбойник, официальная подставка для ног леди Марчфорд. — В чём смысл этой атаки, гоблин? — выплюнул сонинке. — Ты имеешь в виду, типа, в философском смысле? — задумался Разбойник. — Я имею в виду, как ты посмел напасть на высокородного под защитой леди Демониста? — усмехнулся аристократ. — За это мы сдерём с тебя шкуру. Разбойник ударил его в третий раз, на этот раз сильнее — лишь для своего личного удовлетворения. — На твоём месте я бы больше беспокоился о том, как пережить этот разговор, чем о том, что со мной случится, — сказал гоблин. — Бурящий, покажи ему нож. Капитан Бурящий вздохнул и, порывшись в своём рюкзаке, извлёк огромный кинжал с зубьями пилы и рубином размером с яйцо, инкрустированным в рукоять. — Это нож для убийства, Муму, — сказал Разбойник. — Каждый раз, когда ты не говоришь нам то, что мы хотим знать, он будет использован. — Дешевая тактика не будет… Бурящий ударил его ножом в плечо без всякой необходимости в подсказках. Сонинке закричал. — Такое впечатление, что ты даже не слушаешь, — сказал Разбойник, печально качая головой. — Итак, Муму, зачем дорогой старушке Акуа понадобились все эти камни и золото? — Я не знаю, — сказал Мулад. — Угадай, — сказал Разбойник, прежде чем Бурящий вонзил нож мужчине в другое плечо. — Песчаник используется в ритуалах, — наконец выдохнул аристократ после очередного приступа крика. — Он обладает свойством ясности, и вы не можете найти подходящий вид в провинции. — Что она строит? — спросил Специальный Трибун. — Никто не знает, — торопливо пробормотал Мулад. — Императрица пытается это выяснить. — А если я попрошу тебя угадать? — спросил Разбойник, снова приподняв бровь. — Я не маг, — упрямо ответил аристократ. — И ты убил всех моих. — Справедливо, — пожал плечами гоблин. Он поднялся на ноги. Бурящий, не теряя ни секунды, перерезал пленнику горло. У мужчины даже не было времени запаниковать. Что было хорошо, потому что страх придавал человеческой плоти неприятный привкус, а у них был скудный рацион. Специальный Трибун достал из своего рюкзака осветительный заряд и начал рассеянно щёлкать им. Его когорта проделала здесь хорошую работу, но с этого момента необходимость в ней терялась. Фейри двигались быстро, и никто не мог сказать, как далеко на север они намеревались зайти. Перерезать глотки Праэс — это одно, но связываться с Судом? У приспешников Разбойника не было для этого боеприпасов. На складе и близко нет достаточного количества гоблинского огня. Его инстинкты подсказывали ему, что пришло время спасаться до того, как упадёт молот, но оставлять тайну за стенами Льеса нетронутой ему тоже не нравилось. — Бурящий, — наконец сказал он. — Специальный Трибун? — спокойно ответил другой гоблин. — Отведи когорту с золотом обратно в Марчфорд, — приказал он. — Я забираю южный десяток, чтобы посмотреть поближе. — Это разумно, сэр? — спросил его капитан, моргая большими глазами, скорее зелёными, чем жёлтыми. Разбойник неприятно ухмыльнулся, подбрасывая заряд вверх. — Вы знаете, что говорят, капитан — только трусы доживают до пятнадцати. Сейчас ему было тринадцать, скоро исполнится четырнадцать. Самое время ему начать серьёзно рисковать.۞
Они ждали безлунной ночи. Купание в озере Хенгест не совсем соответствовало его представлениям о хорошем времяпрепровождении, — как правило, гоблины лучше тонут, чем плавают — но тот, кто правил Льесом после ухода Демониста, управлял сплочённой командой. Патрули были регулярными и осторожными, повсюду были расставлены охранные посты, и ни одна повозка не проезжала через ворота без тщательного досмотра. Однако этот некто не смог наложить защиту на воду. Это было одно из тех странных магических ограничений, вроде неспособности видеть под землёй. Десяток Разбойника появился у доков в тишине, держась в тени, пока патруль над ними не прошёл. «Гончая разозлится, — подумал гоблин, — когда услышит, что у Льеса защита более суровая, чем у Марчфорда». Он обязательно отправит ей письменный отчёт об этом, чтобы она не могла его игнорировать. — Крыши, — прошептал Разбойник, и его налётчики кивнули. Восхождение