Лисьи барды и прочие живности

Лютик был лисой. Юркой, вертлявой, смешно пищащей, маленькой лисой. Он постоянно носился, как в жопу ужаленный, пушил и крутил хвост перед барышнями, нарываясь на их мужей, юлил перед публикой, трещал без умолку, лез с расспросами и просто выводил из себя. Маленькой лисой, которая не побоялась связаться с белым грозным волком, который лисам абсолютно не товарищ и вообще, не пойти ли тебе нахуй, Лютик, отъебись. Первым это заметил, как не странно, Ламберт. — Ты своего вертихвоста где только откопать умудрился? — В смысле? — Да в прямом, Геральт, это ж лис. — В смысле лис? — еще раз спросил Геральт и перевел глаза на Лютика, который в этот момент доводил Йен до белого каления и лыбился при этом, как будто кот, объевшийся сметаны. Ламберт только глянул на него, ухмыльнулся как-то странно и похлопал по плечу. — И все-таки мутогены остатки твоих мозгов в пизду спустили, приятель. И со зрением не помогли, — и ушел. Второй на очереди была Цири. Они тогда помогали убирать одну из комнат, когда он из окна заметил знакомую макушку, о чем-то яростно спорящую с Ламбертом. После пяти минут этих дебатов младший ведьмак, с лицом человека, который готов плеваться ядом и насадить кишки оппонента на вертел, побрел в сторону колодца, что-то бурча себе под нос, а в след ему, довольно щурясь, смотрел бард с гордо выпяченой грудью. — Вот же лис, а, — заметила Цири, наблюдавшая эту же картину из-за его плеча. — О чем ты? — развернулся к ней Геральт. Она только кинула на него какой-то странный взгляд, посмотрела в окно, улыбнулась чему-то своему, качнула головой и продолжила уборку, оставив Геральта без ответа. Третьим был Эскель. Лютик побежал к нему в тот момент, когда они обсуждали предстоящую охоту. Глаза его при этом были как-то уж подозрительно хитро прищурены, а улыбка на губах плутовская. — Скажи-ка мне, Геральт, а когда ты в последний раз смотрел на звезды? — выдал он, продолжая внимательно смотреть ему в глаза. Признаться, у Геральта в этот момент в мозгу что-то перемкнуло, потому что он завис на целых полминуты, прежде чем ответить. — Не помню, а это важно? — А ты, мой более словооходчивый друг? — перевел он свои хитрые глаза на Эскеля, который такой подставы не ожидал. Посыл в них он при этом имел какой-то уж слишком нехороший, и у Геральта закрались мысли, что потом им этот вопрос ещё аукнется. — Тоже не помню. Лютик окинул их в последний раз этим странным взглядом, улыбнулся ещё более угрожающе, и улетел куда-то дальше. — Этот лис что-то задумал. Ты с ним поаккуратней, — заметил Эскель и ушёл дальше по коридору. Геральта уже стало напрягать это сравнение с лисой. Четвертым был Весемир. Они сидели в библиотеке и перебирали бестиарии и прочую литературу, когда старший ведьмак сделал какое-то совсем уж сложное лицо, которое он имел обычай изображать только перед очередной лекцией, отложил книгу, которую держал в руках, и посмотрел на него крайне строгим взглядом. — Ты же понимаешь, что волки лисам не товарищи, верно? Геральт повёл бровью. — К чему ты это сейчас говоришь? Взгляд Весемира сделался крайне не впечатленным. — Ты знаешь, к чему, — сказал он многозначительно. — Нет, не знаю, — ответил Геральт. — Твой лисий бард когда-нибудь влипнет в передрягу, из который ты не сможешь его вытащить. Или уйдёт. Лисам свойственно одиночество. — Лютик не мой, — рыкнул раздраженно Геральт. — И хватит сравнивать его с лисой. Во взгляде Весемира проскользнула тень понимания, после чего он посмотрел на него с легкой издевкой, которой может смотреть только учитель на ученика, непонимающего простые истины. — Так вот оно что, — протянул он. — Советую тебе присмотреться к нему повнимательнее. Ты поймёшь. Он встал и направился к выходу из библиотеки. Остановившись у двери, Весемир развернулся: — И, Геральт, поаккуратней. В конце концов, у лис есть традиция путешествовать семьями. Лютик нашёлся у камина. Он сидел, укутавшись в старое одеяло так, что были видны лишь его глаза, в которых отражался потрескивающий огонь. Зрелище было уютным, оттого в груди у Геральта разлилось странное тепло. — Все говорят, что ты лис, — сказал он. Лютик повернул голову на звук голоса, посмотрел ему в глаза и растерянно улыбнулся. — И что лисы волкам не друзья, — продолжал свою мысль Геральт. — И что бы это могло значить? — спросил тот, пытаюсь уловить суть его слов. Геральт глянул на него пристально, в самую душу. Потом хмыкнул, улыбнулся краешком губ, и выражение его лица сделалось мягче, чем Лютик видел хоть раз в свой адрес до этого. — Лисы путешествуют семьями или с тем, кого они выбрали парой. В глазах барда непонимание сменилось сначала растерянностью, а после его озарило осознание, к чему вёлся этот диалог. Лицо его покраснело, что было достаточно сложно заметить в свете огня, который тот кидал из камина. Он сглотнул, потупился, потом резко выдохнул и поднял взгляд, сталкиваясь глазами с ведьмаком. — Что ж, в этом я могу их понять, — тихо произнес Лютик. — В конце концов, какой смысл путешествовать в одиночестве, если можно делать это в приятной компании. Геральт, чей взгляд смотрел в самую душу сделал шаг ему навстречу. — Как хорошо, что волки выбирают себе спутника на всю жизнь. Лютик был лисой. Геральт был волком. У них на двоих дорога, вес предназначения да истории, длинною в жизнь.