Опричный гарем

      Я приезжаю ко двору и слезаю с коня. Ко мне бежит Петр, постоянно спотыкаясь. Господи, как его в опричнину взяли? Он даже бежать не может. И дерётся плохо. Труслив он еще. Не альфа, а черт знает что. Даже странно, что я омегой родился, а мечем владею лучше, чем он. Из него бы получился хороший омега. Мягкий, нежный и постоянно за кого-то прячется. А вот я готов всегда встать вперед и защитить царя. А он просто будет пугать холопье головой пса, что привязана к его седлу. - Федор, быстро идем со мной. - что стряслось? - отца отравили. Он при смерти, - говорит он и берет меня за руку.       Я оставляю своего коня и бегу за братом, по пути старясь узнать у него, что стряслось, но он только бежит еще быстрее. Я ели поспеваю за ним, так как ноги у меня будто стали тяжелее от новости об отравлении. Мои внутренности просто сжимаются от страха за отца. - отец, что с тобой? Не умирай, отец, - я бросаюсь на колени перед его постелью, только зайдя в горницу. - Феденька, сынок мой, успел проститься таки. Я боялся, что не увижу тебя напоследок. - кто это сделал? Кто? Убью собаку, зарежу, - сжимаю уже холодную руку отца. - тише, умерь пыл, Федька. Малюта мне чашу поднес с ядом. Иван уже решил, как казнит его.       Царь подходит ко мне и кладет руку на плече. Я едва сдерживаю слезы. Отец, он же вырастил меня и был единственным, кто воспитывал меня и брата. Ведь маменька мой умер, когда я был еще маленький. - будь хорошим омегой. Пусть твой альфа будет любить тебя и пусть ваша любовь сможет совершить много благих вещей. - отец, ты мне дорог. Ты вырастил меня, выучил. Не умирай, - я уже не могу сдерживать слезы. - Федя, пришел мой час. Оставляю тебя теперь нашему царю. Он позаботится о тебе. Одну просьбу только исполни. Последнюю. - какую? - сына первого моим именем назови. И будь счастлив со своим мужем. Люби его. - ты хочешь, чтобы я бросил службу в гареме и мужа нашел? - я вытираю слезы. - ты его уже нашел. А из гарема тебя не выгонят. Иван Васильевич пообещал мне это. - отец...       Я сжимаю его руку. Петр стоит рядом и тоже плачет. Царь же поглаживает мое плече. - государь, береги моего сына. Он теперь твой... Прощайте...       Он закрывает глаза и замолкает. Я в ужасе вскакиваю на ноги: - отец!       Начинаю трясти его за плечи, чтобы тот очнулся. Не, это не так, он не умер. Он жив! - открой глаза! - реву я. - Федор, оставь.       Иван резко дергает меня за плечи. Я падаю к нему в руки. Царь закрывает меня в объятия. - отец! - плачу я. - успокойся, он ушел, -спокойно говорит Иван.       Альфа прижимает меня к себе. Я рыдаю, смотря на отца. Петр закрывает его лицо белым покрывалом. Не верю, что он умер. Точнее не хочу верить. Отец, как же так? За что его убить захотели? - отец! Нет, он жив! - я пытаюсь вырваться. - Федор, он умер. Прими это. Так будет легче, - Иван прижимает мою голову к себе и не дает смотреть на отца. - отец, он был мне самым близким человеком... Осиротел я. - у тебя есть брат и я. Теперь я забочусь о тебе. Идем ко мне в покои. Теперь ты будешь ночевать там. Феденька мой.       Царь ведет меня прочь из отчего дома. Я же иду за ним и просто вытираю слезы. Отец, почему его отравили? Зачем это Малюте? Он хотел мне насолить? Чтобы я сошел с ума от горя? Или что этот урод задумал? Захотел на мое место? Он давно метит на мое место. Я это знаю. Разве из-за жажды власти он решил отравить непричастного человека? А мне уже идти совсем сложно и царь сам волочит меня. От горя я начинаю кричать белугой. Разум покидает меня. POV Ивана.       