было старинным преимуществом его народа, когда ему приходилось проникать в города. В отличие от гоблинов, люди редко смотрели вверх, если на то не было причины, и у Разбойника не было проблем с тем, чтобы карабкаться по каменным стенам — все, что не могло карабкаться и жило в Серых Гнездилищах долго не жило. Льес был хорошей территорией для такого рода путешествий, даже лучше, чем Саммерхолм. Ворота Востока были построены, чтобы противостоять Легионам, поэтому его районы были пронизаны широкими проспектами, предназначенными для того, чтобы остановить именно то, что он делал, в то время как Льесе был просто старым лабиринтом узких улочек так далеко в городе. Держась вне поля зрения, мокрый гоблин ждал, когда к нему присоединятся остальные его товарищи. Переход через озеро, к сожалению, означал, что им пришлось оставить свои боеприпасы: рюкзаки были сделаны с учетом сопротивления дождю, но плавание было чересчур. Лейтенант Крысоловка последней пробежала по плиткам, и все они тихо опустились на колени, когда внизу прошел ещё один патруль. — Рано или поздно мы активируем защиту, — пробормотала Крысоловка. — Тут есть только сигналы тревоги, — сказал Специальный Трибун. — И они склонны слишком легко срабатывать. Пока мы двигаемся быстро, у нас есть шанс. — Герцогский дворец выглядит крепостью, — прошептал сапёр. — Это означает, что там есть хорошие вещи, — ухмыльнулся Разбойник, обнажая клыки. — Тихо, как в могиле, мои милые, или мы окажемся в одной из них. Они выдвинулись. Разбойник заметил, что части города стали не такими, как он помнил. Целые районы были снесены и перестроены из камня. И на всех них есть охранники. Что бы ни замышляла Демонист, это было что-то серьёзное. Специальный Трибун сделал акцент на запоминании расположения во время путешествия: команда Чернокнижника могла бы что-то сделать из этого рисунка. Более пристальный взгляд на то, что находилось внутри этих новых зданий, мог бы быть ещё более полезным, но это также означало бы досрочный отказ от игры. Жители пустошей всегда помещают важные вещи во дворцы, не стоило упускать возможность заглянуть туда только ради каких-то незначительных намеков во внутреннем городе. Налётчики замедлились только тогда, когда достигли самого дальнего края крыш, открытое пространство, отделявшее их от дворца, не позволяло пройти в штаб-квартиру праэс в Льесе. Даже в этот час ночи герцогский дворец представлял собой оргию факелов. Большинство из них были причудливыми синими вечно горящими огнями, которые на самом деле никогда не горели — им требовался регулярный поток от магов, чтобы продолжать гореть. К сожалению, они действительно давали свет лучше, чем обычные факелы. У главного входа стояла целая рота стражников, и со своего места гоблины могли видеть, что за стеной, окружающей дворец, патрулирует ещё больше солдат. Как они и думали, это место было грёбаной крепостью, и если бы в нём не было больше защитных заклинаний, чем в башне среднего мага, Разбойник съел бы собственные пальцы на ногах. Они прождали час в тишине, пытаясь найти закономерность в патрулях, прежде чем признать, что на её разгадку уйдет слишком много времени. Вероятно, праэс всё равно позаимствовали доктрину Легиона, что означало разные интервалы времени. — Сторона, должно быть, — наконец сказала лейтенант Крысоловка. — У нас не будет много времени, прежде чем пройдёт патруль, — сказал Разбойник. — Я хочу, чтобы мы поднялись на тот балкон с закрытыми дверями в течение шестидесяти ударов сердца. Сложновато, даже для его народа. Гоблины обычно передвигались быстрее людей, и он не взял с собой на юг никакого мёртвого груза, но это было очень узкое окно действий даже для них. — Мы можем послать кровопускание, — прошептал сапёр. Разбойник покачал головой. Это была старая тактика рейдов — послать нескольких молодых парней, чтобы заманить врага в ловушку, в то время как настоящие рейдеры нанесут удар с другого фланга, но здесь это не сработало бы. — В тот момент, когда они видят одного из нас, всё это место перекрывается, — ответил он. — Они активируют все защиты до