Крылья

"Где твои крылья...?" (Нау) Доктор Чумодайкин сегодня явно скучал на работе. За окном его кабинета весело чирикали воробьи, солнце переливалось в лужах, играя разноцветными бликами в масляных пятнах, а в парке напротив больницы шелестела зелёная молодая листва. В общем, в город незаметно пришла весна, а в кабинете у доктора, по прежнему, царила зимняя стужа, как в те хмурые дни, когда низкие тучи грозят городу обильным снегопадом, но так и не решаются вывалить свою гордость на головы ни в чём не повинных жителей. Доктор сидел за столом и предавался мрачным мыслям о повседневности. На противоположной стене, оклеенной в серо-розовые обои с мелкой крапинкой, всё так же висел прошлогодний календарь с помеченными красным приближающимися рождественскими праздниками. На календаре были изображены котята, с утомлёнными мордочками, страдающие то ли синдромом Альцгеймера, то ли болезнью Паркинсона. Возле стены стояли два покосившиеся кресла, уставшие от сотен человеческих тел, приходивших излить доктору свои взгляды на мир и на людей в этом мире. Чуть выше над креслами висел засиженный мухами портрет Бехтерева, а ещё выше сидел большой рыжий таракан и сосредоточенно шевелил усами, внимательно разглядывая Чумодайкина. Каждый день, четыре раза в неделю в кабинет доктора приходили пациенты поговорить о своих проблемах. Доктор их выслушивал, и усиленно пытался делать вид, что хочет им помочь, но мысленно всего лишь констатировал факт того или иного психического расстройства. Всё это было ему давно известно, и все эти паранойи, шизофрении, и прочие маниакально-депрессивные психозы, настолько надоели, что иногда хотелось всё бросить и уехать куда-нибудь. Но правда жизни доктора Чумодайкина заключалась в том, что был он психотерапевтом с большим стажем, большим опытом и огромной медицинской практикой. А проще говоря, правда заключалась в том, что хоть и мечтал доктор о великих открытиях и дальних путешествиях, но фактически кроме психиатрии ничего толком не знал, и ни чем другим в жизни никогда не занимался. Всё это было немного грустно, потому как из-за этой правды жизнь превращалась в какой-то замкнутый круг из чужих проблем, хотя и приносило в наше время напряжённых и повсеместных стрессов довольно не плохой доход. И вот, пока доктор тихо предавался тоске, дверь в его кабинет отворилась и внутрь вошла ещё, достаточно, молодая женщина с внимательным взглядом и настороженным выражением лица. - Здравствуйте доктор! - проговорила она не вполне уверенно. - Мне нужно с вами поговорить. - Я вас слушаю, - отозвался Чумодайкин и попытался изобразить на лице профессиональное выражение искреннего интереса к пациентке. Женщина в нерешительности остановилась по середине кабинета. - Я вас слушаю, - уже более настойчиво и дружелюбно повторил Чумодайкин. - Что у вас случилось? - Я к вам вот по какому вопросу, - замешкалась женщина. - Вы не могли бы посмотреть мою дочку? - Наверное, смог бы, – проговорил доктор и попытался представить себе проблему пациентки. «Может быть у неё мания, а может быть паранойя. Может быть, у неё и дочки-то нет вовсе», - подумал он. – А что с ней случилось? - Не знаю как вам объяснить, - заколебалась женщина, - но она стала очень плохо спать по ночам. Сны какие-то странные ей снятся. Во сне у неё такое ощущение, будто у неё на спине растут крылья. Она так в этом уверена, что мне даже пришлось отвести её на рентген, но как вы понимаете, рентген ничего не показал. Поговорите с ней, пожалуйста. - А где она? – уже более заинтересованно спросил Чумодайкин. - Она здесь, в коридоре дожидается, – с надеждой отозвалась женщина. – Сейчас я её позову. Женщина быстро подошла к двери, выглянула в коридор и тихонько сказала: - Алиса, Алисочка, заходи дорогая, доктор тебя ждёт. Ну, чего ты боишься? Просто расскажи ему о том, что тебе снится, а он послушает. В коридоре кто-то тихо вздохнул. Потом послышались лёгкие, неуверенные шаги и ещё через минуту женщина впустила в кабинет невысокую светловолосую девочку с короткой стрижкой, лет двенадцати, худощавую и немного нескладную. Девочка в нерешительности остановилась возле двери, глядя себе под ноги, и тихо сказала: «Здрасьте!» - Здравствуй Алиса! Проходи, садись. – Чумодайкин попытался изобразить в голосе дружескую интонацию. – Что случилось? Как дела в школе? - Хреново! – Девочка приподняла плечи и как-то обреченно вздохнула. Такая простота и