Ким Тэхён, двадцать четыре года, официант Я пытался успокоить себя, потому что Сокджин-хён, кажется, добавил в блюдо Чимина острое.
Парень ещё раз оглядывается, заглядывая поочередно в тарелку, что наполнена чем-то очень сочным и красным на вид, и в глаза гордого Сокджин-хёна. Младший щурит глаза в недоверии, несмело уточняя: — Ты уверен, что здесь нет ничего острого? — Пф, — шеф выглядит оскорблённым, — ты сказал самое «нормальное» блюдо, — демонстративно показывает кавычки пальцами, — из нашей кухни. Я сделал. Тут нет острого.Ким Тэхён, двадцать четыре года, официант Я ему не верил.
— Ты же мне веришь? — старший хмыкает, поднимая бровь. Тэхён сглатывает, чувствуя себя членом какого-нибудь жюри на кулинарном конкурсе, и может даже потеет от нервозности. Он разглядывает мужчину, сжимая губы: — Конечно верю, хён.Ким Тэхён, двадцать четыре года, официант Может и верил. Процентов на десять где-то.
— Тогда понюхай! Если учуешь острое, то скажешь, — подмигивает. — Эм, не думаю, что… — начинает Ким, но тот уже касается тарелки. Шеф осторожно двигает блюдо ближе и поднимает, призывая своего коллегу понюхать. Тот медлит, но как только выполняет действие, делает на лице супер одурманенное лицо из-за потрясающего запаха. Сокджин ждёт и далее убирает тарелку чуть назад, заставляя к Тэхёну вернуть серьёзность. Спустя пару секунд шеф направляет её опять к чужому носу, который едва вдохнув запах, возвращает то самое расслабление на всё лицо. Ким движет тарелкой туда-сюда, что рот младшего чуть приоткрывается. — Это что, твоё «o-face»* выражение? — тот даже не замечает издёвки, пока смотрит на блюдо с явным желанием съесть его. — Да-да, давай смотри, — уже воркует шеф, двигая тарелкой как собственной красотой на каждом шагу.Сокджин, тридцать лет, шеф-повар Я красив. Это факт. Да, сравнение моё. Немного дилетантное? Надо же с чего-то начинать. Вообще многие должны быть за это благодарны, я ведь делюсь красотой. Благодаря ей вы развиваете свой вкус в красоте и чувство стиля.
— Чем вы занимаетесь? — появляется недоумённый женский голос, из-за которого Сокджин резко оборачивается, но продолжает держать тарелку.Бэ Джухен, тридцать лет, администраторка Мне казалось, что они задумали что-то очень странное. Я решила подойти ближе и поинтересоваться. В конце концов, рабочий день окончен и все практически ушли, а Джин говорил про «o-face»… Знаете ли, но продолжения той ситуации на день Святого Валентина никто не хотел. Ким Тэхён, двадцать четыре года, официант Что произошло на день Святого Валентина? Пф, ничего интересного. Мин Юнги, тридцать лет, бармен Тэхён хотел станцевать для своего бойфренда поздно ночью, эм, приватный танец, стащив для этого ключи от ресторана. Они приехали, и он это сделал, но не учли, что при входе тот что-то задел и поэтому сработал автовызов в полицию. Приехали наши стражи порядка и нашли их в подсобке… Да… Подробности нужны? Ким Тэхён, двадцать четыре года, официант Вам соврали. Бэ Джухен, тридцать лет, администраторка Они были в старой подсобке… Я рада, что у них есть инстинкт самосохранения. Ким Тэхён, двадцать четыре года, официант Кто рассказал? Да они врут! Разве вы не знали, что у людей на самом деле нет инстинктов? Это распространённое заблуждение… Нет, мы не делали ничего такого. Они врут.
