***
— Знаешь, меня пригласили на практику в Нью-Йорк, — осторожно начала мама, пока они вместе шли в школу. — Я бы хотела, что бы ты полетела со мной. Это всего на неделю. — Тони запрещает мне появляться в Нью-Йорке, пока идёт учебный год, — девушка грустно улыбается. — но я рада, что тебя приглашают на практику в другие страны, это круто. Она чуть поворачивает голову в сторону мамы и начинает смеяться, сжимая её локоть. — Отметим Рождество у Мстителей? Тони давно хотел познакомиться с тобой, — тут же спрашивает Анна, продолжая улыбаться. — Хорошо. Посмотрим. — Нет, ты точно скажи — мы полетим или нет? Я должна предупредить Тони, чтобы он знал, что я буду не одна, — «предупредить бы Старка, а то опять свои шутки начнёт шутить, упаси Бог!» — Полетим, полетим, — женщина ласково поправила лацканы её пиджака и кивнула: — Хорошо, я возвращаюсь домой. Думала, если ты согласишься, то полетим вечером, но раз нет — тогда я лечу сейчас. — Ладно, — с горечью вздохнула Кушинг, приобняв маму на прощание. — Будь осторожна. Пока. — Пока. Тяжело выдохнув, Анна проводила маму взглядом до угла и направилась к школе, попутно убирая выбившиеся из косички прядки за ухо. « Даже пса того вчерашнего нет, — пронеслось в её мыслях и девушка оглянулась; собаки нигде не наблюдалось. — Неужели отвязался? Слава Богу» — хмыкнул стажер. Сейчас ей было некогда заниматься этим — помимо всего произошедшего у нее было полно дел в школе и на стажировке, которые сами себя вряд ли сделают. Да и пёс, наверное, уже вернулся к своим хозяевам.***
Настроение у девушки было паршивое: мало того, что она получила выговор от химика по поводу незначительного опоздания, так еще и порвала подкладку нового пиджака, неудачно зацепившись за ручку двери. Кушинг поднималась на свой этаж и проклинала весь мир, пока не заметила на лестничной клетке вчерашнего пса. Тот поднимался на задние лапы и толкал передними дверь её квартиры, поскуливая. — Ты что, просидел здесь всю ночь? И как мы тебя не видели утром?.. — она неверяще-удивлённо уставилась на пса, который послушно сел возле её двери и умоляюще захлопал глазами. Кушинг подошла к двери и сочувственно поджала губы, только сейчас замечая тёмно-бордовую кровь на его правом боку — кажется, он где-то поранился. У девушки дрогнуло сердце; вздохнув, она открыла двери квартиры и повернулась ко псу: — Проходи, что ли. Скажи спасибо, что сегодня моя мама улетела, — фыркнула Анна, заходя следом и закрывая дверь на ключ. Скинув с себя рюкзак и туфли, она сразу прошла на кухню и тщательно вымыла руки, после чего обработала их спиртом. Взяв всё необходимое из аптечки, девушка вошла в гостиную, где на полу лежал пёс и жалостливо осматривался. Она опустилась на колени, аккуратно перевернула его на бок и начала стирать засохшую кровь с шерсти. Пёс громко скулил, от чего шатенке приходилось подбадривать его: — Терпи, сейчас пройдёт. Черт, как назло закончилась обезболивающая мазь… Но зато у нас есть заживляющая! Тихо, ещё немного, — она осторожно смазала рану заживляющей мазью и прижала к горящему месту свою холодную ладонь. — Как тебя?.. Макс? Джек? Сэм? — на перечисление имён пёс начал рычать, на что девушка тут же сказала: — Тихо, тихо, поняла. Безымянный, что ли? Ладно, потом… И последний штрих… — тонкие пальцы налепили большой пластырь на рану и чуть пригладили, — Готово. Пёс заскулил, жалостливо повернув голову в сторону Кушинг. — Ты, наверное, голодный, — заметила она, после чего поднялась с пола и вновь ушла на кухню, откуда вернулась с миской с четырьмя сосисками. — Корма у меня нет, но сосиски — есть. Положив миску, девушка взглянула на пса последний раз и ушла в душ, шепча под нос тихое «это безумие», словно мантру.