откровенность, совершенно не вязавшаяся с внешним видом девочки поставила доктора в тупик. Он озадаченно взглянул на женщину, но та лишь на мгновение встретилась с ним взглядом и незаметно кивнула. - Ну-ка расскажи мне поподробнее. – Только и нашёл, что сказать Чумодайкин. Девочка подошла ближе, села на стул, стоявший прямо перед столом доктора, и кротко подняла на него глаза. – Всё-всё рассказывать? – Как-то очень наивно и непосредственно спросила она. По спине у доктора пробежало стадо муравьёв. Такого взгляда ему ещё не приходилось видеть. На какое-то мгновение он забыл обо всём на свете, и об этом кабинете с невыразительными серо-розовыми обоями в мелкую крапинку, и о календаре с больными котятами и даже о воробьях, нагло чирикающих за окном. Тёплая волна обдала его с головы до ног, и ему показалось, что сейчас наконец-то сбылась его мечта: он стоит на берегу великого океана, за спиной шуршит листьями пальмовая роща, под ногами поскрипывает белый коралловый песок. В лицо ему дул свежий морской ветер. Это видение было настолько реальным, что не будь Чумодайкин психотерапевтом, он прямо сейчас бы бросился в набегающую волну и поплыл в голубую даль. Не понятно, сколько длилось это состояние, но он всё-таки сумел вернуться в реальность, потому что услышал, как чей-то нежный и далёкий голос зовёт его. - Понимаете, ночью я не могу уснуть и у меня такое ощущение, будто у меня на спине крылья растут. Мне хочется встать с кровати, хлопать крыльями и летать. Но когда, я открываю глаза, то всё это проходит, и я вижу свою комнату, своего любимого игрушечного зайца на спинке кровати и портрет Винни-Пуха на стене. Я понимаю, что это был сон, но на самом деле я ведь не спала вовсе. - А потом, - спросил Чумодайкин и нервно облизнул свои пересохшие губы. – Что потом? Ему хотелось ещё раз увидеть этот взгляд и почувствовать эту радость от свершившейся мечты. - Ну, а что потом? Это случилось впервые три недели назад. – Сказала девочка. – Ну, а потом начались неприятности. В школе. – Она подняла на доктора свой немного растерянный взгляд. Но в этот раз чудо не вернулось, великий океан больше не плескался у ног доктора, а песок не скрипел под ногами. Напротив него сидела светловолосая худенькая девочка и удивлённо смотрела большими серо-зелёно-голубыми, немного карими глазами. - А вот про это поподробнее. – Поморщился Чумодайкин, смущённый этим взглядом, который, казалось, видел всю его жизнь, и прошлую, и настоящую, и будущую сразу и целиком. - Ну, вот я и говорю, потом начались неприятности. Все вдруг начали признаваться мне в любви. - В смысле все одноклассники? – Спросил, пытаясь уточнить ситуацию, доктор. - Нет, в смысле вообще все. - Поправила его Алиса. – Не одноклассники, и не папа, и не мама с бабушкой. Это было и раньше, а в смысле вообще-вообще все. Ну, понимаете, вот выхожу я на улицу гулять, или там, в магазин мама послала, а люди вокруг останавливаются, смотрят на меня и улыбаются. Некоторый даже здороваться начинают. Я им в ответ тоже: «Здравствуйте!», - говорю. А они ещё радостнее улыбаются, а потом, представляете, даже ещё начинают мне и подарки дарить. - Подарки? – Переспросил Чумодайкин и как-то интуитивно ощупал свои карманы, однако не нашёл ничего кроме мобильного телефона на поясе и «Паркера» в нагрудном кармане рубашки. - Ну, да, подарки, – подтвердила Алиса. – Вот вчера, например, дядя Махмуд, наш дворник, подарил мне свою любимую метлу и сказал, что на ней даже можно летать. Только я это знаю. Он на ней ночью к жене в Ашхабад летает, а потом рано утром назад. - Ну, а ещё какие-нибудь чудеса случались? - Доктор настороженно посмотрел на девочку. - Случались. Вот на днях, например, когда я в школу шла, странный такой милиционер с нашивкой Московского ОМОНа встретился мне на Гоголевском бульваре. Подошёл так весело, поздоровался и подарил мне свой свисток и дубинку. Он ещё пистолет предлагал, только я не взяла. Нам в школу с пистолетами ходить не разрешают. - Он его потом домой нам принёс, – подтвердила мама девочки. – Странный такой милиционер, сказал, что Алисочке может в скорости очень пригодиться. - Да интересный случай. - Чумодайкин ошалело перевёл взгляд с девочки на её маму. Потом сглотнул образовавшийся в горле ком и нервно обшарил взглядом свой кабинет. – А давай и я тебе что-нибудь подарю? Ну, хочешь вот этих котят, например? И он ткнул пальцем в сторону календаря на