Федька совсем обезумил от горя. Отца он любил и дорожил им. А тут такое случилось. Хорошо еще, что он попрощаться успел. Да и я успел благословение взять. Давно присматривался я к Басманову, как к омеге. Да не решался брать из гарема себе мужа. Думал, наиграюсь я с ними, да половину выдам другим опричникам в мужья, чтобы всем было необидно. И как заморский султан поимею детей от разных омег, чтобы точно бояре не смогли власть взять. А детей, как подрастут - отправлю управлять разными областями, чтобы уж точно бояр изжить со свету, да те моих детей не смогли убить, как убили двух моих сыновей. А когда Федьку взял в гарем - понял, что и не хочется мне другого омеги. И вписал его в фавориты. И стал жалеть, давая отдых и любовь, приглашая не каждый день, как хотелось бы. Только о женитьбе было опасно думать. Бояре сватают своих сыновей с родом и именем. А Басманов - он конечно уважаемый человек, но немного уступает им. За что и не любят его. Да и характер у его отца был своеобразный. Бояр он не любил и часто принижал их, чем сильно злил. А мне потешно было, когда бояр выставляли в плохом виде. И как раз из-за этого брак бы мой с сыном Басманова был бы искрой в стоге сена. - государь, я уже готов вас ублажать, - слышится из темного угла мышиный голос.       Малюта подходит ко мне и кланяется. Я остервенело смотрю на него и крепко сжимаю Федьку. Он же кинется на него, попытается убить. А мне не надо этого сейчас. - схватить его. И в темницу, - командую я стражникам. - государь, помилуй за что? - убийца, - кричит Федя.       Омега бросается на Малюту, но я резко дергаю его, зажимая в тиски, чтобы тот не натворил делов. Ведь он моментально придушит опричника. А мне надо прилюдно лишить жизни того, кто решил низким способом добраться до власти. Ведь омега наверняка сделал это ради того, чтобы убрать с пути Федю. Я давно вижу их противостояние за место в моей спальни и оно мне не нравиться. - схватить его, - командую я.       Малюту скручивают за пару секунд. Я же прижимаю Басманова к себе. Он пару раз ударяет меня и пытается накинуться на омегу, что виновен в смерти его отца. Но я прощаю ему это. Понимаю состояние парня. Сам готов был убивать, когда моего отца убили. Но я был ребенком. И не мог ответить всем, кто был причастен к смерти моих родителей. - за что? - в ужасе говорит Скуратов. - ты убил Алексея Басманова. Уведите!       Я тащу брыкающегося омегу в спальню. Федор хочет отомстить Малюте. Так, ему стоит остановиться. Лучше казнь с позором и опала. Этого достоин тот, кто решает травить моих приближенных. Ведь старший Басманов был приближенным. - Федя, хватит! Он получит свое! Его с позором казнят. Смерть будет мучительной! - убийца!       Он громко кричит. Я затаскиваю его в комнатку. Сложно успокоить будет. Но я попытаюсь. Ведь я должен это сделать, как альфа этого омеги. - успокойся!       Мне приходится с силой усадить его в свое кресло. Омега бьет меня руками и кричит. Даю ему пощёчину, чтобы успокоился. Тот замолкает и опускает голову вниз, смотря в пол. По его щекам текут слезки. Он тихо скулит и сжимает кулаки. Я хочу его обнять, но омега резко прикрывает лицо руками и всхлипывает. - сейчас налью водки.       Я иду к столику и беру бутылочку. Омега громко плачет. Мне жаль его. Надо помочь ему успокоиться. Наливаю в чашу водку и подаю ему, чтобы Федя выпил. Должно помочь. А не поможет - уложу спать и лягу рядом. - пей. - не буду. - пей я сказал.       Он берет чашу и залпом выпивает. Я подаю ему кусок хлеба. - закуси.       Он берет его и откусывает. Надеюсь, ему станет лучше. И он не будет буянить. Ведь я знаю, каким может быть гнев моего омеги. Он может и головы порубить всем, кто ему не понравиться и даже дубовый стол сломать. - за что так с моим отцом? - он снова ревет. - не знаю, под пытками сознается. А пока приди в себя.       Я хватаю его за подбородок, открывая его рот, и вливаю ему еще водки. Чем больше водки, тем быстрее он опьянеет и забудется. И я уложу его спать. Но Федор брыкается и отталкивает меня, не давая споить себя. - хватит, я пришел в себя, - говорит и вытирает слезы.       