— В любом случае, кхм, — вдруг просыпается Тэхён, видя как растёт напряжение в глазах между этими двумя, — спасибо, хён. Я пойду. — Удачи. Я рад, что смог помочь. — Да, удачи, Тэ, — добавляет женщина, видя как официант медленно покидает комнату с тарелкой приготовленного блюда. Когда дверь закрывается, оставляя администраторку и шефа вместе, первая оглядывает рабочее место и спрашивает: — Ты ж точно не добавил острое? — Почему все беспокоитесь? Ничего криминального. Она смотрит на его лицо в надежде поймать на месте, но когда спустя пару секунд ей этого так и не удаётся сделать, Бэ вздыхает: — Я рада, ведь Чимин действительно не переносит острое. Даже щепотку лёгкой приправы. В голове срабатывают шестерёнки, напоминая о множестве уточняющих вопросов по поводу острого. В голове вылезает красный восклицательный знак, горло пересыхает. — Чимин? — осторожно переспрашивает мужчина, сглатывая от нервозности. — Ну да, — тянет, щурясь, — ты не знал? — Возможно, — избегает взгляда, — Тэхён, чисто теоретически, не сказал мне, что я готовлю для Чимина.? Джухён хмурится, а потом комично широко раскрывает глаза, издавая удивлённый вскрик. Оба подрываются с места, не сговорившись, направляясь к столикам, к залу, неважно, лишь бы найти горе-влюблённых.Сокджин, тридцать лет, шеф-повар У меня что-то промелькнуло тогда в догадках, но обычно Тэ не затыкается, когда дело идёт о Чимине? Почему? Почему он тогда молчал? Ким Тэхён, двадцать четыре года, официант Разве я не говорил?.. О, так я сказал это здесь. Упс?
Когда они проходят в зал, мимо них пролетает парень похожий на Чимина. Направляясь в сторону туалета, он издаёт сдерживающий себя от рвоты звук. Потом мелькает Тэхён, кричащий: — Малыш! — Что за чёрт?! — ругается Бэ, в то время как одновременно с ней кривится от ужаса шеф: — Ты прямо сейчас собираешься поесть моё блюдо наоборот?! Выесть?Ким Йерим, двадцать один год, официантка Люблю крики. Они вдохновляют, напоминают о том, что жизнь продолжает идти.
— Малыш! — доносится ещё один крик из уборных, а администраторка в это время разворачивается к бедному шефу, чьё лицо болезненно побледнело, став похожим на снег?.. соль?.. сахар?.. — Агх, — шипит Сокджин, хватаясь за голову, — моим блюдом будут блевать впервые за столько лет, я не могу поверить, что я-… — Сокджин, не время для самобичевания по поводу своей кулинарной гордости, у него просто нет вкуса, а блюдо потрясающее, — перебивает женщина, чуть приподнимаясь на носках, чтобы дотронуться чужих плеч, (он такой большой гигант по сравнению с Джухён, ой-ой), — что ты туда добавил? Чужой взгляд мутный, метающийся туда-сюда, и сам мужчина невнятно переспрашивает: — А? Куда? Ничего? — Что, — Бэ касается пальцами мягкого лица Кима, медленно и успокаивающе проговаривая, — ты. Туда. Добавил. Что ты туда добавил из острого? — Две щепотки одного из… — Джин, он не переносит острое, — качает головой в отчаянии женщина, боясь о том, что происходит у уборной. — Две щепотки. Боже. Я не знал, что это настолько серьёзно. Я ужасный. Я ужасный шеф-повар. Боже, я отравил своего донсэна!Бэ Джухён, тридцать лет, администраторка Я хотела сказать, что в этом также виноват и бойфренд этого донсэна, но Тэ вроде как помогал справиться Чимину с последствиями, так что… Думаю, в этом было что-то хорошее. Наверняка.
— Эй, Джин, всё в порядке, — шепчет женщина спокойным тоном, стараясь не дать мужчине пойти и дальше обвинять себя, — ты ведь не знал, что еда предназначена именно для Чимина… Администраторка нежно касается пальцами чужого лица, выводя узоры, и продолжает говорить поддерживающие слова, одновременно беспокоясь из-за того, что Чимин слишком долго в уборной. Он вместе с Тэхёном, но кто знает? — Как-то неловко себя чувствую, — произносит Сокджин, неловко улыбаясь, видя как та закатывает глаза, — я ж мог догадаться.Ким Сокджин, тридцать лет, шеф-повар Вам может быть интересно, как он может жить в Южной Корее с детства и не переносить обычные специи или две щепотки? Как он может работать в ресторане латиноамериканской кухни и выжить? Это невозможно, думаете?.. Обосритесь, это возможно. Боже, мне так пиздецки стыдно стало. А я ведь лучший шеф-повар в мире!