стенке. - Спасибо! – поблагодарила Алиса, - но у меня дома настоящие котята есть, пять штук, мне мальчишки из соседнего двора на прошлой неделе принесли. От такого простого и непосредственного ответа у Чумодайкина как-то странно зачесалось под лопатками. Потом он ощутил какую-то невероятную лёгкость во всём теле. Ему захотелось взлететь к потолку, помчаться в парк, выкупаться в луже или даже обсудить с воробьями проблемы возникновения турбулентных воздушных потоков в городах с плотной застройкой. - Ага, значит, есть уже котята, - сказал он в замешательстве. – Ну да, живые это лучше. А я вот давай тебе свой телефон подарю. – Доктор отстегнул от пояса свою любимую «Нокиа» в платиновом корпусе. - И ещё вот эту ручку, – каким-то странным, не совсем своим голосом сказал он, доставая из кармана, свой любимый «Паркер». - Ну, вот и вы тоже, – смущённо проговорила девочка и опустила глаза. – А вы, как же без телефона? - А пустяки, - заверил её Чумодайкин. – У меня есть ещё, много. Потом он вынул из кармана пиджака, висевшего на спинке стула, своё портмоне и вытрусил всё его содержимое прямо на стол. – А это тебе на мороженое. Можешь и друзей своих угостить, – уже радостно и беззаботно сказал он. - Да, ну что вы, тут же можно целый ящик купить, или даже десять ящиков, – запротестовала девочка. - Как я их потом понесу? - А не надо нести. Зачем нести, – волна радости и счастья накрыла Чумодайкина снова, подхватила и понесла куда-то вдаль, в сине-зелёную глубину, туда, где на песчаном дне лежат обросшие ракушками испанские галеоны, с трюмами, доверху наполненными сундуками с золотом инков. Он чувствовал себя самым богатым человеком на свете, ему хотелось быть щедрым, добрым и любимым. Это было совершенно невероятное чувство. Хотелось петь и играть на арфе. Хотелось прыгать и скакать по потолку подобно солнечным зайчикам. Он пошарил в карманах пиджака, нашёл связку ключей и отстегнул от него брелок с ключами от новенького «Ягуара», припаркованного напротив больницы. С видом человека, навсегда расстающегося со своим прошлым, Чумодайкин бросил ключи в кучу подарков на столе. – Бери! – выдохнул он с облегчением. - Всё бери и только никогда больше не плачь и всегда улыбайся! - А я и не плакала, - удивлённо пожала плечами Алиса и стала аккуратно сгребать со стола подарки в бумажный пакетик с надписью «Орифлейм». – А вы странный доктор, но человек, по-моему, всё-таки хороший! – С искренним восхищением сказала она. – Вы знаете, мне тоже хотелось бы вам что-то подарить. Только вот что, я пока не знаю? Не милицейский же свисток или дубинку! – Она как-то особенно задорно улыбнулась. – Я подумаю, и может быть, зайду к вам ещё. - Ну что ты, не стоит беспокоиться, – с тихой надеждой в голосе пропел Чумодайкин. – Заходи просто так, без всяких подарков, всегда, когда захочешь. - Ладно, – ответила Алиса и улыбнулась. – Ну, я пойду? - Ага! – Чумодайкин вдохновенно кивнул головой, он был абсолютно счастлив. – Может быть вас проводить? – на всякий случай предложил он. - Не стоит доктор! – ответила за девочку её мама. – Мы сами доберёмся. К тому же нам ещё в банк нужно заехать и в казино, тоже. - Ну и хорошо, ну и отлично, - быстро согласился доктор. – Желаю вам счастья! Он сладко потянулся и выглянул в окно. Через две минуты со стоянки возле больницы отъехал его новый «Ягуар» с открытым верхом и светловолосая девочка, сидя на заднем сидении, весело помахала ему рукой. В парке всё так же шелестели листьями деревья, в масляных пятнах луж всеми цветами радуги переливались солнечные лучи, на парковых аллейках воробьи бесцеремонно обсуждали свои последние новости. Чумодайкин глубоко вздохнул, два раза резво подпрыгнул, громко крикнул озабоченному городу «Ха!» и ощутил в груди тепло и свежесть наступающего весеннего вечера. Потом он повернулся и внимательно осмотрел свой кабинет. Что-то неуловимое в кабинете после этого визита явно изменилось. Чумодайкин присмотрелся внимательней, но все вещи, казалось, были на месте. Так же как и прежде на стене висел прошлогодний календарь с грустными котятами. Возле стены стояли покосившиеся кресла, уставшие от чужих жизненных неурядиц. Над креслами располагался всё тот же портрет Бехтерева, а выше портрета удивлённо и сосредоточенно шевелил усами большой рыжий таракан. И только на столе у доктора лежало занесённое неведомо откуда маленькое пёрышко, отливающее слабым голубоватым светом…