Отпускаю его вновь подаю хлеб. Омега берет и кусает его, попутно прижимая к носу рукав своего кафтана. - Федор, я тебя понимаю. Понимаю твою боль и твои эмоции. - Иван, я хочу своими руками придушить его. - нет, поверь, лучше смотреть на мучительную смерть, чем брать лишний грех на душу. - он моего отца убил! - Федя, я не позволю тебе это сделать. - почему?       Федор встает с кресла. Я кладу руку на его плече, чтобы усмирить. Эх, не хочу сейчас говорить ему это. Не хочу говорить настоящую причину. Ведь он практический мой жених. А я не хочу, чтобы мой жених проливал чужую кровь. Нам и так с ним много грехов отмаливать перед свадьбой. Но как будет выглядеть это признание? У него на глазах отец умер, а я ему фактически свадьбу предлагаю. Ведь отец его одобрил брак, значит мы можем прочитать клятвы и стать мужьями... Но ведь Федя только что потерял отца... - потому что я не хочу, чтобы мой фаворит проливал кровь другого опричника. Тем более в гареме. Ты же знаешь, что убийства в гареме запрещены, - надеюсь это его усмирит. - можно его вывезти в лес и отравить. Или удавкой. - нет, я запрещаю. А вот на пытки мы вдвоем посмотрим. Согласись, мучения Малюты видеть очень сладко? - это должно сработать. Пытки он любит. - хорошо. Утром посмотрим на пытки.       Федор идет к двери, явно решая покинуть мои покои. Я резко обнимаю его и притягиваю к себе. - куда собрался? - говорю это грозно и на всякий случай незаметно вытягиваю из ножен кинжал, что Федя носит при себе. - к себе. Я не хочу, чтобы ты более видел мои слезы. Буду отца оплакивать. - будем вместе. Мне жаль Алексея Даниловича. Хороший был опричник и воевода.. Да и боярин он был мне ближний. - прости, что ты видишь мои слезы.       Я вытираю его слезы рукавом своего кафтана и целую омегу в лоб. - плач, молись, сколько хочешь. Я буду с тобой.       Уж своего омегу я не брошу. Да, Федька не дал еще согласия, но думаю, что он и не будет против. Ведь о любви его я знаю все. Не откажет мне, не посмеет. Поэтому и не посмею его оставить одного с горем. И не дам на растерзание гаремных крыс, что стелились перед Малютой. Я в курсе, что эти омеги недолюбливали Басманова и хотели возвысится. И поэтому убитый горем Федя станет для них хорошем кормом. И допустить этого нельзя.       Он прорыдал всю ночь. И всю ночь я был рядом и обнимал его, тихо молясь. Впоследствии и омега стал молиться, нервно держа свечу. Мне пришлось помогать ему, ибо омега был совсем в расстроенном состоянии. И от постоянного дергания ледяных рук пламя вечно погасало. Мы молились до самого утра и только с первыми лучами я пошел укладывать его в постель. На этот раз я сам ухаживал за ним, помогая раздеться и даже снял с него сапоги. Обычно омеги сами ухаживают за мной. Но сегодня все поменялось. Теперь - то я решил, что Федя - мой омега. И теперь я должен позаботиться о нем, если уж и люблю его.

***

      Я захожу в гарем, громко стуча по полу посохом, дабы все присутствующие знали о том, что пришел государь. Омеги как всегда приветствуют меня. Кто-то пирует, кто-то чистит оружие. А кто-то развлекается иными способами. Подхожу к течным омегам. Сегодня только один. Это Олежка. Один из самых юных и не очень любимых. Надо бы ему альфу найти. А то скучает он тут. Да и мне не шибко он нравиться. В постели он вообще никакой. Как бревно иметь, только омега теплее и мягче. И танцует ужасно. В гареме не место такому. Хотя и личико у него неплохое. - государь, я сегодня сладок для вас, - едва не мурча говорит омега, поправляя свои волосы. - можешь переспать с любым альфой по выбору. Я разрешаю. - вы отказываете мне? - да, сегодня я проведу ночь с другим омегой. А ты не скучай, - хлопаю по плечу паря, чтобы тот не унывал.       