guilty s

— Юнги, не закрывай глаза, слышишь? Только не закрывай глаза. — Помнишь, как мы с тобой познакомились? Ты сказал мне это красивое «иди нахуй», помнишь, как долго назвал меня «эй, ты, мутненький». Тогда я решился завоевать твоё доверие, позвал тебя на прогулку. Я думал ты не придёшь. В тот момент я впервые услышал твой смех, ну, скорее всего, он был надо мной. Я ведь тогда в фонтан грохнулся, помнишь? — держа за руку Юнги, со слезами на глазах шептал Хосок, наблюдая вымученную, но искреннюю улыбку на лице слушателя. — А помнишь, когда оказалось, что наши братья встречаются? Ты тогда в таком шоке был. Мы стали видеться чаще. А на нашей третьей встрече я разлил на тебя пиво. Ты тогда убить меня хотел между прочим, а я заливался смехом. Знаю, что ты притворялся тогда, что был зол на меня. — Когда я вернул выстиранную от пива кофту и попросил твой какао? И вот вновь мне довелось услышать твоё коронное «иди нахуй». Хаха, видимо, не получилось с доверием. Это всё этот фонтан. — Помнишь ведь, когда учитель велел мне подтянуть тебя по нескольким предметам? Мы тогда уснули в библиотеке, а проснувшись поняли, что она была закрыта. И нам пришлось прождать, пока дверь не открыли через несколько часов. Ведь именно тогда мы сблизились. Я дал тебе свои наушники, а ты оценил мой музыкальный вкус, сказав, что ещё не всё потеряно. — Мы ездили в поход классом, тогда… умудрились заблудиться вдвоём… а ведь мы просто хотели собрать сухих веток, помнишь? Я отдал тебе свой бомбер, ведь ты был в одной лишь футболке. А после сидели и отогревались возле костра? — Во время этого ты впервые рассказал мне что-то о себе. Даже представить не мог, что тебе нравится астрономия. И я сказал, что ты, Юн, был бы самой яркой и красивой звездой на небе, а в ответ получил «ты придурок? Звезда — это большой газовый шар, который удерживается в пространстве благодаря силам гравитации и внутреннему давлению, а я человек». Совсем уж ты, Мин, не романтик. — Или же, когда я первый раз взял тебя за руку, а ты треснул меня локтем в бок? Я уже тогда знал, что на самом деле ты милашка, а не колючка.  — Помнишь, мы сидели по вечерам на нашем месте, которое нашли в очередную из вылазок из дома, глядя друг другу в глаза? Нам тогда никакие слова не нужны были. А ещё там рядом жил котёнок, которого мы подкармливали. — Не забыл же, как его звали? Ты дал ему имя Марс, ведь он был очень похож окрасом. Я тогда спросил, почему ты назвал его в честь батончика, а ты вновь назвал меня придурком, уточнив, что это в честь планеты. — О, не припоминаешь наш первый поход в луна-парк? Ты тогда ни в какую не соглашался пойти на эти чертовы американские горки. И всё же я на них кричал громче тебя. Как так получилось… — Наши прогулки под тёплым летним дождём? Я помню, как ты делал вид, что тебе неприятно, а сам лыбу до ушей давил. В одну из таких я впервые тебя поцеловал. Почему-то думал, что сейчас мне не поздоровиться, но я был так удивлён, когда ты ответил. Похоже, что я смог завоевать твоё доверие. — А каждую субботу мы собирались на киномарафон и поедание пиццы. Мы пересматривали твои любимые фильмы по сто раз, знаешь, ведь теперь они тоже пополнили список любимых, но уже моих. — После мы решили попробовать наши отношения, я знаю, что иногда ты был груб не со зла. И я правда очень тебя люблю, мне жаль, что говорил это редко. Верни бы время назад, я бы повторил тебе это столько раз, сколько звёзд на небе, — в их глазах читалась неописуемая грусть. Шанс исполнить обещание и сказать эти слова есть, но он очень мал. — Молодой человек, прошу, покиньте палату, мы подготовили всё для операции, — серьезным тоном сказал врач. Хосок с трудом отпустил руку, которая так же не хотела отпускать его. Мина увезли в операционную. Единственное чувство, которое наполняло Хосока сейчас, это надежда. Надежда, что Юнги не станет звёздочкой на небе, а останется ею на земле. Будь бы он сейчас рядом, снова назвал бы Хосока придурком.