восхода солнца на всякий случай, и на этом для нас всё закончится. Будь то простые обереги, они смогли бы с ними справиться — просто нужно было быть удачливым и достаточно быстрым, чтобы не задеть эту гадость, или спрятаться до того, как оберег сработает. Но праэс, обладающий достаточным количеством магии, чтобы наколдовать огонь, просто заполнил бы всю область пламенем, чтобы никто не мог пройти, и гоблин не собирался держать пари, что у Демониста не было таких. Герои, возможно, и обладали конституцией, достаточной для того, чтобы проходить через такие блокады, но десяток Разбойника был намного проще. — По моей команде, — сказал Специальный Трибун. Они ждали почти час, прежде чем направиться к внешней стене. Разбойник взял инициативу на себя и был чрезвычайно осторожен в поисках рун, когда взбирался на камень — он не видел ни одной, пока не достиг вершины, и прыгнул вниз, вместо того, чтобы рисковать, ставя ноги слишком близко. Его десяток последовал за ним, как тени, когда они пересекли набережную и достигли боковой части дворца. Над ними, двумя этажами выше, возвышался балкон, через который они могли бы войти. На стене была отметина, там, где, как он предположил, когда-то стояла решётка, но люди Демониста убрали её. Придётся обойтись голыми руками. Старый камень не облегчал им задачу, так как его недавно отполировали, но линий раствора было достаточно для гоблина. Разбойник первым перелез через балюстраду и там замер. Две вещи заставили его задуматься: во-первых, двери внутрь были приоткрыты достаточно широко, чтобы кто-то мог пройти. Во-вторых, он только что ступил на рунный триггерный массив. — Шеф? — спросил сапер позади него. — Я настолько непобедим, — решил Разбойник, — что даже магия отказывается вступать со мной в бой. Кто-то, взбираясь наверх, выругался, и он подвинулся, чтобы освободить место для остальных. Склонившись над вырезанными на полу рунами, он провел пальцем по бороздкам. — Ха, — сказала Крысоловка, снова прибывшая последней. — Как мы ещё не умерли? — Кто-то был здесь раньше нас, — пробормотал желтоглазый трибун. — Кто-то, кто может отключить защиту. — Ты думаешь, тут прошла Босс? — спросил сапёр. — Если бы это сделала она, в земле была бы дыра, и половина города была бы в огне, — отметил Разбойник. — Босс не сильна в бесшумных проникновениях. — Но похоже на работу Именованного, — предположила Крысоловка. — Может быть, это Глаза, — нахмурился он. — Но кто бы это ни сделал, он сейчас внутри. Он поднялся на ноги. — Слишком поздно поворачивать назад, — сказал он. — Мы идём вперёд. Они не блуждали вслепую. Разбойник был в курсе событий перед битвой при Льесе, когда Гончая приказала Мастерящей разработать планы проникновения во дворец, если повстанцы засядут внутри. Его больше интересовали контрольные точки, которые ему нужно было взорвать, чтобы разнять защитников, но в результате он получил представление о том, как был устроен герцогский дворец. Комнаты, которые герцоги, а позже и имперские губернаторы считали своими, находились в задней части, с видом на озеро, но идти туда не было смысла. Демонист не стала бы хранить что-то интересное наверху, где это мог бы найти любой желающий. Нет, всё это было бы внизу. Трижды гоблины находили другие бездействующие обереги по пути в подвалы, по крайней мере, один из которых они должны были активировать, прежде чем заметили его. Безжалостные Боги, что бы там ни было внизу, Демонист действительно не хотела, чтобы кто-нибудь нашёл. Они обнаружили, что в комнате, которая закрывала доступ в подвалы, дверь была закрыта. Разбойник прижал ухо к дереву, но ничего не услышал. Пустой или защищённый звуконепроницаемостью? Как бы то ни было, рискнуть было необходимо. — Лезвия обнажить, — приказал он. Он толкнул дверь с ножом в руке и обнаружил комнату, полную охранников. Все они недвижно лежали на земле. — Нижние Преисподние, — выдохнула лейтенант Крысоловка. — Ассасин? Ну, это, конечно, не было работой Глаз. Они были хороши, но не настолько. Специальный Трибун впустил всех внутрь и закрыл за собой дверь, только после этого