Я иду к Федору. Сегодня ему особенно плохо. Неделю назад он с отцом простился, всю ночь рыдал не прекращая. Пришлось даже его от работы отстранить, так как он был совсем не готов сжигать очередную деревню. А сегодня у него должна быть течка. Поэтому я иду к нему. Не хочу чтобы он еще мучился из-за нее. Пусть лучше проведет это время со мной и может быть ему полегчает. По привычке я стучась к нему и услышав приглашение захожу: - Феденька, ты какчувствуешь себя? - плохо, - он сидит возле окна и просто смотрит туда, положив руки на колени.       Иду к нему. Омега поворачивается ко мне. Его голубое платье сильно помято, а волосы ужасно взъерошены. Либо он не спал, либо возбуждение уже пришло к нему и омежка пытался справиться с этим. - ты долго так сидишь? Ты ел?       Я смотрю на еду, что стоит на столе. Не тронута. Кажется все же он возбужден. Ведь в комнате пахнет именно его запахом. И его много. Мне даже жарко становиться, ибо запах сладкой малины так будоражит меня. - не хочу есть.       Иду к нему. Омега отворачивается и прикрывает свою шею рукой. Он чувствует меня, как альфу. Я вижу это. - Федор, завтра его казнят. Можешь уже не переживать. - почему ты не сразу его казнил? - хотел отдать почести Алексею. Да и чтобы помучился еще Малюта и сам о смерти стал простить. - ты делаешь ему милость, убивая его. - нет, поверь, такой казни еще не было ни у кого. - я читал.. Мне понравилось. Ты хорош на выдумки.       Я наклоняюсь к нему и провожу по шеи пальцем, перед этим убрав руку омеги, и целую его щеку. Он сладок, как никогда. - у меня течка - он снова плачет и пытается оттолкнуть меня. - я все сделаю. - это грешно заниматься любовью в такой момент? - это тебе необходимо, Федя. - сделай это нежно.       Киваю и ласково провожу рукой по его нежной белой коже. Омега вздрагивает и кладет руки на свои бедра. Он выпускает свои феромоны и прикрывает свои голубые глазки. - хочу...       Я поглаживаю его плечики. Омега постанывает. А плечику у него такие приятные. Так и хочется поглаживать их и вообще снять одежду, дабы оголить тело и после уже целовать эти плечики. - тебе очень идет это голубое платье. - спасибо.       Проворожу рукой по его шеи. Такая чистая и красивая. Хм, а его короткие волосы теперь дают возможность ее прострогать без препятствий. - пошли к постели. - прямо тут? Может пойдем к тебе? - давай тут . Ты ведь очень возбужден. Не дойдешь. - хорошо.       Он поднимается с кресла и опускает руки вниз. Я расстегиваю на нем платье. Омега лишь молча стоит и смотрит на меня. Провожу рукой по его голой шеи. Федор прикусывает губу. Спускаю с его плеч платье. Оно падает на пол. Омега поднимает глаза. Развязываю шнурок на его нижней белой рубахи, но Федя останавливает мои руки, чуть сжав их. Одним движением я обнимаю его и вовлекаю в глубокий и жаркий поцелуй. Омежка стонет и обнимает меня, принимая меня. Плавно опускаю руку ниже. А его портки намокли. Смазки много у омежки. - ах, эти прикосновения так сладки, Иван, - тяжело дыша произносит омега после поцелуя.       Я беру его за руку и веду к кровати. Омега идет неспеша и переступает через свое платье. Он идет со мной. Федор полностью доверяет мне как альфе и позволяет уложить себя на постель. Как же я люблю таких покорных омег. А особенно таких, как Федя. Он же такой сильный и его надо добиться. Ведь он не каждому еще даст. Ведь характер у него строптивый и его еще надо завоевать. Не каждый альфа его достоин. Ведь такому сильному омеге нужен альфа гораздо сильнее его, что приструнить и под себя уложить. И я смог это сделать. С ним я чувствую себя самым сильным альфой и готов давать люлей боярам. Ведь с таким омегой не страшно. Он и сам, если надо готов пару голов срубить, ради меня.       