— Малыш! — доносится очередной крик из уборной, и Джухён уж было срывается, но её запястья осторожно перехватывает Ким, сам отправляясь туда.Чон Хосок, двадцать пять лет, су-шеф Вы хотите сказать, что временно не будете опрашивать Сокджина, потому что тот нарушил цензуру? Я буду за него? Он единственный в чёрном списке, что-ли?
— Кхм, — кашляет кто-то, — что произошло? — появляется хриплый голос Юнги, который держит в руках коробку, содержащую новые бутылки (их надо разложить и красиво расставить). — Да так, — Бэ неопределённо машет рукой, глядя в сторону уборной, — произошло недопонимание.Мин Юнги, тридцать лет, бармен Что за хуйня произошла, пока я разбирался с партиями алкоголя на складах? Сокращение? Что за крики, будто кто-то посмел разозлить Джу? Чон Хосок, двадцать пять лет, су-шеф Ясно.
— Слушай, тебе не кажется, что они там слишком долго? — спрашивает Джухён осторожно, оборачиваясь, но никого не видит рядом с собой и притворяется, что ничего не случилось. Потому она медленно приближается к двери, ведущей к мужским туалетам, и тихонько стучит, поднимая голос: — Всё нормально?Бэ Джухён, тридцать лет, администраторка Ненавижу такие ситуации, которые я не могу контролировать.
— Господи, — закрывает глаза старший Ким, когда видит двух целующихся и обнимающихся коллег, — я рад, что вы хотя бы делаете это не на полу.Чон Хосок, двадцать пять лет, су-шеф Сокджин-хён сказал, что он почувствовал острое желание целоваться. Как иронично, если так посмотреть.
— Может быть мне теперь не совсем жаль, — тянет мужчина, наблюдая за ними, пытаясь открыть дверь и слыша женский вскрик, — о боже, простите.! — натыкается на знакомую: — Джухён, что ты здесь делаешь?Бэ Джухён, тридцать лет, администраторка Хотела собрать тайную информацию, чтобы потом манипулировать тобой и шантажировать, конечно же.
Она поднимает бровь, складывая руки на груди, пока её собранные в высокий хвостик волосы забавно болтаются при движениях головы: — Как там Чимин? — Всё о’кей, — Ким улыбается широко, прислушиваясь к двери, откуда вышел, а потом объясняет вкрадчиво: — Они целуются. Чмокаются. Громко. Причмокиваются. Засовывают языки друг другу в глотки. — Достаточно, — прерывает женщина, вдруг переводя взгляд на пухлые розовые губы шефа, начиная самодовольно: — Вообще, я слышала, что поцелуи помогают успокоиться в стрессовых ситуациях. Они замолкают, каждый погружённый в свои мысли, и Сокджин пожимает своими широкими плечами, а Бэ ухмыляется. Потом произносят одновременно: — Успокоишь? — тут же разражаясь смехом. Когда люди говорят про то, что коллегам трудно быть вместе и встречаться, когда вы видите друг друга двадцать четыре на семь, суть в том, что на работе они занимают разные должности и, как бы работают, а потому всё ещё вместе. Как и некоторые другие пары в их ресторане. В конце концов, вы можете каждый божий день видеть лицо своей половинки, но так и не знать, чем она занималась (подсказка: работала), ведь вы тоже работали. А может потому что все равно на разные предупреждения и сигналы, любить ведь не запретишь. Вот так администраторка и шеф собираются поцеловаться, как: — Никаких гетеро поцелуев, пока мы не закончили! — кричит голос, вероятно Тэхёна, и тогда Бэ пинает дверь. — Заткнись!