внимательно взглянув на охранников. — Нет, не Убийца, — ответил он, увидев, что один из них дышит. — Они все ещё живы. — Дьявол, — прошипел сапёр. — Это попахивает героем, шеф. Ситуация действительно имела правильное сочетание подавляющего мастерства и удивительной глупости, чтобы быть героической работой, он должен был признать. — Бурящий, перережь им глотки, а потом догоняй, — приказал он. — Остальные со мной. Лестница вниз манила его, путь был широко открыт. Гоблин замер во второй раз за ночь, когда почувствовал прикосновение стали к своей шее сбоку. — Бурящий, — тихо произнёс чей-то голос. — Не перерезай никому глотки. Мне не нравится оставлять после себя трупы. Хорошим ворам это не нужно. Разбойник точно знал, что мгновение назад возле него не было абсолютно ничего. И всё же прямо сейчас тут стояла женщина. Кэллоу, судя по тону кожи, с короткими тёмными волосами и в удобной кожаной одежде. Проницательный взгляд голубых глаз с любопытством изучал его. Однажды они уже встречались. — Добрый вечер, Вор, — сказал Разбойник. — Решила прогуляться? — Что я могу сказать, — улыбнулась героиня. — Я любопытная, а здесь так много интересного. — Я думал о том же самом, — ухмыльнулся гоблин. — Не могла бы ты вложить этот нож в ножны? Женщина подняла бровь. — И зачем мне это делать? — Потому что я вложу в ножны свой, — сказал Разбойник, слегка постукивая лезвием, которое он направил на её почку. — Я могла бы убить тебя до того, как твое запястье пошевелится, — сказала героиня. — Возможно, — пожал плечами Разбойник. — Но потом всё станет запутано. И эй, если я захриплю, то можешь быть уверена, что это будет крайне громко. — Ты бы пожертвовал своими собственными солдатами, — сказала Вор, прищурив глаза. — Леди, мы сапёры, — усмехнулась лейтенант Крысоловка. — Единственный наш способ умереть — это громко. Кэллоу поджала губы. — Никакого перерезания горла? — уточнила она. — Честное слово гоблина, — ухмыльнулся Разбойник. — И сколько оно стоит? — спросила героиня с болезненным любопытством. — Золото, пока ты выигрываешь, — усмехнулся гоблин. Воровка закатила глаза, но её клинок вернулся в ножны. — Что ж, это было восхитительно, но теперь мы можем продолжить веселье, — предложил Разбойник. — Мы просто хотим заглянуть вниз. — Ты не сможешь, — ответила героиня. — Мне потребовался аспект, чтобы пройти через эти чары, а когда вы их активируете, то переполошите половину Преисподней. Специальный Трибун хмыкнул. — Тогда давай пообмениваемся сплетнями, — сказал он. — Что в подвале? — Тысячелетие паранойи, вырезанное на стенах, — сказала Вор. — И более дюжины деорайт, привязанных к каменным кроватям. Разбойник на мгновение задумался над этим. — Они Дозорные? — Понятия не имею, — пожала плечами Вор. — Звучит не очень хорошо, даже если это не так, — признал гоблин. — Есть причина, по которой мы вообще ведём этот разговор, гоблин, — откровенно ответила героиня. Разбойник решил оставить это дело в покое. У героев в целом не было большого количества затруднений по поводу того, чтобы колоть гоблинов. — Итак, ходят слухи, что вы ограбили сокровищницу в Лауэре, — сказал он. — Мне нравятся блестящие вещи, — улыбнулась темноволосая женщина. — Босс может обидеться на это, когда вернётся, — заметил он. — Все знают, что Обретённая в Аркадии, — фыркнула героиня. — Она не выйдет ещё несколько лет, если вообще выйдет. — Я знаю Оруженосца уже два года, — сказал Разбойник. — И я не знаю никого, кто получил бы прибыль, сделав ставку против неё. Вор закатила глаза. — Одно дело убить героя, другое — трахаться с Зимним Двором, — сказала она. — А если у нее есть проблемы с тем, что я делала, она может обсудить это со мной. Я буду в Лауэре. К её визиту надену её драгоценности. Разбойник хотел ответить, но прежде чем он успел это сделать, он снова уставился в пустоту. — Шеф? — подсказала Крысоловка. — Что нам теперь делать? Гоблин вздохнул. — Мы бежим, мои милые, всю обратную дорогу до Марчфорда, — сказал он и, подумав: — Давайте хоть украдём столовое серебро на выходе, — решил он. — Было бы неправильно не сделать этого.