Задираю ему рубаху вверх Омега поднимает руки и дает мне снять с себя одежду. Вот теперь он почти голый. На нем только портки. Которые надо стянуть. Да и сапожки я уже снимаю с него. Негоже в постели в обуви лежать. - Царенька, хочешь я тебя раздену? - игриво говорит Федька и садится на попку, издав слабый стон.       Я стягиваю сапоги с него одобрительно киваю. Омега начинает развязывать мой пояс и после спешно расстегивает пуговки на кафтане. Как же он хочет моего тела. Ах, возбудился пуще прежнего. Я поглаживаю его торчащие в разные стороны кудри и с улыбкой любуюсь его голубыми глазами. Они такие красивые и такие манящие. - царь мой любимый, - приговаривает омега.       Сбрасываю кафтан на пол. Потом уберу его. Омега громко стонет, видя через тонкую ткань летней рубахи мое тело. Позволяю ему снять и рубаху. Пускай он возбудиться - хочу хочу, хочу, - повторяет омега.       Я прижимаю его к постели и целую в шею. Он так приятно пахнет. Я уже не могу держать себя в руках. - ах, как приятно! - стонет парень.       Инстинкты надо мной взяли вверх. Я прижимаю его к кровати и начинаю прикусывать кожу, показываю свою власть над ним. Омега только обнимает меня и принимает все, тихо постанывая. Спускаю с него мокрые портки. Потек хорошо. Я провожу пальцами по его животу и после перевожу плавно ладони на бедра. - возьми меня, - шепчет он.       Омега стонет и выгибает спинку. Я ласково поглаживаю его тело и начинаю целовать шею. От омеги пахнет очень маняще, хочется полностью взять его и привязать к себе, но увы, мне нельзя пока ставить метку на нем. Ведь это будет означать, что отныне он мой омега. А пока это делать рано. Иначе бояре снова возмутятся и будут мне мешать государством управлять. - Иван, альфа мой.       Я ласково поглаживаю его тело. Омежка стонет еще громче. Я завожу руку внутрь и касаюсь пальцами его промежности. Федор раздвигает ножки. Пальцем провожу по его мокрому от смазки анусу. Ах, как он нежен там. Ввожу в него пальцы. Омега выгибает спинку и стонет, принимая мои пальчики. Он готов к соитию. Я вынимаю пальцы из него, перед этим немного помассировав проход Феди и после обхватываю его бедра и неспешно вхожу в него. Омега издает громкий стон и проводит ногтями по моей спине. Плавно разрабатываю его, от чего парень до крови кусает свои губы, но я быстро прерываю это и впиваюсь в них, слизывая алую и чуть соленую кровь. Не надо портить эти нежные губки. Мне их еще целовать. Федя стонет и подается мне навстречу, но я быстро разрываю поцелуй и перехватываю его руки, заводя их вверх. Инстинкты уже твердят мне, чтобы я овладел этим нежным тело. Сжимаю его запястья и начинаю грубо иметь парнишку, что просто стонет и извивается подомной, ерзая по постели. Слышен скрип кровати, который раздается в такт моих толчков и его уже кортких стонов. Омега прикрыл свои голубые глаза и от изнеможения иногда ловит ртом воздух. Я довожу его до оргазма и он с громким стоном кончает, пачкая нас двоих. Следом я изливаюсь в него и тормажу, чтобы передохнуть. Он меня вымотал. Как всегда. Слезаю с омежки и после вытираю себя и его полотенцем, прежде чем лечь к Феденьке, прикрыв его стыд одеялом. - Феденька...       Он сам прижимается ко мне и прикрыв глазки от удовольствия. Да, омега после соития - всегда ласковый омега. Поправляю его волосы и позволяю лечь на мою грудь. Ему это можно делать. Другим омегам я не позволяю это делать. Ведь так близко возле моего сердца может находиться только тот, кому я доверяю свою жизнь полностью. И еще чувства у меня есть только к нему. Только он может заставить меня улыбнуться. Только ему я хочу одеть венок из цветов на голову и пойти гулять по полю. Только этот омега должен быть подле трона. - черт, я забыл травы принять, - простонав говорит Федя, прерывая мои мысли. - противозачатные? Ты теперь забеременеешь? - я кладу руку на его голову. - да... Прости. Я придумаю что-то. Приму абортные если надо. Только не выгоняй. Я избавлюсь от этого. Не выгоняй с гарема, прошу. Это не повториться. - нет, Феденька... Оставь ребенка. Он будет нашим сыном, - я понимаю, что возможно это знак свыше. Он должен быть моим. - чего? - перед смертью я успел попросить благословение у Алексея Даниловича На наш брак. Осталось твое согласие спросить. Ты согласен стать моим омегой? - да... Иван... Альфа мой.       Я поглаживаю его кудри. Омега мурчит от удовольствия и ласково целует мою грудь. - Феденька, ты будешь моим мужем и родишь мне царевича. Только пока молчи об этом. - почему же? - мы помолвлены только между собой, только мы знаем о помолвке. Иначе бояре решат сорвать свадьбу или тебя убьют. - да у них кишка тонка. - Федор, ради меня молчи. Чтоб даже Вася не знал это. О помолвке только Петр знает, брат твой. Он был рядом, когда я говорил с твоим отцом. - я хочу сейчас прочитать клятвы. Только одеться хочу. Хотя бы платье накинуть. Не гоже голышом клясться.       Он поднимается с постели и после начинает спешно надевать свое платье прямо на голое тело, наспех застегивая пуговицы. Я же медленно поднимаюсь и накидываю на плечи свой кафтан. Мне долго одеваться, а вот клятву стоит прочесть уже сейчас. Мы встаем друг напротив друга и беремся за руки, смотря в глаза. Боже, как же красив Басманов. - и в горе и в радости. И до конца наших дней. Клянусь быть верным омегой и хранить дом, который построиил мой альфа, да ростить наших детей, - говорит Федя и сжимает мои руки. - клянусь и в горе и в радости. И до конца наших дней. Клянусь быть мудрым альфой и хранить землю, по котррой ходят мои сыновья и мать моих детей. Клянусь быть хорошим альфой и защищать семью. - принимаю в качестве своего мужа Ивана Васильевича Рюриковича. - принимаю в качестве своего мужа Федора Алексеевича Басманова.       Мы оба целуем кисти рук и после смотрим на лица. Теперь помолвлены. Теперь мы мужья по духу. Когда я его помечу - мы будем мужьями по крови и уже никто не сможет разрушить наш союз. А свадьба будет означать, что мы мужья по телу. И тогда уже никто из нас двоих не будет иметь права спать с другими, если муж не разрешит. В противном случае второй супруг должен будет высечь изменника. И наверное мне придется распустить гарем, если Федя будет против моих связей с другими омегами. Или меня каждую ночь он будет бить розгами. - я устрою смотрины. И там выберу тебя. А потом сыграем свадьбу, - я ласково кладу его руку на свое плече. - а метка? - помечу перед свадьбой. - хорошо... Мой альфа. Могу я попросить тебя кое о чем? - проси, что душе угодно. - хочу ночевать с тобой. - у тебя течка. Ты можешь переехать в мои покои.       Я обнимаю его и целую в лобик. Омега смотрит на меня. Его ручки такие холодные. Волнуется? - давай я тебя приласкаю.       Прижимаю к себе Феденьку. Ох, как же он приятно пахнет. - ты совсем обезумил от горя. Даже руки стали холодеть. - у меня отец умер. - соболезную тебе. И я тебя хочу сделать счастливым. Ведь теперь ты часть моей семьи. И мне хочется, чтобы ты улыбался. Надеюсь, что на нашей свадьбе ты будешь улыбаться. - Ваня, я хочу попросить тебя. Смотрины устраивай ближе к 40 дню. Хорошо? - хорошо, я прислушаюсь к тебе. А пока давай насладимся друг другом. Ведь тебе это важно. У тебя течка. Я должен помочь тебе и избавить от мучений. - мяу, - он как всегда протяжно мяукает, когда его трогают за плечи. - я хочу провести эту течку полностью с тобой. Не хочу более сидеть в твоей комнате и ждать тебя, - он сбрасывает с меня кафтан и прижимается к голому телу. - но у тебя течка, а провожу собрание с альфами. Ты там будешь лишним. - я буду сидеть поодаль, намажусь маслами, пусть меня окуривают травами. Но я схожу с ума, когда сижу один. Мне хочется ласки. Хочетсу твоих рук. - хочешь я Василию разрешу с тобой сидеть? - нет, я буду рядом с тобой. Ты же мой муж.

***

      Бояре встают, приветствуя меня. Хотя я и вижу, что делают это только потому что так положено. Ведь им так и хочется меня с престола свергнуть и самим править. Федор идет позади, облаченный в черные опричные одежды. Он несет мой посох. Бояре с яростью глядят на омегу. Не нравится он им. Да еще и течет. Хотя я сам мазал его маслом для того, чтобы скрыть его запах. Сам мазал его шею и его плечики, ласково целую в голые щеки. - Иван Васильевич, а этот омега будет присутствовать? - язвительно говорит Хомин. - да, он будет подле меня, - я поворачиваюсь к нему и грозно прищуриваю глаза. - вы в своем уме? - а что вам не нравится? Феденька, иди на подушку, - я разворачиваюсь и иду к трону.       Федор улыбается и подает мне посох, а после садится на подушку, что уже лежит на полу для него. Омега достает из кармана благовония и поджигает их. Теперь он защищен от альф. Ведь эти запахи маскируют его запах. Да и я рядом, что сразу дает понять этим гнусным альфам, что на этого парня слюни пускать не стоит. - ну так начнем. - мы не начнем, пока этот омега сидит здесь, - боярин снимает с себя шапку и приглаживает свои рыжие волосы. - а в чем проблема? - удивляюсь я. - Федор Басманов - это гнусный и лживый человек, убивший своего отца! - я особой желчью говорит боярин.       Федор хватается за рукоятку кинжала и пытается встать. Я кладу руку на его голову, чтобы усмирить его пыл. Иначе он мигом срубить голову этому негодяю. - кто сказал это? Пусть подымится и повторит эту ложь, - громко говорю я. - я сказал. И я сказал правду, - поднимается князь Борисов.       Федор сжимает рукоятку. Я сжимаю его кудри в руке. Пускай он пока сидит тихо. Нельзя сейчас убивать этого гада, что смеет говорить такие вещи. - с чего вы взяли это, князь? - ну ведь сами посудите. Он это сделал ради того, чтобы стать ближе к вам, к царю. Ведь теперь он сирота, как и вы, государь, будете заботиться о нем еще больше прежнего.       Федя сбрасывает мою руку и подымается на ноги. Он готов убивать за такие слова. Я понимаю его, но сейчас не тот час, чтобы убить этого иуду. Надо выждать момент. - стоять, Федор. Двинешься, высеку, - строго говорю я.       Я поднимаюсь с трона и беру за руку омегу. Чтобы он точно не набросился на князя. Да и остудить пыл Феди стоит. Иначе он тут половину бояр порубит. Я знаю его нрав. - поди ближе и скажи ему это в лицо, если это правда.       Князь подходит и скаля зубы говорит: - он отца убил. - раз убил отца, то убьет и тебя. Федор, убей его, - стучу посохом, чтобы привлечь внимание бояр, которые начали шептаться.       Отпускаю руку омеги. Тот моментально вонзает в живот альфе нож. Тот издает предсмертный крик и падает на пол замертво, истекая кровь. Холопье быстро подбегает и убирает тело и смывая капли крови. - кто еще так считает? - оглядываю бояр на предмет измены, но все только молча снимают свои шапки. - Ну и отлично. Федор иди на подушку.       Федя возвращается на подушку и покорно садится на нее. Он снова берет в руку пучок травы и окуривает себя, чтобы запах альф не витал возле него и не побуждал к похоти. - по какому вопросу вы собрались? - земли царь... Ваши земли слишком обширны стали. - а вам хочется отнять мой кусок? Кто хочет отнять? Кому голову срубить? Кто грешить вздумал? - царь, вы только что убили князя, его земли теперь чьи? - мои земли. Теперь это моя вдовья доля. Заседание закончено. Федя пошли.       Я резко встаю с трона. Смотреть на эти лица тошно. Они же все предатели да иуды. Федя поднимается со своего места и быстро идет за мной, опустив голову. Бояре так и сидят без шапок. Ничего, скоро без голов будут.       Завожу Федю к себе в покои и запираю дверь. Нам никто не должен мешать. Но по щекам омеги текут слезки. Я снимаю с его головы черную шапку и бросаю ее на скамью, после кладу руки на плечи Федора. - Феденька. Почему ты плачешь? - ты считаешь меня виноватым? - говорит он и утирает свои слезы. - нет. - я ужасный сын? - нет, - я вытираю его слезки и улыбаюсь. - ужасный. У меня отец умер, а я сплю с альфой. - ты спишь в течку. Это надо тебе. Твое тело просит этого. И я просто помогаю тебе. Ведь если ты не будешь спать с альфой, то ты будешь сходить с ума от возбуждения, - я обнимаю его. - я сплю с тобой. Мы заключили союз. Мы же мужья, - я кладу руку на его голову. - бог видит наш союз. И твой отец пожелал, чтобы мы это сделали как можно скорее. Он попросил меня привязать тебя к себе как можно скорее, чтобы и с тобой не расставались. - что он еще хотел? Какая была его воля? - защитить тебя, сделать счастливым и не бросить в горе. Это я и исполняю. - Иван, я не могу... Отец наверное плачет, видя, какой я распущенный. - я думаю, что он радуется, глядя на тебя. Ведь ты счастлив со мной.       Я беру его за руки и несу к постели. К своей постели, где я смогу его утешить. Омега же обнимает меня за шею. Дойдя до постели, я усаживаю его и после сажусь рядом поглаживая подбородок Феденьки. Как же он красив. - Феденька, давай завтра ты посидишь один тут, чтобы более тебя никто не обидел? А с боярами я сам разберусь? - я сойду с ума. - не сойдешь. Я отлучусь и быстро вернусь к тебе. А сегодня я буду рядом...       Федя обнимает меня. - я хочу подарок на свадьбу. Убей их всех. Чтобы более никто не смел нарушать наш покой. - хорошо, - с улыбкой говорю я.       Эх, а у него ведь был шанс вырезать их раньше, чем этого пожелаю я или понадобиться. А он все придумывал окольные пути. Я в курсе того, что он делал. Но зла не держу. Он же всех иуд вырезать пытался. И сейчас желает свою волю под благую вещь переделать. Хитрый он все же омега. Жаль только, что смерть отца подкосила его. Он теперь рыдает много и вообще в расстроенных чувствах ходит. Но ничего, свадьбу сыграем и будет жить счастливо, помогая мне.

***

      После очередного собрания я мигом возвращаюсь к Феди. Он наверное же заждался и изнывает от желания, ведь утром мне не удалось его удовлетворить до конца. Пришел посыльный и надо было решить дела с Ливонией. А омеге своему оставить игрушку заморскую и поцеловать на прощанье. Надеюсь он там не сошел с ума от изнеможения?       Я захожу в покои. Федя быстро убирает от своего рта маленький пузырек и прячет его от моего взора. Что-то тут не чисто. Быстрым шагом иду к омеге. - ты что делал? - ничего.       Федя не смотрит на меня. Я резко задираю его подбородок и хватаю за руку, которой он держал пузырек. Опускаю взгляд. Это яд. Тот яд, которым он травит бояр. - Федя, это грех, - я со злобой отпускаю его подбородок. - прости меня.       Я забираю у него пузырек. Омега опускает голову ниже. Боится мне в глаза смотреть. - высечь тебя за такое надо. - прости меня. - пообещай, что более не будешь это делать. - Иван, мне сложно от собственных мыслей. Сложно смириться с тем, что отца рядом нет.       Снова задираю его подбородок и гляжу в заплаканные голубые глаза.Бедняжка. Ему так плохо. Надо бы ему помочь от мыслей отвлечься. - пообещай, что больше не будешь этого делать. - обещаю.       Отпускаю его и после прячу за пазуху пузырек. Пригодится еще, но для других дел. - идем, погуляем. - я не хочу. - я сказал, что мы пойдем гулять. Или тебя удовлетворить надо? - если можно.       Беру его за руки и веду к постели. Чтож, это я могу сделать с омегой. Может быть это поможет ему справиться? Ведь если омегу не поиметь, как надо, он начинает страдать. А мой Федя итак страдает.       Я укрываю его мехом и ласково целую в щеку. Пусть он спит спокойно. Ему и так каждую ночь сняться кошмары. И мне грустно от этого. Я уже смирился с тем, что мне сняться мертвецы. Но вот Федя - он еще так молод. Не хочу, чтобы он так мучился. Чуть приобнимаю омегу. Пускай он мирно спит. Пускай этой ночью он не будет плакать или кричать.       Смерть отца сильно изменила Федора. Он погрустнел на глазах и его даже пиры перестали радовать. Он более не танцует на них и просто сидит рядом со мной и тихо ест. А еще Феденька чаще сидит в своей горнице и просто плачет. Бедный, как мне его жаль. Как я хочу снова видеть его улыбку. И хочу, чтобы в гареме снова все было мирно. Ведь после возвращения Басманова, многие омеги, которые решили, что место фаворита свободно, стали плохо и с презрением к нему относиться. От чего и авторитет Басманова упал. Плюсом ко всему убийство его отца и последующая казнь Малюты и еще нескольких омег, которые были в сговоре с ним, сильно испортили положение омеги. Теперь половина гарема ненавидит Федора и желает ему смерти. А друга половина хочет примазаться к нему, чтобы тоже достичь моего ложа. И это мерзко наблюдать. Мне уже хочется вырвать его из этого порочного места и сделать своим мужем. Пусть он будет жить в моих покоях, а из его горницы я сделаю комнату утех, куда буду приходить ради того, чтобы развлечься с омегами. И фаворитов у меня более не будет. Но это будет только, если Федя разрешит иметь связи вне брака. Если не разрешит, то гарем просто станет убежищем для течных омег опричников, где они смогут отдыхать и приводить альф опричников. И после возращаться к службе.